Подбегаю к проводнице, но и она ничем помочь не может. Оставшееся время я рыдаю, размышляя, как жить дальше. О возвращении на родину или звонке дяде даже мысли не возникает. НЕТ, я не сдамся!
Вдох – выдох.
Внутренне успокаиваю себя. Ничего, даст Всевышний, и это я переживу. Было и хуже, все, Амина, забудь.
Покидая поезд, думаю о том, что это была самая кошмарная поездка в моей жизни. Надеюсь, такого больше никогда не повторится.
На Казанском вокзале я провожу сутки. Сплю урывками. От усталости и пролитых слез жутко болит голова.
В кармане обнаруживаю сдачу – пятьсот рублей. Покупаю себе немного поесть. Прекрасно понимаю, нужно что-то делать. Я не могу бродяжничать. Но и домой вернуться тоже не могу.
Не от прекрасной жизни убегала я из родного дома и города.
Сжимаю руки в кулаки, сколько себя помню, я никогда не сдавалась. Я не была слабой, не старалась давить на жалость, чтобы что-то получить. Я уважаю силу, стойкость духа. Что бы ни случалось в моей жизни, я не опускала руки, боролась за себя, свою жизнь.
Есть люди, плывущие по течению, принимающие удары судьбы как данность. Смиренно следуя чужим желаниям. А есть борцы, те, кто верен себе. Они не ноют и не жалуются на свою судьбу, а всеми силами выгрызают свое личное счастье, свою жизнь.
Я не буду плыть по течению. Не буду мириться с тем, что для меня уготовили.
Шмыгаю носом, украдкой смахивая горькие слезы.
– Старший лейтенант Ситдиков Вадим. Документики, гражданочка, – слышу над головой грудной бас. Вздрагиваю, медленно поднимаю голову.
Встречаюсь взглядом с голубыми глазами приятного мужчины. Тяжело сглатываю, передо мной мужчина в форме. РОСГВАРДИЯ.
Всевышний, помоги, что же делать?
– П… Прошу прощения. У меня нет, – прикрываю глаза, пытаясь собрать мысли в своей голове. Он так внезапно появился передо мной. – Я хотела сказать, у меня украли документы.
Мужчина недовольно поджимает губы, осматривается.
– Тогда прошу за мной, – кивает мне.
Земля уходит из-под ног. Меня начинает трясти как в лихорадке.
– Куда? – севшим голосом спрашиваю.
– В отделение, куда же еще? – отмахивается. – И побыстрее.
– Зачем?
– Для установки личности. Мне долго ждать? – недовольно цокает.
Ничего не остается, как покорно проследовать за сотрудником полиции под любопытные взгляды прохожих. На выходе из вокзала нас встречают еще двое сотрудников полиции и большая машина.
В микроавтобусе нас три женщины и восемь мужчин. Одна из женщин самая буйная и скандальная, матерится так, что хочется закрыть уши. Ведет себя вызывающе и дерзко. А одета так, словно ограбила местного бомжа, и пахнет соответствующе.
Морщусь, что-то в последние дни мне везет на вонючек.
Наклоняюсь и украдкой нюхаю себя, интересно, я так же провоняла?
– Рот закрыла, Зина, – рявкает на нее один из сотрудников.
– Да пошел ты нахуй, мент продажный! – брызжа слюной, не теряется с ответом Зинаида.
Женщина изрядно поддавшая, ведет себя неадекватно и, судя по всему, «берут» ее уже не в первый раз. На кресле вольготно развалилась, вызывающе скалясь на «ментов».
Я же забиваюсь в дальний угол, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Куда везем залетных? – переговариваются между собой сотрудники полиции.
– В отдел.
– Аааа, залетный хер моторный, девки ебутся – ребята смеются… Аааа! – завывает Зинаида свою песню.
– Да закройся ты, юродивая! – рявкает на нее лейтенант Ситдиков.
– Может, тебе еще отдаться? – хмыкает Зинаида.
– Ты меня сейчас выведешь, – угрожающе шипит лейтенант.
Глава 2
Илья
Стаскиваю футболку и кидаю ее на пол. Одним движением снимаю джинсы вместе с боксерами, освобождая рвущийся на свободу член. Марина опять призывно кусает нижнюю губу, отчего мой член дергается в ответ. Поднимаю руку, немного оттягиваю подбородок, тем самым освобождаю ее нижнюю губу, провожу по ней большим пальцем, собирая влагу.
– Хочешь быть оттраханной, – не вопрос, вижу этот лихорадочный блеск, дикое желание в глазах.
– Илюша мой, – поднимает руку и проводит мягкой ладонью по моему прессу, спускаясь к паху, ласкает. – Я соскучилась, ты совсем забыл обо мне.
– Сейчас проверим, как ты скучала, – хмыкаю, натягивая презерватив на твердо стоящий член.
Указательным пальцем веду по щеке, наклоняюсь слишком близко.
– О-очень сильно, – Марина сглатывает, едва сдерживается от желания, ее голос хриплый, переходит на шепот.
Она уже полностью голая, ее соски призывно торчат. Потрясающе красивая, манящая.
Светлые волосы волнами спадают на плечи, в зеленых глазах столько жажды, огня… Беру за длинную шевелюру, притягиваю ее, впиваясь в сочные губы. Она прижимается к моей груди, члену. Тяну сильнее. Когда она наклоняет голову набок – оставляю дорожку поцелуев на шее. Слух ласкают ее стоны.
Укладываю ее на кровать, сам встаю и смотрю на нее сверху.
– Красивая.
Пальцами провожу по ее бедру, направляясь к мокрой промежности, не прерывая зрительного контакта.
– Ноги шире, – командую.
Марина беспрекословно повинуется, что меня жутко заводит. Ожидающе смотрит в мои глаза. Наклонившись к ней, оставляю на губах поцелуй и вхожу на всю длину. Без предупреждения. Марина громко ахает. Вот так.
С каждым последующим толчком она стонет, вскрикивает, вызывая во мне все больше страсти, желания, азарта.
– Ты сводишь меня с ума, Илья, – шепчет. – Да, боже, как хорошо.
Зубами прохожу по подбородку, целую в губы.
Оторвавшись, Марина жадно хватает ртом воздух, пока я как одуревший вколачиваюсь в нее.
Секс – это невероятный кайф.
Я снова вхожу и выхожу, продолжаю играть с ее грудью. Как только чувствую знакомое напряжение ее тела, выхожу из нее, меняя позу.
– Илья! – протестующе вскрикивает.
– Рано, – посмеиваюсь.
Я приподнимаюсь и вторгаюсь в ее лоно со всей силой. Марина вскрикивает, мотает головой, мечется. Движения становятся более хаотичными. Трахаемся, словно изголодавшиеся звери. На мгновение я замираю, потом снова начинаю водить бедрами по кругу. Я вхожу все глубже, выхожу и резким толчком вторгаюсь обратно. Напряжение нарастает, я едва сдерживаюсь.
– Сейчас, – шепчу ей.
Марина громко стонет, кончая, пульсируя на моем члене. Послушная малышка.
– Д-а-а… – стонет мне в рот, запрокидывает голову, волна оргазма накрывает ее с невероятной силой.
Я прихожу к пику через несколько толчков, отпуская себя.
Марина сонно потягивается, не убирая с лица счастливой улыбки, голая, раскрасневшаяся.
– Уже уходишь? – недовольно цокает.
– Мне в отдел нужно заехать, – отмахиваюсь.
– Илья, ну хоть бы раз остался у меня, – летит мне обвинение, пока я натягиваю желтые боксеры на свой голый зад.
– Зачем? – искренне недоумеваю.
– Что значит, зачем? Неужели не понимаешь, я хочу большего, – улыбаюсь. Когда она обижается, делает смешно брови домиком.
– Не-ет, даже не поднимай этот базар. Мы все решили на берегу, – обрубаю ее треп.
Марина фурией вскакивает с кровати, надевая шелковый халат. Ее лицо искажается злобой и вселенской обидой. Она набирает в грудь побольше воздуха и выпаливает на одном дыхании:
– Мы уже полгода вместе, – тычет пальцем. – Этого достаточно, чтобы понять, что мы идеально подходим друг другу.
– Это НИ-ЧЕ-ГО, – развожу руками, оглядываюсь, кажется, я все взял.
Марина в ярости.
– Что-о…? Ты нормальный? Что значит ни-че-го? Я думала…
– Бля-я, Мариш, – подхожу к ней ближе, обхватываю ладонями ее миловидное, кукольное лицо. – Я сто раз тебе говорил, что между нами только секс, не больше. И ты, прошу заметить, всегда соглашалась со мной. Говорила, что отношения тебе после жуткого развода не нужны. Ты птица вольная… Твои слова?
Марина прикусывает нижнюю губу, опуская глаза.
– Я пережила, переболела. И готова к новым отношениям, – тихо шепчет.
– А я нет. Заметь, я не названиваю тебе, не спрашиваю, как и с кем ты проводишь свой досуг. Ты свободна, как и я.
– А ты всегда такой жестокий? – хмурится. – Не мог подобрать слов, чтобы как-то помягче?
Закатываю глаза. Да не могу и не хочу я мягче! Говорю, как есть.
Она не та, ради которой я захочу что-то менять в своей жизни. При виде нее кульбита в груди нет.
Не та…
Да, с ней круто трахаться. Но на этом все. За эти полгода Марина действительно подзадержалась из всех, кто у меня был.
– Марин, ты знаешь, я всегда говорю без прикрас, напрямую. Тебе самой нужен лживый сироп в уши?
– Нет, – обреченно качает головой. – Но, может, ты подумаешь…? – с надеждой заглядывает в глаза.
Ну и что мне ей сказать? Как бы ты хорошо не кувыркалась и не отсасывала мне, желание жениться на тебе у меня не появится. Что у баб в голове вообще? Неужели думают, что мужики такие поплывшие идиоты?
Я кайфую от секса и от всего, что с ним связано. В то же время я понимаю, что на этом семью не построишь. И одного кайфа в сексе мне недостаточно.
Я не сопливый пацан, теряющий рассудок от вагины. Мне с Мариной хорошо в сексе, но так же хорошо было и до нее, и будет после.
– Мне пора, – чмокаю в лоб. – Созвонимся.
Как ошпаренный выбегаю из квартиры, захлопнув дверь. Пора заканчивать эту канитель, чувствую, ее мозгоебства только на старте. А этого я не люблю. Все эти бабские истерики, от них мороз по коже.
Забегаю в отдел и обалдеваю от увиденной картины. Все в кровище: стены, пол заляпан.
На полу повсюду бланки валяются, порванные листы, разбросаны ручки и карандаши…
Это что еще за замес, да без меня?
– Стас! – рявкаю. – Это что за канитель? Что за резня накануне первого сентября?
– Буйные попались, наших порезали немного. Сейчас Леха в травму уехал, руку зашивать, – мои брови летят вверх. Ниче се!
