Я сжал в руке увесистый конверт из плотной жёлтой бумаги, скреплённой красной сургучной печатью, взамен протянул папку с бумагами.
– Ну что ж, тогда, – старик отступил от входа в портал и едва заметно кивнул своим прихвостням, – приступим.
Помощники вновь разошлись в разные стороны. По одной, друг за другом, они вводили девок в портал. Те шли послушно, словно скот на убой. Звучит цинично, но вдруг, так и есть? Хрен его знает.
Оставшихся двух, лежащих в отключке, помощники жреца подхватили на руки, и вместе с ними шагнули в светящуюся арку. Фух, пронесло, и никто не спалил, что с двенадцатой девкой что-то не так.
Великий жрец уже почти дошёл до портала, но вдруг обернулся и полоснул своими белёсыми глазищами, словно серпом по яйцам:
– Есть что-то ещё, о чём я должен знать?
– Нет, – прохрипел и вновь опустился на одно колено, склоняя голову, пряча глаза. Чёртов старик, неужели о чём-то догадался?
К счастью, время было на исходе. И мы оба это понимали.
– Ну что ж, тогда до встречи, охотник.
– До встречи, Великий жрец, – я не рискнул поднять голову до тех пор, пока старик не шагнул в портал.
И только когда светящаяся арка погасла, встал на ноги и отряхнулся. Ветер стих.
Посмотрел по сторонам. Ничто не напоминало о том, что здесь творилось каких-то пять минут назад. Фантастический блокбастер, мать его.
Двенадцать девушек пропали без вести. Никто и никогда их не найдёт. Впрочем, разве это такая уж редкость? Нет тела – нет дела. А когда и следов никаких нет…
Кстати, о следах. Посвистывая, направился обратно в дом, на ходу отдирая печать и вскрывая пергамент. Присвистнул, не поверив своим глазам – да тут хватит, чтобы завербовать целую армию, и сдача нехилая останется! Ну, окей, старик, будут тебе ещё наёмники.
Но первым делом надо тщательно осмотреть и обработать каждую комнату, чтобы скрыть все следы. Но уж в этом я профи. Не зря десяток лет отпахал в следствии.
4. Неприятное пробуждение.
Ангелина.
Очнулась стремительно, словно вынырнула из небытия. Открыла глаза и резко села на кровати. Память подбросила последнее, что я помнила перед тем, как отключиться.
Кажется, я скоро привыкну просыпаться не пойми где, и вовсе перестану чему-то удивляться.
Комната в золотисто-бежевых тонах. По-королевски вычурна и роскошна. Тяжёлые бархатные портьеры лимонного оттенка с помпезными ламбрекенами. Обои в тон с серебристым тиснением и рисунком из королевских лилий. Огромный шкаф под потолок из дерева цвета молочного шоколада, пара комодов ему в тон, дамское трюмо с круглым зеркалом. Возле окна столик с двумя аккуратными креслами.
За окном светит солнце.
Я всё в той же одежде и рваных колготках. На голове по ощущениям птицы гнездо свили. Хорошо хотя бы умылась накануне. Ну, вот опять, о чём я думаю, разве это сейчас важно?
Спустила ноги с кровати и осторожно подошла к окну. Ступни тонули в пушистом ворсе ковра. Приятно.
Осторожно раздвинула занавески, готовясь к чему угодно. Но никак не к тому, что увидела.
Из окна открывался вид на красивый сад. Аккуратно подстриженные живые изгороди образовывали лабиринт, в центре которого журчал фонтан. Вода в нём переливалась на солнце и отражала блики.
Справа и слева, на выходах из лабиринта были расположены беседки, увитые плющом и цветами. Сказка, да и только.
Четверо мужчин стояли возле входа в лабиринт и что-то обсуждали, оживлённо жестикулируя. Я даже не сразу поняла, что с ними не так. Старомодные плотные камзолы тёмных оттенков и длина волос. Волосы у всех мужчин были ниже плеч и убраны в хвосты.
Я настолько увлеклась их бесцеремонным разглядыванием, что не заметила, как один из мужчин повернулся в мою сторону, поднял голову и встретился со мной взглядом.
Секунду мы смотрели друг на друга. Затем он улыбнулся и поклонился.
Я резко отпрянула от окна. В эту секунду скрипнула входная дверь, и в комнату вошла невысокого роста девушка с чёрными волосами, убранными в пучок и в платье из простой серой ткани. Увидев меня, она ойкнула, и тут же поклонилась:
– Госпожа, вы уже проснулись.
«Госпожа?» Я устало потёрла глаза и вздохнула. Где я опять, чёрт возьми? Что делать? В прошлый раз паника и моя активность ни к чему не привели, а лишь всё испортили. Как там говорила сумасшедшая в ресторане? Меньше говори, больше слушай и никому не верь? Совет не так уж и плох, пожалуй. Кто бы меня ни похитил, я усвоила их правила игры. Не доставляй проблем и веди себя спокойно, иначе тебя вырубят. Терять сознание я больше не хотела. А значит, надо быть умнее. Слушать. Подмечать. Делать выводы. И если уж действовать, то только наверняка. Всё ради того, чтобы понять, как отсюда выбраться и вернуться домой.
Поэтому я присела обратно на кровать и слабо улыбнулась девушке:
– Кажется, да, только голова немного кружится.
Я ответила инстинктивно, но только сейчас поняла, что и я, и девушка, разговариваем на незнакомом языке. Не то французский, не то латинский, не то что-то среднее. Девушка с пониманием закивала:
– Вы совсем ослабли, долго были без сознания. Сейчас я принесу укрепляющий отвар. Выпейте его, и станет лучше. Потом я помогу вам принять ванну и позавтракать.
Служанка настороженно и внимательно всматривалась в моё лицо. Похоже, ожидает, что я начну буянить. Что ж, ты будешь разочарована, дорогая. У меня теперь другая тактика.
– Было бы здорово, – я снова слегка улыбнулась и прилегла обратно на кровать, всем своим видом демонстрируя смирение и покорность. На самом деле у меня и вправду перед глазами запрыгали чёрные мушки и накатила слабость. Что за дрянь мне вколол тот, кого называли охотником?
Спустя несколько минут милая девушка вернулась с подносом, на котором стоял кувшин. Ловко наполнила кружку и передала её мне.
Я с опаской заглянула внутрь и принюхалась.
– Это укрепляющий отвар, – словно читая мои мысли, проговорила служанка, – сам лекарь его императорского величества изготовил, из секретных трав.
Пахло, и в самом деле, травами. Ну что ж, рискнём. На вкус напиток напоминал смесь шалфея, мяты и чего-то пряного. Приятное тепло потекло по телу, и я выпила всё до дна. Стало немного лучше.
«Как же мало надо человеку для счастья», – подумала я, лёжа в горячей ванне с ароматическими маслами. Было очень странно, что незнакомая девушка намыливала и растирала мои волосы и тело. Но раз уж я решила играть свою покорную роль, то надо идти до конца.
Похоже, молчание не было главным достоинством служанки. Пока длились банные процедуры, я узнала, что её зовут Дафна. Что она недавно в замке Его Императорского величества. Что впервые прислуживает золотым. Что нас доставили ещё вчера утром, и я дольше всех приходила в сознание. Что у нас мало времени, а успеть нужно многое. Что сегодня вечером первое собрание золотых и встреча с леди Гликерией. Что леди Гликерия расскажет нам, зачем мы здесь и что нас ждёт.
Одним словом, разговорчивая Дафна оказалась просто находкой для шпиона, то есть для меня. Мне оставалось только улыбаться ей и поддерживать видимость диалога, лениво задавая односложные вопросы.
После ванны я окончательно пришла в себя и с аппетитом поела что-то похожее на тыквенный суп-пюре и выпила ещё укрепляющего отвара.
Ближе к вечеру Дафна распахнула огромный шкаф, и я увидела несколько разноцветных платьев из воздушных тканей.
Служанка с восхищением предлагала мне на выбор ярко-розовое и коралловое безумие. Но здесь я уже не смогла играть покорность, позволив себе отстоять хотя бы какую-то видимость вкуса.
В итоге Дафна разочарованно шнуровала на мне серебристо-серое платье в пол.
Закончив с одеждой, Дафна поднесла плоскую деревянную коробочку. Под крышкой в ней обнаружилось массивное металлическое ожерелье, лежащее на тёмно-синей бархатной подложке. Оно не было ни красивым, ни изящным. Громоздкое и уродливое. Но кто его знает, какие здесь понятия о красоте, поэтому я только вопросительно взглянула на служанку.
– Госпожа, это нужно обязательно надеть, распоряжение леди Гликерии.
– Надо, так надо, – я повернулась к Дафне спиной, чтобы она смогла застегнуть ожерелье, затем подошла к зеркалу.
Уродливый металл неприятно холодил кожу. Спокойный оттенок ткани хотя бы немного компенсировал откровенное декольте. Вот что за мода? Всё наружу, словно товар на витрине.
В тот момент я ещё не знала, насколько близка была к правде.
5. Дела имперские.
Рэйнер.
Кабинет императора был выдержан в тёмно-зелёных тонах. Мебель из ценного эбенового дерева. Большой рабочий стол.
Вдоль стены от пола до потолка шкаф, заполненный книгами, справочниками, ценными артефактами, военными трофеями и просто личными презентами.
Кушетка у стены. В неспокойные времена она служила кроватью для быстрого сна.
Сейчас Коннор Хэлленбург VI упирался двумя руками в стол и не отрывал взгляд от огромной карты. Чуть ниже меня ростом и волосы до плеч. Военные, как я, не могут позволить себе подобной роскоши. На правителе камзол расцветки императорского дома: чёрный и зелёный. Палец с массивным перстнем скользит по карте с землями Альдебран, территориями друзей и врагов империи, а также дикими пустошами.
Вздохнул и посмотрел в окно, зная, что император не любит, когда его размышления прерывают. Нахмурился, вспоминая последний военный поход, который завершился каких-то пару недель назад, а такое чувство, что вечность прошла. И что делать сейчас генералу армии, чем себя занять? Разве что, съездить в родовой замок, проверить, как там дела?
– Согласен с тобой, Рэйнер. Граница с дикими пустошами опасно выросла после захвата Лидерии. Это всё правильно. Но восемь блокпостов и гарнизон! Они оттянут ресурсы и не дадут нам выступить на Сортанат, чтобы получить, наконец, выход к морю.
– Позвольте сказать, Ваше Императорское Величество?
Сцепил руки за спиной и чуть размял шею. Сделал пару шагов и остановился рядом с императором:
– Сразу несколько наших шпионов сообщили, что в Сортанате ожидают нашего вторжения. Им известны наши планы на выход к морю. Сейчас там объявлена всеобщая мобилизация. Созданы временные казармы, вовсю идёт отливка оружия, боевым магам-наёмникам обещано щедрое жалованье.
Император нахмурился, потирая подбородок, и сказал:
– Если нападём сейчас, когда они готовы и ждут, понесём большие потери. Напрасные потери.
Я кивнул:
– Сортанат всегда был сильным военным государством. Боюсь, не стоит идти напролом, – прищурился, глядя в окно и усмехнулся. – Мы затаимся, усыпим бдительность, заставим поверить, что угроза миновала, и вот тогда ударим внезапно, чётко и не оставим им шансов. Тем более, нам есть, чем заняться. Укрепить границы в Лидерии сейчас намного важнее. Учитывая дикие пустоши, ганайцев, и, – я сделал паузу, – северные земли.
Коннор Хэлленбург втянул с шумом воздух, ударил кулаком по столу и выпрямился:
– Ты прав. И северные земли там же. Грёбаные северные земли.
Я слегка поморщился. При упоминании о северных землях у императора всегда портилось настроение. Вот и сейчас он нахмурился и продолжил сверлить взглядом карту.
Я молча ждал. Очередная военная кампания завершилась оглушительной победой. В состав Империи вошли новые земли. Военные получили короткие отпуска. Да, пожалуй, отправиться домой – хорошая идея. Когда, если не сейчас?
Император хмурился. Северные земли, заноза в заднице, демонстрация того факта, что власть Коннора Хэлленбурга не безгранична. Единственная территория, входящая в состав империи лишь формально. Единственная территория, владетель которой, так повелось, не приносит императору клятву верности на крови. Клятву, которая гарантирует безусловную верность во всех вопросах и исключает предательство.
История уходит корнями в правление деда. Никто не знает подробностей, за какие именно заслуги Хэлленбург IV даровал тогдашнему владетелю северных земель полную свободу воли и автономию территорий на семь поколений. Неслыханная роскошь. С тех пор Стиллы жили замкнуто, обособленно и независимо. Проявляли повиновение лишь для вида. При дворе не появлялись, лояльности и преданности империи не демонстрировали. Сиди и догадывайся, чем они там у себя в землях занимаются, что у них на уме.
Одержимого властью Хэлленбурга дико бесило чёртово государство в государстве.
Император молчал. Снова думает о том, как подчинить себе Стилла. Вздохнул было и приготовился снова ждать, как вдруг услышал:
– Хорошо, пусть будет восемь блокпостов и гарнизон на северо-востоке. Война с Сортанатом подождёт. Сначала наведём порядок на своих землях.
Сдержанно кивнул:
– Да, Ваше Императорское Величество.
Вот это правильно. Всё самое важное обсудили, можно велеть готовить лошадей и ехать домой. Но Император вдруг сказал:
– Ещё кое-что, Рэйнер. Тебе придётся задержаться здесь. Вопрос с северными землями надо закрывать. Мы с Трэвисом готовились к этому не один месяц. Но сегодня утром мне пришлось срочно отправить его в Пимар.
Хэлленбург устало потёр переносицу, затем продолжил:
– Число растерзанных девушек перевалило за тридцать. Среди местных растёт паника. Слухи расползаются. В довершение вчера там убили владетеля земель. В общем, без начальника тайной полиции в Пимаре сейчас никак. А кроме Трэвиса и тебя я никому не доверяю. Поэтому, до тех пор, пока он не вернётся, тебе придётся выполнять кое-какие его обязанности, и проследить за одним важным делом. Крайне секретным и деликатным. Но ты великий стратег, справишься.
Немалых усилий стоило сохранить невозмутимый вид и покорно склонить голову.
Император подошёл к магическому сейфу, расположенному в одном из ящиков шкафа, и приложил к нему ладонь. Дверца послушно открылась, и Хэлленбург оттуда что-то извлёк. Затем так же неспешно вернулся к столу и положил на него две карточки. Я наклонился, внимательно их рассматривая. На первой смазливая брюнетка. На второй мужчина со светлыми волосами, длинным прямым носом и тонкими губами. Девчонку впервые вижу, мужчина смутно знаком. Нахмурился и спросил:
– Ваше Императорское Величество?
– В ближайший месяц запланированы торжества по случаю золотых невест. Эта девушка – одна из них. Мужчина на карточке – это Лэйтон Стилл, он должен выбрать в невесты именно её. Ты ей в этом поможешь. Всё должно храниться в строжайшей тайне.
Хэлленбург опустился в кресло и задумчиво посмотрел перед собой:
– Подчинить можно не только грубой силой, но и хитростью. Например, с помощью женитьбы на нужной женщине, преданной империи.
Ах, вот оно что. Непокорному лорду нужно навязать покорную императору жену, чтобы через неё быть в курсе того, что происходит в северных землях. Умно, ничего не скажешь. Склонил голову:
– Будет сделано, Ваше Императорское Величество.
Хэлленбург улыбнулся, впервые за этот вечер:
