Гвен улыбнулась знакомой женщине за небольшой стойкой регистрации, больше напоминавшей высокий стол. «Или это одно и тоже?» – задумалась Гвенда, протягивая свой читательский билет.
– Пожалуйста, проходи. Если вдруг буду нужна, обращайся за помощью, – женщина мило улыбнулась ей, отдавая карту обратно. Она радовалась каждому посетителю, сохраняя надежду, что тот не просто перепутал здания или зашёл за чем-то вместо книг. Гвен с улыбкой кивнула, удаляясь к книжным полкам. Ей не хотелось в будущем вот так вымаливать: «Обратите внимание на меня и мою работу, мы всё ещё полезны!». Снова возникал вопрос о будущей профессии, который Гвен продолжала игнорировать, исследуя книги в привычной секции.
«Истории и фольклор р. культур» – гласила небольшая табличка, вид которой кричал, что этот кусок картона прошёл не иначе как две войны. Гвенда часто проводила тут долгие часы, а после удивлялась смене времени на улице. В этот день не прошло и часа, как она нашла несколько книг с интересными названием и многообещающим оглавлением. Может они и состояли по большей части из выдумок и сказок, но если Гвен свяжет свою жизнь с культурой людей и других существ, то ей стоит знать всё с самого фундамента.
Отойти от очередной из полок, чтобы записать книги и вернуться домой к обеду, сделать оказалось не так легко. На глаза навалилась тяжесть, веки начали безжалостно слипаться. Ноги стали ватными и совершенно не слушались Гвен. Она дотронулась до головы, вдруг почувствовав жуткий приступ боли, давящей, сжимающей словно не голову, а сам мозг. Гвенда вытянула руку, пытаясь опереться на один из книжных шкафов. Но, видимо, что-то пошло не так. Она с оглушительным грохотом упала на пол, прихватив с собой несколько десятков книг. На звук падения прибежала женщина. Не ожидая увидеть ничего подобного, она испуганно вскрикнула при виде Гвен, лежащей без сознания.
Гвенда пришла в себя в момент, когда один из врачей бережно приподнимал её руку, чтобы поставить укол. Сознание находилось в полумраке и вязком тумане. Сколько бы Гвен не пыталась из него выбраться, получилось только через пятнадцать минут. «Наверное, это лекарство…» – подумала она, осматриваясь. Рядом с ней беспорядочно лежали книги, столпились несколько человек, включая библиотекаря, врача и медсестру. Гвен устало прикрыла глаза. Видения, посетившие её в бессознательный момент, до сих пор яркими картинками пролетали перед глазами. И пусть они и были непонятными, а местами даже пугающими, Гвенде не хотелось забывать. Наоборот, она пыталась изучить их, понять, пока видения совсем не исчезли.
– Как Вы себя чувствуете? – спросил врач, опускаясь перед ней. Он улыбнулся. – Мы не стали Вас перемещать. После таких падений всегда есть риск различных повреждений. Не против небольшого осмотра?
Гвен с неким разочарованием посмотрела на мужчину, который сумел отогнать образы, летающие в воздухе. Но их было не вернуть. Всё, что оставалось делать, – это повиноваться и рассказывать, что и где болит. Убедившись, что никаких серьёзных травм потерпевшая не получила, ей порекомендовали лучше есть и высыпаться, выписали витамины и оставили приходить в себя. Из вариантов вернуться домой самой или приехать туда на карете скорой помощи Гвен выбрала первый. Она извинилась и помогла собрать книги, а после забрала те, которые ей приглянулись.
Домой сильно не тянуло, ведь так или иначе пришлось бы рассказать о вызове скорой. Гвенда решила проветрить голову и пройтись пешком. Прижимая книги к себе, она задумчиво брела по улицам, совершенно не замечая, что происходит вокруг. Видения. Они были куда реалистичнее, чем те, что преследовали её во снах и кошмарах. Не такие фантастические, поэтому Гвен могла бы поверить в них… «Нет, бред какой-то», – она тут же прервала свои размышления, вспомнив одно из них. Воспоминания разрывались и то, что когда-то являлось цельным куском, теперь сменялось фотографиями. Взрыв. Пожар. Бедствие. Люди кричали, бежали. Пытались спастись. Сама не зная почему, Гвен понимала – им это не поможет.
– Я дома! – крикнула она, заходя в прихожую спустя какое-то время. Уже собираясь пробежаться по лестнице к себе в комнату, Гвен вдруг поняла – что-то изменилось. Тонко чувствуя атмосферу в доме, она с лёгкостью могла определить, когда к Уэсли заходили гости.
– У нас твой любимый гость, – оповестила её Мерет, выходя из гостиной. Гвен тут же засияла, напрочь забывая о произошедшем в библиотеке. Радостно улыбнувшись матери, она проскочила мимо неё в комнату, с восторгом бросаясь в объятия Ричарда.
– Да ладно, не так уж давно меня не было, – тихо рассмеялся тот, поглаживая Гвенду по спине.
– Два года! Это ужасно долго, подлец, – насупилась она, продолжая обнимать вампира. Он лишь улыбнулся, полностью понимая её возмущение. И ждал, когда на него польются бесчисленные вопросы о том, чем он занимался всё это время.
– Ну и чем ты занимался всё это время? – Гвен отодвинулась от Ричарда и скрестила руки на груди, насколько позволили книги, которые она всё ещё держала в руках. Он фыркнул, пытаясь скрыть смех, но получилось плохо – Гвенда посмотрела на него ещё пристальнее.
– Долгий разговор, – отрезал вампир, пресекая следующие вопросы на корню. – У нас будет время обо всём поговорить, ведь я пробуду здесь довольно долго.
– Да неужели? – под выражением «обо всём поговорить» Ричард подразумевал местами пустые разговоры о всех вещах, кроме тех, что интересовали Гвен. У них вот-вот началась бы словесная перепалка, но ситуацию спасла Мерет, приглашая всех обедать. Продолжая сверлить Ричарда взглядом, Гвенда положила книги на журнальный столик, и они вышли из комнаты.
Обед прошёл до безумия скучно в разговорах о сущих мелочах. Как и подозревала Гвен, Ричард не торопился раскрывать все карты. Успокаивало одно: он пробудет с ними не меньше двух недель. «Дела здесь неподалёку», – уклончиво ответил вампир, когда вопрос о таком долгом визите задала Мерет. Гвен нахмурилась. Уэсли явно был единственным в этом доме, кто знал о настоящей причине этого визита.
– Дорогая, ты совсем бледная. Всё в порядке? – спросила Мерет в момент наступившей вдруг тишины. Гвен напряглась и осторожно посмотрела на Ричарда. Он ничего не знал ни о приступах, которые происходили всё чаще, ни о кошмарах, преследующих её во снах.
– Сегодня в библиотеке я снова почувствовала себя… Плохо. Мне вызвали скорую и как всегда выписали витамины, – усмехнулась Гвенда, избегая взгляда обоих взрослых. Она не хотела ничего скрывать ни от одного из них. Мерет с грустью вздохнула и покачала головой. Реакция Ричарда была куда красноречивее.
– «Снова»? И как часто такое происходит? – непонимающе спросил он.
– Раз или два в месяц. Мы обошли всех врачей, которых только могли, когда эти… «приступы» начались. Если по поводу кошмаров нам ещё хоть что-то посоветовали, то на обмороки только разводили руками, – проговорила Мерет, собирая тарелки. – Ума не могу приложить, что с ней происходит. Переходный возраст?
– В двадцать лет? – смутился Ричард. По нему было видно, что вампир пытается сходу определить диагноз. – Почему вы называете это приступами? И что за кошмары?
– Во время обмороков у меня появляются видения. Разного характера. Обычно это бедствия. Врачи, да и почти все, кто знают о них, объясняют это моей впечатлительностью. Сейчас катаклизмы и катастрофы только участились, страны пытаются отгородить нас от этого, но всё не так просто. А кошмары… Совершенно неправдоподобны. Ну, на то они и кошмары, – в конце своей речи Гвен улыбнулась, пытаясь сгладить замешательство Ричарда от полученной информации. Он молчал, пока Мерет не перемыла всю посуду, отказавшись от помощи, а после поблагодарил за обед и направился к выходу из комнаты. Задумчивость на лице вампира говорила сама за себя. Очень неблагоразумно трогать его в такие моменты, поэтому Гвен решила выждать подходящего момента для разговора.
***
Отведенный срок пребывания Ричарда заканчивался, а вампир продолжал молчать. Нет, конечно, он обсуждал с ними разные темы, шутил, проводил вечера и так далее. Но ничего, связанного с его делами или приступами Гвен. А она чувствовала, что он пришёл к какому-то выводу, только говорить не хочет. Попытки вывести Ричарда на разговор, прямые и косвенные вопросы совершенно ничего не давали. Он оказался куда крепче, чем подозревала Гвенда. Иногда она начинала злиться, но не могла долго продержаться. Наконец, Ричард сам начал разговор. И уж явно не потому, что Гвен его достала. Он выждал правильный, по его мнению, момент и попытался всё объяснить.
– Когда мы с тобой впервые встретились, я уже был одержим идеей спасения Земли. Тогда ситуация только начинала выходить из-под контроля: закрытие стран, комендантские часы во многих городах, ограниченное передвижение. Тогда я нашёл писание, которое подсказало, где искать спасение. Планета вымирает, и сейчас ситуация только ухудшается. В общем, пятнадцать лет назад мы и начали поиски. Сведений было мало, впрочем, как и теперь. Оказалось, что писание даёт только базовое понимание решения проблемы. А дальше предстоял долгий и унылый процесс поиска остальной информации. Веришь или нет, но на это и ушли все эти годы. Да, для нас, практически бессмертных, это ничто, но мы каждый день наблюдали, как природа погибает. А вместе с нами видело и всё население планеты.
Они сидели на небольшой террасе совершенно одни. Гвен забралась на диван с книгой, намереваясь почитать, когда к ней пришёл Ричард. Она тут же отложила книгу, будто зная, что сейчас будет самая важная часть последних недель. Здесь их никто не смог бы подслушать, оставшись незамеченным. Может, поэтому Ричард и выбрал террасу. Значит, вся их работа сохраняется в строжайшем секрете? Гвен ещё не знала, кто «они» – существа, работающие с Ричардом, – но не решилась прерывать его рассказ. Слишком долго ждала, чтобы сейчас зацикливаться на таких подробностях.
– Ты ещё хоть немного понимаешь, о чём я говорю. Ведь раньше трава даже в начале осени оставалась зелёной, весной на деревьях зеленели листья, а после распускались благоухающие цветы. Теперь же зелёную траву можно увидеть только в специальных заповедниках, где прилагают немало усилий к поддержанию последних надежд на обратный «расцвет» мира. Дети же, которые родились в последние несколько лет, к своему сознательному возрасту могут и не помнить, что такое лес. Ведь леса стремительно вымирают. Вскоре вся планета станет одним большим полем, прерываемым лишь городами. Сколько тысяч рек уже высохли подчистую? Сколько ещё высохнет морей в этом году? Всё умирает. А человечество слишком поздно спохватилось. Да и мы не лучше. Могли начать работу куда раньше.
Ричард помолчал. Гвен не могла понять, он вспоминает что-то или пытается справиться с воспоминаниями? Она понимала, о чём он говорит. Она выросла в такой среде. Люди ездят несколько раз в месяц в заповедники, чтобы вдохнуть по-настоящему чистого воздуха. Кто-то пытается сам удобрять почву, выращивать хоть что-то. Гвенда не знала людей, у которых это в итоге получилось. Да, ситуация плачевная, но чего-то не хватало в рассказе Ричарда. Чего-то, что делало его тайной.
– Как я уже говорил, я и несколько моих друзей долгое время искали информацию. Собирали её воедино. Из маленьких кусочков странного пазла собрали наконец цельную картинку. И пошли на активные действия. Здесь недалеко находится место, в котором есть один из нужных нам предметов, – Ричард видел на лице Гвен замешательство и решился ответить на незаданный вопрос сразу: – Мы собираемся провести ритуал, для которого требуется огромная куча компонентов. Честно, это самое сложное зелье, которое мне доводилось видеть. Но, если оно сработает и поможет – а я в этом не сомневаюсь, – то игра стоит свеч.
– И в этом вся суть? Что ты и твои таинственные друзья готовите некое зелье, которое должно спасти Землю?
– Спасибо, после твоих слов это стало звучать сущим бредом…
– Нет, я к тому, что неужели это стоит хранить в тайне? – разозлилась Гвен.
– Пойми, я просто делаю всё, чтобы уберечь тебя. Зачем будить твой интерес, если можно просто молчать.
– Поразительная логика! Знаешь что, Рик… – она не успела закончить предложение. «Наверное, не стоило так резко подскакивать…» – пронеслось у неё в голове, пока она падала обратно на диван, в руки испуганного Ричарда. Глаза Гвен медленно сомкнулись, отрезая её от реальности на долгие минуты.
Глава 4
Ричард переживал за Гвен как за собственную дочь. Она была живым воплощением всех детей, подростков, юных людей, которые жили в мире, созданном за них. Они не успели совершить в своей жизни ни одной ошибки, а уже таким ужасным образом с ними обходилась действительность. Ричард не мог представить, что ждёт их в дальнейшем. И ему было тревожно. Тревожно за мир, тревожно за Гвен. Поэтому едва он услышал о её странных видениях, как немедленно заключил мысленный договор. Если с ней произойдёт что-нибудь до его отъезда, вампир заставит принять помощь, насколько бы необычайной она не была. Время пришло.
– Ты как?
Гвен лежала в своей постели в окружении Ричарда и своих родителей. «Быстро они», – улыбнулась она и поспешила ответить на вопрос, чтобы не смущать их своим молчанием:
– В порядке. Ничего страшного, я скоро вновь буду полна сил, – никто даже не улыбнулся и Гвен порядком испугалась: – Что с вами?
– Ты была без сознания полчаса вместо положенных одной-двух минут для обычного обморока, – сказал Ричард, потирая виски.
– Это… Очень плохо? – неуверенно спросила Гвен. Она редко видела Уэсли и Мерет такими собранными и волнующимися одновременно. Что-то явно произошло, пока она лежала, наблюдая за видениями.
– В любой из таких приступов ты можешь умереть. Мне ли объяснять тебе симптоматику и последствия длительной потери сознания? – Ричард старался держать себя в руках, но тоже переживал за Гвен. Ему пришлось на какое-то время остановиться и перевести дыхание. Только потом вампир сообщил ей неожиданную новость: – Послушай, мы приняли решение, что тебе не стоит пытаться заниматься учёбой, пока мы не будем уверены в твоём здоровье. Ладно?
– Что ты имеешь в виду? – Гвен неуверенно покосилась на родителей. Уэсли был готов объяснить, но решил предоставить эту возможность Ричарду.
– Существует множество способов проверить человека на наличие неординарных способностей. Или проблем, тут уже как повезёт. Но не суть. Я знаю лечебницу, в которой есть такая практика. Всего пару месяцев и ты свободна, как ветер в поле.
– А теперь остановись, – Гвен села на кровати, уже абсолютно теряя смысл беседы. Почему-то она никогда не задумывалась о том, что имеет прямое отношение к миру, к которому стремилась всё это время. – Я могу быть… Не человеком?
– Никто не может знать этого. Даже когда только один из родителей принадлежит к роду, отличному от человеческого, сохраняется вероятность появления ребенка с его задатками. Иногда эти «способности» мутируют, представляя из себя нечто совершенно новое. Так как слияния крови сейчас довольно много, в мире столько разновидностей существ, что и представить трудно. Именно поэтому существуют такие заведения, как лечебница, про которую шла речь.
Гвен смотрела на Ричарда с полным пониманием того, что он не шутит, и всё же хотела рассмеяться. Какая лечебница? Что за бред он несёт? Разве так вообще бывает?
– Мы перебрали все способы, доступные нам, – с теплом обратилась к ней Мерет, – и ни один из них не помог. Почему бы не довериться Ричарду? Поверь, Гвен, мы желаем тебе только лучшего.
Конечно, она верила. Она верила в слова Ричарда, и, что не менее важно, верила в своих приёмных родителей. Они сыграли слишком важную роль в её жизни. Кто знает, что было бы с Гвен, если бы не готовность Мерет и Уэсли взять её под своё крыло, чтобы потом вновь потерять, пустить в большую жизнь. Гвен всем сердцем любила их и не хотела подвести. Её жизнь словно уже делилась на две больше части: в одной из них она счастливо жила со своими родителями, а во второй пыталась забыть события, которые привели её к этим любящим людям. А Ричард выступал мостом между этими жизнями, связывая их, не давая забыть самой их сути. Однако, как бы Гвен не старалась, не могла в полной мере назвать Уэсли и Мерет настоящими отцом и матерью, считая их просто близкими родственниками. Слишком свежи оставались воспоминания о Джулии и Морисе.
Вот так это и происходит. Едва ты приходишь в себя, как тут же узнаешь, что находишься под угрозой и отправляешься в лечебницу. Для Гвен любая новость в тот день напоминала сумасшествие. Сначала Ричард со своим спасением мира, теперь поездка чёрт знает куда, чёрт знает зачем. К счастью, рано или поздно первые эмоции от получения неожиданных новостей перестают играть большую роль в восприятии. Так что после нескольких дней раздумий, Гвен нашла причины для радости. В новом месте она сможет пообщаться с разнообразными существами и достать много интересной и полезной информации.
«Может и правда стану исследователем этой темы?» – Гвен задумчиво улыбнулась, представляя, как после долгих лет труда она выступает перед многочисленной аудиторией, проливая им свет на то, что люди не одиноки. Такие рассуждения поменяли её взгляды на заточение в странном учреждении. Совсем скоро Гвен сидела в поезде, предвкушая новую жизнь на ближайшие месяцы. Рядом с ней сидела Мерет, в очередной раз давая дочери наставления на все ситуации, что с ней только могут произойти. Гвенда практически не слушала её, посматривая в окно. На прощание Ричард сказал, что и сам уезжает на следующее утро. Он дал обещание приехать к Гвен хотя бы на денёк через пару месяцев. А она пообещала сообщать всем о своём самочувствии и словах врачей. Уэсли, кажется, битый час извинялся перед ней за то, что не сможет проводить в дороге. Гвен улыбнулась и обняла его, заверяя, что одного переживающего за неё взрослого ей вполне хватит. Она надеялась, что покинула дом, оставляя всех в приподнятом настроении.
С Мерет они расстались после встречи с директором лечебницы. В его кабинете он ещё раз рассказал про цели, достижения и заслуги врачей. После обещания, что если что-то пойдёт не так, то он сразу позвонит, Мерет более или менее успокоилась. Она обменялась взглядами с Гвендой, которая заверила её, что всё в порядке. Только после этого Мерет покинула лечебницу. Гвен осталась один на один с мужчиной и начала осматривать его, пока тот заполнял её дело. Короткие русые волосы, карие глаза, невысокий рост. Ничего примечательного в его внешности не нашлось. Кабинет был маленькой комнатой, в которой с трудом помещался огромный письменный стол и несколько шкафов, расставленных вдоль всех стен. За сверкающими стеклами лежали странные украшения, между которыми располагалось по паре томов. Содержание шкафов было так же скучно, как и внешность директора. Поэтому Гвен ликовала, когда он наконец закончил с бумагами и отпустил её в комнату.
– Всем привет, – улыбнулась Гвенда, опуская сумку на кровать. Кроме неё здесь уже лежали две другие девочки, на вид немного младше неё. Одна из них с улыбкой кивнула в знак приветствия, а вторая протянула руку.
– Лилия, можно просто Лили, – у неё были светлые волосы и веснушки по всему лицу. – Каким ветром к нам занесло?
С Лили они довольно быстро подружились. Вторая девочка, Сара, оказалась немой. Её отправили сюда, чтобы изучить обстоятельства, при которых она внезапно обретала речь. «Как говорили её близкие, это было довольно жуткое зрелище», – рассказала Лили. Она же была здесь из-за ушей.
– Они не всегда были такими. Когда мама заметила, то запаниковала. Нашла эту клинику и решила, что хуже не станет, – проговорила Лилия, приподнимая волосы, чтобы полностью показать уши. Гвен ахнула от восторга. Вытянутые, они больше напоминали эльфийские, чем человеческие.
– Если я выйду отсюда раньше, пообещай сообщить, чем закончилась твоя история лечения. Ты обязана превратиться в настоящую эльфийку, – рассмеялась Гвен, но Лили только смутилась.
– Вряд ли я стану такой. Скорее это просто частичная мутация. Ведь эльфами не становятся, а рождаются.
– Значит ты будешь первой.
Вера и оптимизм Гвен часто спасали не только её, но и окружающих людей. Благодаря надежде на светлое будущее, она смогла жить дальше после кошмара в детстве. Оптимизм шептал ей, что жизнь обойдётся с ней как нельзя лучше, постоянно подавая знаки и знакомя с нужными существами. Чего стоил только один Ричард. А сейчас она и вовсе в месте, где может узнать с десяток таких, как он. Пусть не по характеру, но по происхождению уж точно. Гвен чувствовала необычайное воодушевление и азарт. Вот только и половине из её желаний было не суждено сбыться.
Для начала её отправили на обследование. Изучили всё, что только могли, и даже больше. Потом привели к женщинам, которых назвали целителями, и оставили на несколько часов. Уже под конец дня её забрали и отпустили к себе в комнату, ничего толком не объяснив. В такой неразберихе прошло несколько недель. Гвен не отпускали никуда, кроме комнаты, нескольких лечебных помещений и небольшого участка двора. С последнего она несколько раз пыталась перебежать к другой части здания, но охрана оказалась куда надёжнее.
– Ты выглядишь хуже, чем в свой первый день здесь, – призналась Лили однажды.
– Спасибо, – буркнула Гвен. – Просто я надеялась на нечто другое. Жуткая лечебница с жутко строгим контролем. Ни разговоров с другими пациентами, ни прогулок, ни деятельности.
– Реальность часто не совпадает с нашими желаниями, – улыбнулась Лили. Гвен с грустью посмотрела на неё. Два дня назад Лили на самом деле признали мутантом и собирались выписать после того, как она сдаст контрольные анализы. Это значило, что Лили вернётся домой и вряд ли сможет вписаться обратно в свою привычную жизнь. Гвен долго пыталась придумать хоть какие-нибудь слова поддержки, но все ей казались глупыми и пустыми. Поэтому они проводили время в тишине.
Спустя несколько дней после отъезда Лили Гвен наконец сообщили её диагноз.
– Пророчество? – не выдержала она и в недоумении переспросила врача. – Да быть этого не может.
– Ещё как может, – без интереса сказал тот и протянул несколько бумажек. – Можешь запросить о переводе в отделение к таким, как ты, или остаться здесь. Вне зависимости от решения ты будешь ежедневно посещать сеансы у врача узкой специализации на протяжении месяца, после чего можно будет думать о твоей выписке.
Гвен молча забрала листы и села на кровать. Сара смотрела на неё, пытаясь понять, что она будет делать. Плакать, кричать, злиться или, может, обрадуется таким новостям? Но Гвен сидела, молча глядя в пол. «Пророчество». Само это слово вдруг показалось ей безумно глупым и бессмысленным. Что ей делать с этим знанием? А самое главное – для чего всё это? Мир, к которому она так хотела прикоснуться, был настолько близок всё это время. Близок и в это же время опасен. «Интересно, я всё ещё могу умереть из-за приступов или так и должно быть?» – вдруг подумала Гвен и постаралась запомнить вопрос. Она не хотела думать о том, как теперь сложится её дальнейшая жизнь. Может, как и Джулия, сможет спокойно прожить жизнь среди людей. Или как Уэсли. Даже выйдет замуж за человека. И забудет этот период жизни как страшный сон. Однако хочет ли она этого на самом деле?
Чего Гвен на самом деле хотела сейчас, так это спокойного сна. Даже после двухнедельного затишья, в котором она пребывала в лечебнице, слишком многое произошло так быстро. Пытаясь заснуть далеко после полуночи, Гвен внезапно поняла, что единственное, чего она желала всю свою жизнь, это максимально приблизиться к матери. Чёрт, она слишком хорошо запомнила Джулию. Её ласковый голос, аккуратные движения, светлые вещи и нежные слова. Сказки, которые она рассказывала Гвенде в далёком детстве. В них никогда не было плохого конца. Только герои, побеждавшие злодеев. Каждую ночь мать оставалась рядом с дочерью, и они вместе наблюдали за ночником, отбрасывающим волшебные тени на стены и потолок до тех пор, пока Гвен не засыпала.
По щекам Гвен давно текли слёзы. Ей не нужно было всё это. Не нужен особенный мир, способности, существа. Только Джулия рядом. На её стороне… На стенах палаты не танцевали сказочные тени, а лишь темнела обшарпанная краска, стоило луне скрыться за облаком. Ночь не была пугающей. Но в ней не существовало спокойствия для Гвен.
***
– Здравствуйте, меня направили к вам… – на следующий день она стояла на пороге нового кабинета. За столом сидел врач, что-то записывая в огромной тетради. Услышав голос, он оторвался от своего занятия и посмотрел на посетительницу.
– Добрый день. Пожалуйста, присаживайтесь, – он с улыбкой показал на кресло перед столом.
Только Гвен так и застыла на пороге. Дверь за её спиной захлопнулась. Наверное, виной тому был сквозняк. Она не дёрнулась от этого звука, наоборот, словно вросла в пол и не двигалась. Непонимание в её глазах сменилось на ужас, руки тут же задрожали. Что происходило дальше, Гвен помнила сквозь пелену тумана. Она выронила направление и сделала шаг назад, тут же упираясь в закрытую дверь. Врач, испугавшись за её состояние, встал и направился к ней. Гвенда схватилась за ручку двери и всеми силами пыталась открыть дверь, но руки не слушались её. «Успокойтесь, прошу», – подойдя ближе, врач попытался дотронуться до неё, но Гвен со всей силы оттолкнула его и тут же сама рухнула на пол, потеряв сознание.
– Я уже испугался, что придётся звать на помощь, – первые слова, которые услышала Гвенда, придя в себя, исходили от расплывчатого силуэта рядом. Она плохо помнила, что произошло и где находится, но постепенно воспоминания возвращались. А врач тем временем продолжил: – Меня предупреждали о продолжительности потери сознания. Этот составил сорок минут. Твой рекорд, не так ли?
– Не подходи ко мне! – взвизгнула Гвен, когда мужчина остановился возле кресла. Он удивлённо посмотрел на неё. Сбито дыша, она вспомнила, что вызвало у неё такой приступ ужаса, который теперь ощутила снова.
– Что так сильно будоражит тебя? Это из-за видений? – спросил врач, нагнувшись над Гвен. Она вжалась в кресло, задержав дыхание. – Я могу перенести наше занятие на вечер, если ты чувствуешь себя разбитой.
Гвен отчаянно закивала, понимая, что это единственный способ быстро покинуть кабинет. Пока мужчина, подойдя к своему столу, что-то говорил ей, Гвенда выбежала в коридор. Только захлопнув за собой дверь и убежав в женский туалет на другом этаже, она почувствовала себя в безопасности. Теперь, стоя одна напротив своего отражения, Гвен вдруг разрыдалась, оперевшись на раковину. Она боялась кричать, поэтому сдерживала себя, но понимала, что выходит плохо. Кое-как умывшись, Гвенда подошла к входной двери, нащупала замок и несколько раз повернула его. Её с ног до головы пробирала дрожь, всё тело словно горело. Пройдя от стены к стене на трясущихся ногах, она осознала, что нужно делать.
Найти телефон не составило большого труда. Гвен положила в карман кофты только его и теперь трясущимися руками набрала номер. Раздались невыносимо долгие гудки. Не выдержав, она сбросила и набрала снова, надеясь, что это каким-то образом ускорит процесс. «Господи, да подними ты уже», – Гвенда вновь начала давиться слезами, закрыв рот рукой и не давая себе расплакаться из-за предстоящего разговора. Но терпение и надежда на лучшее подходили к концу.
– Привет, лучик. Что-то случилось? Ты несколько раз за две минуты меня набрала. Прости, что сразу не поднял: немного занят, – услышать бодрый голос Ричарда через динамик сейчас казалось лучшим звуком во всём мире. Гвенда долго не могла отчётливо произнести хоть слово. Не выдержав, она вновь зашлась в рыданиях.
– Гвен, что случилось? Где ты, ты в госпитале? Прошу, попробуй успокоиться и сказать, где ты находишься, я тут же приду. Ты меня слышишь? Сделай несколько вдохов и выдохов. Боже, я надеюсь, что ты не в плену и можешь это сделать. Гвен, это очень важно, где ты? – Ричард не оставлял место тишине с самого начала звонка. Понимание, что он сейчас сойдёт с ума от волнения, немного привело в себя Гвен и она смогла ответить ему.
– Я одна… В лечебнице.
– Я сейчас приду, буду у входа, хорошо? Я не могу переместиться внутрь здания. Ты сможешь выйти?
– Я-я не знаю, – Гвен подбежала к небольшой форточке. Из неё был виден внутренний двор. – Рик, я боюсь выйти, я… Боюсь, что он понял, что я поняла, и…
– Хорошо, тише. Будешь диктовать, куда мне идти, ладно? – в трубке послышался шорох и, сама не зная зачем, Гвен несколько раз кивнула. Шорохи затихли, голоса Ричарда не было слышно. Видимо, он положил телефон в карман, чтобы тот не мешал, но не сбросил звонок. Гвен прижимала телефон к щеке с такой силой, словно его грозились вырвать из рук. Прошли долгие, но уже куда более спокойные минуты, пока она объясняла Ричарду, как её найти.
– Я перед дверью, она закрыта.
– Да. Постучи четыре раза, – попросила Гвен, с замирающим сердцем глядя на дверь. Равномерный стук раздался из динамика и со стороны двери. И там, и там ровно четыре раза. Гвенда быстро положила телефон в карман и подбежала к двери, открывая замок. На пороге стоял обеспокоенный Ричард. Не задавая лишних вопросов, он шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Гвен тут же бросилась к нему. Слёзы текли уже сами. Она, сбиваясь, заикаясь и дёргаясь, попыталась объяснить ему всё, но получалось плохо.
– Лучик, посмотри на меня, – отбросив волосы Гвен назад, Ричард наклонился, чтобы смотреть ей в глаза. – Ты в безопасности, так? Я рядом. Я защищу тебя, что бы сейчас вдруг не произошло. Ты можешь спокойно рассказать мне, в чём дело.
Его голубые глаза, совершенно непохожие на те, что она видела после недавнего пробуждения, смогли успокоить её. Вампир настоял на том, чтобы она выпила немного воды, хотя бы из-под крана. Сделав это, Гвен смогла пусть и тихо, но разборчиво рассказать всё сначала.
– Мне сказали, что у меня есть дар провидения. И отправили на занятия с врачом, который должен был помочь мне с приступами и видениями. Но, Рик… – Гвенда содрогнулась и закрыла глаза. – Он тот самый человек, который убил мою мать.
Ричард нервно сжал зубы. Он не понимал, стоит ли верить этому.
– Ты уверена, что это он? Не могла обознаться?
– Нет. Я запомнила его на всю жизнь. Его фигуру, лицо, взгляд… Я столько раз видела его в кошмарах в детстве. Я видела… Я сидела в углу, привалив к себе мебель, чтобы меня не нашли… Он зашёл в комнату с окровавленным ножом и смехом. Жутким смехом. Радовался, они о чём-то говорили, искали… Меня. А потом увидели отца и побежали за ним. Но это был он, я знаю, – с каждым словом, с таким трудом произнесённым Гвен, её трясло всё больше. Ричард снова обнял её, пользуясь случаем того, что она не видит его лицо. «Если она права, то находиться ей здесь нельзя. А если нет… Всё равно напугана до чёртиков», – заключил он. Оставлять Гвенду одну равнялось убийству. Да и она не позволила бы ему уйти одному после перенесённого ужаса.
– Ты мне не веришь, – будто прочитав его мысли, сказала Гвен. Без злости, грусти или обиды. Просто обозначила как факт. И посмотрела на Ричарда: – Мы можем допросить его. Должна быть какая-нибудь сыворотка правды. Прошу. Я уверена, что это он. Надо убедить и тебя, и тогда мы сможем с ним разобраться. Убийцы должны нести наказание, не так ли, Рик?
