Глава 6. ВЕРА
Сегодня мой первый день на новой работе. Моей наставницей стала сорокалетняя официантка. Не сказать, что у меня был большой выбор – до этого дня она была здесь единственной официанткой. Ее зовут Гузель и она приехала сюда из Турции. Это меня немного удивило: как вообще Кристине удалось собрать такой многонациональный отель?
Гузель мне нравится. Она очень добрая, всегда улыбается и стойко терпит все мои косяки. Уже начиная с обеда я сама разношу блюда для гостей и принимаю дополнительные заказы, и это оказывается не так уж и сложно. А после обеда мы вместе отправляемся на море: до ужина в нашем распоряжении есть несколько свободных часов.
– Как ты вообще здесь оказалась? – спрашиваю я, когда мы берем по безалкогольному коктейлю и располагаемся на свободных лежаках.
– О, это не самая интересная история! – со смехом отмахивается Гузель.
– Уверена, что самая, – смеюсь в ответ я.
– Я сбежала от мужа, – продолжает улыбаться она, но я чувствую, что за этой улыбкой кроется что-то еще.
– Серьезно?
– Да, я работаю здесь уже десять лет, приехала сюда еще задолго до того, как владелицей отеля стала Кристина.
– Но почему…ты сбежала?
– У мужа крыша на почве религии поехала. Он запрещал мне все. Я не могла даже в магазин без его разрешения сходить. Еще он хотел сына, я долго не могла забеременеть. А когда это случилось, родилась дочь. Когда он узнал это, то… – Гузель делает глоток коктейля и смотрит куда-то вдаль. Мне кажется, что в ее глазах стоят слезы.
– Гузель, – я подсаживаюсь рядом и беру ее за руку, – если не хочешь, не говори.
– Нет, пожалуй, я слишком долго об этом молчала. Никто никогда не спрашивал. Так вот, когда он узнал, что у нас родилась дочь, он проломил ей череп.
Делаю глубокий вдох и, кажется, задерживаю дыхание.
– Он проломил ей череп и ушел. Я вызвала скорую, – Гузель уже не скрывает слез, – нас отвезли в больницу. У моей малышки, у нее…образовалась гематома. В больнице нас прооперировали, после этого нужно было продолжать лечение. Но мой муж, – Гузель всхлипывает и закрывает рот рукой.
Я обнимаю ее и, как бы мне ни хотелось узнать, что было дальше, произношу:
– Гузель, тебе вовсе не обязательно проживать это вновь. Сменим тему?
– Нет, Вера, – шепчет она, – все в порядке. Это было десять лет назад. Я давно привыкла к этой боли. Так вот, вскоре мой муж узнал, что мы в больнице, и забрал нас оттуда. Он не хотел, чтобы мы находились там, я даже не знаю почему. Он просто ненавидел нашего ребенка. Только потому, что она родилась девочкой. Наверное, он жалел, что она не умерла.
– А потом?
– Он был мэром нашего маленького городка, чтоб ты понимала. Наверное поэтому он и хотел сына – кто-то должен был продолжить его род. Я понимала, что в Турции нам не спастись, у него повсюду были связи. Он бы нас даже из-под земли достал, а без медицинской помощи моя девочка бы не выжила. Поэтому я купила билеты на самолет, собрала вещи, а когда ночью он уснул, мы сбежали.
– Но почему именно сюда?
– Моя подруга живет в этом городе. Больше просить о помощи мне было не у кого. Она очень помогла нам. Так мы здесь и остались.
– Но твоя дочь…где она сейчас?
– Когда мы прилетели, сразу же отправились в больницу. Оказалось, что у Кютсаль было очень высокое внутричерепное давление. Врачам удалось спасти ее жизнь, но…слишком много времени было упущено.
– Что это значит?
– Последствия травмы оказались необратимыми. Ее мозг слишком пострадал. Кютсаль осталась инвалидом. Врачи говорят, что это вегетативное состояние, и она проведет в нем всю оставшуюся жизнь. Она ничего не говорит, не узнает ни меня, ни кого бы то ни было другого. Она даже есть самостоятельно не может. Сейчас она в специальном интернате. Моя подруга работает там же и как раз приглядывает за ней. Дома я…не могу обеспечить и десятую долю ухода, который ей необходим, – Гузель утирает слезы тыльной стороной ладони. – Она вся утыкана трубками. Трубка в носу, чтобы есть. Дырка в горле, чтобы дышать. Трубка в руке, которая очищает ее кровь, потому что по пути сюда у Кютсаль развилась полиорганная недостаточность, и ее почки больше не работают. Они просто поддерживают ее жизнь. И никто не может точно сказать, как долго это продлится.
Я закрываю глаза, сжимаю ее руку, и вот уже мои проблемы не кажутся мне такими страшными. Да, ничто и никогда не сможет заполнить в моем сердце пустоту от потери родителей, но в эту секунду мне отчего-то становится легче. Они погибли мгновенно. Они не мучались. Можно ли сказать, что смерть гораздо хуже, чем существование? Именно существование, а не жизнь? Что страшнее: узнать, что твой близкий человек умер, или понимать, что он как-будто бы жив, но душа, личность, все, что делало его человеком, давно мертво? Что он никогда не улыбнется тебе, никогда не назовет тебя мамой, не обнимет тебя? Каково это – проживать каждый день, где-то в глубине души так надеясь на чудо, но головой понимать, что чудес…не бывает. По крайней мере, в этом случае.
– Гузель, мне так жаль… – я не знаю, что еще обычно говорят в таких ситуациях.
– Спасибо, что выслушала. Знаешь, за эти десять лет…наверное, мне просто нужно было поговорить с кем-то. Я вижу, ты хорошая девушка. Наконец-то в этом гиблом месте появился хоть один хороший человек.
– Гиблом месте? – переспрашиваю я, и это отличный повод сменить грустную тему.
– Этот отель – сплошное змеиное логово. Будь осторожнее с ними, Вера. И никогда не болтай лишнего. А лучше вообще ничего о себе не рассказывай.
– Но Кристина спасла меня, когда я так нуждалась в помощи. Она сама меня сюда позвала. Она тоже хороший человек.
– Я не буду обсуждать с тобой твою сестру, но вот от ее подружек точно стоит держаться подальше. Даже если они будут делать вид, что милы с тобой, никогда не ведись на это. И запомни: здесь никому нельзя верить.
– А Алексу? И Давиду?
– Алекс… – Гузель задумчиво закусывает губу. – Я мало чего про него знаю. Он ведь не работает здесь. Знаю только, что их с парнем Кристины что-то связывает.
– Марко – тот еще придурок, – хмыкаю я.
– С этим не поспоришь. В общем-то Алекс довольно целеустремленный, но большего я тебе сказать не могу. А Давид…хороший парень. Но он постоянно сидит в своей будке, так что с ним особо не поболтаешь.
– Он кажется добрым.
– Думаю, так оно и есть. Искупаемся?
Остаток дня проходит спокойно. Как и обещал, Алекс заходит за мной в восемь. Я не очень заморачиваюсь насчет одежды: обворожить Алекса не входит в мои планы. Принимаю решение, что легкая белая блузка без рукавов и старая мини-юбка, которую я носила еще в девятом классе, – это окей. Но когда вижу Алекса с огромным букетом белых роз, открывающего передо мной дверцу своей крутой тачки, тут же жалею. По сравнению с ним наверняка выгляжу школьницей-замухрыжкой.
– Куда мы поедем? – робко спрашиваю я, паркуя шикарный букет у себя на коленях.
– Это сюрприз.
На лице Алекса – самодовольная улыбка. Если честно, мне до сих пор сложно понять, что вообще происходит. Дома я не особо пользовалась популярностью среди мужчин. Я даже совсем забыла, что такое свидания, ведь лучшие годы жизни ушли на Сергея, который не слишком баловал меня романтическими сюрпризами. И вот теперь я сижу в новенькой Феррари с гигантским букетом белых роз на коленях, который мне подарил богатый бизнесмен. И этот богатей даже не папик, а молодой и, объективно, вполне симпатичный мужчина. На мне надета какая-то идиотская одежда, но это, черт подери, его даже не смущает! Нет, я точно не верю, что в жизни все бывает так просто.
Я вижу город впервые. По пути из аэропорта мне больше удалось разглядеть периферию. А сейчас мы, кажется, находимся в самом центре. Об этом говорят огни современных зданий, окружающие нас со всех сторон. Яркие витрины, неоновые вывески. Город небольшой, но ночная жизнь в его сердце бьет ключом.
– Здесь все такое пафосное, что я чувствую себя не в своей тарелке, – честно признаюсь я. Мне все равно, что подумает Алекс, но отчего-то я уверена, что мои слова его лишь позабавят.
– Брось, ты быстро вольешься в атмосферу.
– Сложно влиться в атмосферу, когда ты в костюме школьницы, – бурчу себе под нос.
Через десять минут яркие огни сменяются приглушенным желтовато-коричневым светом. Алекс въезжает в подземный паркинг.
– Где мы? – спрашиваю я, когда он любезно открывает дверку машины и расстегивает мой ремень безопасности.
– Можешь оставить цветы здесь, – говорит мой собеседник вместо ответа и подает мне руку. В паркинге сыровато и немного прохладно.
– Куда мы идем? – еще раз спрашиваю я, когда он тянет меня за руку, и мы оказываемся в просторном лифте, украшенном под стиль барокко.
– Мне кажется, ты чувствуешь себя некомфортно в этом, как ты выразилась, костюме школьницы. Давай выберем тебе что-нибудь, в чем будешь чувствовать себя сногсшибательно. Ведь ты и есть сногсшибательна.
Нервно стискиваю зубы, не зная, что ответить. Черт, он что, хочет купить мне новую одежду? И как теперь это расценивать: как действительно искреннее желание помочь или тонкий намек, что я и вправду выгляжу дерьмово?
Лифт поднимает нас на один из этажей какого-то местного торгового центра. Очевидно, мажорского торгового центра, хотя об этом можно было догадаться еще когда мы находились на парковке. С любопытством оглядываюсь по сторонам: Гуччи, Дольче Габбана, Томми Хилфигер. Серьезно? Дома я даже смотреть в сторону таких магазинов стеснялась.
– Послушай, Алекс, мне кажется…это не самая лучшая идея.
Я действительно не хочу отправляться с ним на шоппинг.
– Если ты откажешься, ты меня обидишь.
– Послушай! – резко останавливаюсь я. – Если думаешь, что я выгляжу, как чуханка, так и скажи!
– Как кто? – хмурит брови Алекс.
О боже, в порыве эмоций я совсем забываю, что общаюсь с итальянцем, а моя речь состоит из странного микса нескольких языков.
– Ну-у… Как фрик. Как простушка.
– Вера, каццо, как тебе вообще могло такое в голову прийти? Я всего лишь хотел как лучше, а наш столик в любом случае забронирован на девять, и у нас еще есть немного…Смотри! – жестом он вдруг указывает в сторону одной из витрин, и я медленно слежу за его рукой.
Алекс показывает на платье цвета ясного ночного неба. Оно выделяется среди прочих модных новинок, висящих на витрине Диор. Темно-синий бархат струится, ниспадая до самой земли. Платье выглядит уж слишком торжественным, но таким прекрасным.
– Красивое, – шепчу я.
– Идём, – Алекс, не стесняясь, берет меня за руку и тянет прямо в бутик.
Мне даже сложно сопротивляться, я чувствую, как влюбляюсь в это платье с первого взгляда, поэтому покорно следую за ним.
Продавщицы в магазине смотрят на меня презрительным и даже слегка насмешливым взглядом. Представляю, как наша парочка выглядит со стороны: красавец-мажор пришел в дорогой бутик, чтобы приодеть свою спутницу-замухыжку, с которой у него, наверное, брак по понятному лишь им одним расчету. От этих взглядов хочется исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь землю. Это место не для меня. Я никогда не стану частью этого богатого мира. Даже если однажды мне удастся заработать миллион, по моим венам всегда будет течь другая кровь.
– Нам нужно примерить это платье, – сухо сообщает Алекс консультанту.
– Предложить вам шампанское, пока вы ожидаете примерки? – глядя на него, она меняется в лице. Широкая лицемерная улыбка и услужливость, стоящая в горле до тошноты.
– Да, мне и девушке.
Мой бокал шампанского, которое приносит персонал бутика, пока я переодеваюсь, так и остается нетронутым.
– Скажи, когда будешь готова, – произносит Алекс где-то совсем рядом.
Я и так уже почти готова, остается лишь застегнуть молнию, с которой я едва ли могу справиться сама. Знаю лишь один выход, который есть в этой ситуации, но так не хочу к нему прибегать. Впрочем, других вариантов у меня нет.
– Я готова, застегни молнию, пожалуйста, – скромно прошу я.
Молния на платье начинается от спины и пускается ниже, до самых ягодиц. Чувствую, как пальцы Алекса касаются моей кожи, и уже второй раз за этот вечер хочу провалиться сквозь землю. Мне не нравится, когда так безжалостно вторгаются в мое личное пространство. Но Алекс совсем не торопится. Он тянет замок молнии буквально по миллиметру в несколько минут, по крайней мере, для меня это ощущается именно так.
– Алекс, ты не мог бы поторопиться? – выходит слишком нервно, но мое терпение кончается.
– Прости, – с этими словами он резко застегивает оставшуюся часть молнии и отстраняется.
Смотрю на себя в зеркало. Это платье прекрасно. Если момент, когда я увидела его на витрине, был влюбленностью с первого взгляда, то сейчас это настоящая любовь. Оно сидит точно по фигуре и так притягательно обтягивает формы, что я нервно сглатываю. Не стоило его мерить. Мы все равно не сможем купить его.
– Ты превосходна!
– Это было плохой идеей, Алекс, – с грустью задыхаюсь я и скрываюсь в примерочной.
– Стой, – Алекс врывается в мое крохотное пространство. Слава богу, я еще не успела расстегнуть молнию!
– Алекс! Я переодеваюсь!
– Не нужно переодеваться, я уже оплатил это платье. Ты поедешь прямо в нем.
– Ты уже…что?
И для чего только я прикидываюсь? Я ведь знала, что так все и будет.
– Алекс, это слишком дорого, я не могу…
– Это подарок.
– Я не могу принять такой подарок!
– Для меня эта сумма ничего не значит. Я могу за день заработать в разы больше. Так что я ничего не хочу слышать.
– Боюсь даже спросить, сколько оно стоит, – бурчу себе под нос и надеюсь, что Алекс меня не слышит. Но все-таки сдаюсь.
Место, которое он выбрал для сегодняшнего свидания, оказывается роскошным рестораном на самом последнем этаже небоскреба. Мы оставляем машину в паркинге, выходим из торгового центра и переходим через дорогу, чтобы попасть туда. Это место кажется мне чем-то пришедшим из другого мира. Может быть, из мира кино, но точно не из моего мира.
Учтивый официант провожает нас к небольшому столику в дальнем углу. Все в этом месте пышет роскошью. Я предоставляю Алексу право выбора, и мы заказываем блюда на его вкус. Они оказываются божественными. В очередной раз думаю, что приглашение Кристины – просто подарок свыше, ведь дома я редко питалась чем-то большим, чем слипшимися макаронами или гречкой с недорогими сосисками из ларька около дома.
– Спасибо тебе, Алекс, – искренне благодарю я. – Я как будто в сказку попала.
– Твоя улыбка – лучшая награда, – Алекс берет мою руку и нежно играет с пальцами. Остановить его у меня не хватает духу.
Мы возвращаемся в отель ближе к ночи. Алекс снова провожает меня до номера и я снова не предлагаю ему остаться. Все, что он делает, очень мило, но спешить я не готова.
На скорую руку смываю макияж, снимаю подаренное Алексом платье, аккуратно вешаю его в шкаф и заваливаюсь в кровать, думая о прошедшем вечере, но почти сразу же вырубаюсь.
Глава 7. ВЕРА
Мое утро начинается с СМС от Алекса. «Доброе утро, принцесса! Увидимся на завтраке?» Конечно увидимся! Вот только на завтраке сказка кончится: карета превратится в тыкву, а Золушка снова станет служанкой. Официанткой. Обслуживающим персоналом. Но вместо этого отвечаю: «Доброе утро! Да, конечно». О том, что Алекс вообще делает на завтраке в нашем отеле, я задумываюсь гораздо позже.
