– Вырастили!… Теперь он считает, что его отец просто смешон!
– Николай, перестань кричать, объясни спокойно, что у вас случилось.
Митя тоже завелся не на шутку и уже был не в состоянии остановиться.
– Почему ты считаешь, что я не могу иметь своего мнения?
– Пока тебя кормит и поит отец, ты должен придерживаться его мнения!
Елизавета Николаевна попыталась их успокоить. – Успокойтесь.
Но Митя уже никого не слушал. – Я вполне в состоянии самостоятельно найти себе пропитание!
– Это где же? В окопах, где и твой кузен?
– А хоть бы и там! Это лучше, чем тухнуть над учебниками и выслушивать твои упреки!
– Скатертью дорога! Никто не держит!
Митя выскочил из комнаты. Вслед ему бросилась мать.
– Дмитрий, стой!
Разъяренный отец все никак не мог успокоиться и выкрикивал из комнаты.
– Пусть! Вернется, никуда он не денется! Славы гренадера ему захотелось!
Старец с зажженной свечей подошел к топчану, на котором лежал Митя с закрытыми глазами. Убедившись, что тот ровно дышит, старик вышел из лачуги и, стараясь не скрипнуть, плотно закрыл за собой дверь. Митя, на самом деле не спавший, удивился столь поздней отлучке странного старика. Он с трудом встал и выглянул в маленькое мутное окошко. Яркий свет полной луны освещал удаляющегося старца, который держал в руках древнюю книгу.
Изящно одетый Красильников шел по липовой аллее с вековыми деревьями, ведущей в дворянскую усадьбу. У него за спиной из кустов неслышно появился коренастый парень в маскхалате. Он, крадучись, быстро приблизился к Красильникову сзади и произвел захват шеи. Но тот, не растерявшись, показал прекрасное знание рукопашного боя, перехватив руку нападающего, он произвел бросок. Красильников обошел лежавшего парня и краем глаза увидел еще двух крепышей, приближающихся к нему. Капитан встал в стойку, на его лице появилось выражение спортивного азарта. Как ни странно, было видно, что он рад этим нападающим. Чего нельзя было сказать о них. Схватка началась одновременным нападением с трех сторон. Выручала молниеносная реакция… Захват, бросок, смена позиции… ложный выпад, захват, бросок…
Через пару минут схватка закончилась победой Красильникова. Нападавшие парни лежали на земле, потирая ушибленные места. Они нерешительно начинали подниматься с земли, когда в конце аллеи появился автомобиль. Он быстро приблизился и остановился рядом с ними. Из авто вышел барон Корт, который обратился к нападавшим парням. – Господа курсанты, что здесь происходит?
Один из поднявшихся, встав по стойке смирно, четко доложил.
– Господин генерал-майор, согласно вашему распоряжению, мы осуществляли скрытную охрану усадьбы.
– Ну, и?…
– Как и предписано, мы осуществили задержание неизвестного лица…
Федор Михайлович с плохоскрываемой иронией переспросил, – что, вы сделали?…
Курсант смутился и уже тихо поправился. – Попытались задержать….
Все это время Красильников стоял, улыбаясь, и наблюдал, как барон продолжал глумиться над курсантом.
– Что же вам помешало?
В ответ были только потупившиеся лица курсантов и гробовое молчание.
– Господа курсанты, передайте мое неудовольствие вашему преподавателю основам рукопашного боя!
Затем, обратившись к Красильникову, и распахнув дверцу машины, Федор Михайлович учтиво произнес.
– Господин нарушитель, прошу Вас!
Когда они сели в машину, она сразу же отъехала. Курсанты проводили ее взглядами, полными ненависти. Один из них со злом сплюнул под ноги и произнес сквозь зубы.
– Ну, ну… Офицерье гребаное…
Красильников заметил барону, который сидел рядом с ним в автомобиле на заднем сидении. – Жесткие ребята.
Федор Михайлович тихо, чтобы их не слышал солдат, находившийся за рулем, ответил, – в этом потоке одни фронтовики. Сложно с ними… Ты-то куда пропал? Месяц ни слуху, ни духу.
Красильников искренне удивился вопросу, – что значит пропал? Вам, что Болшев не доложил?
– Я понятия не имею, где он вообще находится.
– Он должен был вместе с Кошельковым доставить документы, и поставить в известность…
– С Кошельковым? Та-ак… Сейчас, поднимемся ко мне и ты все подробно изложишь.
В помещении библиотеки, заставленной застекленными стеллажами с книгами, полумрак. Дневной свет едва пробивался в щели между тяжелыми гардинами, которыми были завешены окна. Барон устроился на своем любимом месте, за массивным письменным столом. Красильников, расположившись рядом на стуле, продолжал свой рассказ.
– … И я отправился в Вену. Митя на тот момент был цел и невредим.
– Не исключен вариант, что его мог ликвидировать Кошельков.
– Но смысл?
– Кошельков пытался ликвидировать своего напарника в Ковеле и после этого бесследно исчез вместе с одной, как я думаю очень важной находкой.
– Что за находка?
– Нож, предположительно византийской работы, из захоронения князя Курбского. На нем может быть важная информация.
В темном чулане, заваленном старыми багетами, пришедшими в негодность скульптурами и прочим хламом, стоял человек, которого все в школе знали, как штабс-капитана Ковалева. Он внимательно слушал беседу, которая здесь была хорошо слышна.
Красильников с любопытством поинтересовался, – что за информация может быть на ноже?
– Среди документов, которые доставил Кошельков, было письмо шестнадцатого века князя Курбского Ивану Грозному.
– В документах не было такого письма.
– Непонятно откуда он его взял. Но письмо подлинное. В нем Курбский пишет царю, что тайну Византийских святынь унесет с собой в могилу. Речь может идти о Византийской казне и библиотеке. Они бесследно исчезли в шестнадцатом веке и до сих пор не найдены.
– Вы считаете, что князь в буквальном смысле унес тайну в могилу?
Барон встал из-за стола и стал прохаживаться по библиотеке.
– Эта казна могла бы поправить финансовое положение в стране и остановить скатывание в пропасть. Но что случилось, то случилось. Найти Кошелькова в Туркестане, мягко говоря, проблематично.
– Почему Вы думаете, что он там?
– Его напарник сказал, что тот собирался отправиться в Хиву.
Красильников с улыбкой пояснил барону, – в Москве Хивой называют Хитров рынок.
– Не знал. Значит не все потеряно. Если Кошельков там, нужно будет его взять.
– Это может быть сложнее, чем, если бы он был в Туркестане.
– Ничего, разберемся. Ты лучше скажи, что у тебя по Вене?
– Официант описал агента. Он сотрудничает с германской разведкой уже три года под именем Ульрих Грот.
– Не тяни.
– На левом виске две вертикально расположенные родинки.
Барон замолчал, осмысливая полученную информацию. Не веря до конца в услышанное, он уточнил у Красильникова, – не может быть ошибки?
– До конца не понятно, то ли его вербанули, то ли изначально он был к нам заслан…
Федор Михайлович подошел к окну, и, не оборачиваясь, вновь спросил.
– А не может быть, что нам подсовывают дезу?
– Исключено.
Барон, взяв со стола серебряный колокольчик, звякнул им пару раз. Через несколько секунд в библиотеку зашел вестовой. Федор Михайлович обратился к нему, – голубчик, пригласи ко мне господина Ковалева. Он должен быть в канцелярии.
– Есть.
Как только вестовой вышел, к барону сразу же обратился Красильников, – он здесь???
– Три дня назад прибыл с предписанием из разведки генштаба. Подбирает кандидатуры для частей…. Не могу я поверить, что он все продал! Не могу! В голове не укладывается…
–
Ковалев, прекрасно слышавший весь разговор, невозмутимо зашел в библиотеку.
– Вызывали, гражданин генерал?
Барона покоробило подобное к себе обращение с приставкой гражданин и он, глядя не на Ковалева, а в сторону, спросил того. – Ковалев, вы находились в Вене в апреле сего года.
Штабс-капитан с иронией ответил. – Вы прекрасно понимаете, что я вправе не отвечать на подобные вопросы без согласования со своим командованием.
Барон подошел к нему вплотную и, прямо глядя в глаза, спросил. – Которым? Российским или германским? Я думаю, Вы достаточно благоразумны и без эксцессов сдадите оружие.
Ковалев, ни чуть не смущаясь, усмехнулся. – На этот счет у меня иное мнение. Это вам с Красильниковым придется сдать оружие и, желательно без эксцессов.
– Что?
Ковалев, не оборачиваясь, открыл дверь ногой. В библиотеку зашли три курсанта с наганами в руках. Барон с возмущением обратился к ним. – Господа курсанты, что это значит?
Вместо них Ковалев с легкой усмешкой пояснил барону. – Решением солдатского комитета… А Вы и не знали, что здесь такой существует? Н-да, Федор Михайлович, вот, что значит быть оторванным от народа, от реальной жизни… Так вот, принято решение всем офицерам сдать личное оружие.
– А ваш солдатский комитет в курсе, что Вы являетесь агентом германской разведки?
– Они в курсе, что я, используя германскую разведку, организовал возвращение из эмиграции руководства РСДРП во главе с товарищем Лениным.
Барон на некоторое время задумался и затем кивнул головой Красильникову. Тот достал из кармана браунинг, но медлил отдавать. Федор Михайлович достал пистолет из ящика стола и передал его одному из курсантов. Следом за ним сдал оружие и Красильников.
Барон, стараясь не смотреть на Ковалева, сухо обратился к курсантам.
– Господа большевики, надеюсь, вы в курсе, что я содержу школу на свои средства. К сожалению, они иссякли, и я вынужден завершить ваше обучение. Посему вынужден просить покинуть мою усадьбу в двадцать четыре часа.
Ковалев ухмыльнулся. – Вы не до конца понимаете всю серьезность вашего положения. Мы вынуждены до суда подвергнуть вас аресту.
Красильников не выдержал и попытался одернуть Ковалева. – Какого суда? Ты, Ковалев что?
Но тот был невозмутим. – Революционного суда. Надеюсь, вы не будете отрицать, что являетесь организаторами покушения на товарища Ленина. Для полного комплекта не хватает только поручика Болшева. Я не ошибаюсь?
– Поддонок.
Ковалев в ответ лишь засмеялся и скомандовал курсантам. – На гауптвахту их.
Когда барона и Красильникова вывели из библиотеки, Ковалев по-хозяйски расположился за столом, начал доставать из ящиков документы и бегло их просматривать. Среди множества документов его внимание привлекло темное от времени письмо Курбского. Ковалев его внимательно изучил и подумал, – а ножичек действительно может дорогого стоить…
