– С того дня уже неделя прошла, – тихо сказал он. – Мы совсем не приблизились к разгадке!
– Ну, знаешь, – пожал плечами Кит, – не так уж и просто разрешить эту загадку, пока ты утопаешь в домашке по истории.
Тяжёлый учебник истории в толстом переплёте издевательски блестел на солнце своей глянцевой обложкой рядом с рукой Брендона.
– Если мы поймём, что происходит, то про нас напишут в точно таком же учебнике!
– Да, и напишут, что мы были самыми худшими учениками в потоке.
– Не напишут. О героях и первооткрывателях такого не могут написать.
– Уверен, что мистер Конноли позаботится о том, чтобы все знали о наших оценках. Он вообще, кажется, невзлюбил меня.
– Нечего на уроках отвлекаться, – мудро заметила Мелани.
– Нечего другим лягушек в кабинет таскать!
– Да тише вы, – раздался звонкий голос Алекса. – Учиться мешаете. Галдят, как гномы.
– Гномы ругаются, а не галдят, мне кажется, – тихо заметил Стефан.
– Да, Белл, мало того, что у тебя с математикой проблемы, так ещё и с английским.
– С чего это у меня проблемы с математикой?
– С того, что здесь ответ – минус семь.
– Ни разу не минус семь, здесь определённо двенадцать.
Брендон лениво развел руками, заметив, что это у Белла будет оценка снижена на балл, а не у него.
– Эй, Эмми, – на весь двор тогда крикнул раздражённый Алекс, – что у тебя в последнем номере?
Никто даже и головы не повернул, когда в воздухе уже растворилось последнее слово. Такие переклички между учащимися были далеко не редкими, как и летающие по небу от стола к столу маленькие бумажные лебеди, исписанные цифрами, буквами и какими-то формулами. В общем, в Гринчвилде взаимовыручка была на высоком уровне: ответы, шпаргалки или объяснения конкретных заданий кочевали между учениками на постоянной основе, поэтому к таким выкрикам все давно уже привыкли. Конечно, были и такие, кто из вредности сдавал учеников учителям или заклинанием менял текст в шпаргалке, но таких было очень мало. Некоторые, по большей части мюридхаудцы или, в более редких случаях, драммандцы, обменивались ответами только среди своих одноадранцев и лишь издевательски улыбались со словами, что ничего не знают, когда их просили о помощи.
Из-за массивного каменного стола через несколько секунд встала миниатюрная девочка с широкими плечами и двинулась к Алексу. Вся её внешность кричала о том, что она рассержена. А ещё она явно была ирландкой – что само по себе являлось опасным тандемом. У неё был вытянутый нос, усеянный тёмными веснушками на переносице, длинное лицо со впалыми щеками, тонкие розовенькие губки, которые она вдобавок ещё и поджала, и горящая огнём копна волос, заплетённых в толстую косу. Эмми грозно метнула взгляд сине-туманных глаз в прискорбно ждущего её Алекса. Все её существо говорило о том, насколько взрывным был её характер и как опасно оказаться под её миниатюрной, но горячей рукой, когда она злится.
– Какого чёрта, Белл? – прошипела она сквозь зубы. Даже в этой короткой фразе чётко прослеживался её акцент.
– Какой у тебя ответ в последнем номере, Эмми? – спокойно повторил он.
– Чикаго, – издевательски ответила девочка, сбрасывая его тетрадь ему на ноги со стола. – Не думай, что я стану хоть как-то помогать тебе!
Девочка грозно заглянула в бессовестные болотно-зелёные глаза кайндаймхца и резко развернулась на пятках, предварительно использовав недавно выученное заклинание, попавшее в угол стола.
– Что её так разозлило? – смотря вслед гордо уходящей ирландке, спросил Кит, проигнорировав квакающую жабу на столе, которую призвала заклинанием Эмми.
Алекс равнодушно махнул рукой, уставившись в пример.
– Якобы я её опозорил перед старшими. Девчонки всегда себе на уме и любят искать виновных.
– Всё, я устал, у меня нет сил на уроки и мне жарко, – через пять минут тщетных попыток решить тот же дурацкий пример выдал Белл. – Кто-нибудь хочет сходить искупаться на речку? И отпустить туда лягушку.
– Вроде Финли вчера ясно дал нам понять, что на речку нельзя.
– Да брось, Кит, он переживал больше за пикси, а не за нас. Если мы их обойдём, то они даже и не пискнут.
– Ты определенно плох в магической зоологии, – усмехнулся Брендон, важно восседая на краю стола. – Территория пикси распространяется вокруг их жилища на сто метров, и единственное место, где можно пройти, не нарываясь на них и всякую прочую живность, затоплено.
– Он прав, – зевая, согласился Стефан, – нам не пройти к реке без шума.
– Какого чёрта учителя не могут поселить пикси в другое место?!
– Это сделано специально, чтобы такие, как ты, не лезли в реку, особенно в сентябре. Мало того, что вода холодная, так ещё и русалки…
– Какие ещё русалки, Мелли? Ты веришь в эти детские сказки о русалках, что заманивают моряков своим чудесным голосом в пучину морскую?
– Не путай сирен и русалок, Алекс. И да, я верю, что русалки существуют.
– Как они могут существовать, если мы, волшебники, живущие в мире колдовства и магии, ни разу не видели никаких девочек с хвостами дельфинов ни в Чеширском море, ни в Атлантическом океане?
– Девяносто процентов мирового океана не изучены, Белл, – сказала Мелани таким тоном, что стало ясно, что поддерживать разговор она не намерена.
На какое-то время над столом повисла тишина. Был слышен только скрип ручек по бумаге цвета тростникового сахара и возмущённое сопение Алекса, сидящего над тем самым дурацким примером. Брендон молча осматривал зелёную территорию замка, когда у одного из столов, за которым сидели несколько первоадранок с сайлотака, мелькнула голова с чёрной, аккуратно уложенной охапкой волос. Наткнувшись на эту красиво причёсанную головку, Картер услышал тонкий голосок интуиции, предостерегающей об опасности, и напряг зрение.
Фосети Вермор вальяжно уселся рядом с маленькой, слегка полноватой девочкой с редкими золотистыми волосиками, заплетёнными в две косички. Кажется, её звали Аделаида. Аристократ хищно вглядывался в девочек с натренированной улыбкой восхищения перед собеседником и нескромно играл с кончиком косы Аделаиды. Мюридхаудец был полностью расслаблен, он несколько раз деланно рассмеялся, что-то написал в тетради одной из девочек, а потом, легко качнув головой, подозвал к себе Реннера и еще какого-то мальчика из своего класса с отвратительно глупым лицом.
Брендон же, наоборот, был чрезвычайно напряжён. Он не так хорошо знал своего кузена, но шестое чувство подсказывало ему, что в глубоких глазах Вермора затаилась скрытая угроза. Подлянка со стороны родственника не заставила себя долго ждать. Всего в несколько моментов произошло следующее: грубо дёрнув Аделаилу за косичку, Фосети притянул её ухо ближе к своему лицу и что-то шепнул ей, отвратительно ухмыляясь, пока его приспешник с тупым наслаждением на лице вырывал у нескольких девочек домашнюю работу. Стремглав вскочив со скамьи, Вермор махнул рукой, и на нагретом солнцем столе внезапно материализовалась большая тыква насыщенного оранжевого цвета, из которой двумя секундами позже, словно лава из жерла вулкана, полезли огромные, страшные пауки с отвратительно мохнатыми чёрными лапками.
Раздался оглушительный девичий визг и издевательский хохот Вермора и его дружка. Киллиан, сидевший всё это время рядом с одной из подружек Алелаиды, медленно поднялся со своего места, с бесстрастным выражением лица что-то сказал сайлотакцам и последовал за своим другом. Ученики с соседних столов разом повскакивали со скамей и атаковали тыкву и пауков, пока трое мюридхаудцев чинно уходили со двора. Брендон гневно пялился подлецам в затылок, обдумывая, как бы их проучить.
Спустя пару часов Кит, уткнувшись в свою тетрадь по артаиосу, отчаянно пытался успеть законспектировать слова миссис Клиффорд. Её строгий голос звенел, как звук ударов рыцарских мечей, и отталкивался от глухих кирпичных стен, из-за чего был слышен даже в самом отдаленном углу класса. Тем не менее, Брендон умудрялся пропускать все её слова мимо ушей, на автомате выводя на бумаге правила превращений металлических и чугунных предметов.
– Не стоит забывать, – слегка откинув седую голову назад, говорила миссис Клиффорд, – что из стального ножа вы не сможете получить алюминиевую тарелку, иначе каждый бродяга мог бы наколдовать золото из чайных ложек. Также запишите, что трансформирующийся предмет не может быть больше или меньше, чем его первоначальная форма. Допустим, из листа бумаги вы можете получить карандаш, но если вы хотите длинный карандаш, он будет тонким в обхвате, а если карандаш короткий, то, соответственно, он будет толще в ширине. Если вы начнёте точить этот карандаш, то когда превратите его обратно в бумагу, лист будет уже меньше, чем изначально. И запомните, дети, что металл поддаётся волшебству лучше всего остального. Даже хабиталы могут выковать из него красивую розу. Эти знания, которые вы получаете сейчас, станут основой для дальнейшего обучения.
Брендон пропустил всю тираду мимо ушей, но всё же поставил два восклицательных знака у правила о пропорциональности превращения, совсем не вдумываясь в смысл этого правила – он это уже знал. Его мозг напряжённо придумывал, как бы подбодрить девочек и наказать идиота Вермора, ведь Картер понимал, что никто не пойдёт жаловаться на издевательства чистокровного аристократа, чьи родители берут на себя часть расходов школы.
***
Сентябрьское солнце быстро клонилось к закату, пронзая еще золотистыми, как летом, лучами тёмные воды реки. Тёплый ветер игриво поднимал скукоженные листья с дороги, изредка кидая их в прохожих, в том числе – в молодого красивого мужчину и маленького мальчика рядом с ним.
– Знаешь, Брендон, – небрежно сидя на поручне моста и облизывая мороженое, говорил Джереми, поправляя то и дело попадающие в глаза тёмные волосы, выбившиеся из небрежного пучка, – однажды мы с твоим отцом и Оскаром заколдовали чашки, чтобы они превращались в цветы, когда прикасаешься к ним. Без понятия, что за цветы там были, я плохо в них разбираюсь, но это было эффектно. Знаешь, как девчонки взвизгивали, когда у них в руках вместо бокала гранатового сока оказывался бутон цветка, наполненный до краёв их соком. Конечно, они потом хихикали между собой и улыбались, как дурочки, да и мы получили немало поцелуев от них после завтрака. Парни были не так тронуты этим, и, слава всем богам, не целовали нас, но когда оказалось, что мы сами вывели это заклинание, нас зауважали еще больше, чем раньше.
– А что за заклинание? – подняв брови, спросил Брендон, давно уже покончив с мороженым.
– Я тебе потом скажу, когда ты подрастёшь и надо будет произвести впечатление на девчонок.
– Зачем мне это делать? Девчонки такие скучные, за ними даже побегать нельзя, они сразу пищать начинают. И вообще я, может, хочу бабушке подарок такой сделать.
– Поверь мне, ковбой, – сажая на плечи семилетнего Брендона, ухмыльнулся Джереми, – девочки и девушки могут пищать довольно классно, и тебе обязательно захочется им понравиться, чтобы это проверить лично. А заклинание называется liliummanus. Только если хочешь цветок поменять на какой-нибудь подсолнух, то слово «лилиум» поменяй на латинский вариант подсолнуха. И рукой зигзагом веди, думая об этих цветах и цветении. Так спектр действия заклинания больше получается.
