Чаще всего Кристина ставила свечи за брата. Просила простить его грех и помочь выбраться. Сегодня впервые имя брата не звучало в ее молитве.
– Господи, прошу, позволь Татьяне остаться с нами дольше, – в руках свеча, губы шелестят, под сомкнутыми веками проступает святой образ.
Кристина чувствовала: Таня призвана помочь им спастись от уныния. Она открыла глаза. Пламя свечи в ее руке не дрожало, и это только больше уверило Кристину в верности ее мыслей.
Чей-то взгляд нежданно прирос к спине. Кристина повела плечом, но ощущение не ушло: чужое внимание прилипло к ней. Решив уйти, Кристина три раза осенила себя крестным знаменем и стремительным шагом спустилась со ступеней храма. Взгляд никуда не делся. Кристину будто преследовали. Это беспокоило и пугало, поэтому она ускорила шаг, мысленно моля Бога о спасении.
– Кристин! – веселый голос прозвучал над ухом, на плечо легла ладонь. Кристина развернулась, готовая защищаться.
– Денис, – она расслабленно улыбнулась и поправила сползший платок. Подумав, она сняла его и убрала в сумку.
Перед ней был не злодей, а старый знакомый. В приветливых серых глазах сверкнула искра смеха, на губах расплылась улыбка. Коричневые коротко стриженные волосы отливали рыжиной. Год как отгремел их совместный выпускной, год как они с Денисом не виделись. Их отношения можно было назвать дружескими, если бы не трепыхалось что-то раненой пташкой в сердце у Кристины, стоило только ей увидеть парня. Трепыхнулось и в этот раз.
– Бегу за тобой с самого храма, – Денис весело взъерошил свои коричневые с рыжиной волосы. – Быстрая же ты.
– Ты был в храме? – удивление в голосе Кристине скрыть не удалось. В последний раз, когда они виделись, Денис был атеистом.
– Армия меняет людей, – подтвердил он, довольно хмыкнув.
Сразу после школы Денис ушел служить. Где и на кого учиться, он не знал, ничем особым заниматься не планировал, а отдать долг родине считал обязанностью любого мужчины. «Ну, разве что кроме твоего брата», – добавил он смущенно, когда рассказывал Кристине о своих планах. Год назад она поддержала его, ведь сама считала, что ей будет лучше не видеться, хотя мысль о столь долгой разлуке заставляла ее плакать. Теперь они вновь встретились.
– Чем думаешь заниматься теперь? – спросила она с живым интересом.
– Не знаю. По работам помотаюсь, подумаю, – честно и весело ответил Денис. – Я в «Чапаевку» переехал, – подмигнул он ей, – пошли, провожу.
Кристина прикрыла ладонями вдруг потеплевшие щеки. Их грела приятная мысль, что Денис помнит, где она живет.
– Ты теперь занял бабушкин дом? – спросила Кристина, чтобы как-то занять время, пока они идут.
– Ага, – кивнул Денис. – Она к родителям перебралась в квартиру, а я к ней. А ты как?
– В СГСПУ учусь. На финансах, – пожала она плечами. – Остальное по-прежнему.
– Клёво! – Денис оттопырил палец вверх. – Но разве ты не в театральный хотела?
Кристина молча покачала головой. Театральный и сцена остались далеко в мечтах, там им место, а не в реальности.
– Никита больше не ?.. – спросил Денис осторожно, не завершив предложение.
От вопроса Кристина поежилась, словно он принес холод. Она не любила говорить о том поступке брата и была благодарна Денису, что он не произнес страшного слова. Винить Дениса за неприятный вопрос она не могла, ведь он тоже тогда переживал. Вспоминать тот день она не любила, но не могла прекратить возвращаться туда снова и снова: это был одновременно самый страшный и самый прекрасный день.
– Нет, больше нет, – Кристина поспешила ответить. – Давай закроем тему, пожалуйста, – попросила она, обхватив себя руками.
– Прости, я не мог не спросить, – попытался оправдаться Денис. – Расскажи тогда про универ. Чему там вас учат?
Остаток пути они прошли, болтая про учебу и армию. Потом вспоминали моменты общего прошлого. Когда пришло время разойтись, Кристине очень не хотелось делать первый шаг прочь от Дениса.
***
– Сыграем? – предложила Таня после обеда и, не дожидаясь ответа, вытащила из кармана стопку карточек.
В эту игру она играла с подругами в детстве, когда кто-нибудь устраивал ночевку. Она устроилась на полу, перемешала карточки и сложила их колодой перед собой. Никита выгнул бровь, но ничего не сказал. Иногда людям не надо говорить, чтобы их поняли.
– Это поможет нам лучше познакомиться и развлечься, – объяснила Таня.
У Никиты не было своих дел, покидать комнату без особой надобности он отказывался, а сидеть без дела скучно.
– Ладно, если хочешь, – согласие сопровождалось глубоким вздохом.
«Будто это так трудно», – негодующе подумала Таня, но смолчала: нарываться на еще одну ссору она не хотела.
– Нужно по очереди отвечать на вопросы, – Таня подняла карточки, чтобы ему было удобнее брать. – За каждый ответ получаешь балл.
– А что победителю? – Никита подался вперед, только слегка, чтобы не выпасть из коляски.
– Но мы играем не для денег! – громко возмутилась его алчности Таня.
– А только б вечность проводить?[1] – ухмыльнулся он, но увидев непонимание на лице собеседницы, растерял зачатки веселости и раздраженно пояснил: – Это ци-та-та. Тяни первой.
Таня играла в игру не первый раз, поэтому была готова к большинству вопросов, но ответы всегда получались разными, в зависимости от того, с кем играешь. Это и обеспечивало веселье. Предвкушая, Таня вытянула верхнюю карточку.
– Твое любимое время года, – прочитала она и тут же ответила: – Лето. Тепло, светло, свободно. Теперь твой ответ, – подсказала она Никите.
Он слегка нахмурил брови, коснулся пальцами подбородка, поднял глаза вверх, вспоминая. Один из самых легких вопросов колоды заставил его глубоко задуматься.
– Обязательно? – перевел он взгляд на Таню, но, когда она недовольно зыркнула, начал перечислять. – Зиму я не люблю: в снегу колеса намертво вязнут. Осенью слишком грязно, весной тоже бывает слякоть. Если выбирать, то, наверное, лето.
– Звучит так, будто у тебя и нет любимого времени года, – прокомментировала Таня, протягивая ему стопку карточек. Он только пожал плечами.
– Самое ужасное, что может совершить человек? – прочел Никита.
Это был один из тех вопросов, над которым Таня всегда ломала голову. Она была готова, что Никита будет думать долго, но ошиблась.
– Измена, – он не задумался ни на секунду. Яростно сжал кулаки, но вскоре расслабил руки.
Таня была согласна с ним, о чем тут же сообщила и потянулась за другой карточкой.
– Почему ты живешь в этом городе?
– Глупый вопрос, – цокнул языком Никита и закатил глаза. – Потому что родился здесь, как и ты.
– Вообще-то, я родилась в Калининграде, – парировала Таня. – В Самару в мед поступать приехала и от мамы сбежала, – добавила она тише.
– Сбежала? – спросил Никита, и в его голосе впервые за день послышалась заинтересованность.
– Она хорошая мама, просто иногда слишком авторитетная, – Таня будто оправдывалась или оправдывала мать. – Мне хотелось быть немного свободней, вот я и уехала из дома.
Никита пожал плечами, принимая ответ, и взял новую карточку.
– Опиши вещь из своего гардероба, – прочел он и озадаченно свел брови, осмотрев себя.
– Расскажи про митенки, – подсказала Таня. Ей еще вчера бросились в глаза его перчатки. Она не встречала людей, которые носили бы их в доме, и ей было интересно, почему это делает Никита.
– Чтобы мозолей от колес не было. Без них натирает сильно, – безразлично ответил он, правильно истолковав ее интерес. – Твоя очередь. Брошь.
– Что?
– Ты выбирала предмет мне, я выбираю тебе. Это справедливо, – пожал плечами Никита.
Брошка в виде ласточки была единственным дорогим украшением, которое было у Тани. Дорога она была не из-за цены, Таня даже не знала, сколько брошь когда-то стоила, дело было в значения. Много лет назад ее подарил прабабушке какой-то офицер и сулил счастье. Правдиво ли было обещание, никто в семье сказать не мог, но брошь все равно передавалась по наследству.
– Странное у тебя представление о справедливости, – фыркнула Таня. Других вещей она не придумала, поэтому решила уступить Никите. – Мама мне ее подарила на восемнадцатилетие. Говорит, она помогает найти счастье. Пока не сработало, – Таня пожала плечами и потянулась за своим вопросом.
– Ты выберешь красивую ложь или болезненную правду? – прочитала Таня вопрос на доставшейся ей карточке.
– Что за бред? Почему тут такие странные вопросы? – возмутился Никита.
– Просто ответь, – устало выдохнула Таня. Она сама не хотела отвечать именно на этот вопрос, но правила есть правила.
– Не люблю, когда мне врут, – буркнул Никита.
Фактически на вопрос из карточки он не ответил, но Таня решила, что это неважно. Она быстро пролепетала про нежелание обижать людей и ложь во благо, и потянулась за следующей карточкой. Следующие вопросы были максимально простые.
– Кем ты хотел стать в детстве? – Никита вытянул седьмую по счету карточку. Лицо его и без того не радостное посмурнело.
– Хочешь, я первая, – Таня вызвалась вперед. – Я в детстве мечтала быть певицей, как Пугачева.
Она соврала. Она никогда особо не задумывалась, кем хочет стать, ни в детстве, ни сейчас, но такой ответ на вопрос казался Тане неправильным и глупым. Не имея своей, она решила присвоить себе детскую мечту Юли, ведь подруга все равно не узнает.
Никита молчал. Казалось, он не слушал ее совсем, погрузившись в себя. Черные глаза не двигались, и сам он сидел неподвижной гипсовой статуей. Таня не выдержала этой гнетущей тишины и тронула его за плечо, чтобы растормошить. Никита дернулся будто от удара током и впервые за день посмотрел Тане прямо в глаза. Она не смогла разобрать, что клубится в зрачках, но взгляд приковал ее. Темный, глубокий, но не отталкивающий, не пугающий. Что-то было в нем, Таня не разобрала, что манило, не позволяло отвернуться. Никита смотрел на нее не моргая. Как долго человек может не моргать? Возможно, не дольше минуты. Минута эта показалась Тане часом.
– Уходи, – сдавленно попросил Никита, первым разрывая зрительный контакт. Он отвернулся и отъехал к прикроватной тумбочке. Взял сигареты, зажигалку и закурил.
– Но мы не закончили, – Таня бросила взгляд на стопку карточек, которых оставалось еще много.
– Плевать, – бросил Никита, не повернув к ней лицо. – Уходи. – На Таню он больше не обращал внимания.
Она скривила губы, топнула ногой и ушла, назло Никите оставив игру лежать на полу его спальни. Они опять поругались и опять из-за него. Никитины заскоки уже раздражали. Мало того, что сам по себе хмурый и холодный, так еще и резко прерывает любое нормальное общение! Но глаза… Таня только сейчас, оставшись наедине со своими мыслями, поняла какие они. Печальные, да это слово подходило лучше других. Так жалко ей стало Никиту. Не из-за коляски, а из-за глаз.
Таня дернула головой. Не хватало еще тут дифирамбы Никитиным глазам петь. Она вздохнула. Раздражение как рукой сняло. «Хочешь, чтобы тебя оставили в покое, так я оставлю», – подумала она.
До ужина оставалось еще время. Таня решила потратить его на фармакологию. Внутреннее чутье подсказывало ей, что именно по этому предмету ее будут валить на следующей попытке восстановиться. Тетради с ненавистными лекциями, которые она позаимствовала у бывшей одногруппницы, уже маячили перед глазами. Не то чтобы она хотела возвращаться в вуз, но мать же загрызет ее за неоконченное образование.
Когда вечером Таня тихо прокралась в комнату Никиты с ужином, он лежал на кровати к ней спиной и разглядывал фото. Одиннадцать юношей в футбольной форме. Таню Никита не заметил.
__________________________________________________
[1]А. С. Пушкин «Наброски к замыслу о Фаусте»:
– Что козырь? – Черви. – Мне ходить.
– Я бью. – Нельзя ли погодить?
– Беру. – Кругом нас обыграла!
– Эй, смерть! Ты, право, сплутовала.
– Молчи! ты глуп и молоденек.
Уж не тебе меня ловить.
Ведь мы играем не из денег,
А только б вечность проводить!
Глава 4
Май 2016 г.
В актовом зале было тихо, только шелестели наспех напечатанные программки. Какой же спектакль без программки, даже пусть и школьный? Школьный театр всегда уступает настоящему, и этот не был исключением. Сценарий, написанный на коленке руководительницей труппы (какое гордое слово она подобрала для горстки старшеклассников!), вырезанные из картона и раскрашенные гуашью кривые декорации и простенькие костюмы. Но все недостатки меркли, как только актеры выходи на сцену. Они вдохновенно разучивали роли и перевоплощались в персонажей, не играя, но живя. 7 мая 2016 года ставили «Вишневый сад» Чехова. Никто не знал, почему в месяц, когда все вспоминают о войне, Людмила Михайловна выбрала мирную постановку. Впрочем, если актеры и задавались этим вопросом, то лишь в перерывах между учебой и репетициями, а зрителям было все равно, на что смотреть.
Среди многих ежиков и канадок Никита выделялся стрижкой в стиле ретро. На первом ряду приходилось часто задирать голову, и шея уже порядком подустала. Пальцами он размял затылок и взглянул на наручные часы. Половина седьмого. На сцене разворачивалось финальное действие, а значит, успеть на последний автобус еще можно. «Народ добрый, но мало понимает», – проговорил один из актеров, и Никита вернул взгляд на сцену. Нельзя пропустить очередное появление своей девушки, иначе она затаит ужасную обиду. Ссориться с ней по пустякам Никите не хотелось.
Инна вышла бледная. Лицо ее так естественно дрожало, а руки тряслись, что казалось, будто актриса сама страдает, а не просто передает настроение героини. Так же талантливо она играла в день их знакомства.
С Инной Никита начал встречаться благодаря школьному театру. В тот день ставили «Ромео и Джульетту». Руководительница театрального кружка считала, что невозможно не поставить Шекспира хотя бы раз в год. Никита зашел за сестрой. Он тогда не собирался смотреть спектакль, думал дождаться окончания в коридоре, но вопреки планам остался. Стоило только на сцене показаться Инне – в тот раз она играла Розалину, бывшую девушку Ромео – и Никита остался. Как назло, (или на благо, это с какой стороны посмотреть) постановка была по мотивам, и героиня девушки мелькала в каждой сцене.
Высока и стройная, Инна сразу бросилась в глаза. Гладкая кожа красиво блестела в свете недавно купленного одинокого софита. Длинные темно-каштановые волосы, собраны в высокую прическу. Никита даже на расстоянии безошибочно определил греческий профиль. Он видел много красивых девушек, двух лучших из них имел счастье называть сестрами, но именно Инна запала в душу. Ее грациозная походка, уверенные и энергичные движения, легкая улыбка – все приковывало внимание. Во время выхода на поклон их взгляды пересеклись, Инна улыбнулась шире и подмигнула. Никита отвел глаза и принялся выискивать на сцене Кристину. Он даже не запомнил, кого она тогда играла, но Инна врезалась в память.
Они учились в параллельных классах, и до этого Никита, как ему казалось, с ней не пересекался. Инна же частенько приходила на поле посмотреть за тренировкой школьной команды по футболу. Она призналась, что сначала делала это ради друга, который играл в команде, но совсем скоро переключилась на Никиту. Она заметила его интерес на спектакле и решительно предложила «быть ее Ромео». Никита ничего не имел против, и уже на следующий день они начали встречаться.
Инна играла очень хорошо, лучше всех в труппе. Ей многие прочили карьеру известной актрисы и даже роли в кино, но сама она относилась к театру не больше, чем к занятному хобби. Девушка мечтала посвятить жизнь профессии следователя и готовилась поступать на юридический. В отличие от Кристины.
Когда появилась Кристина в бедненьком платье с белым воротником, большая часть зрителей вытянула шеи. Никита вынырнул из воспоминаний и усмехнулся. Сестра всегда нравилась людям, а ее неприступность и скромность только подогревали их интерес. Многие даже называли ангелом. Кристина в своей роли смотрелось чудо как хорошо. Будто Чехов писал Варю именно для нее. Кажущаяся легкость движений могла обмануть всех, но Никита знал, как долго сестра готовилась к постановке «Вишневого сада». Она даже самолично перешила старое платье Галины Ивановны, которое та отдала во имя творчества.
Тщательно изображаемый кем-то из младшеклассников удар топора, прозвучавший скорее оружейным выстрелом, завершил спектакль. Зрители повставали со своих мест и поспешили кто на остановку, кто к сцене, желая заглянуть за кулисы. Никита не торопился. Сначала Кристина снимет макияж, затем переоденется, и только после этого можно забирать ее домой. Он медленно взял две ветровки и неторопливо пошел к сцене.
– Никита! – окликнули из зала, вынуждая обернуться.
К нему уже бежал Петя. Когда он резко остановился, светлые кудряшки на голове дернулись, подчиняясь инерции.
– Так и знал, что ты тоже тут, – вместо приветствия прокомментировал Никита. – С цветами.
Взгляд упал на букет, который Петя бережно держал в руках. Семь алых роз в красивой упаковке. Не трудно было догадаться, кому именно он предназначался.
