Он выключает радио, и меня сначала глушит от того, что в салоне стало слишком тихо, а потом становится хорошо. Есть только очень хочется, но это точно можно пережить.
Тренировки сегодня нет. Нам дали выходной за то, что вчера мы выложились больше, чем на полную, а мышцам обязательно нужен отдых, иначе будут травмы.
Вспоминаю про карамельку, которую получила утром в подарок. Улыбаюсь, разворачиваю прозрачную хрустящую обёртку и закидываю вкусняшку в рот. Сладость приятно обволакивает язык, и я улыбаюсь шире, почти не чувствуя угрызений совести, ведь обеда у меня не случилось.
У ворот Калинина стоит большая машина. В неё рабочие грузят то, что осталось от дома. На мою блузку снова садится чёрная шелуха, но я застываю, так и не смахнув её.
С территории особняка выходит тот самый парень в татуировках. Полуголый!
Сглотнув остатки конфетки, хлопаю ресницами, бессовестно разглядывая перекатывающиеся канаты натренированных мышц под блестящей от пота кожей.
Из одежды на парне только армейские штаны в зелёном камуфляже, грубые ботинки и чёрная с белыми черепами бандана, завязанная в узел на затылке. Смотрится устрашающе.
Он ведёт своими мощными плечами и исчезает в воротах. Несёт оттуда какую-то балку, устроив её на левом плече и играючи придерживая пальцами, будто она ничего не весит.
Мой вес для такого, наверное, покажется совсем несущественным. Как те самые хлопья, что кружатся сегодня в воздухе.
Парень кидает балку в машину, вытирает ладони об собственные штаны и оглядывается на меня. Снова мимолётный взгляд глаза в глаза. Его кривая ухмылка. И он отворачивается, показывая, что ему совсем неинтересна такая, как я.
Разворачиваюсь к нашим воротам и кожей ощущаю, смотрит. Резко поворачиваю голову. Нет. Говорит с кем-то из рабочих, стоя ко мне полубоком.
Сердце от чего-то стучит быстрее, а щёки опаляет жаром. Прикладываю к ним ладошку, поправляю снова съехавший рюкзак и иду в дом.
Во мне горит любопытство. Я торопливо ем, пока не видит мама, беру из подставки с фруктами крупное зелёное яблоко и поднимаюсь к себе в комнату. Забираюсь с книгой на подоконник, впиваюсь зубами в хрустящую, сочную кисло-сладкую мякоть и иногда подглядываю в окно за тем, как этот гигант, перепачканный в саже, помогает расчищать место пожара. Поднимает взгляд на наши окна, и моё сердце снова уносится куда-то в запределье.
– И что это такое? – спрашиваю сама у себя. А он уже снова не смотрит…
Глава 4
Данте
Смешная…
От нашей игры в гляделки грудь снова обжигает приятным теплом. Не помню, когда в последний раз меня тянуло улыбаться. Прячу эмоцию за привычной циничной ухмылкой. Оказавшегося на моём пути мужика передёргивает. Он роняет себе под ноги пару обгорелых досок, чертыхается, перешагивает через них и идёт дальше.
Выхожу вслед за ним к загруженной машине. Поднимаю борт, фиксирую тент и отпускаю водителя. Примерно через час он вернётся. Мы пока успеем разобрать ещё часть почерневшего каркаса какой-то постройки.
Я всё время смотрю себе под ноги, натыкаясь то на осколки, то на расплавленный пластик какой-то техники, пошагово вспоминая наш вчерашний загул.
У Серого днюха, а бабок на аренду нормального дома нет. Откуда они у обычного курьера, да ещё в маленьком городе? У нас только цены столичные, а зарплаты как в провинции. У меня тоже случился напряг с баблом по своим причинам. Я ему ещё подарок должен. Был. До того, как он меня кинул.
И мне насрать на причины их побега. В итоге я здесь, отрабатываю непонятный долг, а он развозит заказы по клиентам. Хреновая вышла дружба, но на другую я давно и не рассчитываю.
Серёга в этот район тоже гоняет. Есть постоянные клиенты. И вот он нас заверял, что хозяина точно не будет, а влезть в дом не так уж и трудно. Затея оказалась довольно азартной. Хапнуть адреналина, потусить с пацанами. Почему нет?
Я практически не пью. С моими нагрузками это фатальная история. Пара банок лёгкого пива в редкие выходные. И то не всегда. Так что я был вменяем до самого конца. Точно помню, что пожар начался с задней части дома и очень-очень быстро стал охватывать всё пространство. Откуда взялся огонь? По камерам тоже не посмотришь. Сервак в утиль, как и всё на территории Калинина.
Попахивает… Да нет, воняет откровенной подставой! Если свои, им лучше уехать из города. Из страны, блядь!
Где там моё Солнце?
Снова поднимаю взгляд на окна дома напротив. Даже занавески закрыла. Жаль. От неё тепло. Мне нравится. А ещё я хочу знать, какого всё же цвета глаза у этого забавного огонька. Голубые или серые?
Мужики стоят в стороне, курят и обсуждают футбол.
– Будешь? – один предлагает мне сигарету.
– Не курю, – морщусь я.
– Спортсмен, что ли? – оценивающе смотрят на моё телосложение.
– Можно и так сказать.
Прислонившись голой спиной к бетонному столбу уличного освещения, щурясь, гипнотизирую закрытые занавески.
Огонёк высовывает свой любопытный нос в окно. Видит меня. Улыбаюсь, она застывает и отскакивает назад, а я смеюсь под удивлёнными взглядами мужиков из бригады.
Трусишка мелкая! Я близко не подойду, не бойся.
Там у неё в комнате что-то происходит. Занавеска то и дело дёргается. Ворота открываются. Водитель или охранник, хрен их разберёшь, выгоняет машину на улицу.
Присев на корточки, упираюсь в столб затылком. Прикрываю глаза и сквозь ресницы смотрю, как выходит Снежная королева – мать семейства, за ней в брючном костюме, задрав нос, семенит ещё одно неприятное создание, так похожее на свою родительницу.
– Мам, – долетает до меня. – Ну, мама! Почему мне нельзя было то голубое платье? Почему она в нём поедет? – ноет девчонка.
– Потому что оно идеально подходит к её глазам. Садись в машину. Не устраивай сцен на улице.
Мне достаётся ещё один колючий взгляд от Снежной королевы. Кажется, была бы её воля, она бы вызвала дезинсекторов, чтобы нас всех отсюда вытравить. Так смешно за этим наблюдать. Я скалюсь, она резко дёргает голову выше и подталкивает дочь к машине.
– Амалия, ну где ты там? – смотрит во двор.
Ммм, так вот как зовут Огонька. А-ма-ли-я.
– Вау, – выдыхаю, увидев спешащую по дорожке девушку в платье цвета весеннего неба. Юбка рваными краями где-то касается икр, где-то колена, похожа на перевёрнутый цветок. Тонкие бретельки только подчёркивают узкие плечи и красивые длинные руки, а я думаю, что через пару часов эта девочка замёрзнет в таком виде.
Что в голове у её пришибленной матери?
Рыжие волосы Огонька собраны в причёску, и лишь пара прядей, заметно короче остальных, закрученными пружинками касаются её бледного лица.
Далеко опять. Я не могу поймать точный оттенок её глаз, но уверен, это платье к ним идеально подходит, но я бы накинул на её плечи куртку…
Цокая каблучками серебряных босоножек, Огонёк доходит до матери и получает тихий выговор, судя по мимике на лице женщины. Бледнеет.
«Посмотри на меня», – мысленно прошу её. – «Ты же знаешь, что я всё ещё тут.»
Огонёк идёт к машине. Водитель открывает для неё дверь. Она находит меня, случайно обернувшись. Или почувствовав, что я смотрю слишком пристально. Её щёки меняют оттенок на розовый, а я отворачиваюсь, чтобы наша странная игра не стала слишком очевидной.
Ещё около трёх часов после их отъезда, мы разбираем место пожара и расходимся. Так вышло, что сегодня вечером у меня снова бой. Один из бойцов внезапно выбыл на время, а мне теперь бабки нужны позарез, так что я договорился с Ильханом, одним из владельцев «Клетки», что заберу это «окно» себе.
Он предлагал дать бабла в долг. Но я лучше буду должен Калинину, чем ему. Это всё равно, что подписаться на пожизненное рабство. Ильхан давно ищет способ, как привязать меня к клубу. Однажды я пришёл туда сам и не принадлежу никому из них.
Еду сначала домой. Ну, как домой. Старая дача на другом конце города. Вместо дома вагончик, сортир на улице. Из внутрянки односпальная кровать, компьютерный стол, пара книжных полок в этом же углу, а в другом что-то вроде кухни с необходимым минимумом и самодельный душ.
Во дворе прямо среди таких же старых фруктовых деревьев у меня оборудован тренировочный плац и парковочное место для моей повидавшей жизнь бэхи. Зато весь этот шик и блеск мои. От бабушки по наследству достался, предки продать не смогли. Я из интерната сразу переехал сюда. Так что, наверное, это место всё же можно назвать домом, хоть и с натяжкой.
Смыв с себя пот и сажу, ныряю в ворот однотонной белой футболки. Застёгиваю ремень на штанах «белая ночь» с удобными карманами чуть выше колена. Затягиваю шнуровку на берцах. В спортивную сумку складываю высушенную форму, сверху кладу маску, бутылку с водой, напичканной витаминами, аптечку.
Простые правила, которые помогают выжить в таком месте, как бойцовский клуб «Клетка». Даже ватные тампоны и перекись лучше иметь свои.
Закрыв вагончик, сажусь в тачку и гоню в сторону столицы. Встаю в круглосуточную пробку на въезде. Она заложена в общий тайминг перемещения. Потом ловлю ещё одну. И ещё. В итоге добираюсь до места, когда уже всё началось, но я не первый выхожу. Там на разогреве пацаны послабее бьются. Есть время на подготовку.
– Здарова, – поочерёдно жму руки охранникам на входе.
Обхожу гостей, разместившихся в ложах и за столиками в зале. Чем меньше народу меня сейчас видит, тем лучше.
В раздевалке готовятся очередные. Здесь уже другой принцип. Человек человеку зверь, но с некоторыми мы нормально общаемся. И то только лишь потому, что нас не ставят друг против друга. Но всё может измениться в любой момент.
Парни выходят, я остаюсь один. Переодеваюсь в удобные шорты, меняю носки на гетры, сверху защита на колени и локти. Торс голый, чтобы ухватить было не за что. Да и элемент шоу. Мои татухи возбуждают женщин и впечатляют мужиков. За это тоже платят.
Здесь вообще за многое платят…
Разогреваюсь. Достаю из сумки маску.
– Дан-те, – тёплые женские руки скользят по прессу.
– Это мужская раздевалка, Дана, – закрываю глаза.
Весь настрой мне сбивает, дура!
– Все уже вышли, – мурлычет в лопатки. Её ладонь скользит по шортам и сжимает член. – Ты же хочешь меня…
– Я не трахаюсь перед боем. Это правило, – напоминаю ей.
– Так много правил… – хнычет она.
Да, у меня до хрена правил. Иначе я бы сдох здесь в первую же неделю, а я бьюсь в этом клубе уже полгода.
– Благодаря им я всё ещё жив. Удачи в поисках лёгкого секса, – надеваю маску, пока фиксируя на подбородке, чтобы не мешала говорить.
– Я соскучилась, – начинает откровенно бесить своим нытьём.
– Если не терпится, могу подкинуть бабла на вибратор, – развернувшись, огрызаюсь на Дану.
Иногда она страшно раздражает своей глупостью и навязчивостью, но я ведь держу её рядом не за интеллект.
– Фу! – лупит меня ладонью в плечо.
Заржав над её искривившимся лицом, выхожу в зал. Там большой босс собственной персоной. Замечает меня. Зовёт, подняв руку вверх.
– Данте, иди сюда. Разговор есть.
– Мне за разговоры не платят, – ухмыляюсь, снова стянув маску на подбородок.
– Умный, да? – улыбается Ильхан.
– Не жалуюсь, – смеюсь и протягиваю ему ладонь. Пожимает и кивает мне в сторону своего кабинета.
– Пойдём. Это надо решить до боя.
Глава 5
Данте
Ильхан вальяжно разваливается в кресле с высокой спинкой, всем своим видом показывая, кто здесь хозяин. Взмахом руки позволяет мне сесть. Усмехнувшись, копирую его позу на стуле напротив.
– Ты знаешь про НХЛ – ночную хоккейную лигу?
Моргаю, думая, что мне послышалось.
– Допустим, – качаю головой.
– У меня старший брат решил поиграться в это дело. Обратился за помощью. А я не могу отказать брату в такой малости. Да и тебе бабки нужны, как выяснилось. Есть вариант заработать.
– Озвучивай, – складываю руки на груди.
– Хоккей – игра силовая. Брат хочет сильного бойца, который потренирует его команду в зале и подтянет как по силовым приёмам, так и по защите от них. Я хочу, чтобы ты это сделал. Тем более тренируются они в вашем Ледовом.
– Ильхан, я ни хрена не знаю про хоккей, кроме каких-то общеизвестных вещей.
– Тебе не надо ничего знать про хоккей, Данте. Твоя задача – укрепить команду перед игрой, научи её драться, – сжав ладони в кулаки, ударяет ими по столу.
– Зачем? Это же любительская лига, – напоминаю я. – Твой брат хочет покалечить манагеров и таксистов?
– Мой брат хочет выиграть. Пара-тройка тренировок за хорошие бабки. От тебя больше ничего не требуется. Неплохо было бы оценить такой подгон, – хмыкает он.
– Твои подгоны стоят обычно очень дорого, – открыто говорю ему.
– Я не полезу в это, если брат останется доволен. Рассчитываться с тобой тоже будет он.
