– Ты хочешь меня со света свести? – прервала его Диана. – Пишешь тома, а потом зачитываешь…
– Только самое основное, – он поднял лицо, будто прятавшееся от нее.
Княгиня села, босыми ногами касаясь пола, и потянулась, выгибая спину.
– Отложи это. Выпей, расслабься, – она поднесла к губам бокал.
– Прекрасная, к чему это? – прямо спросил генерал. – Ты же не жаждешь услышать мои мысли о работе?..
– Князь жаждет, чтобы я вас слушала, – бросила хозяйка преисподней. Она увидела, что он не очень верит происходящему. – Да ладно, – она рассмеялась. – Уж и поговорить нам теперь нельзя, что ли?..
– О чем нам говорить наедине?
– Мне просто стало любопытно: правда ли та девушка похитила твое сердце? И что она с ним теперь делает? Растапливает на горелке или хранит во льду?
Алан промолчал.
– Серьезно: ты так ее любишь, что сделал постоянной спутницей?..
– Ты знаешь, что я люблю тебя. И всегда буду любить, – он не дал ей отпустить какое-либо замечание. – Хоть это невозможно и кончено уже.
– Кончено?.. В каком смысле?
– Сама знаешь.
– Аланчик, ты воспринял все слишком серьезно, – видя, что он ровняет бумаги и хочет уйти, она прикоснулась кончиками ногтей к его щеке. Но он отодвинул ее руку без особых колебаний. – Какой же ты обиженный… Разве не сказано, что любовь «не помнит зла», «всегда надеется» и «все переносит»?[10 - Знаменитые строки о любви в 1 Послании апостола Павла к Коринфянам (1 Кор. 13:4-7), новый русский перевод.]
– От тебя я не вспоминаю злого. Остальное же не мой конек. Я пойду, если позволишь.
– А если нет?.. – она повела бровями и улыбнулась. Ее колени едва тронули его ногу.
– Все равно пойду, – он захлопнул бумаги в папке.
– Гордость-гордость, – Княгиня откинулась на спинку дивана. Волна кокетства возвратилась к ней нетронутая чужими эмоциями. – Я лишь хотела узнать, принадлежишь ли ты мне еще.
– Видимо, навсегда, – он ответил уже у двери, не оглянувшись.
Еще так недавно этот мужчина признавался ей в любви и клялся положить жизнь к ее ногам. Диана помнила его полный страсти поцелуй и руки на своей талии. Здесь, в ее гостиной. Это случилось, когда они вместе готовили планы для битвы, которые должны были стать победными. Теперь она видела перед собой Алана, закопавшего свою любовь под большой камень и пришедшего оплакивать ее без слез. Желание застыло в безысходности. Неизменное, неоткликающееся.
Диана пожалела, что она действовала так явно: он сразу понял, что это всего лишь игра. Но она надеялась, что от такой игры он в любом случае не сможет удержаться. И поцелует ее снова. Большего она бы не позволила.
Все же он признался, что он ее вечный раб. Была ли она этим удовлетворена?.. Пожалуй. Еще одно подтверждение того, что в этом аду мужчинами властвует только она, будь то Князь или чернорабочий.
– Почему ты от нее не избавишься? – накануне Княгиня задала мужу вопрос о Надежде.
Недавно Самуил решил серьезно взяться за дела. Супруги вдвоем работали в его покоях за столом и уже разобрали кучку скучных, но важных для Царства вопросов. Достаточно большую, чтобы можно было поговорить о более волнующих вещах.
– Зачем мне это? Когда я избавлялся от красивых девок?.. – Денница не повернул головы, продолжая читать сводный отчет Дианы по искушениям.
– Насчет красивой – это большой вопрос. Не думаю, что ты хочешь, чтобы какая-то выскочка – вчерашний ангел – вертела твоим генералом.
– Ты же их всех своими считаешь? – его взгляд был пронзителен, но она не поддалась на провокацию. – Продолжай им вертеть сама.
Иногда Самуил намекал на такую осведомленность, что это могло испугать. Но Диана знала, что он, скорее всего, лишь догадывается о неровных чувствах Алана и не ведает, что между ними что-то произошло. Да и был-то всего лишь один жалкий поцелуй, бояться нечего!..
– Каким образом, интересно?.. – спросила она, откидывая волосы с плеча. И Князь прочитал раздражение за ее надетой игривостью.
– Вызови его к себе. Все равно нужно всех этих дураков послушать о планах по новой работе, иначе они ничего правильного не сделают. Сомневаюсь, что они в принципе об этом парятся. Думают, что все блага на них сыплются сами собой. Пусть Алан будет первым, он-то, наверняка, что-нибудь да выдумал за все это время. Пригласи его завтра же.
– И что дальше?
– Мне тебя этому учить? Делай, что всегда делала с примами-балеринами вроде него. Если он избавится после этого от своей зазнобы, поставь себе крестик в нужной графе.
– А вдруг я зайду слишком далеко? – Диана бросила в Князя насмешливый камешек.
Он отложил бумагу.
– Чтобы этого не случилось завтра, мне придется поработать с твоими далекоидущими желаниями сегодня же.
– Все шутишь?.. – Диана отвела взгляд, губы растянулись саркастично и ожидающе.
Но он не шутил. Хотя он уже не видел необходимости компенсировать жене пошатнувшуюся роскошь бытия частым присутствием в ее жизни – с их последней встречи наедине прошло почти полмесяца, – однако сейчас был не худший момент для того, чтобы немного обточить когти, которые она на него навострила и которые могли помешать продуктивной работе. А именно на последнюю он, насыщенный остальным, желал обратить свои силы.
Новость сразила Надю.
Знать, что мужчина имеет любовницу или хотя бы благоволит к сопернице, –нестерпимая боль для любящей женщины. Внезапно понять, что он принадлежит другой навсегда, – непревозмогаемое падение.
Ее тело уже почти бросалось в любую доступную пучину, но некая невидимая сила удержала ее на ровном месте. Туман повсюду, существовавший лишь в ее мозгу, но в нем она откуда-то знала, что делать и куда идти.
Алан возвратился домой поздно и не обнаружил Надю в спальне, хотя и велел ей сидеть там. Подруга пришла к нему, согласно договоренности, уже после того, как он узнал о необходимости отчитаться перед главной дамой Царства и всей его жизни.
Надежда застала его за хаотичными передвижениями по гостиной. Он то брал какие-то документы, то клал их обратно. На вопросы отвечал путано или пропускал их мимо ушей.
Решив, что возлюбленный просто-напросто занят – хотя его поведение и казалось ей слишком странным, и в сердце сразу что-то закололо, – Надя предложила оставить его наедине с работой. Но Алан властно остановил ее и, более того, отвел в свою спальню, страстный, но такой отстраненный, будто перед ним была не она и даже не другая женщина, а некий шаблон – любая представительница прекрасного пола.
– Жди меня в постели, – он предельно ясно указал ей на ее место.
Последующие его действия также были мало систематичны. Но он заставил себя собрать нужные бумаги, сделать необходимые выжимки и выводы. И даже не стал злоупотреблять алкоголем, поскольку обязан был предстать перед Княгиней таким, каким должен быть ключевой генерал Царства.
После же визита к роковой красавице Алан совершенно позабыл о том, что у него есть рассудок. Он метался от одной из первоклассных красавиц к другой, пил огненную воду, не считая стопок, творил все, что только приходило на ум и было доступно.
И когда все это осталось позади, он пожелал вернуться домой. А там должна была быть та, которой он велел остаться.
– Дан, сходи за Надей, – Алан, голова которого шла кругом от бурных событий предыдущих двух суток, вызвал своего элитника.
– Э… генерал, – светловолосый воин замер на месте.
– Что не так?
– Три часа назад твоя прекрасная Надежда нашла меня и сказала, что отдает свою комнату обратно.
– Куда? – не понял Алан.
– Тебе. Она отказалась от всех еженедельных сил, которые ты предоставлял. Все драгоценности и платья вернула.
– Что за чертовщину ты несешь?! Приведи ее немедленно.
– Вряд ли это возможно, генерал… Она передала вот это, – он протянул Алану запечатанный воском конверт.
Генерал посмотрел на склеенную бумагу, словно сомневался в реальности ее существования.
– Какого черта?!.. – выпалил он. – Где она?! Как ты ей это позволил?!..
– Генерал… она ушла. Ты ей управляешь, а не я. Она твоя женщина, а не…
– Задрал своими оправданиями, помолчи!..
До Алана наконец дошло. Он разорвал конверт и стал жадно читать. Остатки краски слетели с его лица. Он машинально опустился на стул и вперил взгляд перед собой.
– Я чем-то могу помочь? – осведомился Дан.
– Иди… Стой. Иди в бар, спроси о ней.
– Привести ее?
– Нет. Нет. Доложи, где она. Верни в ее комнату и запри. Нет. Лучше запри где-то еще… Я еще не решил…
– Генерал, ты в порядке?..
– Я всегда в порядке. А ты мне не ровня, чтобы задавать такие вопросы. Захочу – завтра вылетишь из моей армии и будешь милостыню собирать на равнинах. Так что захлопни раковину и иди выполняй, что я говорю!
Дан тоже изменился в лице, кивнул и вышел. Раньше Алан слушал его. И уж точно не угрожал в стиле: «Я твой хозяин, а ты – тряпка», будто перед ним была распоследняя адская подстилка, а не вернейший воин! Эта Надя перевернула все на свете! А он еще и мечтал о такой, как она! Нет, от этих баб одни беды, если позволить им слишком многое…
Надежда с трудом сдерживалась, отдавая Дану письмо.
– Спасибо тебе за все, – промолвила она.
– Хочешь, я позову Эльзу? – предложил Дан, видя, что творится неладное.
– Нет, она твоя жена… практически. Я не хочу вас впутывать. Прощай… Скажи ей, что я буду скучать.
Ему показалось, что на этот раз на ее глазах навернулись слезы. Но темнота уже поглотила ее силуэт. И прикосновение к плечу осталось горящим знаком последней дружбы… До конца прожегшим в его груди незаживающую дыру.
«Дорогой Алан, любимый мой.
Я пишу это, потому что не смогу заглянуть в твои глаза, а заговорить точно уж теперь не смогу.
Прости меня, я сделала то, чем нельзя гордиться. Но если бы я этого не сделала, меня бы все равно раздавило со временем то, чего я не знала. Потому что нельзя жить каждый день с любовью к тебе и не почувствовать этого.
Не спрашивай, откуда я узнала. Твое сердце и ты сам принадлежишь другой, всецело и полно, даже больше, чем это возможно.
Я всегда понимала, что ты не любишь и вряд ли можешь меня полюбить. Но наши отношения, твое ко мне отношение, делали меня почти счастливой, изымали из этого жуткого места и переносили в какой-то другой красивый мир.
Конечно, наивно было полагать, что я могу что-то значить для тебя – вершины всего ада и первого из первых. Первые, как подтвердилось, выбирают друг друга, а не кого-то еще.
Я могла бы жить с тобой без взаимности, но меня сожжет изнутри, если я прикоснусь к тому, кто в руках у другой. Для меня это противоестественно и, если хочешь, аморально. А главное – телесно невозможно.
Я ухожу и возвращаю все, что ты мне дал. Спасибо, что спас меня тогда и продолжал защищать от этого мира. Теперь, когда я понимаю, что происходило с тобой самим все это время, твое мужество кажется мне больше всего, чего я знала до этого.
Не ищи меня: ты не найдешь.
Люблю тебя вечно. Надя».
Алан не знал, что чувствует, как реагирует. Словно карусель, мир носился вокруг него. Диана, ее рука на его щеке, ее колени… Надя…
Его секрет!..
Да какой же надо быть сукой, чтобы сотворить подобное!..
В безумной ярости Алан опрокинул стулья и врезал кулаком по зеркалу в своей гостиной. Осколки посыпались на пол, на костяшках выступила кровь.
Найти! Найти, чтобы расправиться! Узнать обо всех, кто виноват в том, что она все раскрыла и затем ушла.
Вскоре вернулся Дан. Надежда уволилась из бара, и там никто не ведал, куда она пошла. Тогда Алан приказал элитнику привести Эльзу.
– Говори! Говори: где она?!.. – в бешенстве орал на нее генерал.
– Я не знаю!.. Честно! – Эльза заливалась слезами, а побледневший любовник пытался защитить ее от неистовства, коего он у своего начальника еще не видывал.
– Это правда! – вмешался Дан. – Она сказала, что не хочет впутывать подругу!
– А ты, баранья башка, послушал ее?! Идите оба вон, второсортное мясо!.. – указал он на дверь. – Дан! Стой!.. Подойди сюда! – Алан плохо контролировал слова и желания. – Организуй поиски! Узнай, с кем она была, кто ей помогает сейчас! Вызови других элитников, пусть прочешут весь ад сверху донизу!.. В нашем зале собери всех! Я приду через минуту!
Алан отвернулся. Была почти ночь. Она не могла далеко уйти, не рискуя собой. Но ей же море по колено! Она и на растерзание на равнинах может себя отдать… От этой мысли генералу, жаждущему свернуть бывшей любовнице шею, вдруг стало нехорошо.
Нет, нет, не Надежда. Она такого с собой не сделает.
Вскоре Ираклий ощутил на себе всю силу знания и наказуемость инициативы. Дан выяснил от Казимира и Дементия, что генерал удовольствий исчез с Надеждой в неизвестном направлении не далее чем прошедшим вечером и явился обратно весьма недовольный.
«Крыска она та еще, как и ее почитатель. Дохлая слишком», – объяснил он собратьям по оружию. Эти слова без всяких колебаний передал Дану генерал лени.
– Говори, мразь, что ты ей наболтал обо мне!
