– Больше некому. Пойдём, уже горнистка поднимается.
Они двинулись в сторону храма. Он был высоким, массивным, изрезанным ажурными узорами по фасаду. А в его узкой северо-западной башне, остроконечной, в отличие от своей квадратной северо-восточной соседки, заканчивающейся просторной площадкой, мелькал движущийся вверх силуэт. Они обогнули храм с западной стороны, инстинктивно пригибаясь под окнами, до которых не смогли бы дотянуться, даже если бы встали друг другу на плечи. И добрались до белой арочной двери, что сверкала масляными пересветами нового слоя краски, когда горнистке оставалось ещё четыре пролёта подъёма.
– Если старшая священница нас видела, мне придётся как-то объясниться, – нервно прошептала Белая роза обмахиваясь.
– Мы же ничего не нарушили, – пожала плечами Ниралина, – Я бы, святая, и не опоздала. Но мне же не сказали, что у вас всё закрыто. Пока вернулась, пока ключи нашла.
Она распрямила скрученную мантию Белой розы, поправила застёжку-воротник, отряхнула осевшую на рукавах пыль, пригладила растрёпанные волосы.
– И зачем вас вообще закрывают?
– Сторожат.
– Да кто сюда сунется? Тысяча ступеней, а ещё рыцари у подножья.
Белая роза перестала обмахиваться.
– А если дело во мне? Не хотят, чтобы я сбежала.
Ниралина хихикнула:
– Скажете тоже. Такое и газетчики не придумают. Вам ещё нужна моя помощь?
– Нет, иди.
Поклонившись, Ниралина засеменила за угол к боковой двери, откуда можно было незаметно попасть в храм. Белая роза же распрямила плечи, придала лицу торжественное выражение.
«Одна луна, две луны, три…» – мысленно попыталась она успокоиться и отвлечься от мыслей о том, что внутри её ждала незваная гостья – истинная хозяйка этого места.
Формально наивысшее положение в храме, да и во всей империи Вуно?р, было у святой девы, что по преданьям своими молитвами к Ораи – единственной Богине и прародительнице человечества, благословляла земли и людей. Столетия назад святые девы были наставниками императоров и императриц, участвовали в политике и войнах, а позже отошли от власти, сосредоточились на храмах и врачевании. Белой розе казалось это разумным. Она вспомнила, как восхищалась жрицами, когда была маленькой, как её завораживали их длинные светлые мантии. Тогда, под властью очарования, она и согласилась заковать себя в цепи немыслимого договора…
Её размышления прервал сигнал горна, упавший с вершины башни на землю. Разбившись на тысячи осколков, он эхом брызнул в долину. Двери тяжело раскрылись. Белая роза, глубоко вдохнув, шагнула в полутёмное нутро храма.
Свет от огромных окон никогда не опускался к полу. Отчего силуэты жриц превращались в бесформенные шуршащие поклонами пятна. Взамен среди вязкого сумрака ярко освещалась высокая каменная статуя на пьедестале: Белая Ораи – Богиня-создательница и Матерь Сущего. С белыми волосами. И белыми одеяниями. Как у Белой розы. Впрочем, конечно, наоборот.
Белая роза, ступая почти бесшумно, прошла прямо к каменной богине. Уже от входа она заметила, что у пьедестала, как и ожидалось, стояло двое. Одна в серой мантии – полноватая настоятельница, опирающаяся на трость, поприветствовала её поклоном. Вполне сносная старуха, пусть и любила побрюзжать, но обителями управляла дельно, успевала приглядеть за храмом. Вторая – старшая священница в светло-серой, почти белой мантии, ограничилась лёгким намёком на кивок. Она была главой храма Ораи, а приставка «старшая» дарила ей возможность контролировать и всех священников младших храмов: храмов Солнца и Луны.
Белая роза встала между ними, дождалась, когда шорох в зале умолкнет, и начала медленно опускаться на колени. Когда до пола осталось расстояние размером с кулак, она остановилась и принялась плавно поднимать руки. Неспешно, через стороны, вверх. Глупая имитация полёта богини. Голени заледенели, напряглись мышцы шеи, а в позвоночник вгрызлось острое желание расслабить тело. Но вот руки описали круг, легли на грудь, ладонь на ладонь, колени коснулись пола, голова взлетела вверх, и шорох ряс заглушил вздох облегчения.
Она увидела, как по бокам от неё опустились на пол настоятельница и старшая священница, и, вдохнув, запела. Тягуче, монотонно. Всего пять строк. Самое начало песнопения, прежде чем замолчать.
И тогда грянул голос. Он был звонким, чистым и сильным.
Белая роза покосилась за статую. Туда, где пряталась Ниралина, чей рот, следуя за звуком, широко открывался и вытягивался, искажая черты лица. Немного понаблюдав, Белая роза прикрыла глаза.
А звук летел и летел. Кружил вокруг притихших жриц, отскакивал от стен, взмывал вверх, выходил наружу, отголоском уносился прочь. И чем дольше лилась песня, тем светлее становилось вокруг. Белая роза знала, что ничего божественного в этом не было: три специально обученные жрицы в тени поджигали настенные масляные лампы, и всё же она чувствовала странный прилив сил.
Когда последний звук исчез, уступив место тишине, Белая роза встала. Мельком заметив, что Ниралина за статуей уже стоит на коленях, она повернулась к залу.
– Да подарит своё благословение Матерь Сущего Белая Ораи. Да озарится мир её словами: Гормита! Викиошини! Эйкини!
– Гормита! Викиошини! Эйкини! – вторили ей голоса, отправляя в долину благословения на старовуно?рском: плодородие, справедливость и мир.
Зал снова зашуршал: это жрицы одна за другой поднимались, кланялись и устремлялись в открывшиеся двери. Белая роза, привычно наблюдая за ними, стояла у статуи, когда раздался голос:
– Куда так торопилась, м-м-м? И руки надо было мягче, чтобы плавно, кругом-кругом, – седовласая старуха очертила тростью линию у ног.
– Ну-ну, не ругай её, – примирительно вставила старшая священница, – на весу она держится дольше других.
– Ещё бы, – настоятельница повела плечом, выпячивая грудь, – В главном мы храме или нет? Святая она или нет? – и шумно втянула ртом воздух.
Белая роза ловко втиснулась в паузу:
– Ваше Высокопреосвященство, – улыбнулась она старшей священнице.
Женщина хмыкнула:
– Что, не даёт тебе спуску настоятельница? – У неё были острые черты лица, тонкие губы, глубоко посаженные глаза и светлые волосы, туго собранные на затылке, – Но ты её слушай: мудрее человека во всей империи не найти.
– Тю, вы хотели сказать – старее? – отмахнулась настоятельница, – Уж какой год Богиня-матерь… – она замолчала.
Даже не повернув головы, Белая роза поняла, что они увидели. Или, точнее, кого. Она моргнула, оставив глаза закрытыми немного дольше, чем следовало, и всё-таки перевела взгляд на рыжеволосую жрицу.
Та, совершенно не чувствуя неловкости застывшей атмосферы, и вместо того, чтобы как можно быстрее скрыться с глаз наблюдателей, остановилась поклониться. Из-под съехавшего платка выглядывали рыжие пряди.
– А может, и старее. Подслепла, Тарена? – ледяным тоном осведомилась старшая священница.
Белая роза почувствовала, что наступило то самое время, когда ей следовало сослаться на какие-то дела и как можно скорее покинуть подножье богини Ораи. К сожалению, правила обязывали её дождаться, пока все жрицы выйдут из храма. И единственное, что она могла сделать, – тихо отступить на шаг назад, понадеяться, что разговор не принесёт ей проблем.
– Хотела бы я… Но куда мне деваться было? – развела руки настоятельница, – Рекомендация герцога. Сама занемогла, как увидала… Даром что голос благочестивый.
– Какого герцога?
– Лампранадиса.
Белая роза сжала ладони. Бедняжка Ниралина! Знала бы она, что господин, заметивший её, разругался с храмом из-за земель и с тех пор не упустил ни одного случая разозлить старшую священницу.
– А, этого, – с нескрываемым отвращением протянула священница. – Не думает же он, что мы её такую выставим всем на обозрение?
– Ну… – замялась настоятельница, – Голос ведь под стать главному храму, вы сами слышали. А с волосами… я думала обкрасить, да не по статусу ей будет белёной… Вот платочек принадели…
– Обрей.
– Ах!
Белая роза вздрогнула, обернулась. И, лишь когда трость кольнула её в ногу, поняла, что вскрикнула она сама.
– Гм… а ежели герцог… – протянула было настоятельница, но быстро передумала заканчивать фразу.
Храм опустел.
– Ну да во цветении кого только не насобирают под деревьями, придётся обрить, чтобы не чесалось.
– Делай как знаешь. Я здесь не из-за таких мелочей.
Белая роза с силой сцепила руки перед собой, вгляделась в раскрытые двери.
– Что же, останетесь на трапезу? – спросила настоятельница, когда они остановились у её кабинета, где их ждала жрица-помощница.
– Нет, надо скорее вернуться в резиденцию, – отказалась старшая священница и подала знак вставшей рядом помощнице.
Та сразу направилась к выходу.
– Тогда не будем тянуть, – настоятельница вытащила ключ, и, щёлкнув им в замке, навалилась на дверь всем телом, толкая внутрь. – Проходите, – она пропустила Белую розу и старшую священницу.
Кабинет настоятельницы был наполнен вещами больше, чем все комнаты обители вместе. Основную часть составляли прошитые толстыми верёвками стопки сероватой бумаги. Они, уложенные рядками от пола к потолку, в основном перекрывали широкое окно, куда солнце любило светить с утра до вечера, но ради приличия растягивались у стола и по стене к двери.
– Бюрократия, – с ударением на и, – ни Солнца, ни Луны увидать не даёт, – любила приговаривать настоятельница, стоило кому-то с удивлением отметить полумрак кабинета.
И всё же даже такие ухищрения не спасали от жаркой духоты, сгустившейся вперемешку с пылью под каменным сводом обители.
– Хороший день будет, тёплый, – оценила настоятельница, разглядывая пейзаж через щели между стопками бумаг.
Белая роза на всякий случай кивнула и почувствовала, как по шее под волосами скатилась капля пота.
– Вона как солнце резвится, склоны все в белоцвете. Дивная картина будет для Великого начала.
Они сели на диванчики, вдвоём напротив старшей священницы, разделённые низким столиком.
– Никаких эксцессов? За ней присматривают? – заговорила священница, кивнув в сторону Белой розы, даже не бросив несколько непринуждённых фраз.
– Разумеется.
Священница смерила старуху взглядом и вдруг наклонилась через стол к Белой розе, схватила её за длинную прядь.
– Опять корни желтеют, – Она потянула за волосы, заставляя Белую розу опустить голову, – И лезешь хуже наших овец. – А возвращая руку, потрясла ею над полом, стряхивая повисший на пальцах волосок. – Лучшего времени подобрать не могла. Что же не накануне Великого дня?
Белая роза не осмелилась пошевелиться, лишь крепко сцепила руки и тихо пробормотала:
– Прошу понимания, Ваше Высокопреосвященство.
– А я как раз сегодня собиралась побелить её, – объявила настоятельница.
«Одна луна, две луны, три…»
– Гм… Так вы хотели проверить подготовку к Великому дню? У меня где-то был листочек с расходами… – Настоятельница встала и, шаркая, направилась к столу. – Всё записано до малейшей циферки, как есть.
– Замечательно, – сухо отчеканила священница, – Храм Ораи взял под опеку сироту. Ей нужно выделить место в обители и дать хорошую работу.
– Это какую хорошую? – на лице старухи отразился испуг.
– Почётную.
Белая роза вздрогнула от догадки, подняла хмурый взгляд:
– Не хотите же вы поставить девочку на место моей сопровождающей?
– А-а-а-а, – протянула настоятельница и успокаивающе похлопала себя по груди.
Священница прищурилась в сторону Белой розы:
– Ты отказываешься присмотреть за ребёнком, только потерявшим родителей?
– Как я могла бы отказаться от заботы о других? – Белая роза заставила себя улыбнуться, – Но если она только потеряла родителей, прошло ли её время скорби? Ведь положено от Луны до Луны.
По дрогнувшим губам священницы она поняла, что попала в цель, и многозначительно добавила:
– Да и сможет ли эта девочка хорошо выполнять работу? Храм Ораи требует деликатности, это не храмы Солнца и Луны в долинах.
Настоятельница, вернувшись на диван, согласно причмокнула:
– И верно, у нас тут жизнь строгая, не будет ли тяжело девчонке-то на горе? Далеко от привычного мира. Может, её к вам в резиденцию?
– Хм-м-м, – священница растянула губы. – Не припомню, чтобы спрашивала чьё-то мнение.
«Одна луна, две луны, три луны, четыре…»
– Что же… тогда определю её к младшим жрицам, а за обучение возьмусь сама, чтобы побыстрее, через десять солнц уже можно будет допускать до песнопений.
Старуха, не обращая внимания на остальных, задумчиво покивала, размечая план, но Белая роза, пристально следившая за лицом священницы, не пропустила небольшого изменения.
– Обучение? – Голос нетерпеливый, требовательный, – Думаю, мы можем его исключить, девочка из хорошей семьи, её знаний вполне хватит.
– Кхк, – неразборчиво булькнула настоятельница, вынырнув из раздумий, – Исключить? Думаете, все это примут? Как вы знаете, иные здесь и больше меня служат, сомневаюсь, что они не заведут спор на собрании.
Белая роза расцепила руки, разгладила мантию на коленях. А настоятельница распылялась всё сильнее.
– Вдобавок эти, кто помладше, все из рекомендованных, будут ли их покровители молчать?
Священница поджала губы, забарабанила пальцами по обивке дивана.
– Мне нужна она на позиции сопровождающей. В Великий день.
– Через два солнца? – ахнула старуха. – Да как я её поставлю-то? Ни с того, ни с сего, новую девчонку, и ладно бы они вдруг подружились, а так?
Рука священницы замерла в воздухе.
