Я мычу в его ладонь и пытаюсь отпихнуть от себя за грудь. Он – теперь гора, фиг сдвинешь.
– Да тише, тут стены картонные, – ворчит и упирается лопатками в дверь. Головой почти достает до верхней планки косяка.
Я отскакиваю к другой стене. Тут вся кабинка – метр на метр. Куда ни встань, вдвоем везде, считай, впритык. От этого я еще сильнее краснею.
Слава… рядом…
Господи, как я истосковалась по этой улыбочке наискосок. Так засматриваюсь, что даже полотенце поднять забываю. Он мне помогает.
Блин, я же вообще без трусов. Не бритая, потная, грязная после дороги.
Стыдоба-то какая!
– Наоборот. Поводов для гордости тут явно прибавилось. – Бархатов скользит по мне нахальным взглядом. Хотя на щеках зреет румянец.
Я что, вслух это сказала?
– У тебя девушка за стенкой, а ты!.. Ты че вообще здесь делаешь? – резко выдергиваю полотенце из его рук и окутываюсь им потуже. Уши скоро отсохнут от такого жара.
– Пришел задать тебе тот же вопрос, – он вдруг становится серьезным. Опять щурится и смотрит холодно, с подозрением. – Не сваливай на случайность. Не прокатит. Я в такие совпадения не верю.
– Ага, в призраков ты веришь, а в совпадения – нет? – язвлю на автомате. Обида все-таки во мне еще теплится.
– Вероятность встретить призрака и то выше, чем тебя здесь. В Москве. В моем вузе. В моей общаге. На моем этаже. В одной комнате с моей девушкой. Как ты меня выследила? – он все ближе с каждым словом. Наваливается тенью.
Блин, с такими темпами роста я скоро ему в пупок дышать буду. Невольно втыкаюсь в стену спиной и затылком. Маневренности никакой. Бархатов собой все пространство занимает.
– Почему ты думаешь, что мир вертится вокруг тебя? Я знать не знала, что ты здесь учишься и живешь. Москва-то большая, – мямлю, лишь бы что-то мямлить. – Оказалось, я настолько невезучая. И тоже не рада такому совпадению.
– Что ты вообще в Москве забыла? Ты же не хотела?
– А вот… – блин, мозг, генерируй вранье быстрее. Пожалуйста.
Бархатов пользуется моей заминкой и ухмыляется.
– За мной приехала, – он отходит и скрещивает руки на груди. – Фанатизмом опять заболела? На что ты рассчитывала? Что я брошусь к твоим ногам, как послушный песик?
Моя любимая улыбка наискосок становится злорадной, до нервного зуда.
– Поздняк метаться. У меня давно другая девушка. Можешь валить обратно в свой ненаглядный Питер.
Какой у него неприятный тон. И лицо все такое… искажено злостью. И смотрит с презрением. Как это… жестоко. Нет, не настолько прямой отказ я хотела услышать. Даже не верю, что это Слава мне говорит. Это точно не мой Слава, мой добродушен и деликатен. Откуда столько ненависти?
У меня обрывается все. Висело на ниточках весь этот год, и вот рухнуло, наконец. Сама напросилась.
Мама говорит, я сильная, значит, выдержу. Главное, не показывать ему свою слабость. Пусть думает что хочет. Бархатов всегда страдал манией величия. Но я больше не его фанатка. После таких слов я отсюда точно не свалю.
– Да сдался ты мне сто лет?! – вкладываю в голос всю силу своей обиды. – Я не за тобой приехала. У меня тоже другой парень, ясно? Я из-за него сюда поступила.
Бархатов меняется в лице, хмурится, опускает руки.
– Как зовут? Я его знаю?
– Да откуда мне знать? Мы с ним тебя не обсуждаем. У нас много других интересных тем для разговоров.
– Как фамилия? Какой курс?
– Не твое дело! Вообще вали отсюда!
У меня даже силы находятся выпихнуть его из душевой. Но Бархатов успевает сунуть тапок между дверью и косяком.
– Погоди, – волосатая голова влезает в проем.
Бархатов утыкается мне в лицо. Совсем близко. Теплое дыхание ложится паром на мои щеки. У меня сердце долбится в грудную клетку, как сумасшедшее. Тело замирает.
– Кате не говори… что у нас было, – он кивает на меня. Я даже проверяю, на месте ли полотенце. – Она ревнивая. Будет на мозг капать.
– Ой, да надо оно мне, – отмахиваюсь от него ручонкой, которой едва шевелю от волнения. – Было бы, о чем говорить.
– Хм, действительно, – и Бархатов сам захлопывает дверь с другой стороны.
Я стукаюсь об нее лбом и судорожно дышу. Вся система теперь сбоит. То там болит, то здесь. Непонятно где, но очень ощутимо.
Ненавижу себя. И Бархатова ненавижу! И Катю его новую. И Жабу эту заодно. Всех ненавижу.
Мамочка, забери меня домой.
Глава 9.
В университет я приезжаю на самокате. От общежития ехать всего минут пятнадцать. Удобно. По тротуару в тени деревьев. Свежий ветерок в лицо, еще не холодный, но уже не теплый. Бодрит, в общем. Первое сентября выдалось ясным.
Учебный корпус выглядит современно. Почти хай-тек, хотя для Москвы, кажется, это привычно. Стеклянный фасад перемешан с кирпичной кладкой. Все здание похоже на футуристический готический замок. Арочные окна на фасаде, две башни по краям, непонятно куда ведущие лестницы то там, то тут. Все ограждено черным забором с острыми пиками. Сочетание странное, но эстетичное.
И хоть спала я ужасно, ворочаясь и скрипя на этой железной кровати, чувствую себя полной сил. Любопытство и новые надежды дают мне энергии. Только желудок недоволен тем, что пуст. Ужинала я дошираком, который купила в общажном буфете, а на завтрак ничего себе не купила.
Потому первым делом, припарковавшись, я забегаю в булочную напротив университета. Запах манит меня еще с перекрестка. На витрине румянится стряпня. Я долго облизываюсь, не зная, что взять. А очередь ползет быстро. И вдруг застревает, только я определяюсь с выбором.
– Да вы охренели? Наличкой никто уже не пользуется! Мир на биткоин давно перешел, а вы! – ругается парень передо мной и невольно приковывает к себе взгляды всех в очереди.
Я тоже на него смотрю с упреком. Походу, какой-то мажор. Одет модно и дорого: свитшот от Balenciaga, экстравагантные кроссовки от Nike и джинсы, хоть и выглядят обычно, но наверняка не с блошиного рынка. На кожаном рюкзаке сверкает значок с логотипом АСИ*.
Бедная девушка за кассой от его громогласного крика вжимает голову в плечи.
– Терминал, видимо, сломался. До вас все работало, – пищит она.
– Мои, что ли, проблемы? – ревет мажор. – Мне кофе сейчас нужен! Он остынет, пока мы тут припираемся. Не можете принять плату, отдайте так.
– Мы можем принять плату, но только наличными.
Хм, девчонка молодец. Не сдается. И правильно, нефиг этим мажорам уступать. Они ругаются дальше. Парень злится и стучит ладонью о стойку с кассой. Аж мелочь в горшочке для благотворительности звенит. Я поглядываю на часы – до начала собрания первокурсников осталось пять минут. Мне еще актовый зал найти надо. А этот мажор тут всю очередь застопорил. Кофе, видите ли, ему не отдают. Но двигаться как-то надо, поэтому я решаю вступиться.
– Давайте, я оплачу наличкой, а вы мне переведете по телефону, – предлагаю мажору.
Он смотрит на меня свысока. Тоже длинный, почти как Слава. Тут все такие? Московский климат на них влияет? Может, и я за год подрасту?
Кассир смотрит на меня с благодарностью.
– Хм, ну давай, – соглашается мажор. – Диктуй номер.
Назвав все цифры, я обращаюсь к девушке за кассой:
– И зефирный торт, пожалуйста.
Как круто быть самостоятельной. Можно есть на завтрак торты, никто и ворчать не станет.
Она кивает с улыбкой и достает с витрины мое лакомство в коробке. А затем и кофе. Я жду, когда мне на телефон придет уведомление о переводе. Но мажор не торопится. Уже зашел в банковское приложение и ввел номер, но пока не подтвердил. Косится на меня с ухмылкой.
– Интересная форма подката, однако. Хитро.
И взгляд такой, торжествующе-высокомерный, будто я у него в ногах уже ползаю. Да что за?
– Ты нормальный? – хмурю брови. – Деньги переведи. И разойдемся. Я на собрание опаздываю.
На всякий случай я страхую свой залог – накрываю кофе ладонью. Даже через крышку жарит кожу. Кассирша переводит взгляд с пятисотки, которую я пока держу, на мажора и обратно. Несколько человек в очереди устало вздыхают.
– Ага, потом будешь доставать меня своими интимными фотками, – мажор скалится, разглядывая меня сверху вниз. – Я уже устал от таких назойливых девчонок.
– Чтоо?!
Он вообще чокнутый?! Возмущение прет из горла вместе с кашлем. Мы с кассиршей переглядываемся, она пожимает плечами. В очереди кто-то смеется. Кринжа в моей жизни было достаточно, чтобы привыкнуть, но я все равно заливаюсь стыдом.
– Давайте быстрее, тут всем на пары надо, – голосит девчонка в самом хвосте.
– Знаешь что, извращенец? Обойдешься! – я оставляю купюру в специальном лотке и забираю свой кофе и десерт.
– Эй! Это я заказал! – мажор срывается за мной.
С кофе бежать не очень удобно, но шагать я стараюсь максимально широко и быстро. Жалко, ножки короткие. Этот напыщенный страус быстро меня нагоняет.
– Отдай мой кофе! – он пытается вырвать у меня стаканчик, а я уворачиваюсь, прокрутившись по оси.
– Гони мои деньги!
К моей удаче загорается зеленый на пешеходе, и я несусь туда. Благо стаканчик с крышкой. Вся жидкость остается внутри.
– Ах ты, мелкая!
Выбегая на пешеход, я даже успеваю обернуться и показать наглецу язык. Совсем оборзели. Думает, раз носит Balenciaga, все перед ним пресмыкаться должны?
Мажор хватает меня за локоть уже на другой стороне улицы. Кофе в стаканчике бултыхается, но крышка качественная – ни капли не проливается.
– Я за него заплатила, сама и выпью, – говорю ему в лицо. Держу мину максимально твердой, а взгляд – упертым. Не на ту напал. Я больше не та замухрышка, которую каждый задавака может обидеть.
В подтверждение своей решимости я открываю специальное отверстие и пью из стаканчика. Кофе не люблю, но сейчас смакую глоток, будто божественней нектара не пила.
– Эй! Слюней твоих только в моем кофе не хватало, – мажор выцепляет напиток ловко. Сама не понимаю, почему разжимаю пальцы. Молочные капли капучино летят в стороны.
– Это мой кофе! Либо гони двести пятьдесят рублей, – я порываюсь забрать свою собственность, но мажор, блин, высокий, поднимает руку, и мне уже не достать.
Какая же я жалкая все-таки.
– Угомонись, Зефирка, тут без шансов, – он смеется весело, вытягиваясь в длину, аж на цыпочки встает, хотя это лишнее. Я и так бы не допрыгнула.
– Сам ты Зефирка!
– Оо, хочешь сказать, я такой же сладкий, как ты? – он наклоняется ко мне и ухмыляется глаза в глаза. Они темно-карие, точнее, красно-янтарные. Небольшие, но глубокие. Густо обрамлены черными ресницами. Я бы себе такие хотела.
Блин, бесит! Что происходит опять?
Даже не знаю, как реагировать. Капец тупость. Фортуна точно повернулась ко мне попой, огроменной такой задницей, которую мне за жизнь не обойти.
– Отвали, придурок! – я отпихиваю его рожу ладонью. – И кофе верни. Или деньги.
– Хорошо, Зефирка. Я верну тебе кофе. Завтра в это же время в этом же месте, – он подмигивает и отходит спиной к университету.
Серьезно?
– Какой дешевый подкат! – отрезаю и сама иду вперед, демонстративно мимо него. – Оставь себе. Главное, больше на глаза не попадайся.
Связалась на свою голову. Опять. Вот решишь сделать доброе дело, трижды аукнется.
– Ты первая ко мне подкатила, – мажор быстро оказывается рядом, глотая кофе на ходу.
Мои, блин, двести пятьдесят рублей сейчас канут в его бездонной глотке. Москва реально дорогая. Я тут за первые сутки целую тысячу семьсот пятьдесят рублей на ветер выбросила. Только проблем себе новых купила. Аркгх!
Походу, лучший способ отвязаться от этого кофемана – игнорировать.
Не отвечая, я захожу во двор университета. Толпа сгущается, все спешат на пары. Среди прочих я цепляюсь взглядом за торчащую у парковки с самокатами голову в наушниках. Хоть в этом Бархатов не изменился. Меня он не видит. Проходит к крыльцу, не поднимая головы. И к лучшему. Еще с ним препираться – сил нет.
Внутри корпус как будто слизан с американских колледжей. По крайней мере, у меня сразу возникает такая ассоциация. Светлые коридоры с большущими, почти панорамными, окнами. Подоконники широкие и очень низкие, потому облеплены студентами. В таких удобно сидеть целой компанией. По углам цветы в толстых вазах. Длинные пуфы стоят везде, где много пустого пространства. Холл разбит тяжелыми колоннами. А потолки метра три, не меньше. Но даже маленькой мне в таком огромном помещении приятно находиться. Комфортно, светло, уютно.
На стенах висят информационные стенды, доски почета, фотографии с университетских мероприятий и какие-то дипломы.
Мне некогда вчитываться. Я и так опаздываю. Аж на целых пять минут. Мажор, скотина! Легок на помине, он пробегает мимо, оборачиваясь на меня. Кофе еще пьет.
