И я иду. Долго ведет она меня по полутемным коридорам этого загадочного дома, в котором современный стиль модерн неожиданно переходит в советский винтаж, а потом в старину позапрошлого века.
Наконец, Антонина открывает передо мной дверь, и я вхожу в небольшую сумеречную комнату, слабо освещенную свечами. Дверь за мной плотно закрывается той же Антониной. Я останавливаюсь у двери, оробев и потеряв дар речи от того, что вижу перед собой.
Посередине комнаты стоит деревянный, резной, круглый стол, за которым сидит сама баба Евдокия, к слову, не имеющая ничего общего со старушкой – божий одуван, какой мы с Натали ее представляли.
В реальности же баба Евдокия оказалась большой, могучей, полной женщиной довольно грозного вида и пожилого возраста, но совершенно непонятно, какого именно. Если верить тому, что она родилась в 1935 году – для девяноста лет она просто отлично сохранилась.
Вокруг ее головы уложен венок из седых длинных кос. На широкие полные плечи накинут белый оренбургский пуховый платок, в который она кутается, несмотря на лето на дворе. А в комнате-то действительно холодно, как в погребе, и я уже начинаю зябнуть.
– Здравствуйте. Добрый вечер, – неуверенно подаю я голос.
В ответ тишина.
Я медлю. Мнусь у двери, не решаясь сделать шаг вперед, и робею еще больше, чувствуя, что внутри у меня начинается настоящий мандраж. Как бы паническая атака не случилась…
Баба Евдокия между тем смотрит на меня внимательно, в упор, как насквозь взглядом сверлит, так что по телу бегут мурашки.
– Если не веришь, зачем пришла? – заметив мою нерешительность, произносит она, наконец, низким голосом.
Откуда она узнала? – лихорадочно соображаю я, но тут же вспоминаю, что передо мной ясновидящая.
– Я верю, просто я …я… в первый раз, а неизвестность, знаете, как-то немного пугает, – оправдываюсь я, поражаясь тому, как с ходу она меня считала.
– Ну раз пришла – проходи, садись, – великодушно разрешает хозяйка и кивает на стул, стоящий напротив нее за столом.
Я несмело подхожу и сажусь на скрипучий старый венский стул, который шатается подо мной, рискуя развалиться в любой момент.
Посередине стола между мной и Евдокией лежит старинное серебряное блюдо неописуемой красоты, наполненное водой, по обе стороны которого стоят потрескивающие свечи.
Необыкновенная мистическая атмосфера этой комнаты завораживает и пугает одновременно.
– Уже можно задавать вопросы? – шепотом уточняю я, немного осмелев.
– Знаю я твои вопросы. Дай мне руки.
Я протягиваю руки. Баба Евдокия берет их в свои мягкие и на удивление теплые, и я моментально согреваюсь. Наши руки оказываются прямо над блюдом с водой, в которой отражается блеск свечей.
Держа мои руки в своих, Евдокия сосредоточенно смотрит на меня, и в то же время как бы сквозь меня.
– Что там впереди? – не удерживаюсь я от вопроса.
– Ничего, – коротко отвечает баба Евдокия.
– А когда суженого встречу?? – опешив, еле произношу я севшим голосом.
– Никогда.
Сердце мое сжимается и падает куда-то в пятки от таких новостей.
– Как это??? Наверное, на меня венец безбрачия навесили или порчу навели?
– Вижу, нет на тебе никакого магического воздействия, – успокаивает баба Евдокия.
Я облегченно выдыхаю.
– А вот завистницу рядом с тобой вижу, – добавляет она.
– Нет у меня никаких завистниц, да и чему завидовать? – протестую я.
Действительно, кроме лучшей подруги Натали, Анжелы и еще парочки далеких знакомых в моем окружении нет женщин. Нет, вот в это я точно не поверю. Тут баба Евдокия чего-то напутала.
– Мое дело – сказать то, что вижу, и предупредить, – настаивает Евдокия. – А ты – хочешь верь, хочешь – не верь. Но прислушайся, девонька, пока не поздно.
– Меня не завистница интересует, а суженый, – умоляюще обращаюсь я к ней.
– Знаю. Вижу, в далеком прошлом твой суженый. Упустила ты свое счастье, сама своими же руками разрушила, – тяжело вздыхает.
Я сразу понимаю, о ком идет речь – о Егоре.
– Вижу, любовь истинная была, парень был хороший, обидела ты его сильно, начудила так начудила. В прошлом всё.
– Подождите, как это – в прошлом ВСЁ? Значит, в будущем – НИЧЕГО? Я так и проживу всю жизнь одна? – спрашиваю я дрожащим голосом, стараясь не разреветься.
– Так и проживешь, – безжалостно рубит правду-матку Евдокия. – Вижу, мужчин вокруг много будет, а такой любви не будет, да и счастья не будет.
– Как так???– подпрыгиваю я на скрипящем стуле, мои уши отказываются слышать то, что слышат. – Может, вселенная даст мне еще один малюсенький шанс в виде мужчины?
– Вижу, никаких тебе больше шансов никто не даст. Даден был тебе уже шанс, профукала ты его.
Я молчу как истукан, боясь проронить слово, иначе слезы хлынут из глаз.
Видя мое отчаяние, Евдокия еще крепче сжимает мои руки и надолго замолкает. Неподвижно смотрит в воду в серебряном блюде, которая вдруг начинает идти мелкой рябью. От изумления и ужаса моя спина покрывается холодным потом, а зубы начинают стучать мелкой дробью.
– Вижу, любит тебя еще тот мужчина, – наконец, подает голос баба Евдокия. – Но женщина с ним рядом, крепко держит.
– А кто он сейчас, этот мужчина? – с замиранием сердца задаю я вопрос, потому что мне очень хочется узнать хоть что-то о Егоре, получить хоть какие-то ориентиры.
– Вижу, вырос, большим человеком стал, людьми управляет. Своя компания, фирма у него. Он как начальник над всеми. Как же их еще называют-то сейчас?..
– Шеф, босс?
– Вот! Он самый босс и есть.
– Надо же, своя компания, и женщина рядом… А мне-то что делать???
– Вижу, выход один – возвращать его. Ох, непросто будет, – сочувственно качает головой Евдокия. – Но, ежели вернешь, будет вам тогда и счастье большое. Всё.
Баба Евдокия неожиданно обрывает свою речь и отпускает мои руки, которые тут же падают в серебряное блюдо с водой.
– Всё??? – ошалело переспрашиваю я, стряхивая воду с рук, ибо в голове роится миллион возникших вопросов. – А я еще хотела спросить…
– Всё. Большего тебе знать не надобно.
– Спасибо, – бормочу я как во сне. – Можно идти?
– Можно, – разрешает баба Евдокия.
– Спасибо. До свидания.
Я встаю с шатающегося стула и на ватных ногах делаю пару шагов в сторону двери. Голова вдруг начинает сильно кружиться, в глазах резко темнеет, и я без чувств падаю на пол.
Глава 6
Постепенно и неохотно я возвращаюсь в эту жизнь уже в машине Анжелы, которая мчится по шоссе в сторону Москвы.
Я неудобно лежу на боку на заднем сиденье, голова – на коленях у Натали, на маленькой дорожной подушке.
Словно издалека слышу голоса Анжелы и Натали:
– Анжела, почему у тебя нет аптечки в машине? Нашатырь сейчас очень бы пригодился! Она уже сколько времени без сознания! – сердитый и взволнованный голос Натали.
– Откуда я знаю? Я же редко вожу этот джип! Наверное, водитель забыл положить! Даже если бы она была, эта аптечка, не факт, что в ней был бы нашатырь! – не менее сердитый и взволнованный голос Анжелы.
– А вдруг она вообще не очнется?
– Что ты такое говоришь? Тьфу-тьфу-тьфу! Баба Евдокия сказала, что очнется сама на подъезде к городу.
– А мы сейчас где?
– Как раз на подъезде к городу! Должна очнуться!
– А если не очнется?
– Тогда поедем обратно к бабе Евдокии, чтобы та ее оживила!
– Ты с ума сошла? Да я ни за какие коврижки к твоей бабе больше не поеду! – гневно рявкает Натали.
– Что ты на нее так взъелась? Что она тебе такого неприятного сказала? – удивляется Анжела.
– Фигню полную! Врунья твоя псевдоясновидящая. Интересно, что она такого наговорила Кристине, что та аж в обморок хлопнулась?
– Правду! Что еще может сказать ясновидящая?.. Так, мы въезжаем в город. Ну что там Крис?
– Ничего! Это ты во всем со своей магической бабкой виновата!
– Я-то тут при чем? Я же не виновата, что Кристина настолько эмоционально среагировала на услышанную информацию, что в обморок грохнулась…
Я окончательно прихожу в себя и медленно шевелю затекшими руками и ногами. Открываю глаза и вижу склоненное надо мной испуганное лицо Натали.
– Очнулась! Анжела, смотри, она очнулась! – радостно вопит Натали и начинает меня тормошить. – Крис, ты как? Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
– Я же говорила! – победоносно оборачивается к нам Анжела, отрываясь от руля. – Вернее, баба Евдокия говорила – очнется на подъезде к городу. Так и произошло!
– Твое счастье, что так и произошло! – продолжает сердиться Натали.
– Девочки, не ругайтесь, со мной все в порядке, – говорю я слабым голосом и с трудом сажусь на сиденье.
– Голова не болит? – допрашивает Натали.
– Вроде не болит, – ощупываю голову и поправляю разметавшиеся волосы. – Только как-то холодно, и знобит немножко.
– Ты все помнишь? Провалов в памяти нет? – спрашивает Анжела.
– Вроде все помню…
Я задумываюсь и тут же с содроганием вспоминаю все, что мне поведала баба Евдокия. Впереди – ничего и никого, всё в прошлом, профукала я свое счастье с Егором, Егор теперь крутой босс с женщиной рядом, которая его крепко держит… Какой ужас!
– А что со мной произошло? Почему я в обморок-то упала? – вот этот момент я совершенно не помню.
На самом деле мне очень хочется снова упасть в обморок, желательно глубокий и долгий, открутить десять лет назад и очнуться там, в аэропорту, в тот самый момент, когда я собиралась улетать в Америку, а Егор меня не отпускал. И на этот раз я бы приняла другое решение.
– Баба Евдокия говорит, что такое иногда случается с особо чувствительными особами. Видимо, услышанная информация тебя сильно поразила, – объясняет Анжела.
– Не то слово. Поразила сильно, в самое сердце, – мрачно соглашаюсь я.
– А что она тебе такого сказала? – тут же с любопытством спрашивает Натали.
– Девочки, а куда мы едем? – обеспокоенно спрашиваю я и смотрю в окно. – Мы уже в Москве?
– В Москве, – оборачивается Анжела. – Едем к тебе домой. Загрузим тебя в ванну с пеной, как ты мечтала, отогреем, приведем в чувства, а потом уложим спать. Тогда я со спокойной душой отвезу домой Натали, а потом и сама поеду домой.
– Нет! Мне домой не надо! – протестую я.
– А куда тебе надо? – удивляется Анжела.
– Поехали по адресу: Березовая аллея, дом десять, квартира восемь.
– А что там? – недоумевает Анжела.
– Там живет Егор. Вернее, жил. Скорее всего, он давно переехал, но там наверняка живут его родители, и мне надо срочно у них узнать, где живет Егор, – путаясь, объясняю я. – Анжела, давай на Березовую!
– Крис, ты с ума сошла? Какой Егор? Какие родители? Поздняя ночь на дворе! – категорически отказывается та.
– При чем тут Егор вообще? – вмешивается Натали. – Что тебе бабка наговорила? Объясни, в конце-то концов?
