Сапфир по наитию прижала ладони к груди и наклонилась, чтобы себя осмотреть. В свете костра, горящего за спиной, через ее рубаху просвечивали контуры тела. Девушка уронила руки, осознав, что все, что муженек хотел, он мог увидеть, когда раздевал ее, и обошла костер по кругу, чтобы лишить его волнующего вида на ее прелести.
– Из этого великолепия тебе ничего не достанется, – заявила она и вскинула подбородок, подкрепляя обещание знатной долей высокомерия.
Гронидел прыснул.
– Великолепия? – повторил он. – Да ты, я погляжу, весьма высокого о себе мнения!
– Я прекрасна! – выдала она без стеснения. – И обладаю женственными формами, которые способны довести до греха любого мужчину. А твои жалкие попытки посеять зерно сомнения в моей голове не сработают. Ложью меня не обидеть, Гронидел.
– Нельзя обидеть только того, кто не собирается обижаться, принцесска.
Сапфир нагло ухмыльнулась и прикусила губу.
– Шершень, вот скажи мне: разденься я перед тобой догола и помани пальцем, ты бы долго на месте усидел?
Гронидел натянул край рубахи на колени и сел боком. Затем перевел злобный взгляд на Сапфир.
– А еще девственницей себя называет, – буркнул он. – Ты стыд умеешь испытывать или от природы тебе досталась сугубо рьяная невозмутимость?
– «Стыд»? – Сапфир удивленно вскинула брови. – А что это такое?
Гронидел прищурился.
– Потом в словаре поищешь.
Конечно, Сапфир умела испытывать стыд. Но сейчас ее пальцы немели от пережитого страха. Она ведь думала, что уже никогда больше не откроет глаза.
– Раз уж ты все равно не спишь, я отлучусь по нужде. – Принцесса всунула ноги в грязные туфли, что сохли у костра, и юркнула во тьму ближайших кустов.
Даже странно, что Шершень не пошутил по этому поводу. В его манере было бы сказать нечто едкое и неприятное вроде: «А если бы я спал, ты бы справляла дела не таясь?»
Сапфир потрясла головой, прогоняя нелепые мысли, и расслабилась. Будь ее воля, она бы в этих кустах и спала: все лучше, чем лежать рядом с Шершнем.
Интересно, как быстро Гронидел спохватится и оторвет зад от настила из еловых лап, если женушка задержится? Сапфир выбрала кочку помягче и села, подперев спиной ствол дерева. С этого места ей прекрасно был виден и костер, и Гронидел, который, казалось, снова уснул.
«Для тех, кто видит будущее, оно уже является прошлым».
Сапфир моргнула и задержала дыхание. Вокруг стало светло, как днем, а впереди вместо костра оказались Бескрайние воды. Принцесса медленно встала, глядя на пенные волны, что накатывали друг на друга сплошными белыми гребешками и разбивались у берега. Они облизывали золотой песок и уносились прочь, чтобы спрятаться под новыми волнами, оказавшимися у края побережья.
Рядом остановился Гронидел. Сапфир дернулась в сторону и разинула рот от изумления. Из одежды на Шершне не было ничего! Голый принц без стеснения смотрел на нее, и стыд обжигал Сапфир куда больше, чем палящие лучи солнца непокрытую голову! Взгляд принцессы опустился с лица нахала на его грудь, скользнул по рельефу мышц под гладкой бронзовой кожей груди и живота и уплыл ниже.
Всякое может присниться, когда задремлешь в темном лесу после нападения нечисти. И даже голый Гронидел, который вроде бы и муж теперь, но все же не настоящий. Тем не менее на излишнюю фантазию Сапфир жаловаться не стоило. То, на что она смотрела, поражало и пугало одновременно.
Гронидел наклонился вперед и пытливо заглянул Сапфир в глаза.
– Что с тобой? – спросил он обеспокоенно, и принцесса заморгала.
Она отвернулась от Гронидела, лицо которого маячило напротив, и осмотрелась. Все на месте: ночь, лес, костер вдали и рубаха на Шершне. Стало не по себе. Принцесса готова была поклясться, что только что спала и видела странный сон, который в одно мгновение растворился в реальности. Беспокоило, что она не заметила, как уснула. А проснувшись, не сразу поняла, что Шершень ее распекал.
– Я звал тебя, – его грубый голос выражал нетерпение. – Почему ты не отвечала? И как же тебе ума хватило пристроиться на ночлег здесь, так далеко от костра? Это же опасно, Сапфир!
– Я могу за себя постоять, – пробурчала она.
Гронидел разогнулся и вскинул руки. Он хотел что-то сказать, но вместо этого показал неприличный зальтийский жест, подхватил Сапфир под локоток и повел обратно, к костру.
– Больше без сопровождения ты даже в кусты не пойдешь, – шипел он сквозь зубы. – Не хватало еще, чтобы я вдовцом стал. Если с тобой что-то случится, ни Рубин, ни Турем мне этого не простят.
– И Рубин, и Турему на меня наплевать, – с прискорбием заметила Сапфир, ни на секунду не сомневаясь в собственной правоте.
Гронидел
Гронидел оказался ближе к омуту ярости, чем полагал несколько минут назад. Король Дарроу не научил среднюю дочь нести ответственность за слова и поступки, в результате чего Сапфир говорила прежде, чем думала, и творила глупости, не волнуясь о последствиях. Центром ее мира была она сама, в то время как остальным вменялось в обязанность вертеться где-то рядом и приходить на помощь по первому требованию. Теперь Сапфир пыталась вызвать к себе жалость. Как бы не так, Ведьма! С ним подобные фокусы не пройдут.
– Думаешь, я по шерсти тебя поглажу? – возмутился Гронидел и усадил женушку у костра. – Утешу добрым словом бедную принцессу, от которой все отвернулись, и расстелюсь ковровой дорожкой у ее ног, чтобы топтать стало удобней?
Сапфир насупилась и поджала губы. Ожидаемо, ведь ответить на правду ей нечего.
– Уж ты-то должен меня понимать. – Ведьма подняла на него глаза, острым взглядом вонзаясь в душу. – От тебя тоже все отвернулись. И случилось это задолго до того, как Зальтийская королевская семья практически полностью погибла.
– Не смей, – Гронидел угрожающе выставил палец, – поминать мою семью и порочить их светлые имена гнусными слухами.
– Теперь я твоя жена, а значит, секреты твоей семьи и мои секреты тоже. Почему ты решил построить замок Света на территории Турема, а не под боком у родного брата – короля Зальтии?
– Потому что Ордерион – верховный повелитель силы маны. И живет он здесь. Ах да, – взмахнул руками Гронидел, – совсем забыл добавить, что он король-консорт Турема.
– Или потому, что в Зальтии тебя особо не жалуют, а со старшим братом отношения натянутые?
Гронидел пристально глядел на Сапфир и задавал себе вопрос, кто в замке Света разносит про него слухи. С другой стороны, Ведьма могла услышать сплетни и в Звездном замке, пока жила там и готовилась к их первой фальшивой свадьбе.
Гронидел запрокинул голову и уставился в звездное небо. Сделал глубокий вдох и сел рядом с Сапфир. Посвящать девчонку в детали своих взаимоотношений с братом и почившими родственниками он не собирался. Его отношения с семьей – не ее дело!
– Почему молчишь? – Кажется, с расспросами Ведьма отставать не собиралась.
– Спать ложись. Скоро светать начнет. А слушать в пути твое нытье о том, как ты не выспалась, я не желаю.
Сапфир покосилась на настил из еловых веток и… осталась сидеть на месте. Она согнула ноги в коленях и прижалась к ним подбородком, пристально глядя на огонь костра, слабо освещавшего ночь. Взгляд Гронидела моментально заскользил по обнажившимся лодыжкам туремки, которые казались достаточно узкими и хрупкими для девы ее роста. Вообще ноги у Ведьмы были очень даже привлекательными. По крайней мере, пока Гронидел стягивал с нее грязное мокрое платье, он смог убедиться в этом лично. А уж вид очертаний ее женственных форм в исподней рубашке, когда Сапфир стояла перед костром, и вовсе вызвал в Грониделе первобытное желание, которое оказалось довольно сложно скрыть.
Женушка обхватила руками ноги и потянула рубашку ниже, отрезая от взора Гронидела красивые лодыжки. Принц отвернулся и почувствовал себя проказником, которого застукали на месте преступления. Нет, стыдно ему не было, но неуютно стало. Спустя еще пару мгновений принц вспомнил, что сидит рядом с новоявленной супругой и разглядывать ее вроде как право имеет.
Гронидел медленно повернул голову и заскользил взглядом по рукам принцессы. У Сапфир были изящные запястья и длинные тонкие пальцы, а под кожей предплечий и плеч прослеживался рельеф мышц. Не такой, как у воина или крестьянки, но все же намекавший, что Сапфир не проводит дни напролет в праздности, а занимается физическими упражнениями.
– Давно ты с Вихеном тренируешься?
Сапфир поморщилась, будто услышала нелепость.
– Кто тебе об этом сказал?
– Ты сама упомянула Вихена, когда я спросил тебя про удар коленом, – напомнил Гронидел.
Ведьма хмыкнула чересчур самодовольно, что заставило Гронидела усомниться в собственном предположении.
– Вихен только несколько приемов мне показал. Всему остальному меня обучал другой человек.
– Даже так, – с гордостью кивнул Гронидел. – И кто же это?
– Мой отец, – произнесла Сапфир совершенно серьезно.
– Король Дарроу учил тебя драться? – не поверил собственным ушам Гронидел.
– Элементарным приемам он обучал всех своих дочерей. Но мне показывал больше, чем им, потому что только я ходила за ним хвостом и ныла, что хочу стать девой-воительницей, непобедимой принцессой с мечом в руках. Нельзя хорошо драться, если ты не умеешь быстро бегать по лестнице вверх-вниз, отжиматься от пола и приседать с коромыслом и ведрами, наполненными водой.
– Постой, – хохотнул Гронидел, – ты бегаешь вверх-вниз по замковым лестницам, отжимаешься от пола и приседаешь с ведрами?
– Ведра я заменила на тюки соломы с сеновала.
Он смотрел на нее и не мог понять, правду она говорит или за нос водит.
– Ты все это среди бела дня делаешь? – уточнил Гронидел.
– Нет, конечно! – прыснула Сапфир. – Принцесса не должна заниматься физическим трудом. Я тренируюсь после вечернего боя колоколов, когда вся школа засыпает.
Гронидел нахмурился и потер виски. Что же он за руководитель школы, если не знает, что вверенная ему на попечение принцесса изнуряет себя по ночам занятиями на сеновале.
Ведьма, будто прочитав его мысли, повернулась к принцу лицом.
– Нельзя принимать за чистую монету все, о чем тебе говорят, Шершень.
Сапфир не смеялась и даже не улыбалась. Она констатировала факт.
– Ловко ты меня провела. Значит, все-таки с Вихеном занимаешься, – закивал он.
Ведьма отвернулась к костру и вновь подперла подбородком колени. Гронидел почувствовал себя неуютно. Повисшее молчание напрягало его, а непринужденная беседа, которая только что закончилась, отлично отвлекала от гнетущих мыслей. Принц даже запамятовал, что каких-то пять минут назад сильно злился на Сапфир. С другой стороны, Ведьма так часто выводила его из себя, что злость на нее – дело привычное.
– Почему Зальтийский Шершень? – внезапно спросил он, чем удивил даже себя.
Сколько времени его это прозвище мало волновало, а теперь вдруг захотелось понять, что общего у него и самой большой осы на Великом континенте.
Сапфир нахмурилась и надула губы, став похожей на утку. Судя по молчанию, раскрывать секрет она не собиралась.
– Такой страшный? – предположил Гронидел.
– Что-то вроде. – Она неопределенно повела плечами.
– А если серьезно?
Сапфир вытянула ноги к огню и неспешно покрутила ступнями, разминая лодыжки. Гронидел терпеливо ждал ее ответа и даже начал думать, что так и не дождется.
– Зальтийские шершни отличаются от других черным окрасом брюшка и крайне ядовитыми укусами, от которых можно умереть.
– Только не говори, что дело в цвете моей кожи! – возмутился Гронидел.
– При чем здесь цвет кожи, если она у тебя не черная? – Сапфир повернулась к нему лицом.
– Она почти черная!
– Ты же не чистокровный зальтиец, Гронидел! У тебя и глаза синие, и кожа смуглая!
– Это переходит все границы. – Гронидел отвернулся, схватил палку с земли и бросил ее в костер. – Да, моя мать была инайкой, но я зальтийский принц, и высмеивать мою внешность – как минимум признак дурного тона и невоспитанности, а как максимум – оскорбление члена королевской семьи!
– Вот это да! – заулыбалась Сапфир. – Как неожиданно я обнаружила твою больную мозоль!
– Осуждать внешность человека – низко, – злился он.
– А я и не осуждаю, – повысила тон Сапфир. – Черные жгуты на твоей голове напоминают мне рой зальтийских шершней, что скопом нападают на жертву, а острые слова, которыми ты травишь меня, жалят до крови и разъедают душу.
– Жгуты – это национальная зальтийская прическа. – Гронидел повернулся к ней. – Их невозможно расплести, только остричь. Что касается слов, – принц отвернулся, – ты их заслужила.
Сапфир встала и отряхнула грязную рубаху от пыли.
– Вот и поговорили.
– Именно, – подтвердил Гронидел.
Принцесса отошла к настилу из еловых веток, который принц обустраивал не меньше часа, и улеглась на него. Рубашка задралась выше колен, и Сапфир быстро опустила ее вниз. Повернулась на бок и закрыла глаза.
– Откуда ты знаешь, что мои волосы на самом деле прямые? – произнес принц в тишине.
Сапфир резко открыла глаза и опасливо покосилась на него. Гронидела раздражало, что она не ответила на его вопрос, а продолжала молчать, играя в нелепые гляделки.
– Тяжело сказать? – не выдержал он.
– Я сплю, – прошептала она и закрыла глаза.
Несколько минут спустя женушка уже беззаботно посапывала, отдавшись во власть сна, а Гронидел так и остался сидеть у костра в ожидании рассвета.
На заре перед глазами принца появилось информационное сообщение. Он поморгал, чтобы удалить его, и запрокинул голову, наблюдая, как серое небо окрашивается в розовые тона.
«Точно по расписанию», – с прискорбием подумал он и тяжело вздохнул.
