vladoum "Лунный Дракон"

– Ты вообще ужинала или обедала?

Я забыла.

Я пытаюсь встать, но тело больше не слушается. Бедра ноют из-за постоянных ударов, ладони кровоточат. Я развязываю ленты и морщусь. Возле пальцев правой руки наросли мазоли. Я трогаю одну из них и жижа внутри булькает.

– Балда, – ворчит Брай, откидывает свою катану и садиться на колени рядом со мной, – записывай правила, комарик, на тренировку приходишь спустя час после еды, – она осматривает мою ладонь, – Перевязывать руки следует по другому. Я научу потом. – Тень помогает мне подняться и ведёт в мою каюту.

Мы проходим мимо моряков и те приветливо и с сожалением мне улыбаются. Некоторые даже шепчут слова поддержки. Я киваю в ответ и натянуто улыбаюсь, сдерживая тошноту. Возле лестнице вниз присаживаюсь, не в силах идти. Брай продолжает ворчать и обещает, что если такое повториться, то тренировок мне больше не видать. Тогда я послушно встаю и спускаюсь на этаж ниже. Там мы натыкаемся на мужчину-пня. По его лицу понимаю, как же убого я выгляжу. Брай передает меня Дипаку и мужчина почти несёт меня в мою каюту.

Он кладет мое тело на кровать и садиться рядом. Мне приходится выслушивать угрозы, что если я буду и дальше так себя изводить, то он запретит тренировки. Я успеваю только послушно кивать, когда мой живот издает жалобный рык. Дипак ругается и уходит прочь, а возвращается с чашкой гречки с мясом. Запах разливается по всей комнате и тошнота подступает ещё ближе.

Мужчина заставляет выпить воду маленькими глотками, затем я съедаю ужин. Тело наливается теплом, а усталость укутывает так, что я не слышу последние наставления Пня.

Утро начинается с боли. Я с трудом встаю с кровати и осматриваю ноги. Правое и левое бедро разукрашены разноцветными фонариками – синяками. Но голова остаётся светлой без единой мысли или тяжести. Я глупо улыбаюсь, когда вижу на столе миску с кашей. Я съедаю завтрак и переодеваюсь. Вещей, которые для меня добыл Дипак не так много. Влезаю в широкие штаны, которые еле закрывают мои икры, наверх накидываю белую свободную тунику и перевязываю поясом. Пальцами прочесываю волосы и дёргаю за ручку двери. Заперто. Повторяю рывки ещё несколько раз перед тем, как точно убедится, что без помощи не выйду.

Хмурюсь, но сажусь на кровать и жду. Время тянется медленно, но вскоре замок отшелкивается и входит Дипак. В его руках поднос с мазями. Комната наполняется запахом лечебной травы. Они напоминают о бабушке, потому я перестаю злиться и жду, что скажет пень. Он молчит, размешивая мазь и добавляя туда все новые травы. Затем вскидывает на меня глаза и фырчит:

– Два раза в день любые раны.

Я послушно киваю и тянусь к баночке. Когда та оказывается близко к носу, то я морщусь. Дипак остаётся стоять возле двери. Он тяжело вздыхает и следит, чтобы я нанесла мазь. А когда я заканчиваю, то сурово ворчит:

– Если такое повториться, то запрещу тренировки.

Я послушно киваю, закручивая баночку. Удается не с первого раза. Правая рука покрыта мозолями, но Дипак не помогает, а словно безмолвно шепчет: “так тебе и надо!”. Он уходит, оставляя дверь открытой. Я жду, когда его шаги стихнут и только потом иду наверх. Хочется вдохнуть запах свежего морского утра. На палубе меня встречают улыбки некоторых моряков, самые смелые говорят лестные слова, другие лишь машут рукой. Я стараюсь ответить каждому, широко улыбаюсь и киваю головой.

Я не сразу замечаю Брай. Моя наставница сидит с Линдой. Они о чем-то увлеченно болтают, пока мать заплетает косу.

Какие нежности…

Фыркаю я, вспоминая прежний дом. Обида на мать так глубоко засела в груди, что я даже не строю планы по возвращению домой. Лишь надеюсь, что однажды смогу узнать где живёт бабушка и отправить ей весточку. Мысли о доме вгоняют в тоску, потому я подхожу ближе к перилам. Я делаю пару вдохов и выдохов, когда мое одиночество нарушают:

– Если красоту захотят назвать по имени, – произносит голос, – то оно будет вашим.

Я поворачиваю голову, когда со мной равняется рыжеволосый парень. Он впивается в перила подобно мне и с любопытством заглядывает в мои глаза, выжидая ответа.

– Что? – смущённо выдаю я, не скрывая затуманенных глаз, – вы со мной?

– Тут только одна красавица, – ядовито произносит он.

На парне дорогой черный жакет. Я замечаю это по качеству ткани, ибо она не похожа на ту, которую ношу я. Длинные рыжие волосы локонами рассыпаются по плечам и если бы я увидела его со спины, то решила бы что это женщина. Качество волос настолько бесподобно, что я трогаю свои волосинки и удивляюсь тому, как сильно они отросли.

– Вчера я видел твою упертость в тренировке, – продолжает парень, – ты впечатлила меня. Не хочешь потренироваться вместе?

Я выдавливаю неловкое спасибо и делаю шаг назад, не желая соглашаться. Рыжий замечает это, встряхивает головой и хватает мое запястье. Я резко отдергиваю его ладонь так, что его локоть врезается в деревянные перила. Он шипит, схватившись за рану, но продолжает мило улыбаться, когда я бросаюсь с извинениями.

– Всё хорошо! Всё хорошо! – повторяет он снова и снова, смеясь, – сам виноват. Потянул свои ручонки куда не следует, – он легонько стукает себя по лбу и теперь едва заметно смеюсь я. Он замечает это и продолжает, – меня Нис зовут, – он оголяет белоснежные зубы и я замечаю почти отполированные клыки.

Будто твердые облака.

Я отвечаю сдержанной улыбкой. Мои зубы похожи на желтый булыжник по сравнению со ртом парня. Он наверняка из знатного рода. Только такие ухаживают за зубами. Бабушка Тоня не раз пыталась приучить меня протирать зубы тряпочкой, но не замечая отличий я перестала это делать. Сейчас же очень жалею.

– Меня Велия, – отвечаю я, – тренироваться с тобой не могу. Я еще только учусь.

– Поверь мне. У тебя уже хорошие навыки, – он подмигивает, – я знаю о чем я говорю. Давай покажу, – он кивает в сторону моих рук, прося разрешение дотронуться.

Я лишь послушно киваю, в замешательстве жду его действий. Он приподнимает ткань моих рукавов. Его нежные изящные пальцы касаются моей кожи. Нис теплый и мягкий. Он ведет пальцем по моей вене, вызывая мурашки.

– Я так и знал, – задумчиво шепчет он.

Я вскидываю брови. Что он мог понять по кожи моих рук и едва заметным венам? Мы держим неловкую паузу прежде, чем он говорит снова:

– В тебе благословение Дракона. Быть может поэтому ты привлекла мое внимание сразу же, как только появилась, – его голос звучит приторно сладко и я сразу понимаю весь мотив. Таким голосом с матерью говорили мужчины, пытающие познакомится. Это происходило так много раз, что даже я уставала и сочувствовала Линде. Не думала, что это коснется и меня.

– Снова соблазняешь девушек, – слышится низкий бархатный голос, будто бы озвучивая мои мысли.

Я оборачиваюсь и вижу темнокожего черноволосого парня, с которым столкнулась совсем недавно. Его кучерявые волосы завязаны в хвост. Он кладет ладонь на плечо моему новому знакомому, смотря на меня. Нис недовольно ворчит, скидывает его руку и продолжает говорить со мной:

– На корабле десятки девушек, но только Велия, – он особенно пряно выговаривает мое имя, – смогла очаровать мое сердце, – его карие глаза отражают мое лицо и я наконец прихожу в себя.

Оборачиваюсь, оглядывая людей вокруг и замечаю обеспокоенный взгляд Брай. Она переводит его с меня на двух парней рядом. Женщина кивает мне, подзывая к себе. Мне приходится вернуть внимание к Нису и его другу:

– Мне уже нужно идти, – я говорю с улыбкой, хотя хочу убежать как можно скорее, – наставница зовет, – киваю в сторону Брай.

Заметив ее, парни только понимающе кивают и позволяют мне уйти. Уже потом Тень предупреждает меня держаться от этих двух подальше. Говорит, что если я хочу чему-то научится, то должна сфокусироваться и не отвлекаться. Мне ничего не остается кроме обещания, что буду обходить Ниса стороной. Брай назначает тренировку на то же время, что и вчера. Когда я снова поворачиваюсь в сторону моих новых знакомых, то вижу возле них Муху, которая любезно кружит рядом и что-то причитает. Мне не хочется вслушиваться в ее разговор, а потому я незаметно проскальзываю в свою каюту.

Дорогой дневник…

Прошлое:

– Здравствуй, Адам, – еле слышно произносит мать.

Что с ее голосом?

Я делаю тихий шаг вперёд, заглядывая в лицо матери. Мне мерещиться, что на ее глазах слезы. Некогда уродливое лицо разгладилось, приобретая теплые черты. Это не та Линда, которую я знаю.

– Теперь ты счастлива? – голос странного незнакомца становится ниже. Он хмурит брови, а затем отмахивается, когда его зрачки улавливают удивление на лице матери, – моя мама рассказала твою волю перед уходом от меня.

– О чем ты го…? – слышу хрип Линды.

– Не волнуйся за меня, – усмехается он, – я уже пережил твое решение. Жизнь со мной не дала бы тебе того, что дала бы с герцогом, – его взгляд проходит по одежде матери, – хотя может я и не прав. Но всё же я отчетливо помню то утро, когда вернулся домой. Мать встретила меня в слезах и рассказала о твоём уходе. Призналась, что в ночлежку заглядывал красавец и будто околдовал твой взор. А спустя время ты уехала к нему в Огненное Королевство, – мужчина тоскливо опускает голову, разглядывая свои руки, затем делает глубокий вздох и снова поднимает подбородок, – если честно, то первое время я не сдавался, – пожимает плечами, – пытался найти тебя и даже наведался в Огненное Королевство, но не нашел и спустя год опустил руки. Я принял твое решение. – Он кивает в сторону своей семьи и продолжает, – затем я встретил мою вторую и последнюю любовь. Мир благословил нас на первенца. Нашей Линде сегодня исполнилось десять. Я счастлив! – восклицает он и смеётся, – надеюсь, что ты счастлива не меньше.

Последняя фраза эхом отскакивает от моих ушей в мою голову. Я хмурюсь, не веря в слова постороннего, но услышанное ударяет ниже пояса. Продолжаю таращиться на мать, ожидая ответа, как вдруг попадаю в поле зрения мужчины и он делает шаг мне навстречу:

– А кто эта милая девушка? Твоя дочь?

Я смущаюсь, опуская глаза в пол. Только сейчас осознаю, что всё это время подслушивала чужой разговор. В душе скребеться совесть, словно я подглядывала за обнаженными. Мне приходится приложить усилия, чтобы не дернуться, когда замечаю поворот Линды. Я не вижу ее лица, но ладони женщины сжимаются в кулаки.

– Вы ошиблись, – сухо бросает мать, хватает меня за шиворот и тащит прочь.

Я не дергаюсь. Послушно волочусь следом, будто нашкодивший щенок. До ушей доносятся последние слова: “Она очень похожа на тебя! Будь счастлива!”. Я оборачиваюсь и мой взгляд касается взгляда мужчины. Его добрая улыбка расползается по лицу, тяжелая рука машет на прощание.

Он прав. Я такая же страшила. Только бабушкиного ворона мне и суждено пугать.

Через минут десять мы сворачиваем в безлюдный переулок и мать откидывает меня в сторону. Я падаю на землю и едва успеваю отползти назад, когда в меня летит комок грязи. Он падает у моих ног. Не смея встать, мои глаза устремляются на Линду и тело словно немеет. Ее и без того уродливое лицо, похоже на гримасу. Оно безмолвно кричит. Из рта вырывается хрип, похожий на скрип двери. Женщина падает, ударяя кулаками по сырой земле.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – визжит она, – как же я это все ненавижу. Почему именно я? Почему мне нужно было рожать это чудовище? Почему она просто не умерла? – Линда поднимает глаза к небу, – я всегда была хорошей. Всегда жила по закону, так почему в ту ночь этот змей пришел ко мне? – слезы и сопли стекают по ее щекам, попадая в рот, капая на шею и землю. Линда сплевывает и продолжает кричать, – я никогда ни о чем не просила. Никогда не хотела больше, чем могла бы унести, но в один миг у меня забрали всё! – ее глаза затуманены, – и я не хотела так жить! Но эта тварь росла внутри меня и не давала мне умереть. Она лечила все раны, – ее голос становится чуть тише, – не давала мне чувствовать голод или холод и не хотела покидать мое тело, как бы сильно я не старалась, – Линда перестает кричать, переходя на свой обычный тембр, – ее отец и она забрали всю меня. Уничтожили, растоптали, выжали и съели, – она начинает шептать, но я все ещё могу разобрать слова, – но даже после всего этого я осталась с ней, ежедневно борясь с желанием убить. Прошло шестнадцать лет, – последние слова я достраиваю наугад, – шестандц… лет…хват…с…ня, – Линда переводит животный взгляд на меня, на ее губах появляется ухмылка, – ХВАТИТ! – она издает последний крик и с силой ударяет головой о землю.

Я взвизгиваю и вскакиваю на ноги, отбегая чуть дальше. Сердце колотиться, грудь сжало. Я оглядываюсь, ища помощь, но вокруг никого. Тогда делаю несколько шагов в сторону дома, страшась приближаться к женщине. Она затихла, уткнувшись лицом в пол.

– Я пойду домой, – шепчу я, – мне тебя подождать?

Мать молчит. Я стою ещё две минуты, переминаясь с ноги на ногу, а затем иду в сторону дома, постоянно оглядываясь. Мне удается выдохнуть, когда замечаю, как Линда встаёт на ноги, отряхивает волосы, лицо и одежду, а затем возвращается на рынок. Теперь перехожу на бег, влетаю во двор и подобно матери падаю на землю. Так мать сбежала от этого мужчины и нашла другого? Что же он с ней сделал, если мы живём теперь так? И неужели он мой отец? А что если она и вправду убила человека? Пазл в моей голове начинает складываться. Я оглядываюсь, подхожу к калитке двери и запираю ее, затем влетаю в дом и делаю тоже самое. Стоя перед комнатой матери, что-то внутри меня кричит от страха. Ноги немеют, руки перестают слушаться, в ушах звон.

“Ее отец и она забрали всю меня!” – эхом проносятся слова матери в голове. Я больше не сомневаюсь и вхожу. Долго искать не приходится, мне известна причина моего появления в этом логове монстра – ее личный дневник. Ни раз замечала находчивость Линды в ведении записей. Бабушка говорит, что так она разбирается в своих мыслях.

Блокнот лежит на кровати. Я развязываю узелок из шнурков, провожу пальцами по коричневой кожаной, местами потрескавшейся, обложке. Открываю на одной из страниц…

Дорогой дневник, сегодня мой милый Адам уехал заниматься торговлей. Я так рада, что отец научил и передал ему свое дело. Так я вижу, что драгоценная работа папы продолжает жить, а вместе с этим и память о нем. Я так скучаю и люблю его.

Мама и папа, как же я хочу вас обнять. Мне вас не хватает. Хотя знаете, Адам и его семья не даёт мне скучать и грустить. В них я вижу свой дом. Если бы не они, то от горя я бы уже давно сгинула.

Кстати, расскажу по секрету, мне кажется, что после этой поездки Адам позовет меня замуж! Не составило труда заметить его метания из стороны в сторону и попытки ранним утром измерить мои пальцы лентами для волос. Я так взволнована! Мы точно будем жить в доме моих родителей, заведем трёх или даже пятерых детей. Только мысль об этом заставляет сердце трепетать…

Я кусаю нижнюю губу, поглядывая время от времени на входной проём. Затем перелистываю страницы, в поисках чего-то стоящего и вскоре нахожу. На одной из страниц вклеена пестрая фотография. На ней стоят молодые парень и девушка. Они улыбаются, держась за руки. В чертах юноши я сразу узнаю незнакомца на рынке. На фотографии он худее и мускулистее. Но взгляд быстро тонет в красоте девушки рядом. Ее длинные рыжие волосы заплетены в косу и перекинуты на левое плечо. Мерцающая улыбка похожа на теплый дождик летней ночью. Зеленое платье расшито золотыми завитками, листочками и цветами. Я плохо разбираюсь в тканях, но знаю, что подобные изыски стоят недешево. Девушка мне кого-то напоминает. Все в ее лице отдает мне чем-то привычным. Даже родинка над губой…

Не может быть.

Я опускаю глаза ниже и читаю подпись: “…Помню как отец отдал половину мешочка с золотом, чтобы мы с Адамом получили эту яркую фотографию. Решила вклеить ее в новый блокнот, чтобы всегда была рядом. Ох уж эти заморские штуковины! Наконец они оказываются очень полезными. Можешь представить, что люди в Королевстве Воздуха научились передавать цвета?….”

Я пялюсь на подпись. Это Линда? Словно по волшебству, девушка на фото перестает быть настолько живой и красивой. В ее глазах я замечаю злобу, а в позе тщеславие и гордыню. Однако несмотря на это, она все ещё миловидна. И если это правда мать, то сегодня от ее прежней красоты ничего не осталось.

Мысли путаются, но я продолжаю листать дневник. Записи прерываются на два года после двух строчек: “…день семьи. Сегодня буду работать вместо мамы. Гостей почти не будет, но нужно присмотреть за ночлежкой…”

А затем снова продолжаются: “…устала. Она ревела всю ночь. Надоела…”

Короткие фразы разбросаны по оставшимся частям дневника на протяжении нескольких лет. Теперь понятно почему матери не требовался новый дневник. За эти шестнадцать лет она с трудом исписала чуть больше половины.

“…Видела его во сне. Наконец убила”, “Ей исполнилось пятнадцать. Как же долго я живу”, “Снился Адам и наши пять детей”, “Только после курения могу избавиться от всех мыслей в голове. Я схожу с ума?”, “Тоня снова меня спасла. Это была моя третья попытка. Я так больше не могу…”

Скрип половиц заставляет отдернуть взгляд от дневника. Я не сразу замечаю фигуру в дверях, а когда встречаюсь с тяжелым взглядом женщины, то замираю. Ее заплаканные глаза выпучены и сверлят блокнот в моих руках. Ноздри раздуваются с каждым быстрым подъемом выпяченной груди, рот приоткрыт так, что я вижу сжатые пожелтевшие зубы.

Мне конец.

Становится трудно дышать. Я зажмуриваю глаза, откидываю блокнот в сторону и обхватываю голову, подтягивая к себе колени. Мне стоит бежать и прятаться, но руки и ноги дрожат, тело потеет, а к горлу подкатывает ком. Я слышу грузные шаги. Линда хватает меня за шиворот и тащит вон из комнаты. Я волочусь по полу, пытаясь подняться, воротник впивается в шею, не дает дышать. Но мать быстрее и сильнее. Она закидывает меня в мою комнату. Губы дрожат, мне хочется поднять глаза и посмотреть на Линду, понять, что она будет делать, но взгляд не поддается моим приказам и мечется из стороны в сторону. Я чувствую ощутимый прилив сил в ногах и вскакиваю, но не успеваю сдвинуться с места, как получаю пощечину. Боль почти не ощущается, легкое покалывание. Но я вскрикиваю, прижимая ладони к щеке.

– Как же я тебя ненавижу, – шипит мать, – что тебе, выродок, понадобилось в моей комнате? Что ты успела увидеть? – она переходит на крик.

Из глаз катятся слезы, я закрываю уши руками. Мне хочется закричать, попросить не трогать меня, умолять о пощаде, но голос исчезает. Резкая боль, возникшая в правой ноге после удара, заставляет меня упасть. Линда продолжает кричать, хватает меня за волосы и терзает из стороны в сторону. Мои ладони перехватывают ее запястья, я чувствуют сколько сил в ее руках, ощущаю, что она сдерживается. Тогда в грудь и живот прилетает удар ногой и я невольно опускаю хватку. Воздух покидает грудную клетку, я распахиваю глаза, жалобно пытаясь сделать вдох. Ничего не выходит.

Я умру?

Линда продолжает вырывать мои волосы, когда я впервые поднимаю на ее глаза. Всего на секунду она вздрагивает, когда мы встречаемся взглядом. Хватка слабеет. На ее лице проскальзывает страх. Я, рыча, впиваюсь зубами в ее руку. На языке ощущается металлический привкус.

– Тварь! – визжит она. Пытается отцепить меня от руки.

Я слышу шлепки, но не чувствую боли. Последний тяжелый удар приходится в затылок. Затуманенные глаза замечают кровь, под ногами. Моя или Линды? Я не знаю. Челюсть слабеет, зубы не слушаются. Я издаю хрип и падаю на пол. Вижу, как мать напрыгивает на меня сверху, продолжая махать руками.

Белая змея

Автор:

– Ваши Высочества, – шепчет высокая худая женщина, – в этом году у нас шикарный улов! Девушки из всех Королевств и почти все, – она хмурится, видя как Велия пытается промелькнуть мимо, – ПОЧТИ все красавицы, как на подбор. Глядишь, найдутся и Девы Дракона.

Нис провожает взглядом новую знакомую и вскидывает недовольные зрачки на Брай. Та лишь отвечает ему ухмылкой и качает головой так, будто не при чем. Парень лениво возвращает внимание к неумолкающей Кейси. Женщина преследует их весь путь, не давая покоя. Когда они с другом тайно отплывали в Земное Королевство, то и подумать не могли о таком неугомонном владельце корабля. Сейчас же возвращаясь домой научились слушать настырную мадам в пол уха.

– А Велия тоже продается? – вдруг выпаливает принц, перебив Кейси.

– Вы о той грязнушке? – ее брови удивленно ползут вверх, а затем облегченно опускаются, – да не волнуйтесь вы! – она смеется, – я позабочусь о том, чтобы она не попала в Огненное и Солнечное Королевство. Это вина Дипака. Он никогда не умел выбирать девушек, – отмахивается в сторону, – Я продам девчонку в Воздушное, на крайний случай Водное Королевство. Там почти всех принимают.

– Вы меня не поняли, – продолжает принц, – я бы хотел, чтобы вы привезли ее в мое королевство. Она мне понравилась.

– Ну что вы такое говорите! – почти вскрикивает Кейси, привлекая к себе внимание, – зачем вам эта замарашка? Пойдемте со мной, – она перехватывает запястье Ниса и тянет за собой, – Я покажу вам наших лучших девушек. Ваши Королевства платят нам больше всего. Я не могу подвести вас и продать эту бракованную дурочку. Мало того, что она уродлива, так еще и очевидно не образована.

Принц отдергивает руку и делает несколько шагов назад. Теперь между ним и торговкой создается пустое место, но даже отсюда аромат ее духов душит.

– Кейси, говорите тише, – ворчит кучерявый принц, – мы же договаривались без лишнего внимания. Нас вообще здесь быть не должно.

– Конечно, конечно, принц Альберто, – торопиться она.

– Прекратите! – выпучивает глаза парень, – никаких имен на корабле. Вы хотите, чтобы мы вообще перестали иметь с вами дело? Я вас предупреждаю, – он делает наступающий шаг вперед и мадам в легком страхе отшатывается назад, – если что-то пойдет не так, то мы найдем других поставщиков. Те, кто не умеет держать рот на замке, нам не нужны.

Альберто и Нис не дослушивают оправдания щепетильной дамы и уходят прочь. Брай следит за двумя фигурами, провожая их вплоть до лестницы. Когда они скрываются из виду, то женщина обнимает дочь и примыкает губами к ее лбу. Линда отвечает ей сияющей улыбкой и спрашивает:

– Мам, скажи честно, зачем тебе Велия?

Брай вскидывает брови и тупит взгляд. Первые десять секунд пялиться на дочь, затем усмехается и гладит ее по волосам. Она наклоняется к ее уху и шепчет: