Может, поэтому медики предположили, что дядя скончался неделю назад?
Потому что его клетки отмерли в результате действия крови моровов? Как же все это только запутано. Можно ли поверить в то, что это все происходит на самом деле? Что мир сангвинаров – людей, буквально воплощающих в себе суть вампиризма, – существует, а я – единственный в мире человек, способный его спасти? На моем месте любой бы уже бежал, куда глаза глядят. Но не мама. Она бы отыскала смысл даже в крупице пыли, загрязняющей рваную рану, как делала это всегда, сталкиваясь с невероятными, необъяснимыми, а порой и вовсе уму непостижимыми вещами. Интересно, что на моем месте сделала бы она? Что бы подумала? Как бы поступила? Иногда мне так не хватает ее трезвого взгляда на жизнь.
– Извини, я правда пытаюсь, но… мне сложно это все принять.
– Знаю, что в глубине души ты не веришь ни единому слову. Но перед тем, как ты пошлешь все подальше, хочу тебе кое-что показать.
– Что это?
Его рука опускается в карман дымчатого пальто и выныривает оттуда с конвертом. Слегка помятым, пожелтевшим. Бумага явно долго хранилась.
– Открой.
Достаю выцветший лист, свернутый пополам. Похоже, это письмо. Полустертые чернила, ровные аккуратные строки. Я уже видела эти завитушки над буквой «Д». Господи…
– Это почерк…
– Лорейн Стивенсон, твоей мамы.
Не могу поверить. Кажется, эти буквы нереальны. Такие старые, хрупкие, поблеклые, словно догорающий краешек пергамента, готовый рассыпаться от одного моего дыхания.
– Она хотела, чтоб я передал его тебе, когда придет время. Думаю, этот момент настал. Я буду неподалеку.
Я даже не замечаю, как он уходит, потому что все мое внимание приковано к размашистым словам, выведенным на клочке ничего, которое вмиг становится для меня самым ценным в мире.
«Дорогая Сильвер. Когда тебе в руки попадет этот конверт, меня уже не будет. Я пишу это письмо не для оправдания, а чтоб осветить тот мрак, в котором ты сейчас оказалась. Знаю, ты считаешь, что все выдумки, но это правда. Сиринити существуют, как и моровы. Я надеюсь, вы никогда не встретитесь, но если это все-таки произойдет, ты должна быть к этому готова. Сангвинары – не изгои и не отверженные обществом безумцы, а несчастные люди с тяжелой судьбой. За долгие годы они претерпели много страданий. Их презирали, отождествляли с демонами, забивали кольями, сжигали на кострах только из-за болезни. Чтоб обезопасить себя от нападок людей, сангвинары ушли далеко в Блу-Маунтинс, где в горных долинах основали небольшой город, Аравию. После основания поселения жизнь наконец-то обрела желанную стабильность. Пока в один вечер все не изменилось. Частью сангвинаров овладела жажда крови, и единственным их желанием стало избавиться от нападок людей, окончательно поработив человечество. Так появились моровы – жестокие, ненасытные существа, не знающие пощады. Они разрушают все на своем пути, поглощают человеческие жизни, отдергивают занавесь прикрытия сиринити, рушат наш устой, выстраиваемый столетиями. Единственный способ их остановить – найти лекарство. Я не вправе тебя просить об этом, но без твоей помощи эта война будет длиться вечно.
Знаю, ты укоряешь меня за то, что скрывала правду твоего происхождения. Хотелось бы сказать, что это было ради тебя, но это неправда. Я хотела вырваться из цепей сангвинаров, получить шанс на новую жизнь, и мне это удалось, благодаря тебе. Прошу, не вини отца за сокрытие правды. Он лишь хотел защитить тебя, как и все мы. Я люблю тебя, Сильвер, как родного ребенка, потому что ты всегда была им и останешься. Не важно, какая в твоих жилах течет кровь, важно кто ты и кем станешь. Ты особенный ребенок. И, как всем особенным людям, тебе уготовлена нелегкая судьба. Я не жду, что ты безоговорочно поверишь мне, Старейшине или сиринити. Я лишь прошу подумать. Не отрицай все, что они скажут. Не запирайся в сундуке страхов, как ты это всегда делаешь в трудные моменты. А подумай. Уверена, со временем ты примешь правильное решение. Не потому что кто-то велел так сделать, а потому что так считаешь Ты. Твое решение в любом случае будет верным, потому что оно твое, и никому кроме тебя не подвластно.
С любовью, Мама»
Как я ни стараюсь, к концу третьего абзаца слезы уже бегут по щекам, размывая чернила на и без того поблекшей бумаге. Поверить не могу. Она обо мне не забыла. Никогда не забывала и даже раздумывала наперед, в то время как я не могу думать даже о настоящем. Мама всегда меня поддерживала, даже когда все показывали мне свои спины. Кто я такая, чтоб пренебрегать ее последней волей? К тому же я просто обязана помочь Эми, ведь кроме меня у нее больше никого нет. Я не могу просто ее бросить. Она – все, что осталось от моей семьи, и родство по отцовской линии не меняет положение вещей. Она всегда будет моей сестрой, что бы ни случилось. Кроме того, если вся эта история с лекарством правда, я могу спасти не только ее, а сотни невинных жизней, отравленных мучительной болезнью. Разве это не стоит того, чтоб хотя бы попытаться? Ты всегда можешь вернуться домой, закрыть окна, запереть двери и забыть обо всем. Но смогла бы ты потом спокойно жить, зная, что упустила? Думаю, мы обе знаем ответ.
– Уилл? – пепельная копна выныривает из-за угла. – Я помогу вам найти лекарство.
****
Если бы мне сказали, что осенние каникулы я проведу в поместье с кучкой людей, считающих себя спасителями мира, я бы хорошенько врезала ему по голове альбомом. Кто мог подумать, что все действительно будет так, а ведь я надеялась провести это время наедине с диваном и всеми сезонами «Остаться в живых». Итак, если верить сиринити, мир разделен на две части: Нашу сторону, или мир людей, и Другую, на которой заперты кровожадные твари, которых они называют моровами. Чтобы обезопасить человечество и избежать массового истребления, сиринити удалось запереть моровов на Другой стороне, построив между мирами громадную стену. Но некоторым все же удалось прорваться, и теперь они терроризируют цивилизованный мир, убивая невинных людей. Существует лекарство от болезни сангвинаров, которое, по словам Кристиана, осталось по ту сторону стены во время большого набега (неожиданного нападения моровов на врата с целью их разрушения). Оно способно излечить сиринити от их ужасной болезни, но ищут они его не только для этого, а для того, чтобы ослабить моровов и закончить войну. Так они смогут вернуть тварям человеческое обличие и положить конец долголетнему кровопролитию. Задача сиринити – добраться до границы и найти лекарство. Моя задача – помочь открыть врата.
Вроде все просто, но голова до сих пор идет кругом. Проще было бы истребить моровов без поиска сказочного снадобья, но сиринити оно тоже нужно. К тому же силы между сторонами не равны. Из-за неконтролируемого потребления крови, моровы гораздо крепче и проворнее своих праведных братьев, поэтому победить их в честной схватке почти невозможно. Запутанная история, не правда ли? Но мне придется во всем разобраться.
Проводив Изи на поезд к отцу в солнечную Флориду (ее родители давно в разводе), мне ничего не оставалось, как собрать вещи и позволить Уиллу увезти меня в фамильное поместье ле Блан. За суматохой с организацией Дня памяти в академии никто даже не заметил, что я пропустила два последних днях перед каникулами. Поэтому я с чистой совестью могу пуститься во все тяжкие. Кристиан обрадовался моему решению, но сказал, что с поездкой придется повременить. Нужно пару дней для подготовки, ведь «маетный, обремененный пагубами путь». Я не протестую, ведь это шанс изучить окрестности. Все-таки не каждый день выпадает возможность пожить в трехэтажном особняке восемнадцатого века с собственной часовой башней. Сложно подобрать слово для здания размером с квартал, в котором помещается две сотни людей. Это не просто дом – это целый мир, скрытый от посторонних глаз за решетчатой оградой. Мир, живущий по собственным правилам и незыблемым законам, известным только тем, чьи вены регулярно пронзаются иголкой. Мир Кристиана ле Блана и его общины. Но между собой все его называют просто «поместье». Десятки спален, пять приемных комнат и три банкетный зала, собственная библиотека и холл, в котором можно проводить королевские балы. Здесь есть все, что нужно для жизни, но для его жителей шик – это не главное. Важнее безопасность. Мне было бы нереально разобраться во всех этих змеиных коридорах. К счастью, есть человек, который с радостью взял на себя роль моего гида.
– Это главный холл, справа кабинеты, слева – гостиная, вернее, одна из них. А вон там, – палец Уилла устремляется в угол, – у нас кухня. Не советую заходить туда раньше завтрака, повара жуткие зануды. Могут и тарелкой запустить. А там, в самом конце коридора, – он кивает в сторону бесконечного прохода, – игровые залы. В них ты можешь отойти от проблем насущных, ну, или сыграть партию в дартс, если не боишься, что Лим уделает тебя в два броска. Карточный стол, шахматы, маджонг, бильярд – здесь есть все, чтоб не дать тебе умереть со скуки. Я предпочитаю бильярд, хотя Марена говорит, что игрок из меня никудышный.
Качаю головой и иду дальше. Кивать – это все, что я успеваю, потому как переговорить Уилла мне не по силам. Он чем-то напоминает мне Изи. Хотя когда скучаешь по человеку, любой будет его напоминать, даже если они совсем непохожи. Анфилада комнат неразрывной нитью тянется по коридору, которому, кажется, нет конца. Впрочем, как и этой экскурсии.
– А здесь… Нет, сюда лучше не соваться.
– А что там?
– Кабинет Старейшины. Он не любит, когда его беспокоят, так что…
Встречаться с Кристианом сейчас не особо хочется. Если честно, я вообще предпочитаю вообще меньше показываться ему на глаза.
– Кстати, нужно тебя со всеми познакомить. Ты ведь никого не знаешь? – он бросает взгляд на запястье. – Сейчас два часа. Они как раз должны быть в игровой зале.
Когда мы доходим до двери, у меня дрожат колени. Не оттого, что мы прошли весь первый этаж, а от предвкушения. Знакомство с новыми лицами всегда вызывает у меня трудности. Надеюсь, все пройдет нормально.
– Народ, внимание, хочу вас кое с кем познакомить!
Дюжина лиц поворачивается на голос Уилла. От такого количества незнакомцев в одном помещении дискомфорт вырастает до размеров штормовой волны. Установившаяся тишина сгущает и без того тяжелый воздух. Мне кажется или в помещении вдруг стало меньше свободного места? Наконец, мужчина, сидевший за письменным столом, подходит к нам. Мне не нравится его надменная походка.
– Так это она, Двенадцатая? Что-то она мелковата.
Я словно врастаю ногами в паркет и становлюсь еще меньше. Если бы не Уилл рядом, меня бы уже и след простыл.
– Это Скретч, Верховный Страж. Не переживай, для него все «мелковаты».
– Я думал, носители такой редкой группы выделяются исключительной внешностью. А к нам привели Дюймовочку.
Тишину прорезает пара смешков, заставляя меня вжаться в пол еще сильнее.
– Эй, полегче. Она под попечительством Верховного Жреца. Забыл?
Скретч сцепляет ладони вместе, хрустит пальцами и возвращается к письменному столу. Его небольшой, багровый шрам возле правого глаза надолго отпечатается у меня в памяти.
– Эм… – непонимающе смотрю на Уилла, – Верховного Жреца?
– Он привез тебя в поместье. Забыла?
Блэквуд – Верховный Жрец? Трудно поверить, что он здесь важная птица.
– Что это вообще значит?
Не успевает Уилл открыть рта, как девушка в углу его перебивает.
– Верховный Жрец – попечитель Верховного Совета, глава стражей и правая рука самого Старейшины. Ты должна была это знать до того, как переступила порог поместья. Или наши традиции для тебя – пустой звук?
– Это Пейшенс, – отмахивается Уилл. – Можешь делать вид, что ее здесь нет. Остальные так и делают.
Только Пейшенс, похоже, с этим не согласна. Ее напыщенное поведение, вызывающая одежда – все буквально пропитано желанием притянуть к себе внимание. Не говоря уже о волосах цвета спелой вишни.
– Дельный совет, Уилл.
Парень с кольцом в носу протягивает мне татуированную руку.
– Я Лим, а это моя сестра Марена.
За его спиной показывается девушка с такой же мальчишеской стрижкой, торчащей в стороны подобно иголкам, татуировками, пирсингом и… Эй, да они близнецы!
– Вы одинаковы. Невероятно, – они переглядываются между собой. – То есть… это круто. Иметь брата или сестру, похожего на тебя.
– Спорное утверждение, – вскидывает брови Марена.
– Это точно, – соглашается Лим. – А у тебя есть сестра или брат?
При виде моего кислого выражения лица Марена пытается загладить оплошность брата.
– Он не хотел. Мы слышали, что случилось. Это ужасно. Правда, Лим?
Она незаметно (ну, или почти) пихает его локтем.
– А, да. Жуть. Что тут скажешь, не повезло.
– Что ж, продолжим, – Уилл поворачивает меня к креслу. – Это Тори. Она у нас молчаливая, но слышит за пятерых.
Русоволосая девушка с вытянутыми, прямоугольными очками машет мне рукой, отвечаю ей тем же. Парень за бильярдным столом разбивает кипу шаров.
– Это Сэт.
Высокий блондин, чем-то напоминающий Тора из одноименного фильма мягко пожимает мне руку. Его манера держаться в стороне от остальных мне по душе.
– Рад знакомству. Наверное, сложно влиться в мир, где все кажутся незнакомцами.
– Некоторых я уже знаю. Мирилин, Уилла и Блэквуда.
Мои слова заставляют его карие глаза округлится до почти идеальных шаров.
– Лучше тебе его так не называть.
– Почему?
– Верховный Жрец не терпит нарушения правил и любит наказывать тех, кто ими пренебрегает.
Каких правил? Не называть его по имени? Как мне еще его называть? Сеньор? Господин? Ваше Превосходительство? Может, еще поклон с реверансом отдавать при входе? Он не заслужил таких почестей. Имена градом сыплются на мою голову, а я и половины не успеваю запомнить.
– Шрадрик, Лори, Гарсия, Раквелл, Шон…
Уилл крутит меня в разные стороны, как послушную марионетку, только и успевай кивать. Но у меня и это не получается. Ни улыбнуться, ни поздороваться. Даже рассмотреть всех толком. Так много лиц, так много имен. Не уверена, что смогу хотя бы пару вспомнить. Кроме близнецов. Черные волосы с синими кончиками, татуировки с распускающимися цветами на шее и шипастыми лианами на руках. Такое сложно забыть. Не говоря о пирсинге над левой бровью у Лима. Или это Марена? Когда с губ Уилла срывается последнее имя, моя голова готова взорваться, как переспевший арбуз из-за избытка влаги. Он это замечает, но лишь улыбается машет рукой. Мол, ничего, привыкнешь. Утром он обещал мне кое-что показать, а пока я предоставлена самой себе.
Шесть гостиных, пятнадцать кабинетов, десять уборных, три музыкальных комнаты, две кухни, три обеденных зала и огромный прогулочный холл – и это только первый этаж поместья. От такого изобилия меня начинает мутить, и я хочу выйти на улицу, чтобы подышать воздухом. Но стоит только завернуть за угол, как я понимаю: на террасе кто-то есть. И этот кто-то не из тех, кого я хотела бы встретить в ближайшее время. Мирилин. После того как я обозвала всех сиринити чокнутыми (включая ее), встреча с ней не сулит ничего хорошего, но я не решаюсь пройти мимо.
– Любуешься природой?
– Жду, когда группа вернется с ночного патрулирования.
– Откуда?
– С Ричмонда. В последнее время там участились случаи обращения.
– О чем ты?
Она отворачивается лицом к саду. После моего срыва она уже не такая общительная. Неужели мне силой придется вытягивать из нее информацию?
– Может, объяснишь?
– Тебя ведь не интересует жизнь сиринити?
Так и знала, что в этом все дело.
– Слушай… тогда вечером я наговорила лишнего. Я не хотела тебя обидеть. Это все нервы.
– Знаю, – кивает она, – на тебя много свалилось. Я не в злюсь.
– Расскажешь о патруле? – присаживаюсь на лавку рядом.
– Все дело в моровах, – она пододвигается ближе, – раньше они просто убивали, но сейчас все чаще обращают людей.
Массовое превращение в чудовищ? К такому меня жизнь не готовила.
– Это началось шесть лет назад, тогда мы впервые обнаружили нового морова. Мы знали точно, потому что это был один из местных.
– Но зачем и как?
– Моровы используют кровь для создания себе подобных, только обращением это назвать нельзя. Скорее, отравлением.
Эми. Вот почему она стала такой. Ее отравили. И дядю.
– Кровь моровов – это яд. Она настолько насыщена ферментами, что попросту травит людской организм, меняет саму ДНК человека. И это хуже смерти. Это как вирус, который мы пытаемся остановить.
Мирилин рассказывает, что моровам, прорвавшимся за стену, удалось взять под контроль голод и сохранить человеческий облик. Это правда. Ведь я видела морова. Дядя Ник. Не знаю, как давно его заразили, но больше он все же был похож на человека, а не на тварь из рассказов Кристиана.
– Но, – решаю уточнить, – как моровы оказались за стеной? Неужели она не должна была остановить их?
– Должна, – кивает Мирилин, – но ты ведь не думаешь, что они сидели, сложив руки, и ждали, когда мы отрежем их от цивилизации? Еще на этапе строительства началось массовое бегство. Моровы быстро сообразили, что их ждет, и расползлись по стране. Сиринити всячески пытались противостоять побегам, но все атаки отбить было невозможно.
– И теперь вы выслеживаете тех, кому удалось сбежать?
