– Может быть, я не спрашивал.
– Вот именно! Ты в принципе не утруждаешь себя подобными вопросами. А стоило бы!
– Ты мне ответила «да», – сверкнул Багдасаров гневным взглядом.
– А были варианты?!
– Были, и я их тебе в красках обрисовал. Ты выбрала этот. Со свадьбой и кучей родственников.
– Ну, отлично! Ты прав! Я выбрала самый занимательный из всех! А теперь должна жить с тобой под одной крышей, слушаться, подчиняться, являться домой по свистку и раздвигать ноги!
Багдасаров заинтересованно изогнул бровь.
– И что, много раз раздвинула?
– Ни разу!
– Ну, вот когда раздвинешь, тогда и будешь пальцы загибать. Что-то ещё?
– Ты хочешь, чтобы я стала удобной!
Багдасаров усмехнулся.
– Ты вообще про себя сейчас говоришь? Дай лоб потрогаю – температуры нет?
– И во всём ограничиваешь!
– Это голословные обвинения или кроме эмоций будут и очевидные факты?
– И есть я должна то, что ты разогрел!
– Ты из-за пасты сейчас устроила разнос? Так, какие проблемы? Холодильник в твоём полном распоряжении.
– Ты смеёшься? – вдруг поникла Влада, и Багдасаров прямо почувствовал, что настало идеальное время для проникновенной речи.
– Послушай, я тебе не враг… – примирительно вздохнул он. Влада тут же вспыхнула.
– А кто?! – возмущённо ахнула она, и вдруг потеряла способность к сопротивлению, развела руками. – А кто?.. – слезливо повторила.
Багдасаров встал из-за стола, максимально приблизился и придержал её ладонями за плечи.
– Потерпи немного, – попросил он и осторожно улыбнулся. – А дальше будет легче.
– Издеваешься?! – истерично завизжала Влада, в принципе не представляя, что он имеет в виду.
– А ты?! Ты не издеваешься?! – всерьёз разозлился Багдасаров, и Влада поёжилась. Раз в три месяца можно себе позволить и не такое. – Херня вопрос! Иди! Где дверь, ты знаешь. Но решать проблемы, которых меньше не становится, придётся самой. И разбираться со своими горячо любимыми родственниками – тоже! И с наследством! И с компанией! Вперёд! Действуй!
Влада и моргнуть не успела, не то, что подействовать, как Багдасаров одумался и пошёл на попятную.
– Но лучше всё-таки остаться и позволить решить все эти вопросы мне, – торопливо выдал он и на всякий случай уверенным разворотом плеч отсёк от обзора входную дверь.
– Зачем тебе всё это? – прошептала Влада, понимая, что если бы Багдасаров позволил себе хоть секунду промедления, она бы ушла.
– Потому что я тебя люблю, я тебя хочу, я могу тебя себе позволить! – выдал он скороговоркой и старательно растёр ладонями лицо.
Влада пыталась отдышаться. Он, в принципе, хотел того же. Багдасаров редко злился и практически никогда не выходил из себя. Он не повышал голос, а в моменты предельного эмоционального напряжения опускался разве что до больно жалящих и язвительных насмешек. И в этом был хорош. Но с ней старался выдерживать дистанцию. Правда, старался. Особенно сейчас, когда понимания практически не осталось.
Тактильный контакт, который был установлен прежде и настраивал на нужный лад, вдруг оказался под запретом. Да что там… Влада не терпела даже его вызывающие взгляды! Сейчас, вдруг, совершенно неожиданно, в любых его словах, в любых поступках она улавливала упущенный из виду прежде сексуальный подтекст, и жёстко пресекала. Больше не было никаких мягких интонаций, нелепых прозвищ и никаких посиделок под коньячок. И стоило признать, что именно того – простого и понятного весельчака Багдасарова ей так отчаянно не хватало. Как не хватало и его шуток, дурацких провокаций и безумных идей. Сейчас между ними осталась всего одна идея, и она не радовала.
Влада стояла, не решаясь сдвинуться с места, уверенно вздохнуть и что-то ответить. Его последнее заявление больно било по самолюбию. Особенно вызывающе прозвучало: «могу тебя себе позволить». Что он имел в виду, спрашивать Влада не захотела, а он и не подумал объяснять. Дожал взглядом, как делал обычно, и только тогда оставил её одну. Сам же вернулся в кухню, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину, но что-то пошло не так. Сначала до слуха донеслось несколько осторожных, будто случайных фарфоровых перезвона, а затем раздался жуткий грохот. Посуда наверняка полетела на пол, а бутылка вина оказалась опрокинутой, и кисловатая ароматная жидкость с булькающим звуком полилась во все стороны.
Влада не была *укой настолько, чтобы сделать вид, будто всё в порядке, но и сказать сейчас ей было нечего. Со стороны Багдасарова прозвучало признание. Откровенное и, что уж тут скрывать, вызывающее. Видеть Багдасарова таким Влада просто не привыкла. Она в принципе привыкла к нему другому. Лёгкому, насмешливому, а главное, двигающемуся с ней вроде и в одном направлении, но по параллельным дорожкам.
Они и виделись-то всегда исключительно по её инициативе! В первую очередь Владе нужно было общение, его поддержка и компания в собутыльники. С этой ролью Багдасаров справлялся на ура. Он деловито сдвигал галстук набок, заинтересованно растирал ладони, а потом ловко разливал коньяк по бокалам. Дальше всё проходило легко и понятно. Местами напряжённо, местами весело, но в принципе доступно для её диковатого нрава. А сейчас ничего этого не было! Ни галстуков, ни коньяков. Зато был Багдасаров-диктатор, который заказал себе Владу в белом платье.
До сих пор, до этого самого дня всё происходящее смахивало на глупый розыгрыш. И только сегодня Влада окончательно уяснила, что в конце смешно не будет. Именно потому сейчас, не издавая лишних звуков, позволяя Багдасарову самому разгребать учинённый бедлам, она пересекла гостиную и устроилась на диване. Натянув на плечи мягкий плед и закрыв глаза, Влада затаила дыхание, будто погружаясь в прошлое. В то самое недалёкое прошлое, что сломало красочную иллюзию дружбы и поставило саму Владу в вынужденную и, что особенно забавно, в характерную позу. Понятно, что сразу нашёлся желающий её поиметь. Обидно, что этим желающим стал человек, которого Влада считала близким. А сам Багдасаров, как оказалось, просто ждал удобного момента.
Глава 11
– Человеческая жизнь такая хрупкая… оборвать её ничего не стоит.
Чтобы сбежать, поджав хвост,
тебе не мешало бы пережить сегодняшний день, папочка.
Ты плохо выглядишь. А чувствуешь себя как?
Всё началось с вполне будничного конфликта с отцом. Влада явилась к нему в офис и, вот неудача, столкнулась с незнакомым нотариусом. Секретарь шёпотом доложила, что Керим озаботился вопросом передачи наследства и вроде как примерный макет завещания сегодня был подготовлен.
Влада с умным видом покивала: в последнее время здоровье отца пошатнулось. От сильного и решительного мужчины, что прибыл покорять столицу несколько лет назад, ничего не осталось. Местные законы джунглей оказались ему не по зубам. Правда, папочка оказался не из тех, кто отступает, и продолжил карабкаться к вершине. А это дорого ему обошлось.
Можно было бы расплатиться умом, хитростью и ловкостью, но он предпочёл рассчитаться здоровьем. Подводило сердце, диета давно не спасала от вечно ноющей поджелудочной, а почки приходилось чистить за последний год дважды. Всё это Влада узнала из медицинской карты, которую позаимствовала в кабинете без спроса. Потому что руку всегда нужно держать на пульсе и не позволить Кериму свалить в ад раньше, чем это будет ей удобно.
Зато зубы у отца оказались крепкими! Вот этими самыми зубами он и держался. Что за жизнь, что за бизнес, что за шею Влады, не забывая при этом их ощутимо сдавливать. Чтобы дочурка не борзела, само собой. В общем, Влада согласилась, что завещание лишним не будет.
В кабинет она вошла без стука. Отец выглядел довольным собой и потирал разбухшее то ли от болезней, то ли от лечения необъятное брюхо. Поздороваться Влада не вспомнила – много чести, и сразу перешла к делу.
Суть была проста и понятна: ей требовались деньги. Не так уж и много, если не жадничать и не придираться. Деньги нужны были для старта амбициозного проекта. Идея пришла спонтанно, при подготовке к семинару. Препод предложил пофантазировать, использовать знания, полученные за недолгий период обучения, и создать бизнес-проект. Причём, именно проект, а не просто безумный старт-ап для эффектного выстрела. С расчётами реальных доходов и, что важно, эффективным потреблением. Твёрдый гель для душа тут бы не прокатил! За адекватную идею можно было получить зачёт без предварительных пыток.
Влада придумала. Это было несложно. Вот только препод её старания не оценил. Папку с проектом он прикрыл широкой ладонью и просил больше никому не показывать. Зачёт автоматом тоже пролетел мимо. К слову, не показывать Влада не могла. Было интересно, отчего вполне рабочая схема вызвала у наставника нервную дрожь.
Подробности она уточнила у опытного в таких делах Багдасарова. Юра отнёсся к вопросу более внимательно, за идею похвалил и даже назвал её перспективной, но вот дальше только хмурился.
– Прокуратура по тебе плачет, – насмешливо выдал он в итоге и показательно ткнул носом в ошибки.
А ошибки были в том, что чёрную схему Влада включила в белую бухгалтерию. «Все так делают. Но никто так откровенно не хвастает» – добавил он. Юра популярно объяснил, куда деть «дикую» прибыль, а где грамотно и, что важно, без риска для здоровья и свободы обойти хитрый закон. А для профилактики лучший друг даже устроил ей ликбез с личным юристом.
Урок Влада оценила по достоинству, выводы сделала, пробелы в знаниях восполнила и на выхлопе получила вполне рабочий вариант для старта. Да, не такой «шоколадный», как было изначально, но всё же неплохой. Требовались деньги. И отец оказался против.
Кериму с лихвой хватало её гонора, вызова в голосе и во взгляде. В ту же копилку полетел и фокус с Багдасаровым, сорвать с которого положенный клок шерсти так и не удалось. А если к этому прибавить ещё и материальную независимость, то становилось тошно. Буквально. Отцу поплохело, он схватился за таблетки. Градус разговора явно превысил допустимые пределы. Влада отхватила увесистую оплеуху, в просьбе отец отказал.
Его позиция стала предельно ясна, щека горела, а рот наполнился кровью из разбитой губы. Перестала стесняться в выражениях и Влада. В школе утверждали, что приличные девочки таких слов не знают. А вот ей в беседе с отцом вся эта нецензурщина пришлась кстати. Слово за слово… в ответ на отцовский упрёк летели злые насмешки. Дошло дело и до наследства, тема с которым именно сейчас стала как-то особенно резать глаз.
Керим то краснел, то бледнел. Обсуждать вопросы передачи бизнеса он не собирался, но Влада и не подумала отступить. «Да сколько тебе осталось?!» – вызывающе бросила она, понимая, что договориться не выйдет. И одна эта фраза сломала глупую оборону.
– Ты ничего не получишь, – прохрипел Керим стремительно синеющими губами. – Ты ничего не получишь! – закричал отец и вздумал вцепиться дочери в горло.
Она выскочила из кресла, в котором до этого сидела и фривольно раскачивалась. Влада выскочила, а неуклюжий Керим грузно завалился. Сначала на кресло, а потом вместе с ним на пол. Раздался грохот, на который влетела секретарь. Секретарь вытаращила глаза, а Керим, тяжело поднимаясь, схватил со стола бокал и запустил им. Метил в дочь, а попал в стену. Толстое стекло разлетелось осколками. Секретарь тут же спряталась за дверь, Влада лишь повела пальцами по щеке и растёрла между подушечками яркую кровь – она отделалась царапиной.
– Мимо, – хмыкнула и куда менее вызывающе добавила: – Как и всегда.
Керим тяжело дышал и зло смотрел. Он пригладил нелепо торчащие после падения волосы и, опираясь сбитой ладонью о стол, повторил:
– Ты ничего не получишь.
– Я так много прошу?! – взвилась Влада и непонимающе нахмурилась. – Ну, хочешь, подпишем договор… Получаю то, что прошу сейчас, а остальное хоть в «Красный крест» пожертвуй… Всё, без остатка! – примирительно предложила она, на что отец рассмеялся.
– Я сказал «ничего»! – сурово отметил он и, взмахнув рукой, пошатнулся. – Исполнится восемнадцать, и отправишься, откуда пришла! – Бледные губы мерзко скривились.
– Обломись, папочка. Своё я стрясу с тебя по-любому. А то, глядишь, и к моим восемнадцати наследовать будет нечего. Мне нечего наследовать, а ты сядешь. Как вариант! – Прозвучало предупреждение. Или угроза. Или заявление.
Керим взбесился. Ему не понравился ни один из трёх вариантов подобного заявления.
– Всё получит мой сын! – твёрдо проговорил он и натужно вздохнул. Широкая грудная клетка раздалась, казалось, со скрипом.
– Ты что курил? – неуважительно хмыкнула Влада и посмотрела на отца с подозрением.
Керим старательно тянул подбородок вверх. Старательно и гордо. Влада прищурилась.
– Твоя дурочка залетела?! – ахнула она и проследила за реакцией отца.
В этот раз в стену полетел стул. Влада, издеваясь, захохотала, как вдруг смолкла.
– Надо бы её навестить… – заговорщицки зашептала, и отец бросился на неё сам.
Будто в танце, Влада взметнулась. Лезвие клинка рассекло Кериму кожу на виске. Отец схватился за голову, а она отступила на безопасное расстояние.
– У всех твоих детей одна незавидная участь, – пожала Влада плечами, совершенно отстранённо отмечая, скольких Керим уже предал земле.
Отец побагровел от натуги.
– Я всё оставлю сыну! – упрямо повторил, а Влада обошла стол и встала напротив.
– Пусть сначала родится, – процедила.
В её голосе явно читалась угроза, а в глазах намерение идти до конца. Керим с диким рёвом рванул вперёд, прямо через стол.
– Я вырву твой поганый язык! – будто обезумел он, но сил хватило только на то, чтобы совершенно дурацки рухнуть на пол.
И пока отец, пытаясь встать на ноги, захлёбывался яростью, Влада дерзко подмигнула.
– Твоей новой ромашке со мной не тягаться! – усмехнулась она, глядя, как отец оседает, как слабость в нём становится мощнее ярости и гнева, как эта слабость побеждает.
– Всё уже решено, – закачал он головой, будто оглушённый ударом. – Компании, считай, и нет. А мы с Машей улетаем в Испанию. Навсегда. Билеты на руках. Дом куплен на её имя. Пришло время жить для себя.
– А когда у тебя было иначе, папочка? – язвительно заметила Влада, но Керим не захотел услышать.
– Ты давно сосватана. Ты уже не моя проблема.
– Можешь ехать хоть на край света, но оставить меня ни с чем не выйдет. Или плохо уловил намёк? Так, я повторю: никакого сына не будет! – заявила Влада твёрдо и достаточно громко.
– Не смей к ним даже приближаться! – взревел Керим, но был в своём крике так жалок и беспомощен… Влада лишь развела руками.
– Человеческая жизнь такая хрупкая… оборвать её ничего не стоит.
Отец собрал последние силы, чтобы броситься на Владу с кулаками. Но эмоции так часто ведут в никуда… Влада отбила атаку легко и непринуждённо. Высмеяла Керима и унизительно раскланялась.
– Чтобы сбежать, поджав хвост, тебе не мешало бы пережить сегодняшний день, папочка, – не в меру заботливо пробормотала она. – Плохо выглядишь. А чувствуешь себя как? – Влада склонила голову набок.
Чувствовал себя Керим, пожалуй, даже хуже, чем выглядел. Губы снова налились синевой, а нездорово багровая кожа пошла белыми, будто мраморными разводами, покрылась крупными каплями вонючего липкого пота. Пухлые руки задрожали, а грудная клетка напряглась, с трудом выполняя вдох и явно не до конца затяжной выдох. Слюна стала вязкой и скопилась в уголках рта. Она липкой паутиной словно прошивала губы, растягиваясь между ними. Мутный взгляд бесцельно плавал, неосознанно притормаживая на предметах. Но даже так Керим не вызывал чувство жалости. Ведь сколько раз Влада наблюдала за такой вот потерянной беспомощностью?.. За чужим бессилием? И просто привыкла. Жалеть никто не учил! И потому сейчас она без особых эмоций наблюдала за тем, как отец оседает, как становится на колени, как он нелепо трясёт головой. Болевой приступ заставил его мерзко сморщиться и захрипеть, ладонь против воли взметнулась к области сердца.
– Папочка, с тобой совсем неинтересно, – отстранённо проронила Влада, глядя на Керима с непосредственно детским, познавательским любопытством. Так же смотрят на жука, которому оторвали крылья. – Может быть, твоя шлюха знает толк в развлечениях и сможет меня занять?
В тонкую ладонь мягко скользнул клинок. Влада осторожно сжала рукоять и несколько раз взмахнула, красуясь с опасным остриём. Она опустилась на одно колено в метре от отца.
– Твоё время пришло, – прошептала, заглядывая в глаза, затянутые пеленой боли и ужаса. Но даже сквозь эту пелену Кериму удалось разглядеть в дочери что-то глубокое и страшное. Сиплое дыхание сорвалось, а дрожащая ладонь потянулась к внутреннему карману пиджака.
Увидев у Керима флакон с импортными таблетками, Влада вскинула брови и неодобрительно покачала головой.
– Без них получится быстрее, – заверила она и, поднимаясь, выбила флакон из рук мыском белоснежного кроссовка. – Могу предложить разве что воды… – бодро улыбнулась.
Наполнив стакан, Влада поднесла его к лицу отца, как вдруг задумчиво моргнула.
– А, знаешь, отец из тебя вышел так себе. Не думаю, что ты заслужил этот стакан воды, – заявила она и не позволила сделать спасительный глоток – опрокинула стакан в сантиметре от губ и демонстративно поставила его дном вверх.
Прихлопнув по толстому широкому донышку ладонью, отметила, как Керим напрягся, концентрируя взгляд. Злобный и мстительный. Влада не сомневалась: отец положит все силы, чтобы её наказать. Пусть даже в последний раз.
Оборачиваться она не захотела. Задержав дыхание, сделала шаг, другой, третий… пятый. Стекло шаркнуло по паркету, раздался слабый, но неизменно злобный рык. Влада зажмурилась, против воли заставляя себя идти вперёд. Она открыла дверь кабинета, на мгновение замерла. «Не оборачивайся, не смей!» – мысленно твердила, стиснув зубы. И вдруг в стену, в полуметре от выхода врезался тот самый стакан. «Вот и конец» – решительно кивнула Влада самой себе и всё же шагнула за порог.
Секретарь старательно тянула шею из-за стойки, но встать и показаться не рискнула. На дверь бросала короткие опасливые взгляды.
– Я не буду тебя больше впускать! – грозно зашипела она, устрашающе вращая глазами.
Влада слабо улыбнулась и хлопнула дверью, закрывая её наглухо.
