Настя Бонс "Дежавю"

– Важно, чтобы вдохновение не убило тебя однажды… – горько выдохнул Влас ей вслед и мысленно перекрестил ее в воздухе, хоть и не особенно верил в бога и любых других святых.

Глава 4. Портрет

Двухуровневая квартира Власа всегда выглядела по-холостяцки, даже с учетом того, что вот уже пару лет они с Максим жили под одной крышей.

Высокие потолки. Грубая отделка стен кирпичной кладки. Изобилие бетона и штукатурки. Сочно и со вкусом.

Масштабы квартиры и весь интерьер выдавали во Власе не только обеспеченного человека, но и парня с хорошим вкусом.

Он был единственным сыном в семье зажиточных родителей, которые души в нем не чаяли. И когда он в восемнадцать лет вдруг решил жить самостоятельно и ни от кого не зависеть, отец сумел настоять на том, чтобы упрямый Влас согласился хотя бы на квартиру.

Несмотря на баснословную сумму, выложенную его родителями за это гнездышко, Влас, вот уже более шести лет, умудрялся выплачивать им долг, участвуя во всевозможных конкурсах и мировых состязаниях барменов. Ведь он был из тех людей, которые не привыкли быть должными кому-либо, в том числе и родным.

Для Максимилианы была выделена комната на первом этаже. Огромное помещение, с панорамными окнами, отдельной ванной и уютным раскладным диваном.

Максим любила это место за то, что именно здесь, с помощью друга, она обрела первую в своей жизни художественную мастерскую. Мастерскую, в которой она могла творить днями и ночами, а после засыпать на подушке, когда вдохновение уже излито на холст, а последние силы покидают ее ладони.

Влас даже не ворчал, что обивка дивана давно заляпана разноцветными пятнами, а по квартире иногда катаются мелки, кисточки и куча всяких нужных вещей творца.

Сам Влас всегда обитал на втором этаже. Домой чаще приходил только ночевать, а всё остальное время посвящал работе. В редкие вечера, сговорившись с Максим, они собирались у телика за бутылочкой Bud(а) и пиццей «4 сезона».

Ранним утром в квартире было так тихо, что Влас засомневался, возвращалась ли Максимилиана домой. Он бесшумно вошёл в мастерскую и застал подругу спокойно спящей на диване. Руки Максим, как всегда были испачканы то ли краской, то ли углем, то ли карандашом, и это означало, что ночь прошла у холста.

– Дома. Это главное, – успокоившись, выдохнул Влас и отправился в сторону кухни.

Сквозь сон Максимилиана почувствовала аромат свежесваренного кофе. Ноты арбузного сиропа приятно щекотали в носу и заставили открыть глаза.

– Только ты знаешь, чем поднять настроение с самого утра, – улыбнулась она другу, забирая высокий стеклянный бокал с горячим напитком.

– Годы практики, крошка, – засмеялся он, внезапно зацепившись взглядом за новое творенье Максим.

С холста на него смотрел портрет мужчины. Его взгляд казался настолько живым и глубоким, что становилось не по себе от его «настоящего» присутствия. Взъерошенные волосы. Маленькая точка на щеке, похожая на родинку. Всё было настолько подробно, что складывалось впечатление, что портрет рисовали с натуры.

– Ты всё же нарисовала его! – почти выкрикнул Влас, подойдя к картине и с интересом разглядывая портрет.

– Это…это…просто нашло…Вдохновение, – заикалась Максим.

– И кто же наш Мистер Тин? – поинтересовался Влас, не отводя глаз от нового шедевра.

– Мистер Тин? – переспросила подруга, удивленно поглядывая на собеседника.

– Конечно, ТиН! Твой и Ничей больше! – иронизировал он, явно испытывая ее терпение.

– Я не буду продолжать этот разговор… Лучше скажи, где мой старый шлем? Я хочу опробовать новый эскиз сегодня, – перевела тему Максимилиана и встала с дивана.

– Наверху, кажется, – сказал Влас, вслед удаляющейся подруге. – А ты теперь его будешь с собой возить или он будет здесь меня нервировать? Мне как-то неуютно, когда он рядом. Такой живой Мистер Тин… Жуть.

– Не смотри ему в глаза! – закричала с верхнего этажа Максим.

– Ооо, Макс, раз ты там, скинь мне носки! Я снова забыл их в шкафу.

– Ещё хоть слово услышу про Мистера Тин, и я скину что-нибудь потяжелее. Понятно, Влас? – спросила она, перевесившись через перила, а после, четко прицелившись, швырнула в него клубком.

– Яснее некуда, крошка! – закричал в ответ Влас. – Где же тебя искать, чувак? – тихо добавил он, обращаясь к портрету.

Глава 5. Кэти

В баре «Мамонт» этим вечером было довольно людно.

Все, кто пришел, желали отметить всенародный еженедельный праздник Великой пИтницы.

Максим заняла одиночный столик у окна, вместо того, чтобы привычно сидеть за барной стойкой, где и без того была куча народу.

Бар напоминал огромный муравейник, где собралось всё разнообразие видов насекомых-людей.

Здесь была и вредная тля, что пришла поживиться за чужой счет… И крупные неповоротливые жуки с пивным пузиком в сопровождении их крохотных юрких собратьев, что пришли оставить минувшую рабочую неделю в прошлом… И цепкие клещи мужского и женского пола. Не обошлось и без участников любых хмельных посиделок – неутомимых жуков-ощупников.

В общем, здесь можно было встретить и наглых разбойников, и мелких воришек, и льстивых попрошаек, и бесстыдных нахлебников, и вежливых гостей.

Максимилиана, как всегда что-то увлеченно рисовала в блокноте ручкой, слегка прикусив нижнюю губу. Она делала так всегда, когда была поглощена тем, что ей нравится.

– Привет, Симка! – раздался громкий женский визг, от которого Максим передернуло.

– Кэти, ты так быстро вернулась! Как отпуск? – поинтересовалась Макс у подруги после недолгих объятий.

– Отпуск замечательно! Но с самолёта сразу сюда…Скучала по вам! Как вы? Что тут нового? Власа женили? Не поубивали с Никитой друг друга? Хотя, если ты здесь… Стоит спросить про него? – тараторила Кэти, пытаясь вклинить в пару предложений всё то, что ее волновало во время недолгого отсутствия.

– Не знаю… Еще есть шанс. Он обязательно что-нибудь учудит в ближайшее время, потому как думает, что ты возвращаешься на следующей неделе… – многозначительно добавила Максим, ядовито улыбаясь.

– Я вижу, ваша взаимная неприязнь только растет, – констатировала Кэти, усаживаясь за столик напротив подруги.

– Забудем о Никите! Как ты? Как Бразилия? – перевела тему Максим.

– Отдыхать всегда клёво! Но очень хотелось найти какого-нибудь горячего Мигеля, чтобы «всё такое». Но пришлось обойтись и без Мигеля, и без «всё такое»…

– Не нашла? – весело поинтересовалась Максимилиана.

– Сказали лучше искать в Турции, там с этим проще. Зато я привезла кучу впечатлений, красивый бронзовый загар… и сюрпризы для всех вас.

– Что теперь рванешь в Турцию искать своего Мачо-бея? – ухмыльнулась Максим, пытаясь подстегнуть подругу.

– Обязательно! Но только после «ночи тату»! – парировала Кэти, мягко щелкнув Максимилиану по носу. – Ты обещала мне новый эскиз!

– Оу, я и забыла о ней…

– Ну, Макс, как ты можешь? Эта ночь бывает раз в пол года! Оторвись от своих автомобилей хоть на вечер! Сколько можно дышать этой краской с…как его… пульвери…. пульвели..тьфу…распылителя? И вообще тебе давно пора подумать о том, чтобы сменить работу. – предложила Кэти, и, выждав паузу добавила, – сколько твоих эскизов мы использовали в прошлый раз? Туча народу соберется! Они готовы платить в два-три раза больше обычного! В конце концов, ты не будешь вечно жить с Власом…он когда-нибудь женится…

– Думаю, у меня есть подушка безопасности с запасом в пару лет, – ответила Максим, на что Кэти закатила глаза в знак протеста. – Я пытаюсь найти работу!

– Не верю! Ты всё свое свободное время рисуешь! А деньги, заработанные с картин, отдаешь на благотворительность! – прервала ее тираду Кэти. – Так поищи работу, связанную с творчеством!

Максимилиана молчала. Подруга была права. Впрочем, как всегда.

– Хорошо будет тебе эскиз, – выдохнула Макс, поняв, что подруга победила. – Ну, в смысле, я буду участвовать в «ночи тату»…

– И будешь искать работу? – наседала неугомонная Кэти.

– Хорошо! Хорошо! Только, где искать вдохновение? – проскрипела Максим, собирая в уме все навязчивые идеи.

– Садись на свой мотоцикл и дуй в какое-нибудь волшебное место, как ты делаешь всегда. Старушка Хонда на ходу? А то она жутко выглядела в последний раз, – невзначай напомнила Кэти, не переставая бесконечно тараторить.

– Не хочу вспоминать. Сейчас она в порядке. Но, пожалуй, ты права. Поищу новое местечко для творчества… Но эскизы покажу не раньше события! – оборвала ее радостные крики Максим, и громко расхохоталась, глядя на раздосадованное лицо подруги.

Глава 6. Вдохновение

Приближающееся лето ласково окутывало со всех сторон удушающим разогретым за день воздухом.

Теплые порывы ветра нежно щекотали кожу и касались темно-каштановых прядей Максимилианы, заставляя их рассыпаться шелковыми волнами по ее плечам.

В этот вечер луна и солнце, не желая расставаться, замерли по разные стороны небосвода, погружая весь город в нежно-кремовые оттенки сумерек.

Максимилиана долго мчала по трассе, не зная конечного пункта своего путешествия. Она решилась довериться непредсказуемому случаю, любимой дороге и внезапному озарению, которые могли подарить не только новые эмоции, но и вдохновение.

Дорожная белая линия устало подмигивала искательнице музы, намекая о том, что не надо бы ей уезжать далеко. Когда, неожиданно для себя, Максим осознала, что ей знакомы эти места.

Знакомый лесной пейзаж, который в далеком детстве казался ей облачно спокойным и безгранично волшебным. Хотя, местные поговаривали об очередной аномальной зоне, о которой мало кто знает. Место, где с наступлением сумерек появлялись таинственные полупрозрачные бесшумные гости.

Она вспомнила, как приезжала сюда тем последним неодиноким для нее летом.

Когда бабушка Шура была еще жива.

Когда можно было улизнуть из скрипуче-обшарпанных стен интерната и знать, что тебя будут ждать.

Здесь. За глубоким оврагом. Через пруд. А там, по тропинке на край деревни.

В небольшом сгорбившемся домике, поникшем и накренившемся на бок.

Ее ждала бабушка. Беспрестанно хлопоча у теплой русской печи, делая для внучки наивкуснейший обед.

Тем летом исполнился год, как ее бабушка не пила алкоголь. Ее глазам вернулся былой блеск, а вместе с ним и бесконечная нежность к родной кровинушке – внучке, заточённой в интернате почти с самого рождения. Нежность, в которую Максимилиана окуналась без остатка, как будто догадываясь, что эти моменты не будут длиться вечно.

Бабушки не стало той же осенью, а Максимилиана вспоминала то лето, как самое грустно-счастливое в своей жизни еще много лет.

Она вернулась в эти места, когда окончила интернат, но зайти в старый дом так и не смогла. Просидев на берегу несчитанное количество времени, она решила пройтись по любимым местам, желая запомнить всё вокруг. Каждую хрустящую под ногами травинку. Каждую ласточку, свившую гнездышко на небольшом утесе у самого берега. Каждый камешек. Каждый запах. Каждое мгновение, пережитого здесь счастья…

Максимилиана, пошарив по карманам, достала блокнот и любимый мягкий черно-грифельный карандаш для эскизов.

Внезапно оступившись на скользком камне, она кубарем покатилась на дно непонятно откуда-то появившегося оврага. По счастливому стечению обстоятельств, ей удалось остановиться, уцепившись за корень неразличимого из-за сумерек растения. Максим, невольно выругавшись вслух, перевела дыхание и огляделась.

– Закон подлости в действии! – прошипела она, поняв, что выпустила блокнот с эскизами из рук.

Ярко-желтая обложка тетради была видна даже в условиях сумерек, поэтому Максим легко разглядела ее на траве.

– Что ж, я всё равно тебя достану! – выдохнула она и потянулась за блокнотом свободной рукой.

Сухой корень заскрипел под ее ладонью и в мгновение оторвался от своего земляного крепления. Максим зажмурила глаза, предвкушая скорое падение и мысленно пересчитав все возможные полученные травмы и ушибленные косточки.

Чья-то твердая горячая рука схватила ее за предплечье и потянула обратно.

Через секунду Максим стояла на ногах, которые в это мгновение казались бетонно-ватными.

Сквозь кучу несвязных мыслей о призраках, полтергейстах, маньяках и прочих нечистях в ее голове, она, наконец, смогла услышать ровный бархатный баритон.

– Вы в порядке? – настойчиво спрашивал голос, слегка встряхнув ее за плечи, в попытках привести Максимилиану в чувство – Ох, надеюсь, это не очередная искательница удачных селфи, скачущая ночами по оврагам…

Глава 7. Дежавю

– Вы в порядке? – настойчиво спрашивал голос, слегка встряхнув Максимилиану за плечи, в попытках привести её в чувство.

Знакомый взгляд. Настолько живой и глубокий, что Максим стало не по себе от «настоящего» присутствия его обладателя. Ей на мгновение показалось, будто она видела его раньше.

Ощущение полной нереальности происходящего.

Как сон. Как бред. Как вспышка, которая ослепляет и сбивает с ног.

Детали, будто срисованные с её холста.

Взъерошенные черные волосы.

Маленькая точка на левой щеке.

Глаза.