Ко мне подошла симпатичная молоденькая женщина, а я рыкнула на нее:
– У вас что, гастербайтеры без санкнижек работают? Почему у меня волос в еде? И на вкус ваш пирожок словно прокисший, это даже чизкейком не назвать! Вы меня за идиотку держите?
– Извините, но я не вижу волос. – попыталась встрять в мой монолог девушка.
– Значит я вру по-вашему? Давайте вашему хозяину звонить, я его попрошу, чтобы он своих работников на медосмотр отправил, раз у них со зрением проблемы!
– Извините, – не выдержала моего напора администратор, – обед за наш счет, просим прощения за неудобства.
Я заметила, как знакомый мне мужчина начал перешептываться с девушкой, а та хмыкнула и тихо, но в пределах слышимости для меня, сказала: «Истеричка какая-то». Что-то внутри меня снова взорвалось, но я тяжелейшим усилием воли сдержала себя, схватила ветровку и вышла на улицу. Там я села на лавочку, достала пузырек с жижей и выпила. И сразу стало легче. Злость куда-то испарилась и мне искренне захотелось пойти в кафе и извиниться перед персоналом. Но стыд и чувство гордости пересилило меня, поэтому я встала и пошла куда-то не сверяясь с навигатором, главное подальше от этого места.
– Девушка, извините. – окликнули меня. Я повернулась, а потом услышала гул в ушах и улетела куда-то в пустоту.
Не знаю, сколько времени я валялась в отключке, но проснулась от запаха бензина. Я валялась на полу связанная, и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Открыв глаза, я огляделась. Рядом со мной ходил тот самый парень, ехавший со мной в автобусе, и выливал бензин из канистры. Я снова попыталась выбраться из опутывавшей меня верёвки, но тут парень сказал:
– Не пытайся, веревка пропитана березовой смолой.
– Интересная информация, – похвалила его я, – а мне что с того?
Парень посмотрел на меня как на идиотку:
– Березовая смола останавливает такую нечисть, как ты.
– Я значит нечисть, а ты кто?
– Я тот, кто останавливает тварей вроде тебя. Выследить вас сложно, я за тобой еще от батюшки следил, чувствовал, что нечисть в этот день возродиться должна. Вот и вышел на тебя. Еще и черта вычислил, но с ним сложнее будет, а вот ты сейчас легкая мишень. Ладно, чего болтать, тебе пора.
Парень достал зажигалку, как тут случилось нечто невероятное. На него кинулся пушистый комочек, секунда, и все на расстоянии метра залило кровью. Я закрыла глаза, не желая видеть экзекуцию, я рядом нечто громко чавкало, поедая моего незадачливого убийцу. Дааа… Если это нечто сожрало паренька, то и меня в живых вряд ли оставит. Хотя, Рем сказал, что меня убьет только огонь, что же со мной будет если меня сожрет это животное? Неужели он переварит меня, а потом я из этого буду… Брр! Я вздрогнула, и преодолев страх открыла глаза. Животинка сидела в луже крови, но от паренька уже ничего не осталось, кроме кусков окровавленной одежды. С удивлением, я узнала в облизывающемся пушистике своего знакомого – кота. Того самого, которого я гладила всего пару часов назад. Вот это да! Кот мяукнул и подошел ко мне, потом открыл свою широченную, и, как мне показалось, совсем не по размерам кота, пасть, а я снова зажмурилась от ужаса. Боли не последовало, может он уже сожрал меня? Кот мяукнул, и я посмотрела на него. Животинка, или что он там был, внимательно разглядывал меня, а я почувствовала облегчение в руке в том месте, которое секунду назад было стянуто веревкой. Я подняла руку, и увидела, что веревка перегрызена. Освободившись из своих пут, я встала, повернулась к коту и сказала:
– Ну, спасибо большое. Ты меня жрать не будешь?
Кот будто бы удивленно смотрел на меня. А я не знала, что дальше делать.
– Ну, я пошла. Еще раз спасибо.
Выходя из дома, я рассмотрела его – это была какая-то одноэтажная заброшенная халупа и находилась я всего в квартале от той кафешки, в которой я устроила скандал. Решив, что приключений не сегодня хватит, я посмотрела номер ближайшего дома и вызвала такси. Это еще повезло, что телефон из кармана джинсов не выпал, а то получила бы от Рема. А вот ветровку его таки потеряла, но может, хоть мое чудесное спасение задобрит черта? Когда машина подъехала, а я открыла дверь чтобы сесть, грациозными прыжками подбежал кот и сел в машину:
– Эй, с животными нельзя! – возмутился таксист.
– А тут нет никого. – улыбнулась ему я, сев в машину и посмотрев ему в глаза.
– А, значит показалось, – сменил таксист тон с раздражённого, на расслабленный и спокойный, – ну поехали.
Мы быстро добрались до вокзала, во время поездки кот забрался ко мне на коленки и умиротворенно урчал, пока я его гладила. Чувства обуревали странные. С одной стороны, я, увидев, что котейка сделал с моим преследователем, ужасно боялась животное, с другой, его милый носик так забавно хмурился от солнышка, и мой спаситель так уютно урчал… Короче, выйдя из машины я зашла хозяйственный магазин рядом с автовокзалом и купила большую сумку. Потом открыла ее, поставила на пол и сказала коту, которого все еще побаивалась:
– Если поедешь со мной, то залазь сюда.
И кот, к моему глубочайшему удивлению, залез. Мы без особых происшествий добрались до Александровска. Кот, конечно, в сумке сидеть отказался, и всю дорогу проспал у меня на коленях.
С сумкой наперевес я зашла в дом и проорала:
– Рем, на меня инквизитор походу напал, иди сюда!
В тапочках и с кружкой вкусно пахнущего чая, Рем вышел из кухни и спросил:
– Смеешься что ли?
– Не-а. – ответила я разуваясь. – Подкараулил, чем-то огрел, куда-то отволок, верёвкой меня обвязал, сказал, что она пропитана чем-то, какой-то смолой что ли. Вспомнить не могу.
– Березовой?
– Ага, наверное.
– И как ты выбралась?
Тут сумка раскрылась и из нее выпрыгнул кот. А Рем вдруг заорал как резаный и отпрыгнул назад, в сторону кухни, уронив кружку с чаем:
– Ты кого в дом привела, ненормальная!
– Это кот, он меня спас, сожрал инквизитора.
– Конечно сожрал, – провизжал Рем, – это ж Лихо одноглазое. О, Создатель! Поселил в доме дуру на свою голову!
Я смотрела на кота, тот мирно умывался, не обращая внимание на Рема.
– Ну, можно он тут поживет? – спросила я.
В ответ я услышала горький вздох и тихую ругань. А мы с котом пошли наверх, купаться и отдыхать после тяжелого дня.
Глава 5. «Линия жизни»
Едва я успела выйти из душа, как Рем постучал в комнату:
– Эля, выйди срочно, тут к вам пришли. – услышала я, его встревоженный голос.
В халате и с полотенцем на голове я отрыла дверь:
– Можно мне хоть переодеться?
– Нет, – сердито прошептал Рем, – срочно в гостиную.
Вид у Рема был весьма испуганный, поэтому у меня не возникла мысль перечить ему.
Мы спустились и прошли в комнату, которую Рем назвал гостиной. В этой комнате мне быть ещё не приходилось, но все внимание, зайдя в комнату, я сосредоточила на людях, сидящих на диване. Одной из посетителей была строго вида женщина, примерно моего возраста. Она сразу притягивала к себе взгляд, а по ее выправке и презрительному взгляду на все происходящее, ясно ощущалось, что именно она здесь главная. Рядом с ней сидел щупленький старичок, одетый примерно в такое же облачение, какое носил Рем в своем храме. И третьим незнакомцем был мужчин, словно только что вышедший с пьедестала соревнований по бодибилдингу. Все трое хмуро и оценивающе смотрели на меня, а я искренне не понимала, чем вызвала такое внимание к своей персоне.
– Вот, это наша новопробудившаяся, только второй день с нами, еще учу ее что и как. Даже не могу понять, чем вызвано внимание столько высокого руководства, к столь низкому существу. – заискивающе обращался Рем ко всем гостям, но более всего к женщине.
– А тебе и понимать не нужно ничего, чёрт поганый. – прорычал культурист. – Если эта пигалица, от горшка для вершка, уже законы нарушает, то под утиль ее и с глаз моих долой.
– Да что случилось? – Рем побледнел от слов крупнячка. Кто бы знал, что черти такие чувствительные.
– Сегодня, – начал старичок в рясе пронзительно-высоким голосом. – Данная мертворожденная, вопреки параграфу 10 пункту 15 Закона, использовала нежить другого вида для совершения противоправных действий, в скобочках, убийства, скобочка закрылась, в отношении сотрудника УЛН. Следуя тому же пункту, того же параграфа, за совершение данного нарушения, полагается утилизация на месте.
– Подождите, – прокричал Рем, – какая утилизация? Какое нарушение закона? Он сам на нее напал!
– И это точное замечание. – сказал высокий худой мужчина, заходя в комнату. – Что сотрудник УЛН делал в неведомственном ему городе? И как получилось, что моей подопечной, заметьте, совершенной невиновной и ни в чем не обвиняемой, пришлось защищаться от сотрудника вашей организации?
В шоковом состоянии я смотрела на Рема, после появление мужчины он явно взбодрился, но паника все равно не покидала его лицо.
– Невиновной, – противно захихикал старичок, – невиновная нежить, это, позвольте сказать, оксюморон высшего порядка! В любом случае, по Закону положена утилизация на месте, так что давайте без лишних разговоров. А потом уже разбираться будем.
– Утилизация на месте – это ваши домысле, в законе этого нет. Зато, в уставе Высших, четко прописано, что сотрудник УЛН, необоснованно наказавший подопечных второго мира, наказывается в той же мере, которую он применил в отношении нежити. Так что, уважаемый, вы лично будете казнить мертворожденную?
Мужчина затих, но тут встряла женщина, произнеся свой приговор мне холодным и спокойны голосом:
– Ты, Кощей, считаешь нормальным, что подобные нижайшие существа, вроде этой особи, могут безнаказанно поднимать руку на таких высоких представителей первого мира, каким был уважаемый сотрудник УЛН, которого она убила с особой жестокостью?
– Позвольте напомнить вам, Марина Сергеевна, что вы ничем от этой мертворожденной не отличаетесь и принадлежите к тому-же виду, что и она. А ваша спесь обусловлена не вашими заслугами, а лишь интересом к вашей персоне Совета Высших. Причем интерес этот сугубо экспериментальный, как к курице без головы, бегающей по курятнику. А в Совет Высших я уже обратился с запросом о вашей профнепригодности в качестве руководителя УЛН. В конце концов, даже курица без головы однажды падает, и, как все другие, идет на суп.
– Как страшно, – скривила губы в кривой улыбке Марина Сергеевна, – если я курица без головы, то вы – навоз из ее задницы. Который можно вытереть о бумажку и выкинуть, а ваши жалкие писюльки…
Тут в комнату зашел еще один мужчина и все затихни, а легкая бледность лица появилась у всех присутствующих, не только у Рема. Тот вообще сравнялся цветом лица со стеной, и, того и гляди, готов был откинуться в царство мертвых прямо на месте. Мужчина же, который вызвал столь ошеломительную реакцию, достал из кармана телефон и начал читать с экрана:
– «Именем Совета Высших, в лице его председателя – Высшего члена Совета Патриарха Флавиана, постановляет следующее:
Первое, запрос председателя Второго мира, Кощея Бессмертного, о снятии с должности руководителя УЛН ФО ВС Мироновой М.С. отклонить;
Второе, признать утилизацию представителей второго мире на месте не законной, и в дальнейшем выполнять ее только с согласования Совета Первого и Второго мира, с участием представителей УЛН;
Третье, объявить выговор руководителю УЛН ФО ВС Мироновой М.С. за неоднократное нарушение Закона о утилизации представителей Второго мира;
Данное решение вступает в силу с момента его подписания и является обязательным для исполнения всем представителям первого, второго и третьего мира.
Подписано – Высший член Совета Высших Патриарх Флавиан. Вверено для оглашения секретарю Совета Высших – Сундукову Ивану Борисовичу».
После прочтения, Иван Борисович убрал телефон обратно в карман, развернулся и ушел, а за ним, за считаные минуты из дома вышли все остальные посетители. Причем ушли все не прощаясь и не проронив ни слова. Только Марина Сергеевна злобно посмотрела на меня, так, что волосы по всему телу зашевелились.
– О, Создатель, ну зачем ты Лихо притащила? Не могла собачку какую-то подцепить? Да хоть вшей, все лучше, чем Лихо!
– Это Лихо, между прочим, меня спасло от инквизитора. – заметила я.
– Да лучше б тебя… Эх! Ты знаешь, кто здесь был? Да я раньше их всех только на фото видел, да в сказках о них читал! Я совершенно ничего не понимаю, до сих пор трясет, смотри! – показал мне Рем свои дрожащие руки.
– Ты мне объяснишь вообще, что произошло?
– Если б я знал сам! Если бы я ходил в шапочке из фольги, то подумал бы, что тебя подставили. Но кому ты нужна, уж извини? Ты самая обычная сошка, таких тысячи. А тут, на таком уровне подстава, сначала подослали к тебе улитку из УЛН, причем, судя по тому как его убийство всех взбудоражило, улитку не самого низкого уровня, если из-за него сама Марина Сергеевна пришла. Но зачем вообще было на тебя его натравливать? Я ничего не понимаю!
Тут в комнату мяукая зашло Лихо, а Рем, который ходил по гостиной туда-сюда, споткнулся на месте и упал.
– Все из-за него! – Рем схватил кочергу рядом с камином и кинулся на Лихо. А тот спрятался за меня и зарычал на него, как сторожевой пес. Рема это привело в чувство, он отступил и упал попой на диван.
– Это какой-то кошмар! – обреченно завил он, – Точно! Ущипни меня, быстро!
– Добро пожаловать в мою жизнь. – робко улыбнулась я, а Рем в ответ запустил в меня подушкой.
– Я тебя больше не люблю, – проворчал Рем и провел ладонью перед своим лицом, и оно вдруг изменилось и превратилось в лицо усталого мужчины лет сорока. – Не хочу я больше для тебя стараться.
– Неужели все так плохо? – спросила я.
– Ну, на моей шкале уровня дна такой отметки даже не было. Секретарь Совета Высших! Это все равно, что увидеть живого Иуду!
– А остальные – кто?
– Ну, Кощей – председатель Второго мира. Вторым миром всю нечисть называют, чтобы ей не так обидно было. Так вот, Кощей – руководитель всех нас. Начальник всех начальников моих начальников, да и они, не факт, что хоть раз в жизни видели его. Ну, про Марину Сергеевну сказали, она у нас главная по УЛН. Дед рядом с ней без понятия кто, а вот бравый молодец – Алеша Попович.
– Что? Тот самый?
– Ага, у нас все его браться по ведомствам рассыпаны, числятся непонятно кем, а по факту обычные палачи.
– Вот это честь, конечно. Быть убитой героем русских былин.
– А то. Вот поэтому я и не понимаю, где ты со своим Лихом, а где они. Разные вселенные. Ладно, пойду жижи возьму, а то от стресса уже ломает.
Мы поднялись наверх, только я к себе в комнату, а Рем на третий этаж.
– Элька, топай сюда. – услышала я крик Рема, едва прилегши на кровать. Я рванула на третий этаж и забежала в святая святых своего товарища.
– Что за чёрт? – спросил он меня.
– Ты про себя что ли? – хмыкнула я.
– Не смешно, глянь на свою чашу. – он кивнул на баночку под кучерявой русоволосой куклой, та была заполнена наполовину. – Ничего не делала, говоришь? А жижи как будто ты сегодня роту котят топила перед всеми ясельными группами области. Колись, что ты делала?
– Да я ж тебе все рассказала. Больше ничего. – я почти не врала, так как всеми фибрами души не хотела рассказывать о том, кого я встретила в кафе и что при это ощущала.
– Ой, чую, брешешь. – проворчал Рем.
– А смысл мне? Я все рассказала, как было.
– Ну не знаю тогда, может этот сторож, которого ты вчера напугала умер? А у него была сотня детей и любовниц, вот и страдают все?
– Хочешь проверю? – спросила я.
