Артем постоянно отправлялся в командировки в Европу и брал меня с собой. В отличие от меня, которой с детства легко дается изучение иностранных языков, Артем с трудом постигал английский, поэтому в командировках я была ему весьма полезна как переводчик.
Так прошло три года.
За это время я поняла, что Артем мне изменял, изменяет и будет изменять. Сначала я терпела это, но, когда измены были уже так очевидны, что о них начали шушукаться наши горничные, я решила поговорить об этом с Артемом.
Выслушав меня, он ухмыльнулся и сказал, что условия остаются прежними: если меня это не устраивает, я могу уйти. И снова я не спала целую ночь, обдумывая ситуацию, чтобы на следующий день опять заверить Артема в том, что я всем довольна. По сути, это были не измены. Разве можно говорить об изменах, когда чувства партнера не задеты? Однако на душе все равно было паршиво.
Когда Артем начал работать с азиатскими компаниями, привычная для меня Европа сменилась Азией. Китай показался мне слишком шумным и странным, а Япония – слишком чужой и непонятной. К тому же их языки были для меня слишком сложными, поэтому я выучила лишь самые ходовые фразы и на этом остановилась.
Зато корейский язык таких трудностей у меня не вызвал. Я загорелась интересом и начала активно его изучать. Так, после полугода упорных трудов, я могла изъясняться на нем и понимала часть разговоров. Корейским бизнес-партнерам Артема нравилось, что я изучаю их язык – от этого они были более лояльны, активнее заключали выгодные сделки и приглашали нас на вечеринки, которые устраивали крупные корпорации. На одной из таких вечеринок моя жизнь перевернулась с ног на голову.
***
Вечеринка, на которую был приглашен Артем, проходила в фешенебельном отеле в самом центре Сеула. Я уже знала, как проходят подобные мероприятия, поэтому делала все на автомате: улыбалась, говорила, смеялась.
Первая часть – это представление. Артем знакомил своих деловых партнеров со мной и на ломаном английском рассказывал, как мы познакомились.
После этого наступала вторая часть – банкет. Светские разговоры и кокетливые шутки. Третья часть была моей самой любимой – я получала свободу. Артем выпускал мою руку и позволял мне делать все, что вздумается. В пределах разумного, конечно же.
Так, получив одобрение Артема, я покинула его и отправилась к бару. Заказав бокал шампанского, я приготовилась наслаждаться одиночеством, но не тут-то было.
Шампанское мне совершенно не понравилось, как не понравились и престарелые обрюзгшие мужчины, неустанно крутящиеся возле меня. Настроение вконец упало. Все чаще мне казалось, что эта жизнь вовсе не моя. Все, что я сейчас делала, я не должна была делать. Это не мой жених сейчас улыбался каким-то круглым седовласым мужчинам. Это не мои руки держали изящный бокал с шампанским. Не мое тело сейчас одето в длинное облегающее золотое платье из люрекса.
Я, кстати, ненавидела золото, но Артем купил мне это платье и сказал, что я обязана его надеть на сегодняшнее мероприятие. А еще должна вести себя мило и скромно, изображая идеальную невесту. Должна быть неотразимой, должна соответствовать своему богатому жениху.
Должна, должна, должна…
Да черт возьми, ничего я ему не должна!
Хотя нет, все же должна…
Он оплатил операцию тете и поставил отца на ноги. Покупает самую лучшую технику в деревню бабушке и дедушке и заботится об их здоровье. Если бы не Артем, моей семье не на что было бы жить. Моей и маминой зарплаты катастрофически не хватало на то, чтобы содержать восемь человек.
Поэтому я с ним и выполняю все, что он скажет. Ради семьи, ради благополучия родных. Если от несчастья одного человека хорошо всем остальным, то так тому и быть. Я добровольно принесла себя в жертву, поэтому не должна плакать и жаловаться.
Но почему вдруг появилось это чувство? Почему мне стало настолько плохо? Кажется, что душа вот-вот вырвется из тела и улетит далеко-далеко.
Заиграла музыкальная композиция «Song from a Secret Garden», и от этого на душе стало еще тоскливее. Я сделала глоток потеплевшего, выдохшегося шампанского, ставшего совершенно отвратительным на вкус. Отставив бокал в сторону, я скривилась. Не только от напитка, но и от всего окружающего. Люди в богатых нарядах, официанты без эмоций, бездушные разговоры, наигранный смех.
Я почувствовала, как к горлу подступила тошнота. То ли от выпитого шампанского, то ли от окружающей действительности. Дышать стало трудно, свет стал слишком ярким для моих чувствительных глаз, голова начала кружиться, и я, сдержанно улыбнувшись стоящей рядом женщине – жене одного из бизнес-партнеров Артема, – извинилась и поспешила выйти.
Мне срочно нужен был свежий воздух. Я задыхалась в этом водовороте роскоши и надменности. В голове все еще витали мысли о том, что здесь мне не место.
Когда показалось, что я вот-вот задохнусь, передо мной возник выход на балкон. Стремительно распахнув стеклянные двери, я вылетела на улицу и сделала жадный вдох. Легкие закололо, но я стерпела эту боль и снова резко вдохнула. Тошнота начала отступать, а голова перестала кружиться. Я была спасена.
Еще немного постояв на балконе, я решила вернуться обратно. Ноги плохо слушались – тело не хотело возвращаться в банкетный зал. С трудом я заставила себя сделать шаг вперед, а затем еще один. И еще.
Я вышла с балкона, когда на меня резко обрушилась непроглядная темнота. Я видела гостей, официантов и своего жениха, который жал руку еще одному маленькому и круглому мужчине, и вдруг свет погас, и воцарилась тьма. Гости заохали и зашептались. Несколько женщин вскрикнули. Персонал принялся успокаивать присутствующих.
Вытянув руки, я нащупала стену и прижалась к ней. Глаза постепенно начали привыкать к темноте – я уже могла видеть силуэты людей.
Мне следовало бы окликнуть Артема. Возможно, мероприятие отменят, и мы уйдем отсюда. Тогда я смогу принять душ, лечь в постель и немного почитать перед сном.
Спустя некоторое время в зале начали зажигаться свечи, и я поняла, что никто ничего отменять не собирается. Я поморщилась: свет постепенно возвращался в банкетный зал. Я развернулась и направилась в темноту. Все равно куда, лишь бы не назад. Артем пусть думает, что я заплутала в огромном здании в поисках туалета.
Коридоры были настолько темными, что я пару раз споткнулась на ровном месте. Остановилась и сняла туфли на высоких каблуках – не хватало еще подвернуть ногу.
Я боялась наткнуться на обслуживающий персонал, который ради моей безопасности отведет меня обратно на вечеринку. Наверное, стоило бы вернуться на балкон и постоять немного там, нежели идти непонятно куда в полной темноте.
Когда я решила пойти обратно, услышала музыку. Кто-то играл на рояле очень грустную мелодию. Движимая любопытством, я прокралась к комнате, откуда доносилась симфония. В неясных очертаниях полумрака я увидела за роялем силуэт мужчины. Его пальцы плавно порхали над клавишами, создавая невероятно грустные, но в то же время чарующие звуки.
Я увлеченно слушала мелодию, которая буквально олицетворяла мое душевное состояние. Вся моя боль, все одиночество словно вырвались наружу и превратились в эти печальные звуки.
Вдруг музыка резко оборвалась. От неожиданности я вздрогнула и увидела, что сокрытое темнотой лицо мужчины обращено ко мне. Он что-то тихо спросил по-корейски. Я нахмурилась и переспросила его по-английски.
– Давно там стоишь? – громче спросил мужчина на английском.
Несмотря на акцент, голос у него был очень приятным – теплым и обволакивающим. Таким только петь колыбельные или нашептывать девушкам комплименты.
– Не совсем, – ответила я. – Случайно услышала мелодию и пошла на ее звук. Мне очень понравилось.
– Благодарю.
Мужчина встал, закрыл рояль и направился ко мне. Тусклый свет от окон позволял видеть только очертания его высокого и стройного тела.
По мере того, как он ко мне приближался, я неосознанно отдалялась от него, пятясь в непроглядную тьму коридора. Вскоре я и вовсе перестала что-либо видеть, а силуэт загадочного мужчины стал почти неразличим во мраке помещения.
Внезапно моя спина уперлась в прохладную стену. Сразу после этого я ощутила на своем лице дыхание.
Он радом, совсем близко…
В какой-то миг мне показалось, что сейчас незнакомец прижмется ко мне, вдавит своим телом в стену и начнет целовать, однако ничего подобного не произошло.
Его дыхание я больше не ощущала – мужчина почему-то отстранился от меня. Я облегченно выдохнула и тут же услышала тихую усмешку.
– Извини, я чуть в тебя не врезался, – произнес он бархатным голосом. – Ну и темнота. Я тебя совершено не вижу. Только по запаху понимаю, что ты рядом.
– По запаху? – ужаснулась я, принюхиваясь к себе.
– У тебя очень приятные духи. Это жасмин?
– На мне нет духов, – сдавленно ответила я. Было страшно неловко.
– Ох, – только и сказал он. Видимо, моя неловкость передалась и ему.
Некоторое время мы молча стояли в тишине, и было слышно только наше неровное, взволнованное нелепой ситуацией дыхание. Мне хотелось уйти, но я боялась, что наткнусь прямо на стоящего где-то рядом мужчину. Это было бы еще более неловко. Я бы точно сошла с ума от стыда!
– Почему бродишь в темноте по отелю? – вновь заговорил незнакомец.
– Я была на скучной вечеринке, – ответила я. – Мечтала сбежать оттуда и больше не возвращаться.
– И отключение электричества стало для этого прекрасной возможностью. – По звуку его голоса я поняла, что мужчина улыбается.
– Верно, – сказала я, зачем-то потупив взгляд.
– Я тоже был приглашен на вечеринку внизу, – признался он. – Но продержался там всего полчаса. Уверен, мне сильно влетит за этот побег.
– И мне тоже, – усмехнулась я. – Но я придумаю, как оправдаться.
– Все, только бы не возвращаться туда, да?
– Да, – прошептала я.
Что-то внутри меня, прямо под ребрами, ожило, шевельнулось и потянулось к незнакомцу, который стоял рядом. Меня никогда никто не понимал, а тут какой-то незнакомый мужчина, лица которого я не видела, буквально озвучил мои мысли.
– Как тебя зовут? – зачем-то спросила я и сразу же закусила губу от досады.
– А-а… ну… – замялся мужчина. – Так как я кореец, мое имя сложно воспринимать иностранцам. Зови меня Джек. Можно Джеки. Думаю, так будет проще. Ты же иностранка?
– Я из России, – сказала я, чувствуя, как загораются мои щеки.
– Ух ты! Я еще не встречал русских женщин. А как тебя зовут?
– Кира, – зачем-то соврала я, назвавшись именем подруги.
– Ки-ра, – на свой лад произнес Джек. – Кира.
Кажется, он снова улыбался.
– Хочешь чаю? – внезапно спросил он. – Я знаю, что русские очень любят черный чай с лимоном, а у нас его достать проблематично.
– Да, довольно сложно, – согласилась я. На вкус их чаи были приятными, но другими. Вкусно, но не то.
– Так что скажешь? Выпьем чаю? У меня даже лимон есть. И сахар.
Сомневалась я недолго. Обычно я никогда не принимаю сомнительные предложения незнакомцев, но душа почему-то тянулась к Джеку, поэтому я согласилась выпить с ним чаю, чем очень его обрадовала.
– Мой номер рядом, в двух шагах! – радостно объявил Джек. – Примерно через три двери. Я возьму тебя за руку, а то, боюсь, мы тут потеряемся.
Мы не потерялись бы, конечно же. Я прекрасно понимала, что он просто хочет прикоснуться ко мне, но так как мне самой хотелось того же, я протянула руку в темноту и тут же дотронулась до его руки. Теплые пальцы нежно сжали мою ладонь, и я ощутила, как это тепло переходит ко мне – через руку и плечо, прямиком в грудь.
– Так, это восемьсот восемьдесят шесть, – бормотал Джек, останавливаясь перед каждой дверью и трогая ее номер. – Это восемьсот восемьдесят семь, а значит, следующий – мой! Восемьсот восемьдесят восемь! Да, отлично.
Он толкнул дверь, и она открылась, приглашая нас войти в полумрак номера.
– Почему именно восемьсот восемьдесят восемь? – спросила я, ступая внутрь. – Так получилось или…
– Это не случайность. Я всегда выбираю этот номер. Видела дораму «Обречен любить тебя»?
Я помотала головой, а потом, вспомнив о темноте, сказала:
– Нет, не видела.
– Там абсолютно чужие друг другу мужчина и женщина поселились в номерах напротив. В две тысячи шестом и две тысячи девятом. Из-за двух придурков шестерка перевернулась, и получилось два две тысячи девятых номера. Девушка попутала номера, зашла к главному герою и легла к нему в постель, думая, что он ее парень. Мужчина же подумал, что пришла его девушка. Оба были в нетрезвом состоянии, переспали друг с другом, а потом она залетела. Все, конечно же, кончилось любовью и свадьбой, но в жизни так не бывает. С тех пор я опасаюсь подобных номеров и всегда выбираю безопасный восемьсот восемьдесят восьмой.
– Похоже на фобию, – хохотнула я.
– Есть такое, – согласился Джек,
– А если отель небольшой и восемьсот восемьдесят восьмого номера нет? – полюбопытствовала я.
– Тогда выбираю сто одиннадцатый и так далее, – ответил Джек, закрыв дверь на щеколду.
Мы оба завозились в коридоре, скидывая обувь, что вызвало у меня улыбку. Мы были представителями совершенно разных наций, но чистота и тапочки в доме нас объединяли. В отличие от американцев и европейцев, русские и корейцы ни за что не зайдут в дом в обуви.
– Чай лежит у меня в сумке, – сказал Джек, осторожно проследовав из коридора в глубь номера. – Черт, телефон вырубился. Не подсветишь мне своим?
– Я оставила его в номере! – соврала я. Мне не хотелось нарушать это волшебное чувство, которое сейчас окутывало меня с головы до ног. Со светом оно исчезнет, я уверена.
В номере, однако, было не так темно, как в коридоре. Окна хоть и были без штор, но находились далеко от кухни, очертания которой я смогла разглядеть только после того, как около минуты вглядывалась в полумрак.
Джека я тоже увидела. Вернее, его силуэт. Джек копался в сумке на полу, ища чай. Пока он это делал, я с интересом рассматривала его темный профиль. Лица я не могла разглядеть, но зато теперь мне хотя бы было понятно, что волосы у него зачесаны назад. Нос у Джека был аккуратный и прямой, с закругленным кончиком. Хотелось еще получше рассмотреть губы, но мужчина резко поднялся и направился ко мне.
– Чай и лимон найдены! Сейчас я зажгу свечи и вскипячу воду.
– Не надо свечей! – испугалась я.
– Почему? – удивился он.
Потому что я не хочу разрушить волшебство нашей встречи. А еще боюсь, что если увижу твое лицо, то меня потянет к тебе еще сильнее. Возможно, ты один из деловых партнеров Артема, а значит, пока мы в Корее, наши встречи станут частыми. Сомневаюсь, что смогу себя сдержать, если между нами что-то вспыхнет. Понимаю, что это пустые страхи, но я не могу потерять свое положение. Мне надо рассматривать и предотвращать любые риски, даже самые незначительные.
– Потому что так интереснее, – как можно веселее сказала я.
– О, ну да. Весело. Не каждый день в Сеуле обрубают свет. Да еще и так надолго.
– Только в отеле нет электричества? – поинтересовалась я, устраиваясь на высоком стуле у барной стойки.
– Вроде да, – ответил Джек, гремя посудой. Похоже, он решил кипятить воду в кастрюле. Моя бабушка тоже так делает, когда сжигает очередной чайник.
– А как мы подогреем воду? – спросила я, наблюдая за тем, как Джек наливает в кастрюлю воду из-под крана.
– Карманным кипятильником. Я в любое путешествие, даже самое незначительное, беру с собой кипятильник и кастрюлю, чтобы в любом месте заварить рамен.
Вместо слов я одобрительно похлопала ему. Джек театрально поклонился, и я ощутила приятный запах ментола, исходящий от его волос. Интересно, они черные, как и у большинства корейцев, или крашеные? А глаза? Темно-карие или просто карие?
