– Ты где была? – муж схватил меня за плечи и с силой стиснул. Больно.
– С подругами отмечала, – солгала, испугавшись его гневного лица. Не думаю, что Адель сейчас готов адекватно принять правду.
– С подругами? – встряхнул так, что у меня голова запрокинулась, готовая оторваться. – А позвонить не судьба?!
– Я звонила, – опомнилась и дернула плечом. – Мне больно, – прошипела, посматривая на приближающегося деверя.
Давид закурил, но комментировать ситуацию словами не стал: бросил на меня взгляд, потом на Аделя, затем махнул на нас рукой и крикнул:
– Отбой, мужики, – и нам: – Как дети, ей-богу.
Я, воспользовавшись моментом, приложила «таблетку» к двери и вошла во двор. Мои каблуки цокали по плитке, а за ними тяжелые мужские шаги. Не понимаю, с чего сыр-бор?!
Я предупредила Зару, что буду поздно. Телефон у меня сел, да и не до него было. Планов на вечер с мужем не строила, ну а пришла я не утром, а чуть за полночь. Мне двадцать шесть, и я не Золушка, чтобы к двенадцати спешить домой: чистить котлы, поливать кусты, рис с гречкой перебирать. Ах, да! Я же домашний вид женщины: меня дорогой муж классифицировал как курицу-наседку. Видимо, вернулся петух в курятник, а курочки нет, непорядок. Горшочек не варит, яички не несутся.
– Майя! – перепуганная Зара выскочила в холл и крепко обняла меня. – Где же ты была, милая?
– Потом… – шепнула ей. Не хочу ее обманывать.
– Зара, иди спать, – за моей спиной прогремел Адель. Не кричал, но… лучше бы кричал. Он мог выпотрошить одной фразой, но я справлюсь. Должна.
Взглядом показала Заре, что она могла подниматься и не бояться за меня.
– Повернись, Майя.
Я сбросила пальто и крутанулась на каблуках. Я не была пьяна, не была в постели с другим, не нарушала закон. Что он смотрит на меня, как прокурор на обвиняемую?!
– Что? – вздернула подбородок. – Ну что?!
– Телефон, – бескомпромиссно протянул руку.
– Но…
– Телефон, – надменно щелкнул пальцами.
Я открыла сумку, запуталась в мелочах, нервно выкладывала на стол всякую ерунду, пока не уронила сумку. Содержимое оказалось на полу. Адель присел и выбрал из кучи разных нужностей подаренный им браслет.
– Почему сняла? – глухо произнес.
– Не хочу быть похожей на твою Каролину Сергеевну, – пожала плечами и вложила в его ладонь еще и кольцо из розового золота. – Ходить одинаковыми, это какая-то театральщина. У кого-то ни ума, ни фантазии… – поднялась и положила на стол телефон. – На зарядку поставь, – зевая, бросила и направилась к себе.
– Майя, мы не договорили.
– Мне больше нечего сказать.
Я захлопнула дверь своей спальни и сбросила туфли. Ноги затекли и ныли. Вообще не люблю ходить в обуви по дому, но на шпильках удивительно приятно и эффективно топтаться по эго мужчины.
Я сбросила рубашку и юбку, в ванной избавилась от белья и шагнула под душ. Хочется побыстрее смыть с себя свое двадцатишестилетие и лечь спать. Мне завтра на работу: да, последнее собеседование было удачным. Четвертое стрессовое собеседование.
За десять часов до…
Первым делом оказавшись в машине, я сняла подарки Аделя. Вчера я растаяла, увидев два одинаковых комплекта, но в разных цветах: во-первых, дизайн был абсолютно в моем вкусе, во-вторых, стало приятно, что он обратил внимание на мою особенность в носке украшений.
Нет, Адель, может, и обратил, затем дал задание своей любовнице купить что-нибудь: для нас обеих, а чтобы никому не обидно, пусть будет одинаково и по цене, и по качеству. Истинно благородный мужчина: всем все поровну.
Я абсолютно не жалела, что указала Каролине на ее место. Я его жена, я! Она не дотягивала по статусу, и ее это бесило: злоба и раздражение фонили так же, как ее приторные духи. Если хочет, может пожаловаться моему мужу на меня! Ха! Это такая дикость, что вызывала истерический хохот, а не слезы обиды.
На третье собеседование я приехала голодная и злая, с четкой установкой победить. Из трех вакансий эта самая перспективная. «Теско» – крупная холдинговая компания, сфера которой распространялась от строительства и легкой промышленности до производства продуктов питания, финансового сектора и инвестиционных фондов.
К сожалению, уже через пять минут беседы с менеджером по персоналу я поняла, что они не заинтересованы в развитии молодых перспективных кадров.
– Должность очень ответственная. Нам нужен опытный сотрудник, который готов к внеурочной работе, а у вас маленький ребенок.
Хотелось колко ответить, что они сами пригласили меня на собеседование, зная о моем опыте и семейном положении, но я кивала и сглатывала. Не хотелось бы прослыть скандалисткой. Крупные компании наверняка давали обратную связь в кадровые агентства. Тогда я в принципе никуда не устроюсь.
– Мария Марковна, – в кабинет вошла какая-то женщина, – вот… – и положила на стол чье-то резюме. Логично, что на хорошую должность есть свой человек. Хотелось бы иначе, но как есть…
В лифт я вошла усталая, расстроенная, голодная. На плече сумка, под мышкой папка с бумагами и документами, в руках большой капучино. Весь мой сегодняшний обед.
Я задумалась, смотрела под ноги, мечтала о ванной, когда шагнула из кабины лифта.
– Да ёб! – налетела на кого-то. Папка выпала, сумка тоже, а кофе пролился. Я подняла глаза: пролился на огромного сурового мужчину с большим бурым пятном на белой рубашке и синем дорогом пиджаке. – Ты откуда такая растяпа, девочка?
– С двадцать пятого этажа, – буркнула, собирая свои вещи. – Извините, пожалуйста, это ужасная случайность. Я оплачу вам химчистку.
– Работаешь здесь? – присел и аккурат из всех бумаг выхватил мой паспорт. – Майя Тимуровна Черкесова, тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения.
– Хотела, но не взяли.
– Стирать умеешь?
– А вы меня в прачки хотите нанять? – поднялась с кипой документов.
– Да, – усмехнулся и положил в карман мой паспорт, – подарок на день рождения. За мной, – и шагнул в лифт.
Я не собиралась, но у меня не было выбора: куда я без главного документа!
– А вы вообще кто? – ошеломленно проговорила, когда мы оказались в роскошном холле: мрамор, лепнина, позолота. Очень дорого и очень богато.
– Ярослав Игоревич, – перед нами распахнулись двустворчатые двери, и суетливая длинноногая девушка поднялась из-за стола как по стойке, – кофе?
– Не надо, – бросил скупо, – напился уже, – и пропустил меня внутрь, видимо, своего кабинета. – Садись, – кивнул на бордовый вычурный диван в зоне отдыха.
У Аделя тоже большой кабинет, но там правят эргономичность, минимализм и экосистемы – прогрессивно, современно, новаторски. Здесь же – старая добрая классика руководителей высшего звена родом из две тысячи десятых.
Я, затаив дыхание, смотрела на зеркальную панель, распахнутую настежь: в ней отражался этот Ярослав Игоревич без рубашки, с татуировками на груди и мощным накачанным торсом. Ему точно за сорок, но выглядел ошеломительно мужественно, с грубой самцовой энергетикой и таким же лицом. Не красавец, но женщины мимо таких не проходят. Он напоминал героев фильмов про конкретных мужиков, но в лощеной упаковке современных руководителей: либо бандит, либо силовик. Зара у меня не только турецкие сериалы смотрела, но и про ментов детективы, а еще про врачей. Я в некотором смысле специалист в этих областях.
– Я директор этого бардака, – видимо, вспомнил про меня, выходя с накинутой на плечи свежей рубашкой.
– Разин Ярослав Игоревич? – на всякий случай уточнила. Я готовилась к собеседованию, но даже не ожидала такого поворота.
– Ага, он самый, – и кивнул на дверь в гардеробную. – Иди, стирай. По итогу решу твою судьбу.
– А паспорт отдадите? – поднялась и поправила узкую юбку.
– Конечно. Прошло то время, когда я паспорта отбирал.
Я испуганно округлила глаза, он по-мужски усмехнулся.
В гардеробной я осмотрелась: здесь была и душевая с раковиной, диван, мини-бар, и собственно полки и стеллажи с одеждой. Свет приглушен и пахло зимними праздниками.
Я взяла диффузор и прочитала состав: мандарин, ель, корица. Приятно.
Рубашка с молочно-бурым пятном небрежно брошена на диван. Я взяла ее и замочила в раковине, предварительно натерев жидким мылом с ароматом табака и ванили, абсолютно не предназначенным для стирки.
Я не была гуру домашних дел, но Зара меня многому научила, а главное, даже если есть возможность нанять уборщицу, горничную и повара, женщина все равно должна уметь пришить пуговицу, приготовить обед и вывести едкое пятно. В моей прачечной для этого была куча средств, но лучше всего справлялось хозяйственное мыло.
– А хозяйственного мыла нет? – выглянула из тайной комнаты с унитазом. Царь мужского уединения, куда же без него!
– Конечно, есть, – Ярослав Игоревич сидел за массивным столом и изучал какие-то бумаги. – В хозяйственной магазине, – бросил на меня короткий взгляд.
Естественно, вывести такое безобразие у меня не получилось, и на суд Разина я принесла мокрое испорченное дизайнерское нечто.
Ярослав Игоревич потянулся к футляру, стоявшему на краю стола, и, надев очки без оправы, оценил мои труды. Очки, кстати, ему совсем не шли.
– Херовенько, – вынес вердикт.
– Согласна, – кивнула даже. – Может, я вам оплачу стоимость рубашки и разойдемся?
Классическая итальянская белая сорочка, у моего мужа все такие. Я иногда покупала их для него. Это дорого, но Адель исправно и щедро пополнял мне карту.
– Я тут резюме твое, Майя Тимуровна, посмотрел, – снял очки со скуластого лица с тяжелой челюстью и брутальной щетиной. Нет, они ему интеллигентности не добавляли. Это внешность мужчины, который кулаками пробивал себе путь наверх. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Странно даже, что я совсем не боялась этого мужчину, а ведь передо мной не просто представитель рода мужского, а из высшей касты хищников. Я таких знала: у меня муж, а у него два брата, там такой же животный агрессивный магнетизм.
– Есть у меня для тебя подходящая работа, – откинулся в кресле. – Очень серьезная.
– Какая? – с опаской поинтересовалась.
– Я.
– В каком смысле?
Это же не хамское предположение? Я не в таком отчаянии, чтобы соглашаться на любую работу?!
– Мне нужен личный ассистент. Помощница, мама, сестра, иногда няня, иногда теща – ну, если нужно пожестче со мной.
– Так может, вам жениться? – бросила взгляд на безымянный палец. – Многое тогда приложится автоматически.
– Да ты рожу мою видела? – почесал подбородок. – Кто за меня пойдет?
Я только вскинула бровь. Дядя нарывался на комплимент?
– В общем,, так: ты будешь отвечать за мой график, за мои передвижения, заниматься корпоративными расходами и еще куча всего.
– Рубашки стирать?
– Нет. Но покупать новые придется. Они дорогие, капец, но…
– Манжеты, – добавила за него.
Да, я тоже часто отправляла в утиль сорочки, потому что манжета уже не кипенно-белая.
– Если я позвоню в два часа ночи и прикажу забронировать билеты во Франкфурт или привезти мне домой пятидесятилетний виски – ты берешь и делаешь, – продолжал инструктировать.
– Я вообще-то рассчитывала на стандартный график с девяти до шести.
– Ну, я постараюсь пить виски исключительно с девяти до шести, – иронично, но по-доброму. Затем Ярослав Игоревич достал мой паспорт. – Замужем?
– Да, – четко и ясно.
– Муж – это хорошо, – задумчиво прокомментировал. – Дети?
– Сын, четыре с половиной года.
– Цветы жизни, – вздохнул. Явно троллил меня. – Крепкая ячейка общества. Год семьи, все дела.
– Ну, не такая уж и крепкая, – теперь я криво улыбнулась.
– Накосячил? – поднял на меня глаза.
Можно и так сказать: изменяет, козлит, не любит. Но разве об этом расскажешь? Я только кивнула.
– С днем рождения не поздравил? – сделал вывод Ярослав Игоревич.
– Что-то вроде того…
– Мужики порой жуткие мудаки. По себе знаю, – и набрал кого-то на стационарном телефоне. – Александра, свяжись с кадрами, мне нужно человека оформить.
– Почему вы берете меня на работу? – я реально не понимала. Даже больше: сама не знала, почему до сих пор здесь и разговариваю с Разиным.
– Потому что я – Ярослав Мудрый, – надменно вздернул бровь. – Ну или не мудрый, если ошибся в тебе.
– Что это значит?
– Майя Тимуровна, мне нужен помощник, которого не интересует содержимое моего кошелька и моих штанов.
– Может быть, нанять мужчину? – предложила как вариант.
– Да нет, – сморщился. – Хочется приятное женское личико рядом, а не вонючую щетинистую морду. Мне своей хватает.
