Александра Плен "Пари"

Впрочем, помощь сейчас всё же была необходима как никогда. Пусть Брок, по словам Николаса, слыл в Академии неудачником и занудой, именно с ним Николь чувствовала себя спокойнее, чем в полном одиночестве.

Девушка взяла омлет с колбасой и кофе. Не сравнить с едой в поместье, но вполне сносно. Вскоре к их столику подошли ещё двое. Один – ярко-рыжий с веснушками на носу. Брок назвал его Трон. Ника догадалась, что это Трондин, сын герцога Бара, дальнего родственника бывшего короля, также признавший власть Лотара, вторым после Кондора. За это их семью тоже презирали, хотя не так сильно, как семью Николь. Вторым был Ион, маркиз Калм. Его Ника узнала по броской примете, упоминаемой братом: над губой у маркиза была крупная родинка, портящая лицо. Оба были не то чтобы изгоями, но плелись в середнячках.

Завязался шутливый, ничего не значащий разговор. В основном кто что делал на каникулах. Брок в очередной раз принялся хвастаться подвигами с горничной. Николь старалась хмыкать в нужных местах, не отставая от гогота остальных.

– Пора. – Трон отложил приборы. – Первая лекция в третьем корпусе.

Ника вспомнила: чтобы попасть в третий корпус, нужно пройти через парк, разделявший общежитие и корпуса Академии. Перед отъездом брат на скорую руку нарисовал ей карту.

Трон и Ион отправились вперёд, а Ника с Броком задержались на выходе, пропуская внутрь толпу опоздавших студентов.

– Какой же неприятный тип! – вырвалось непроизвольно у Николь.

Она испуганно приложила ладонь ко рту, сожалея о несдержанности.

– Кто? – Брок проследил за её взглядом.

В их сторону направлялся парень с подносом из раздачи – высокий, широкоплечий, спортивного телосложения. Николь назвала бы его симпатичным, если бы вдруг не ощутила странную, вспыхнувшую в секунду неприязнь. Резкую, сильную, словно увидела давнего заклятого врага. Николь помотала головой и отвернулась. Лицо парня она видела впервые, тогда откуда враждебность?

– Да это же Род, – ответил Брок. – Забыл, что ли?

Николь кашлянула, то ли подтверждая, то ли отрицая. На лице Брока не отразилось ни удивления, ни шока, значит, этот Род не был им знаком близко.

– Хотя я и сам его едва узнал, сильно изменился после каникул, – добавил Брок, отворачиваясь. – Странный тип. За год мы так и не выяснили, кто он. Сам молчит, преподаватели тоже.

Они вышли из столовой.

– Может, иностранный принц? – сказала Ника и тут же скривилась: запоздало подумала, что фраза вышла абсолютно девчоночья.

– Может, – как ни в чём не бывало согласился Брок и потянул её за быстро удаляющимися друзьями.

Академия, где учились Николас и Брок, располагалась южнее столицы и называлась Первой. Были и Вторая, и Третья, и Четвёртая. В Первой учились, само собой, сливки аристократии Беллира, наследники самых благородных семей. В остальных – среднее и мелкое дворянство или даже простолюдины. В Четвёртой, говорили, не нужно было даже платить за обучение – в неё принимали всякий сброд, который мог связно прочитать и написать пару фраз.

Беллир считался просвещённой страной. Образование, наука, культура были на высоком уровне. Здесь жило больше учёных и изобретателей, чем вояк. Поэтому, возможно, их так быстро и покорили – беллирская армия почти не оказала сопротивления орде свирепых горцев.

Королевскую семью, по сути, можно было и не убивать – никакой угрозы от них не исходило. Король был стар, болен и давно отстранился от дел, большую часть времени проводил в постели. Принц с женой – изнеженные легкомысленные прожигатели жизни. Они даже детей не завели за десять лет брака.

Единственное, что всерьёз раздражало Николь в её стране, – в Академии принимали исключительно юношей, девушки учились дома. Всё потому, что изначально эти учебные заведения строились как военные, женщины туда попросту не допускались. Позже от военного уклона остались лишь уроки фехтования и необязательная для знати служба на границе.

Однажды, собравшись с духом, Николь спросила у отца: почему король, в конце концов, не разрешит девушкам учиться в Академии наравне с юношами? Отец заметно смутился и пробормотал что-то о том, будто бы держать молодых людей обоих полов под одной крышей слишком опасно.

И какая здесь опасность?

– Хотя, знаешь… Вот только сейчас заметил: он ведь по-настоящему похож на северянина, – заговорил Брок, когда они вместе подходили к учебному корпусу.

Николь с трудом вспомнила, о чём шла речь. Ах да, о некоем Роде, старшекурснике-пятикурснике.

– В последнее время их тут пруд пруди. Словно из-под земли вырастают.

– Угу, – равнодушно буркнула Николь.

Неприязнь, неизвестно как появившаяся, прошла бесследно.

И что это такое было?

Глава 3

Родан задумчиво сел за стол у окна. Из головы не выходил худощавый парень, которого он видел издали и совсем недолго. Странный пацан – явно с младших курсов. На четвёртом и, само собой, на пятом, на котором он учился, мальчишки не было. Почему-то лицо парня крепко врезалось в память: юное, живое, лишённое даже намека на растительность – первый или второй курс, скорее первый. Породистое, очевидно, из аристократов (здесь другие и не учатся). Счастливое, улыбчивое, видимо, только приехал в Академию и не может не нарадоваться тому, что выбрался из-под опеки родителей.

Родан хмыкнул и принялся завтракать.

Вчера состоялся разговор с отцом. Они в очередной раз поссорились. Отец не хотел его отпускать ещё на год. Кричал, что сын и так достаточно умный, незачем ему учиться. Родан парировал, что если отец собирается ставить его наместником страны учёных, то он должен кое в чём разбираться, а не тупо резать людей и грабить города.

– На меня намекаешь? – взревел отец.

Сам Лотар никогда не интересовался ни науками, ни культурой, ни техникой. Возил с собой в походах толпу секретарей, архивариусов, картографов и прочих помощников. Ему было лень самому читать и писать письма, составлять планы, рисовать карты. Зато чего у него было предостаточно, так это злости и ненависти. Родан не хотел становиться таким, но уже сейчас понимал, что станет. Рано или поздно станет. Другого пути попросту нет.

Иногда он удивлялся: неужели ненависть ко всем и вся сильнее всего на свете? Ведь только этим его необычайно удачливый в военных походах отец отличался от остальных правителей: всепоглощающей злобой и абсолютной уверенностью в себе. Обычно Лотар даже не планировал стратегию и тактику наступлений, не разрабатывал долгосрочные планы, а просто бросался в бой наскоком, часто перед заметно превосходящими силами противника, и побеждал. На одном голом азарте и жажде крови.

Лотар воевал всю жизнь. К сорока годам захватил три маленьких королевства и два больших. Беллир стал жемчужиной его триумфа. После Беллира Грег решил передохнуть, да и старший наследник попросил дать пять лет для учёбы в Первой Академии.

Давно, после второго или третьего покорённого королевства, Лотар задумал основать империю, но потом решил просто назначить наместниками сыновей, чтобы не было грызни за власть. Их у него было шестеро плюс ещё пять дочерей. Первые три жены как-то быстро умерли, успев родить по несколько отпрысков, а четвёртую, после рождения трёх дочерей подряд, он отправил в монастырь и решил больше не жениться.

Хватит.

Родану он отдал Беллир не потому, что страна была ценным призом, важным стратегическим объектом или имела огромный военный потенциал (наоборот, Лотар считал её спокойной и не представляющей опасности), а потому, что старшего он оценивал как самого слабого из остальных сыновей: слишком спокойный, слишком замкнутый, этакий бесхребетный добряк. Он не принимал участия в пытках и допросах, старался держаться подальше от резни и грабежей, в отличие от братьев. Да, Родан помогал отцу составлять планы сражений, захвата городов, прекрасно рисовал карты, находил обходные пути, подземные тоннели, но Лотар догадывался, что сын помогает ему не для того, чтобы тот скорее завоевал очередной оплот, а потому, что хочет избежать лишних смертей.

Лотар сожалел о том, что родовой дар, которым он так гордился, получил именно Родан, а не кто-либо другой из младших сыновей. Взять, к примеру, Селла – второго отпрыска. Тот был истинной копией отца: ненавидел всех и вся, без колебаний пачкал руки в крови, мучил и убивал собственноручно и любил наблюдать, как это делают другие. Если бы Лотар не знал наверняка, что дар сына Богини унаследовал старший сын, то подумал бы, что он достался Селлу.

Когда Родану исполнилось десять лет, отец рассказал, почему его сторонится няня, боятся горничные, ненавидят мачехи, никогда не полюбит жена, фаворитка – ни одна женщина на свете.

История оказалась занимательной.

Их родное королевство, в котором жили их предки, было маленьким и слабым. Даже не королевство – северное княжество, населённое полудикими горцами. Холодный, безлюдный край мира, горы, скудная растительность и животный мир сделали жителей закалёнными и сильными, но больше злыми и жестокими. Соседние княжества постоянно воевали между собой – из-за еды, пастбищ, женщин. И однажды, когда на них напали соседи, отбиться не удалось.

Год был крайне неудачным. Многие умерли от голода, многие ушли на юг в поисках лучшей доли. Армия Драга Лотара не смогла сдержать натиск. Кто погиб, кто примкнул к врагам. Прадед Родана проиграл. Враг углубился внутрь и приблизился к последнему оплоту – княжескому замку. Князь с семьёй спрятался за высокими стенами вместе с несколькими десятками товарищей, испуганных женщин, детей, селян… Вот и всё войско. Выхода не было. Им дали время подумать до утра, предложили сдаться. Женщин пообещали пощадить.

Надежда была лишь на чудо. Ночью Лотар пошёл в Храм Богини и взмолился о помощи. Богиня к нему не пришла, зато пришёл её сын: прекрасный юноша, светловолосый, стройный, в белых одеждах. Юноша спросил:

– Чего ты хочешь, человек?

Драг сказал:

– Выиграть войну. Отомстить. Хочу, чтобы меня боялись и ненавидели.

Юноша улыбнулся, коротко поцеловал мужчину в лоб и ушёл. Просьба была исполнена – Лотар выиграл войну. На армию соседей ночью сошла снежная лавина и погребла под собой всех врагов. Но радовался князь недолго: сын Богини слукавил. Лотара действительно стали бояться и ненавидеть – но только женщины.

Хотя это не помешало ему собрать кое-каких оставшихся вояк, напасть на обезглавленного соседа и завоевать его княжество.

– Дед решил, что подарок сына Богини не так уж плох, – рассказывал отец Родана, – и особо его не задевает. Женщины всего лишь инструмент для продолжения рода, а их чувства его не трогали. Он их брал и бросал.

«Как и ты», – подумал маленький Родан, сначала не поверив отцу. Ведь он помнил, что мама его любила! Помнил её улыбку, тепло рук, запах волос, воркующий голос и красивое лицо, склонившееся над его кроваткой. Но потом, спустя годы, он догадался, что на кровных родственников дар не действует, потому что его сёстры тоже не испытывали к нему ненависти, равно как и любви.

Мама Родана умерла, когда принцу было пять. Королева рожала его брата Селла и сгорела за семь дней от послеродовой горячки. Так сказали Родану. А что было на самом деле, он не знал. Возможно, отец сам избавился от первой жены, так как не прошло и месяца, как он женился на следующей.

Беллир Родану нравился. Здесь были академии и театры, библиотеки и музеи, мягкий климат, тёплое море, густая зелень. Здесь ценили просвещение, науки, этику и этикет. Каждый гражданин умел читать и писать, а образование было доступно всем – от принцев до простых крестьян.

Конечно, Родан понимал, что никакое образование, начитанность или этикет не справятся с армией головорезов, если вдруг те решат напасть на его страну (да, он уже считал её своей). И не собирался становиться альтруистом. Понимал, что, кроме его отца, в мире хватает других палачей и если и двигать науку, то большей частью в сторону разработки оружия, снаряжения, технических приспособлений для защиты. За время учёбы он сам кое-что изобрёл.

Кем являлся Родан и его полное имя в Академии знали лишь ректор и несколько учителей. Для всех остальных он был таинственным незнакомцем: нелюдимый, замкнутый, угрюмый юноша, всё время сидящий за книгами по военному искусству и рисующий картинки в блокноте. Он не участвовал в студенческих развлечениях, не ходил с друзьями по ресторанам, не приглашал девушек на свидания – да и те сами старались обходить его стороной.

Первая Академия была небольшой, ведь аристократов гораздо меньше, чем тех же фермеров или купцов. Представляла собой уютный городок в двадцати милях южнее столицы с невысокими, не выше двух-трёх этажей, зданиями. Каждое из них было отдельным корпусом: лекторским, административным, лабораторным, тренировочным и так далее. Здания утопали в зелени – зима в этой местности была мягкой, снег выпадал редко.

За долгие годы существования Академия обросла по периметру другими заведениями: роскошными гостиницами для родителей, которые вдруг решали посетить своих чад, дорогими магазинами одежды и ювелирных изделий, ресторанами, развлекательными домами для богатых клиентов, которыми являлись все студенты без исключения.

Как ещё проводить свободное время нескольким сотням молодых парней, не обременённых обязательствами, имеющих много свободного времени и золота в карманах? Вот и работали в магазинах, ресторанах наивные красавицы, надеющиеся на любовь с богатыми отпрысками. Естественно, свадьбой отношения не заканчивались, но среди девушек ходили слухи, что каким-то продавщицам повезло – одна вышла за барона, другая – за маркиза.

Родан не посещал магазины – одаривать украшениями ему было некого, одеждой, которой он довольствовался в Академии, была форма. Да и видеть испуганные лица девушек, если те случайно встречались ему на улицах, было неприятно.

Раз в неделю он ходил в Весёлый дом тётушки Розетты на окраине городка. Там Родан всегда выбирал самую красивую – и, соответственно, самую дорогую – из девушек. Если даже он ей был несимпатичен, она умело скрывала отвращение: не кривила губы, не бросала презрительных взглядов, не хмыкала, как это делали столичные аристократки. Напротив, ластилась как кошка, предугадывая щедрое вознаграждение.

Родан не питал иллюзий: он отлично понимал, что этот час нежности, ласки – а скорее, притворства – куплен за золото и не способен изменить того факта, что в женщинах он вызывает только страх, отторжение и брезгливость.

Обидно было лишь в детстве, но со временем он привык. Родан свёл общение с женщинами к необходимому минимуму. Разумеется, когда-нибудь придётся жениться – ведь ему нужны наследники. Но в этом случае хотя бы будет ясно: жена осознанно лжёт, говоря о любви.

Родан примерно представлял своё будущее. Он собирался посвятить жизнь Беллиру, сделать из него сильное государство, чтобы никакие варвары с ножами и копьями не смогли его поработить. Будет развивать технику, науки, искусство (ему очень понравился театр), но делать основной упор на военную промышленность: пушки, мушкеты, паровые двигатели, современные фортификационные объекты – в приоритете.

За время учёбы он близко сошёлся с ректором и несколькими преподавателями. И пусть Родан по-прежнему считал жителей Беллира людьми не от мира сего, кое-какие здравые мысли он у них перенял. Принц поступил в Академию, когда ему исполнилось двадцать, став самым взрослым среди студентов. Однокурсники сначала интересовались, откуда он, чьих кровей и почему явился так поздно. Не услышав от Родана ни единого слова, сами нашли причину: он приехал из соседней страны, то ли наследный принц, то ли, наоборот, прячется здесь от убийц. Родан не разубеждал. Во дворце он бывал редко – там сейчас правил отец, а летние каникулы проводил на границах, в армейских лагерях, где тренировался.

Воевать Родан не любил, но шесть лет рядом с отцом на поле брани научили его единственной правде: лучше быть готовым к ней, чем наивно верить, что она пройдёт мимо. Прошлые короли Беллира верили – и где они теперь?

Накануне летних каникул у Родана состоялся долгий и откровенный разговор с ректором Академии бароном Виртом. Ректор настойчиво уговаривал его взяться за обучение студентов второго и третьего курсов. Вирт мечтал, чтобы Родан поделился с молодыми аристократами своими знаниями: научит стрельбе из мушкетов, обращению с порохом, использованию защитной брони и другим важным военным навыкам. Всё ради одной цели – вырастить из будущей элиты страны офицеров и генералов, способных защитить Беллир.

Поначалу Родан отверг просьбу, убеждённый, что не создан для преподавания и не имеет ни малейшего представления, как читать лекции или вести практические занятия. Однако, заметив неослабевающий интерес ректора, он пообещал всё же обдумать предложение – впереди долгие летние месяцы.

И вот, однажды, во время очередной тренировки в армейском лагере, Родан поймал себя на том, что мысленно составляет лекцию о химическом составе пороха или обдумывает чертежи фортификаций. В этот момент он с улыбкой понял: решение уже принято. Пусть только на время, но он станет учителем – и попробует передать всё, что знает, тем, кто будет вместе с ним строить новое будущее для Беллира.

Глава 4

Ника сидела на лекции по истории и записывала конспект. Она всегда выбирала крайнюю правую парту, последнюю в ряду – там труднее было её заметить. Прошла неделя, и она с удивлением осознала, что прекрасно вписалась в общество студентов. Ей нравилось почти всё. Даже к ругани и хлопкам по плечу привыкла.

– Чего пялишься?! – рявкнула она сидящему впереди студенту.

Тот уже несколько минут заворожённо смотрел на неё, неудобно вывернув шею. После её рыка парень покраснел и резко отвернулся.

– Разговорчики на задних партах! – учитель громко застучал указкой по столу.

Все притихли.

За прошедшую неделю Ника уяснила простую истину: чем грубее она разговаривает, тем эффективнее тактика отторжения. Да, парни странно на неё смотрели: кто – вопросительно, кто – очарованно, кто – подозрительно. Тянулись к ней неосознанно, хотели подружиться, предлагали сходить в ресторан, выпить, покутить. Бедняги! Они не понимали, что их привлекает в хилом, сопливом пацане – сыне герцога Кондора. И стыдились своего интереса. Нике даже пришлось Броку пару раз дать подзатыльник и послать в дальние дали, когда тот слишком близко к ней подходил, стремясь дотронуться до руки или спины.

Лишь одно происшествие не давало ей покоя. Однажды, спустя несколько дней с начала учёбы, Николь вызвали к воротам Академии. Охранник передал, что её ожидает девушка. В тот момент Ника стояла в окружении студентов и не смогла отказаться.

У ворот взад-вперёд нервно ходила худенькая блондинка: юная, красивая, простенько, но аккуратно одетая. Николь приближалась к ней с ледяным комком в груди, уже понимая, кто она и зачем пришла. Изольда, бывшая девушка брата, не дождавшись, когда тот явится к ней, решила явиться сама.

– Привет, – угрюмо пробормотала Николь, встав перед девушкой.

– Привет, – всхлипнула та, с трепетом заглядывая в глаза.

«Трусливый засранец, – мысленно обругала Николь брата, – сделал подарочек. Наворотил дел и сбежал».

– Я ждала тебя…

Изольда пыталась поймать взгляд Николь, но той было неприятно смотреть в заплаканное лицо девушки, и она глядела строго себе под ноги.

К этому моменту она кое-как разобралась в произошедшем – Брок просветил. Маркиз Брант похвастался друзьям, что встречается с прекрасной продавщицей из «Золотой фиалки». Николас, не терпящий конкурентов, сразу же решил доказать, что способен без труда добиться расположения любой девушки, и заключил с Брантом пари. Подобные споры были среди студентов Академии делом привычным: они спорили всегда и обо всём – от завтрашней погоды и настроения преподавателей до предстоящих зачётов, карточных выигрышей и, конечно, девушек.

Николь не знала, влюбился ли её брат всерьёз в Изольду или им просто двигало соперничество. Изольда действительно была неотразима: роскошные светлые волосы, голубые глаза, пухлые розовые губы и трогательная детская наивность во взгляде. Наверное, именно такие девушки очень нравятся парням. В сравнении с ней Николь сама казалась себе серой мышкой.

В общем, чем задурил голову Николас – неизвестно, но Изольда бросила Бранта и начала встречаться с наследником Кондоров.

Болезненно переживая разрыв или, быть может, считая проигрыш несправедливым, Брант вызвал Николаса на дуэль.

Николас отлично фехтовал, был лучшим на курсе. Он выиграл, довольно тяжело ранив маркиза, из-за чего тот решил пропустить учёбу в Академии на полгода или даже год.

Такова вся история. Возможно, в ней оставались скрытые детали, но Николь предпочитала в них не вникать. Она и так ежедневно благодарила Богиню Мать за то, что та избавила её от общества маркиза – Николь даже не хотела представлять, что могло бы случиться, окажись он здесь и вознамерься потребовать сатисфакции. Её собственные успехи в фехтовании были, мягко говоря, весьма посредственными.

– Я был занят, – буркнула Николь в сторону.

Она не знала, как себя вести с девушками, особенно с влюблёнными.

– Ты меня больше не любишь? – голос Изольды жалобно задрожал.

Ника разозлилась. Она не хотела причинять боль девушке, но понимала, что если начнёт успокаивать её или заверять в чувствах, то сделает ещё хуже. Они не могут встречаться. Это сейчас Изольда расстроена, слёзы застилают ей глаза, но рано или поздно она заметит разницу между нею и Николасом. К тому же она не знала, как близко они общались. А вдруг ей пришлось бы целовать девушку?

– Слушай! – Николь постаралась сделать тон как можно грубее. – Ты красивая и милая, без проблем найдёшь себе другого ухажёра. А меня забудь.

Девушка зарыдала ещё громче. Николь отвернулась и зашагала к Академии.

– Ты говорил, что любишь меня! – воскликнула Изольда ей вслед. – Твоя любовь не могла пройти так быстро!