И почему-то меня весь этот бардак невероятно раздражает, будто я и правда здесь хозяйка и убирать все это свинство именно мне. Я надеюсь, роль уборщицы в договор не входит? Ах да, это же бесплатное приложение к статусу жены. Но у нас-то нетипичный случай. Пусть только попробует вякнуть что-то в сторону уборки. Вид того как абсолютно счастливая псина – это я про Стива – пачкает пол с каждой секундой все сильнее, не дает остаться равнодушной.
– Уборка за тобой, – бросаю Артуру, беру собаку за ошейник и веду в сторону ванной.
Просто вытереть лапы здесь не выйдет. Загружаю все тридцать килограммчиков собачатины прямо в ванную и щедро намыливаю короткую шерсть шампунем.
Что в этот момент происходит на кухне, из-за шелеста воды я не слышу, но в ванную входит улыбающийся Артур. Как только дверь за ним закрывается, его выражение лица мрачнеет. Ох, не к добру.
– Ну и что ты уже рассказала матери?
– Не беспокойся, Турик. Ничего не сказала. И не скажу. Она хорошая женщина и не заслуживает такой правды. Но ты должен прекратить ее обманывать, – качаю головой то ли к тому, что говорю, то ли глядя на грязно серую воду, стекающую с собаки. Во всех лужах искупался, свин.
Я все еще стою на коленях у ванны и поливаю из душа Стива, смывая пену с черной шерстки, даже не поворачиваясь к Артуру. Но его это явно не устраивает и он грозно нависает надомной, резко разворачивая к себе и требуя ответа.
– Какой к черту правды?! – холодные глаза, плотно сжатые губы, на лбу виднеется венка. Не хватает проступающей красно-золотой чешуи, огненных искорок в волосах и немного дыма из ноздрей. В остальном – настоящий огнедышащий дракон.
Я не боюсь драконов. Они мне нравятся. Особенно когда помнишь, как они могут быть нежны со своими драгоценностями. Жаль, на одной никогда не останавливаются. Хотя, может, я просто не та самая?
– О нас. О том, почему ты не рассказал, что мы женаты. О том, что это все не по-настоящему. Да никогда и не было.
– Ты сама во всем виновата! Ты сама сбежала, как только в загсе поставили печать! – его ответ оглушает. Я снова слышу звон в ушах и отголоски того разговора за тонкой деревянной дверью общежития.
Мне еще долго снились повторы этой сцены с тысячами вариантов концовок. Но неизменным было одно. Мой любимый. Самый первый и единственный мужчина, которому я доверилась. Доверила себя. Меня на самом деле никогда не любил.
– Я? – встаю на ноги, чтобы он перестал на меня давить свысока, но лучше не становится. Он слишком высокий и я достою ему только до плеча. – Виновата том, что подслушивала?
– В том, что даже не дала мне никакой возможности оправдаться, – рычит он приближаясь. Я чувствую его злое прерывистое дыхание на губах. Он слишком близко. – И твоих родителей мы тоже обманули. Не забывай.
– Ты сам прекрасно знаешь, что моим плевать. Они позлились недельку и снова забыли о своей неправильной дочери. Твоя же мама радуется твоим успехам, хочет поддержать, переживает. Любит тебя! А ты только и придумываешь, какую ложь ей скормить! И тут мы подходим к разговору о твоих оправданиях… Турик, я знаю, как ты складно врешь. Я не хочу снова поверить. Я не хочу снова рыдать ночами и думать, что же во мне такого, что не позволяет любить меня по-настоящему. Что меня можно хотеть только на спор! – не замечаю, как выдаю себя с потрохами.
– Какая же ты дура, заноза! – он сокращает последние сантиметры между нами и вгрызается поцелуем в мои губы своими горячими.
Я не могу позволить себе этот поцелуй. Он слишком много стен разрушит и снова не даст мне спокойно спать по ночам. Отпрыгиваю от Артура, бью пощечину и сама больно ударяюсь бедром о раковину. Что здорово отрезвляет. Но не только мне нужно остыть. У меня в руках все еще лейка душа. Выкручиваю холодный кран на всю и направляю струю прямо в морду наглецу!
Мама всегда меня учила быть вежливой, учтивой, приветливой и помогать старшим. Уступать место в общественном транспорте, помогать с тяжелыми сумками, добавлять денег на кассе, поддерживать беседу с улыбкой и не перебивая.
Насчет парней тоже были какие-то советы, но их я почти не слушала. Мама не церемонилась, а у меня закладывало уши от стыда, когда она заводила свою песню о сексе. Поэтому в памяти у меня отложились только первая часть стандартной лекции о том, как должна себя вести с мужчинами настоящая леди.
Итак.
З – Забота. Вкусно и разнообразно накормить. Уметь варить щи и солянку хорошо, но если ты не умеешь делать котлеты по-киевски, плескавицу, три вида запеканок, сырники, “Прагу” или, на самый крайний случай, “Графские развалины”, то это срочно пора исправлять! Столько возможностей сейчас! Курсы на любой вкус и пошаговые видео и фоторецепты в интернете. Главное – не лениться.
Постирать и погладить рубашки. Вовремя угадывая желания, принесли чаю, чего покрепче или себя в праздничной упаковке, тоже входит в комплект заботы и важно так же, как и вкусная еда.
В – Внимание. Путь к сердцу мужчины лежит не только через желудок. Еще один важный канал – вовремя закрытый рот. Это важно! Умение выслушать, ценится дороже золота и сразу же идет в копилку плюсов. По словам мамы, любой мужик начнет планировать свой маршрут через ювелирный, как только заметит, что его внимательно слушают и не перебивают своим заунывным щебетанием.
Если еще и поддержать, утешить, заверить какой он великолепный и справится со всеми неудачами, обязательно поставит этот мир на колени, но только в следующий раз. Обязательно в следующий раз. Пообещать, что всегда будешь рядом. Поддерживать, что бы ни случилось…
Л – Ласка. Последний пункт, на котором каждый раз мое внимание куда-то улетучивалось. О контрацепции я знала сама, а вот от мамы выслушивать лекцию о том, как и что нужно вытворять в постели, было слишком.
И первых двух пунктов хватит, чтобы выцарапать золотой билет! Тьфу ты, кольцо! Но какой ценой?
Когда за всеми этими делами быть собой? Банально провести спокойный вечер наедине с собой, бокалом Просекко, занырнув в ванну с пенкой? Посмотреть фильм, почитать книгу? Слетать в Петербург на выходные к подруге, чтобы ночью в апреле посмотреть, как запускают навигацию по каналам и разводят мосты…
Никто и никогда не предупреждает, что быть собой, будет запрещено.
И вот стою я напротив Артура, с которого тонкими струйками стекает вода, а глаза наполняются злостью.
У нас с ним все было совсем не так, как в своде маминых правил. Из всех-всех пунктов у нас был только секс и то совсем не сразу. Может быть, именно поэтому наш брак и был фальшивкой, а я так несчастлива? Может, просто плохо старалась? Нужно было упорнее завлекать в свои сети?
Чушь. Он все сделал сам. Задолго до самого первого нашего разговора.
Он, конечно, красавчик. Капельки, обрисовывая контур острого носа, стекают ему на губы, которые он хищно облизывает. Лев облизывается, готовясь напасть.
Девки всегда на него вешались услышав голос или заприметив тонкие длинные пальцы, прицениваясь, что именно он умеет ими делать. Но я же… Я влюбилась в него только в тот день, когда мы без умолку болтали о радио, телевидении, о том, как можно легко все сделать лучше и проще, только доверьте это дело молодежи. Он так же, как и я хотел быть учиться и горел потрясающими идеями.
И ему даже удалось воплотить некоторые, а я все так же сижу в ассистентах и администраторах. Кочую с проекта на проект, никак не найдя себе место.
Пока я раздумываю как мне избежать отдачи за совершенную глупость, Артур не медлит. Выключает воду, вкладывает шланг душа в держатель и даже накидывает дурацкое полотенце с мишками на Стива. А потом, с каким-то обреченным вздохом, забрасывает меня на плечо и куда-то тащит!
– Пи***ц тебе, заноза, – хлесткий шлепок обжигает задницу.
Он даже не собирается убирать руку и, поглаживая ушибленное место, тащит меня в спальню!
Вот теперь точно мне пи…
Глава 9
Мама Артура, заметившая нас из кухни, судя по улыбке, спрятанной за кружкой, приняла все происходящее за любовные игрища двух идиотов. И совсем не спешила мне помочь. С одной стороны, было стыдно за этот концерт, а с другой, обидно, что она не надавала ему подзатыльников.
Артур затащил меня в свое логово и безжалостно бросил в разобранную постель. Это же он тут с той девицей… Фу-у-у… Барахтаясь как в воде, пытаюсь вынырнуть из вороха простыней, но меня к кровати прижимает не только гравитация, но и тяжелое мужское тело. Сволочь, отрастил себе мышцы.
Зажал ноги, пригвоздил своей одной огромной ладонью мои руки над головой и с каким-то извращенным удовольствием, медленно убирает волосы от лица. Пусть только наклониться чуть пониже. Укушу за нос так, что еще неделю будет с синим пятачком ходить.
– Кусаться собралась? Не вздумай. У меня съемки интервью завтра, – отвечает на мои мысли и хоть уже убрал все волосы, продолжает поглаживать лицо. Слишком нежно. Гладит щеку, а, кажется, сердце.
– И почему это должно меня волновать? – спрашиваю и пытаюсь потихонечку дотянуться. Ничего, гримеры постараются.
Но не тут-то было. Артур наматывает мои волосы на кулак и придерживает еще и за них, чтоб не дергалась. Извращенец хренов!
– И что же ты собиралась рассказать маме? – в его глазах загораются огоньки. Те самые, которые согревали меня по ночам.
Я злюсь, но тело, наплевав на все мои запреты, реагирует на его запах, вкус и прикосновения. О чем мы вообще говорили?
– То как узнала, за кого на самом деле собиралась замуж.
Хватка на моих руках ослабевает, а хищная улыбка слетает с его лица. Неужели ему все-таки стыдно за свой поступок? Мне вот до сих пор больно, несмотря на то, что я его давным-давно не люблю.
Вру, конечно. И, возможно, будь у него предшественники, он бы оставил тонкий порез, как от бумаги. Но он прошелся по моему телу бензопилой, с наслаждением разрывая плоть и наматывая кишки на режущую цепь. Фентанил снял боль, антибиотики справились с заражением, а время стянуло края ран. Но вот этот тонкий белый шрам будет всегда ныть на погоду. Еще почему-то каждый раз немножечко тянет сердце, когда случайно подушечками пальцев натыкаешься на шершавую полоску кожи.
Каждый раз, заглядывая ему в глаза, я ищу правду, но натыкаюсь только на глухую стену воспоминаний о последнем счастливом вечере.
