– А сам ты как думаешь?
Я промолчал, и Тоут пояснил:
– В ментальном мире можно задать любую скорость течения времени. Всего одна минута в Оранжевом мире будет равна месяцу обучения в ментальном.
– Так давайте за день всё освоим!
– Ты когда-нибудь был на шоколадной фабрике?
– На конфетной…
– Чего всё сразу там не слопал? – Тоут протянул руку к свечке. – Сядь наконец. Пока тебе больше минуты нельзя там находиться, иначе потеряешь связь с реальностью. А это не то, что нам нужно.
Он зажёг свечку, просто прикоснувшись к её фитилю, и протянул ко мне руки ладонями вверх. Секунду поколебавшись, я вложил в них свои.
– Закрой глаза и представь место, где тебе было хорошо.
Дом. Совсем детское воспоминание: папа подкидывает меня вверх и тут же ловит под паникующее мамино: «Не урони!» Парк. И Лера рядом… Пляж в Испании. И мы со Стеллой смеёмся непонятно над чем, делая звёздочки на песке… Опушка берёзового леса на окраине Сыпина, куда мы с родителями выезжали на пикник, когда мне было лет десять…
Я сам не понял, в какой момент это произошло, но после накатившего густо-белого, как молоко, тумана, я вдруг оказался на той самой опушке.
С одной стороны – берёзы, с другой – поляна, заросшая травами и полевыми цветами. Солнце светит так ярко, что хочется зажмуриться. И мы с Тоутом, голова которого под лучами сияет, как начищенный тазик, сидим друг против друга, держась за руки.
Представив, как это выглядит со стороны, я хихикнул. Тоут чуть улыбнулся, но тут же покачал головой, дав понять, что веселиться не время.
– Красиво у вас на Терии! – и он не удержался.
– По-разному.
Зачем я это сказал?
– Я знаю. Сосредоточься! – наставник отпустил мои руки и без отрыва уставился куда-то мне за спину, продолжая говорить. – Ты должен понять и принять, что нет ничего невозможного. Все ограничения только в твоей голове. Научишься управлять ими, сможешь менять свой ментальный мир так, как сам этого захочешь. Реальный, кстати, тоже. Обернись.
Я оглянулся – и буквально в пяти шагах увидел выложенный камнем родничок, которого, готов поклясться, никогда на этой поляне не было.
– Теперь ты! Представь в деталях, что ты хочешь создать, и приложи к этому силу!
Я попытался найти в себе силу, напрягся, глядя прямо перед собой и, конечно, нарвался на насмешливое:
– Силу, Денис, силу! Тужиться не надо!
Полчаса мне понадобилось для первого удачного опыта. Ну, как удачного?.. На поляне образовалась кривая зелёная пирамидка из еловых веток. При этом ни одной ёлки в тех местах не растёт.
– Решил построить домик хоббиту? – рассмеялся Тоут.
– Не совсем, – я начал чувствовать себя полным бездарем. – Куда его теперь девать?
– Просто рассей.
Кому просто-то? А сам сейчас опять начнёт прикалываться: «тужься – не тужься»?
– Про силу не забудь!
Я не смотрел на него, но чувствовал, как он улыбается. И вдруг разозлился, направив эту злость на пирамидку, которая в ту же секунду прямо у меня на глазах превратилась в пыль.
– Видишь? Сила в тебе есть, – Тоут выдержал паузу. – Так что перестань сомневаться. А чтобы получилось то, что действительно хочется, нужно очень хорошо представить этот предмет, до мельчайших подробностей.
Я решил попытаться удержать в себе эту злость, раз так хоть что-то получается, и начал в голове будто декорации строить.
И когда он появился из ниоткуда – высокий шалаш из еловых веток, я чуть было не заорал: «Йох-хо!», но тут же услышал в голове: «Тсс! Не спугни»!
Сам я это себе сказал или Тоута услышал? До сих пор не знаю. Их под моим взглядом как будто собрали из воздуха – копну свежего сена у входа, столик из берёзовых стволов, два пенька-табурета…
Ну теперь-то можно орать: «Йох-хо»?
– Аскетично, – коротко сказал Тоут.
Я обернулся.
– Диван здесь был бы неуместен, – ляпнул я, не понимая, похвалил он меня или наоборот.
– Если захочешь изменить здесь что-то, действуй! В любой момент.
Но главное сделано. Это теперь твоё место для обучения. Чтобы попасть сюда, тебе нужно только захотеть. Ну, и придать желанию силу.
Тут раздался тихий треск.
– Время! – шепнул Тоут.
В реальность он меня вывел, снова взяв за руки. К тем же коврикам и той же свечке, которая даже наполовину не расплавилась. И тут же ошарашил приказом:
– А теперь вернись обратно!
Мои сомнения он уловил быстрее, чем я их осознал.
– Не бойся, я с тобой. Но на этот раз всё делаешь сам!
Однако одной успешной попытки моего «самообслуживания» ему оказалось мало.
Я ещё дважды возвращался к моим берёзам и обратно, пока он не сказал:
– Отлично! Ты готов!
Готов… Я поднял глаза на стеллажи с книгами, подумав, что мои пеньки с шалашом, конечно, прекрасны, но чему я там научусь? Без компьютера и книг?
– Научишься. Я уже настроил академическую библиотеку на твой «учебный класс». Теперь ты на своих пеньках можешь задавать вслух любой вопрос – и тут же получать все материалы по нужной тебе теме. Все знания мира. Вернее, миров, – Тоут улыбнулся.
– Можно вопрос?
Когда он кивнул, я спросил:
– Сколько реального времени мы потратили сегодня?
– Десять секунд.
Пока я переваривал, как это вообще возможно, наставник добавил:
– Думаю, на сегодня достаточно. Митро (произнося это, он усмехнулся) уже ждёт.
…Мячик действительно был у входа на факультет. Закрыв глазки, он колыхался вправо-влево, бормоча в частушечном ритме: «Парури-кап! Парари-бап!»
– И что это значит?
Он аж подпрыгнул от неожиданности с испуганным воплем: «Йууухже-пру!» – и очень резво откатился в цветник, спустя минуту пискнув оттуда:
– Это ты, сморкач? – и тут же высунулся из-под бутонов этаким кусочком жёлтого пряника.
– С тобой только границу охранять! Ты выкатишься уже оттуда? Или как?
– Границу?.. – из цветника выглядывало уже полмячика.
Выглядело это очень смешно.
Когда я наконец выманил его из укрытия, пообещав объяснить, что такое «граница», мы отправились на прогулку по парку. При этом Митро тут же забыл, что говорить должен был я, и сам начал, катаясь зигзагами от одного бордюра дорожки до другого, болтать без умолку. Иногда явно сочиняя:
– А вот смотри! Это дерево пятьсот лет назад посадил Великий маг Факури, сморкач из Тёмного мира, изгнанный с Атласа за то, что хотел уничтожить Королей!
– То есть его выгнали, а дерево оставили? – успел я встрять с вопросом в его несмолкающий монолог.
– А чем виновато дерево? – в голосе Митро послышалось искреннее недоумение, потом он продолжил. – Факури тогда вызвал на магическую дуэль понтиуса, и тот сказал ему, что добро всегда побеждает зло. А Факури ещё смеялся: «Конечно! Кто победил, тот и добро!»
– Ну, раз в итоге выгнали именно Факури, понтиус – явное добро!
Митро затормозил и развернулся ко мне, изучающе глядя снизу вверх:
– Смеёшься, что ли?
Я не выдержал – рассмеялся. Мячик обиделся и дальше катился молча, минут пять, пока мы не дошли до фонтана с драконом, где на этот раз не было Эилиля.
– Ты знаешь, а я бы хотел быть драконом, – мечтательно произнёс Митро. – Драконы летали высоко, все их боялись… А меня, без рук, без ног, такого мелкого любой пнуть может. Если бы ты мог выбирать, кем стать, кроме себя, то кем бы хотел быть?
– Наверное, Робин Гудом…
– Это ещё кто такой? – насупился Митро.
– Это разбойник. Он жил у нас на Терии много-много лет назад в стране под названием Англия. Благородный отважный парень! Настоящая легенда!
– Так он же преступник, если разбойник.
– Ну нет! Он грабил только богатых и раздавал всё награбленное бедным.
Митро в упор уставился на меня и с каждой секундой хмурился всё сильнее, пока наконец его бровки не сошлись в одну линию, а глазки в один кружочек, и он не подвинулся ближе:
– Да он же просто дурак!
– Робин Гуд дурак?!
– Конечно, дурак! При нём хоть кто-нибудь работал? Богатым оно зачем, раз всё заработанное отнимают? А бедным тем более! Если им твой Робин всё приносит!
С этой точки зрения легенду о Робин Гуде на моей памяти никто никогда не оценивал. Но, подумав с минуту, говорить Митро, что он, кажется, прав, я не стал.
Глава 5. Весёлые старты
«В нашей семье по утрам зарядкой занимается только мобильник».
(Шутка)
Я чувствовал себя грушей, которую испинали, выбив из неё все косточки. И понял наконец, что имела в виду Стелла под «усталостью ума», когда ты даже думать не в состоянии.
То есть после того, как мы с Тоутом «начелночились» к берёзам из моего детства, руками я всё ещё мог бы переделать кучу работы. Но заставь меня в этот момент решать контрольную или писать сочинение – без шансов. Я даже книгу сейчас читать бы не смог, так и застыл бы на одном абзаце, пытаясь уловить мысль автора.
Что интересно, тропинки я не выбирал, правильно ли иду, не думал. Как будто тысячу раз уже ходил этой дорогой, и ноги сами знали, куда поворачивать. Или тропинки вели куда надо?
Уже в комнате усталость накатила новой волной, настолько мощной, что я даже на секунду задумался, идти ли в ванную: «Помыл бы кто…»
Зато когда я вышел после душа, на столе в фарфоровой тарелке дымилось моё любимое блюдо – пельмени со сметаной. Они знали, да? Впрочем, чего удивляться: в моей голове здесь кто только ни шурует!
Я умял все до единого пельмешка и отправился в кровать. Заснул, едва коснувшись подушки.
А разбудила меня «Зима» Вивальди, любимый мамин рингтон на телефоне. При этом звуки музыки словно нарастали, пока я лежал, потягиваясь, и думал, откуда они идут и почему именно Вивальди.
Когда стало слишком громко, я всё же собрал волю в кулак и начал сползать с кровати, чтобы найти источник звука и хотя бы убавить громкость. Но, как только мои ноги коснулись пола, музыка прекратилась сама, словно кто-то нажал кнопку «выключить».
Так это будильник?
Я убрал ноги с пола. Музыка тут же включилась снова. Будильник.
