– Все будет хорошо, – заверяю я отца и встаю, поправляя подол платья. – До завтра тогда?
– Я тебя подвезу, – папа встает следом. – Или ты на своей машине приехала?
– На своей, – улыбаюсь его заботе. – Пап, не волнуйся ты за меня. Субботу и воскресенье будем у вас, обещаю.
Отец лишь кивает. Попрощавшись с ним и Сашей, я выхожу из кабинета и, прислонившись к стене, глубоко вздыхаю. В висках стучит от напряжения, в горле застревает ком. Впервые за долгое время мне хочется спрятаться от всех и выть в подушку. Господи, что за день такой сумасшедший?
Створки лифта почти закрываются, как чья-то нога оказывается между ними – и они снова раздвигаются. Чернов Александр собственной персоной. Стоит напротив меня и смотрит так, будто придушить готов.
– И какие у тебя планы сейчас, Алина? Вернулась, чтобы опять все перевернуть вверх дном и свалить, оставить весь сломанный мир позади?
Как говорится, лучшая защита – нападение. Вот сейчас Саша нападает на меня, лишь бы себя обелить? И это выглядит так подло со стороны. Потому что мы оба знаем, что виновата не только я. Что разошлись наши пути не только из-за меня.
– Что за чушь ты несешь? – подаю я голос.
Нужно держать себя в руках и вести себя спокойно. Не обращать внимания на его попытки вывести меня на эмоции. Я умею их контролировать, ведь верно?
Саша заходит и, едва лифт трогается с места, нажимает на кнопку «стоп». Я что-то бормочу себе под нос. И очень стараюсь не злиться и не повышать голос. И только бог знает, каких усилий мне это стоит.
– Чушь? – усмехается уголками губ. Глаза черные-черные. Разглядывает меня так, будто сто лет не видел. Впрочем, так и есть. – Зачем ты вернулась, Алина?
Огромная фигура нависает надо мной. Я делаю шаг за шагом назад до тех пор, пока не прижимаюсь спиной к стене. Саша упирается руками по обе стороны от моей головы, наклоняется настолько близко, что горячее дыхание обжигает висок. Я замираю. Перестаю дышать. Лишь вздергиваю подбородок и упрямо смотрю ему в глаза.
– Чтобы работать? – выдаю я твердо. – Чтобы устроить себе новую жизнь, быть может? Без тебя! Идеальную жизнь! Где не будет человека, который не узнает девушку, которую, по его же словам, безумно любил? Я в компании своего отца, Саша. Кто ты такой, чтобы рычать на меня и какие-то там права качать? Ты вообще случайно с катушек не слетел? Отойди от меня! Немедленно!
Я говорю быстро-быстро. На одном дыхании! Воздуха катастрофически не хватает. Я чувствую исходящее от Саши тепло. Чувствую его дыхание и стук своего сердца. Оно вот-вот выскочит из груди. Господи, пусть он отойдет от меня. Пожалуйста.
– С катушек я еще не слетел. Но слечу, если ты весь день будешь торчать перед моими глазами. Где же ты была все эти годы, милая Алина? Парней как перчатки меняла? Что тебя вынудило вернуться? Неужели и там чье-то сердце разбила, а потом решила избавиться от него и отправиться далеко-далеко?
– Боже, – смеюсь, упираясь ладонями в мощную грудь. И чувствую, что его сердце тоже стучит слишком быстро. На самом деле он пытается вести себя так нагло и грубо. Но он нервничает. И несет всякую чушь лишь для того, чтобы меня задеть и больно сделать. – Нет, ну реально сумасшедший. Тебя не должна интересовать моя личная жизнь, ведь верно, Саш? Наши пути давно разошлись. Ты мне никто. Я тебе тоже. Так что отойди и сделай так, чтобы лифт начал работать. Мне домой ехать надо.
Чернов не отводит от меня глаз. Минуты две, наверное. Я выдерживаю его пристальный, задумчивый взгляд. Ощущение, будто вовсе не моргаю, не дышу, не живу. Где-то в облаках летаю. И вспоминаю все, что произошло между мной этим парнем.
Он был моим первым. С самого детства я любила его. И, мне кажется, что люблю до сих пор, раз так сильно голова кружится рядом с ним, а пульс все скачет.
– Ты не сможешь здесь работать, – наконец проговаривает он, сделав маленький шажок назад. Поправляет свой пиджак, затем зарывается в волосы пятерней. – Рано или поздно снова свалишь.
– Не-а, – качаю головой. – Никуда я не уйду, даже не надейся. И умей вести себя по-человечески. Не приближайся! Ни-ког-да! Понял меня?
Саша закатывает глаза и смеется, запрокинув голову назад.
– Свалишь, Алина. Как миленькая свалишь.
Хмыкнув, я вскидываю подбородок. Саша нажимает на кнопочку, и лифт снова трогается с места. Это тесное помещение заполнилось запахом, исходящим от Саши. Прикрываю глаза и нервно сглатываю, пытаясь не думать о нем и его словах.
К черту его! Честное слово! Прошлое не вернешь, ошибки не справишь. А настоящее… Оно не изменится. Иначе начнется настоящая война.
Телефон Саши звонит. Он смотрит на экран, но не принимает звонок. Поджав губы, прячет мобильник обратно в карман.
Створки лифта расходятся. Чернов выпускает меня первой, как джентльмен, хотя буквально минуту назад был готов сожрать, бил словами.
Достав из сумочки ключи от автомобиля, иду к выходу. Ноги трясутся. Не понимаю, почему так нервничаю. Это лишнее. Мы с Сашей будем видеться теперь часто. Я обязана привыкать и не дрожать так при каждой встрече с ним. Иначе он поймет, как действует на меня, начнет давить и наезжать еще сильнее.
– Алекс! – буквально кричит рядом проходящая девушка.
Я как-то неосознанно оборачиваюсь и моментально жалею, увидев, как она бросается на шею Саше. В горле образовывается ком.
Я всю жизнь боялась того, как отреагирует Саша, узнав о нашей дочери. И настолько же сильно боялась сломаться, увидев его с другой. Потому что это выше моих сил.
Практически бегу наружу. Телефон вибрирует. Милена звонит совсем не вовремя, но я останавливаюсь и отвечаю. Потому что она будет переживать и надумает черт-те чего.
– Да!
– Я к тебе еду. Надеюсь, вышла из компании? Папа не давил?
– Ага. Через минут двадцать буду дома. Нет, все в порядке. Ты поезжай к малышке, я тоже уже… – втягиваю носом воздух. И как можно побольше! На глаза почему-то наворачиваются слезы. Мне кажется, что от меня пахнет Сашей. – Пусть нянька идет домой, а ты присмотри за малышкой. Окей? Скоро приеду.
– Хорошо. Я буду ждать. У меня для тебя есть сюрприз!
Я вырубаю звонок и даже шаг сделать не успеваю, как слышу за спиной жесткий баритон:
– Малышка? Ты еще и ребенка родила? – говорит Сашка с издевкой.
Я смотрю на него и на его спутницу. Красивую шатенку с синими глазами. Мне больно, но я натягиваю на лицо широкую и самую обаятельную улыбку и, гордо вздернув подбородок, отвечаю твердым голосом:
– Есть, конечно. Или ты думал, что я буду всю жизнь реветь в подушку из-за тебя? Думаешь, ты того стоишь? Хрена с два, Сашенька!
Глава 4
Едва я выруливаю на трассу и оказываюсь далеко от Саши и его шатенки, даю волю слезам. Плачу, всхлипывая, шмыгаю носом. Боже, как же больно. Будто мне пощечину наотмашь влепили. Будто в спину нож воткнули. Дышать очень трудно. Как втягиваю носом воздух в легкие, так грудь начинает ныть. Слишком много стресса за один день. Ощущение, будто я прямо сейчас свалюсь в обморок, не доживу до завтра. Однако мне нужно держаться. Хотя бы ради дочери.
В глазах Саши было столько боли и ненависти, что мне с трудом верится… Мы не сможем работать вместе. Не сможем. Будем орать друг на друга каждый день. Вот так унижать, как это случилось несколько минут назад. Так бизнес не ведется. Наши отцы столько лет пашут, чтобы поднять компанию. А мы… Мы просто разнесем все в пух и прах.
Не знаю, как оказываюсь у нашего дома. Даже как поднимаюсь на девятый этаж, не помню. Дрожащими руками пытаюсь найти в сумочке ключи, но их нет. Нажимаю на дверной звонок и жду, когда мне откроют. Терпения нет. Хочется скорее под прохладный душ, хотя на улице достаточно холодно.
Милена ошарашенно смотрит на меня. Понимает, что что-то не так, однако вопросов не задает, лишь жестом руки указывает в гостиную.
– Мама! Ты мне шоколадку купила?
Айсель бежит в мои объятия. Опускаюсь на корточки, обнимаю, целую в темную макушку, затем в лоб. Когда ребенку каждый день что-то покупаешь, то он привыкает. И думает, что так будет продолжаться всегда. Но я настолько запарилась сегодня, что даже не додумалась заехать в магазин. В итоге пришла с пустыми руками, на что и удивляется дочка.
Она выразительно хмурится, я же готова разреветься. День был слишком тяжелым. На меня столько всего навалилось, Господи… Не выдержу, если и Айсель обидится.
– Купила, конечно. Разве твоя мамочка может без шоколадки домой приехать? – говорит Милена, протягивая малышке белый Сникерс. – Как раз то, что ты любишь.
Я оборачиваюсь к сестре и взглядом ее благодарю. Мой ангел-хранитель. Мой спаситель. Человек, который всегда за спиной. Защитит, выручит в любую минуту, при любом раскладе.
– Спасибо, мама! – дочь обнимает меня за шею, несколько раз целует в щеку.
– Задушишь маму, Айсель, – смеется сестра. – Мамочка сегодня сильно устала. Отпусти ее, пусть в ванную сходит. Давай ты съешь шоколадку, и мы пойдем мультики смотреть. А потом спать.
– Хорошо, – удивительно быстро соглашается малышка.
Провожу под струями воды час, не меньше. Вспоминаю слова Саши, его гневный взгляд. Как же он разозлился, узнав, что у меня есть ребенок. Почему так остро отреагировал? Неужели он тоже все еще что-то чувствует ко мне? Ну глупость какая. Он меня не искал даже за все те годы… Не старался найти. Зато у него есть красивая девушка. От которой он явно без ума. А у меня никого нет. И никогда не было.
Натянув на себя банный халат, выхожу наружу. Иду прямо на кухню, сажусь за стол. Меня уже ждет кружка кофе.
– Айсель что делает? – тихо спрашиваю.
– Айсель спит, – сообщает сестра, присаживаясь напротив. – Алин, ты почему в таком состоянии? Давно я тебя такой растерянной и расстроенной не видела. Расскажешь? Неужели он гадостей тебе наговорил?
– Так быстро уснула? – отвечаю вопросом на вопрос, игнорируя последние слова сестры. – Удивительно.
– Алина, – Милена трогает меня за плечо, слегка встряхивает. – Я начинаю переживать. Мне что, снова тебя с собой в Америку взять? Я тебя в таком виде оставить тут не смогу. Ты понимаешь меня?
Я поднимаю голову и встречаюсь с взволнованным взглядом сестренки. Она такая бледная и даже испуганная.
– У него есть девушка. Ему давно плевать на Алину. А еще легкомысленной меня назвал, когда узнал, что у меня ребенок есть. Он услышал наш с тобой телефонный разговор. Еще никогда мне не было больно из-за нескольких слов.
– Давай я тебе отвечу поочередно, дорогая. Саша взрослый человек, и наличие девушки в его жизни – это естественно, ведь верно? И если он тебе наговорил всякой ерунды, значит, что все еще неравнодушен к тебе.
– Он высказал мне в лицо чушь прямо перед своей куколкой! Это было так неприятно… И очень больно!
– Ну вот. Что и следовало доказать. Если бы он ее любил, милая, подошел бы к тебе без нее. Ты понимаешь, о чем я, родная? Значит, она просто временная. Не нужно все воспринимать всерьез. Но в любом случае я не понимаю, почему ты так переживаешь. Сама же говорила, что тебе абсолютно плевать на Сашу. Что ничего общего с ним иметь не хочешь. Разве нет? Что-то изменилось после сегодняшней вашей встречи?
Ничего не изменилось! Он лишь доказал, как сильно меня ненавидит. И нам будет крайне сложно найти общий язык.
– Не хочу говорить о нем. Я дико устала, – честно признаюсь.
Милена лишь берет меня за руку и сжимает ее в знак поддержки.
– Не забывай, что я всегда рядом, сестренка. Звони сразу же, как только почувствуешь какой-то подвох. Я примчусь, не задумываясь. Сегодня пришлось маме соврать. Она так тонко проникла ко мне, что я чуть не оговорилась. Благо, успела вовремя опомниться. Я сказала, что ты в Штатах забеременела.
– Хорошо, – вздыхаю я. – Буду знать.
– И еще, Алин. Мама сказала, что скоро день рождения Любы и его будут отмечать в ресторане. Ей, походу, двадцать лет исполняется. Мы тоже приглашены. Что думаешь по этому поводу?
Из горла вырывается нервный смешок. Я запрокидываю голову и хохочу как ненормальная. Нервы окончательно сдали.
– Я никуда не поеду, – выдаю, немного успокоившись. – Мы детство Саши не помним, но тетя Лера вполне может узнать в Айсель своего сына. Не знаю почему, но я это чувствую. Дочка ничуть в меня не пошла. Даже глаза такие же темные, как у ее отца. Ресницы длинные. Постоянно довольная собой. Характер точь-в-точь.
Милена молчит некоторое время. А потом говорит то, чего я от нее совсем не ожидала:
– Может, ты подумаешь над тем, чтобы рассказать Саше правду? Алин, вы уже не те дети, которыми были несколько лет назад. А взрослые люди. Родители! Я столько времени пытаюсь тебя образумить. Поверь, милая, Чернов имеет право знать о дочери. Тем более сейчас, когда они так близко друг к другу. Находятся в одном городе! Сядете с Сашей и обсудите эту тему. Может, и выход из ситуации найдете. Подумай хорошенько, родная.
Я не могу понять родную сестру. Мы с Сашей никогда не сможем быть вместе. Мы не доверяем друг другу. А уж после случившегося в прошлом… Нас не простят. Отношения родителей испортятся. Они станут заклятыми врагами, чего я боюсь уже много лет. С того момента, когда начала встречаться с Черновым.
Но Милена не давит. Глубоко выдохнув, встает с места и отходит к окну. Я изучаю ее хрупкую фигуру. Умом понимаю, что она все говорит верно. Да, Саша имеет право знать. Но не сейчас. Тогда, после разрыва наших отношений, я еще долгое время находилась в Питере. Чернов и тогда не вышел со мной на связь, не искал, не попытался хоть что-то исправить.
Я всего лишь не сказала, кто я. Чья дочь. И скрыла тот факт, что у меня есть близняшка. Но Бог знает, сколько раз я пыталась ему все рассказать. Брала всю волю в кулак и решала не таить. Но в итоге что-то случалось – и наш разговор отменялся. А потом стало просто страшно. Что Саша не захочет Алину, с которой дружил в детстве.
Как говорится, тайное рано или поздно становится явным. Вот и у нас случилось аналогичное. Да только когда он узнал, что я та самая Алина… Он закрыл глаза на то, как меня оскорбляют, унижают его же друзья. Просто промолчал. Стоял в стороне и наблюдал. Конкретно кайфовал от моего бессилия.
Я все же надеялась, что он очухается. Что вернется, попросит прощения. Но я ему не понадобилась. Никакой любви не было, раз он спокойно смог продолжить жить.
Сейчас он не скрывает свои отношения. Судя по тому, что его девушка приезжала даже в офис… А он ее обнимал в ответ… То намерения у Саши серьезные. Я не хочу лезть в его жизнь и что-то портить. Если он счастлив с той курицей накрашенной… Мне ничего не остается, кроме как закрыть на все глаза. Как-то я живу ведь несколько лет без него. И сейчас смогу. Но разница в том, что все те годы Чернова не было рядом. А сегодня он дышал мне в губы. После чего я отчетливо поняла, что все еще неравнодушна к нему.
– У Айсель скоро день рождения. Нужно будет сделать достойный праздник для моей прелести, – заговаривает Милена после длительной паузы. – А еще… Я сегодня договорилась с одним садиком. Малышка должна научиться играть со своими сверстниками.
– Должна, – вымученно отвечаю. Подхожу к сестре и обнимаю сзади. – Милен, я так устала. Что-то мне подсказывает, что я зря приехала. Не нужно было слушать отца.
– Нет, Алин. Папа заботится о нас. О тебе и Айсель он сейчас думает больше всего. Переживает сильно. Мы и так несколько лет несправедливо поступали с родителями. Обманули их, скрыли внучку. Это не есть айс. Но другого выхода у нас не было – тоже понимаю.
– Не было, – подтверждаю. – Папа сразу разузнал бы, от кого я беременна. Я и без того сильно переживала. Чуть Айсель не потеряла.
Дочка действительно выжила чудом. Родилась очень рано и была настолько крошечной… Господи, как вспоминаю, так по коже пробегают ледяные мурашки.
Телефон на столе подает признаки жизни. В абсолютной тишине трель слышится очень громко, и я вздрагиваю от неожиданности.
Номер неизвестный.
– Да, – отвечаю тихо.
Кто может мне звонить в такое время?
– Алина, – доносится хриплый голос Александра Чернова. – Думала, я не узнаю?
Глава 5
Мое сердце безудержно колотится. Колени дрожат, как и пальцы, которыми я сжимаю телефон. Меня охватывает паника. Но в следующее мгновение я понимаю, что зря так боюсь, зря переживаю.
Что он может узнать? Больше всего мне страшно от мысли, что Саша узнает о дочери. Но это невозможно, потому что в этой жизни только два человека в курсе, кто отец Айсель. Я и Милена. Ну а мы Чернову, естественно, ничего не рассказывали. Значит, он о чем-то другом.
Глубоко вздохнув, медленно выдыхаю.
– О чем ты? – тихо уточняю я. – С ума сошел? Какого черта звонишь мне, Саша? У меня и без того голова разболелась после твоего сегодняшнего наезда. Ведешь себя как маленький обиженный мальчик.
– Кого ты родила? Пацана? Стопудово пацана, – из трубки доносится глубокий вздох. – Сколько ему лет, Алина?
Кусаю губу до крови. Интересно, почему ему кажется, что у меня родился именно сын?
