– На здоровье, там точно ничего нет. Ты, главное, машину переоформить не забудь, – говорю другу, теперь уже точно другу, перекладывая полученные онлайн деньги на вклад через мобильное приложение.
К счастью, карточек у меня несколько, и одна из них никак не зависит от Чернышова и его родителей. На ней–то теперь и лежат все мои финансы.
– Прямо сейчас этим займусь, меня уже ждет знакомый, оформит без очереди, я договорился. Правда, оформлять буду на себя, не на Ленку, а то как ты решит провернуть сделку за моей спиной, – веселится Гриша.
– Смешно, – коротко киваю. – Ладно, мне пора, прощай, – произношу и поворачиваюсь спиной с Григорию. – Ключи от гаража отдашь Саше, все равно вы собирались увидеться на выходных, – бросаю через плечо.
– Подожди, а ты куда? И чемодан, – не понимает Гриша и впервые замечает, что я пришла в гараж не налегке, – зачем тебе чемодан? Уезжаешь? Одна, что ли? А Санек в курсе? Кира! – кричит он мне вдогонку, но я не оборачиваюсь, торопливо иду вперед.
«У меня получилось, у меня почти получилось, – повторяю про себя как мантру. – Скоро, совсем скоро я буду далеко отсюда, я буду в безопасности, и моя малышка останется со мной».
После слов Ульяны Сергеевны о моем гипотетическом сыне, которого она жаждет забрать, я думаю о зародыше внутри меня исключительно, как о девочке. Не будет им сына, будет дочь и только у меня.
Упрямо стискиваю зубы и сажусь в такси, заранее вызванное по приложению. Гриша за мной не идет, у него другие дела, сегодня у него куча хлопот, и, если мне повезет, у него не будет времени позвонить Чернышову еще раз и спросить, что это сегодня было.
Тот, первый звонок, сорвался, а потом мой пока что супруг написал сообщение, где назвал звонок ошибочным и попросил его не беспокоить. А потом и вовсе отключил телефон. Неосознанно помог мне, небось рыжая внимание перетянула. Козлина.
А на месте Гриши я бы сначала автомобиль зарегистрировала, и только потом причиняла справедливость. А то кто знает этого Чернышова, решит еще забрать машину, но денежки–то ушли.
Смотрю в окно такси на проплывающие мимо постройки, а у самой сердце в груди щемит. И нет, мне не стыдно, что я продала машину за спиной мужа, по закону имею право, а остальное все вторично.
Если у него хватило совести лгать мне и праздновать третью годовщину нашей свадьбы с рыжей вертихвосткой, значит, хватит и у меня поступить так, как я считаю нужным.
На душе отупляющая пустота, она как черная дыра разъедает меня изнутри. На секунду я задумываюсь, а такая ли была правильная идея уйти, не поговорив? Не высказав все? Ведь оно жжет, жжет меня изнутри, просится наружу, а за неимением выхода безжалостно сжигает мои внутренности.
Верчу в руках телефон и всерьез задумываюсь о том, чтобы написать Саше, но вовремя себя одергиваю.
Звук голоса свекрови, любезно посвящающий меня в их планы относительно бесполезной супруги–приживалки, предостерегает от глупых поступков. Не нужно, я почти выбралась, почти поступила по–умному, возможно, впервые в своей взрослой самостоятельной жизни. Я не сделаю новую глупость, не позволю себе.
Как же хорошо, что у меня не осталось времени после разговора с Гришей на то, чтобы написать Чернышову записку в лучших традициях романтических мелодрам. Пусть думает, что хочет, если сможет сложить собственное мнение. А не сможет – мамочка ему поможет.
А я одна, мне помогать некому. Спасибо, Григорий не стал ждать, пока сможет поговорить с Сашей, не выдал меня. А невозможность высказать все предателю в лицо я переживу, перемелю внутри, как делала все эти годы, растаптывая собственное «я».
– Вокзал, – оповещает водитель, – выходить будете? Или передумали?
Кажется, он уже несколько раз сообщал мне о том, что мы приехали.
Краснею и решительно открываю дверь. Осталось немного, совсем скоро начнется новая глава моей жизни. Это только в фильмах главную героиню находят, меня не найдут, я никому не нужна.
– Спасибо, – киваю водителю и перехватываю удобнее длинную ручку большого чемодана.
Он медленно катится по тротуару, я почти достигла финала этого квеста, сил на поторопиться у меня совсем не осталось.
Захожу в зал железнодорожного вокзала и на секунду теряюсь. Внутри туда–сюда снуют люди, раздаются их обеспокоенные и не очень голоса, из динамиков на стене металлический голос то и дело объявляет что–то важное, и посреди всего этого хаоса я.
Стою растерянная и полностью дезориентированная.
Тут у меня звонит телефон, и я совершаю глупость – отвечаю на вызов, не глядя…
Глава 8
– Алло, – произношу и лишь после этого осознаю, что на другом конце может оказаться Чернышов или свекровь, а я так опрометчиво им отвечаю, словно в состоянии и дальше держать маску и не раскрыть себя и свои планы.
Но поздно отключаться, это будет глупо, и я в нетерпении жду ответа, кто же мне позвонил, не смотрю на экран телефона.
– Здравствуйте, мы хотим предложить вам…
– Надоели, – произношу и отключаюсь, и заодно блокирую неизвестный номер телефона.
Но предполагаемые мошенники сделали доброе дело, они напомнили мне о том, что современный мобильный телефон в некоторых случаях является опасностью, а не только незаменимым помощником. И вместо того, чтобы думать о том, куда мне отправиться, а нахожу глазами свободный стул в зале ожидания и присаживаюсь на него, подкатывая к себе чемодан поближе.
«Я ведь не подала на развод, через государственный сервис я могу сделать это онлайн, счастье какое», – подбадриваю себя мысленно и принимаюсь за дело.
Нужно рубить концы раз и навсегда, и, желательно, сразу. А то так отвлекусь, расслаблюсь, забуду, а прошлое меня настигнет.
По поводу финансовых угроз от Ульяны Сергеевны я не переживаю, на меня никто не переоформлял кофейню, меня вообще никто не оформлял там кем–либо. Я числилась постольку–поскольку, выполняла роль всех, одновременно, являясь по документам никем. Ни одной бумаги, ни одной отчетности – ничего, что было бы зарегистрировано на меня.
«Не такая я дурочка, никто меня не будет ни к чему привлекать, иначе на себя навлечет проверку из–за маленькой кофейни. А там и до бизнеса свекра недалеко, привлекут внимание – и все, капкан захлопнется. Нет, свекр не даст своей супруге совершить глупость», – думаю мстительно, параллельно заполняя заявление в онлайн сервисе.
Какое же счастье в данный момент, что выгодный муж мне ничего не должен и ничего не нажил со мной в браке. Без детей и имущества мне незачем идти в суд, достаточно заплатить госпошлину. И я это сделаю сразу, мне не сложно.
Проходит в общей сложности, наверное, полчаса, но я заканчиваю дело. Сразу становится чуточку лучше на душе, вот только есть снова хочется, время позднее, а я не соблюдаю режим. Приходится подняться на ноги и отправиться на поиски более–менее приличной пищи на вокзале.
Впрочем, я излишне придираюсь, вокзалы уже давно не те, и здесь можно поесть и не отравиться. Но откуда мне знать, если мы с Чернышовым никуда после медового месяца не ездили. А он был давно, и отправлялись мы тогда на самолете.
Поедаю салат и бургер за столиком в кафе, и тут мой телефон дает о себе знать. Приходит ничего не значащее уведомление от приложения, ничего из того, на что стоило бы обратить внимание, но меня осеняет:
«Сим–карта нужна другая, и, возможно, телефон», – думаю с сожалением.
У Саши слетела программа отслеживания местоположения на телефоне, и новую он не установил. Теперь–то я понимаю, почему. Но я не сильна в технике, возможно, есть еще какой–то способ найти меня именно с этим мобильником, даже без программы отслеживания. Лучше не рисковать, пусть я и уверена, что никому не нужна, чтобы меня искать.
Осматриваюсь вокруг, а на вокзале есть и салон сотовой связи. Очень удачно для меня. Вот только сколько же времени займет мой побег, уже поздний вечер, переходящий в ночь, а я ужасно устала. Но какой у меня выбор? Да и какая разница, завершу последнее дело и смогу наконец куда–нибудь отправиться, в поезде можно выспаться.
Тут снова оживает мобильник, на этот раз приходит два сообщения, одно от Гриши, а второе от Саши. И я очень боюсь, что они связаны между собой…
Глава 9
Моим первым порывом является не брать телефон и не читать. Все равно я собираюсь избавляться от устройства, так зачем мне лишняя, вполне возможно, нервная информация?
Но как раз из–за последней причины прочитать и следует. Я должна знать, что у врага на уме, какие у него мысли и планы, иначе рискую не суметь сбежать.
«Ладно, пусть будет Гриша, – говорю сама себе мысленно, – читать сообщение от него не так страшно».
Решительно жму на приложение, зажмуривая глаза. Так легче психологически, все–таки за несколько лет жизни в семье Чернышовых я стала трусишкой. Как–то это не очень приятно.
А, может, я просто осторожная? Это звучит лучше и хоть как–то оправдывает меня.
– Оформил машину, все хорошо, – читаю шепотом текст, я–таки открыла глаза, глупо долго держать их закрытыми, от этого, к сожалению, дела не решатся сами по себе. – Ладно, я рада, но мог мне не писать, не нервировать, – подвожу резюме, дочитывая приписку: «У тебя точно все нормально? Куда ты поехала? К родственникам?»
Поднимаю глаза от телефона и рассеянно смотрю вперед, нет, к родственникам, к сожалению, я поехать не могу, это будет слишком очевидно. Вернее не к родственникам, а к тете. Одна она у меня, я других родных людей не знаю. Ее дети за границей, звали мать к себе, она не поехала. Там сложные отношения, впрочем, как и у нас с ней.
Ладно, с одним сообщением справилась, нужно второе открывать и читать.
Усилием воли заставляю себя переключиться с сожаления о том, что к тете ехать нельзя, на послание, присланное моим все же пока еще мужем. Подать заявление легко, но, к сожалению, результат не сиюминутный.
– Не жди меня, ложись спать, завал на работе продолжается, – читаю вполголоса наглую ложь от супруга.
Только зря боялась открывать, у него все как всегда хорошо, он не думает о том, что что–то может пойти не так.
«Да чтоб у тебя твой завал отсох!» – думаю зло и откидываю от себя мобильник.
Эмоции во мне сильны, сложно вот так взять и перестать остро реагировать, все–таки я только сегодня узнала о том, что зря корячилась ради брака, Чернышов не оценил.
А еще у меня к этому козлу в мужском обличии чувства!
И это самое плохое. Чувства вредят, вызывают на эмоции, заставляют нервничать. А мне нельзя! Я беремена!
Прикладываю руку к животу и мысленно прошу прощения у ребеночка.
«Только бы с моей дочкой все было хорошо, только бы сегодняшний день ей не навредил!» – молю про себя.
Хватит сидеть здесь, нужно вставать, отправляться в салон, покупать новый телефон, просить переставить приложения со старого аппарата на новый и наконец–то покинуть вокзал и этот город. Я не могу и не хочу провести всю ночь здесь.
Да и страшно мне становится с каждым новым проведенным на вокзале часом. А ну как все же свекровь обо всем догадается? А ну как Гриша сообщит Саше, и они меня найдут? Не так много мест в городе, куда можно отправиться с чемоданом.
«Успокойся, не время для паники, ты могла и в гостиницу отправиться, обидевшись, – остатки здравого смысла пытаются предотвратить подкатывающий приступ безотчетного страха. – Если так подумать, когда уезжают навсегда, берут больше вещей. Наверняка твой побег для Гриши выглядел легкой размолвкой».
Ага, размолвкой, при которой я продала автомобиль без ведома мужа. Хороша жена, ничего не скажешь.
Впрочем, друг у Саши тоже хорош, ради собственной выгоды договорился со своей совестью.
Резко отодвигаю стул, его ножки издают отвратительный скрип, я морщусь, но в следующую секунду решительно шагаю в сторону салона сотовой связи.
Нужно со всем закончить.
Нужно доделать.
Нужно завершить…
Глава 10
Открываю глаза от резкого звука и не сразу понимаю, где я нахожусь, почему передо мной очертания стола, а надо мной сверху нависает как будто еще одна кровать, или, вернее, койка. И звук такой странный: «тух–тух, тух–тух». Мерно стучит и стучит, не прекращается.
«Я в поезде!» – осеняет меня наконец.
Резко сажусь на койке, от чего голова немного кружится, и смотрю в окно осоловелым взглядом. Там проплывают леса, поля, редкие деревеньки и прочая красота. В окно в поезде можно смотреть вечно, оно показывает передачу, какую по телевизору не увидишь, и от того интереснее.
Кошусь на закрытые двери купе, резкий звук, разбудивший меня, донесся оттуда, но вроде больше ничего не слышно, все нормально. Более того, я по–прежнему одна в купе.
«Ой, я ведь выкупила его, девушка на кассе предложила, а я и ляпнула мол, давайте», – вспоминаю я завершение вчерашнего длинного–предлинного дня. Я уже плохо соображала, но мне показалась отличной идеей ехать в купе одной.
Встаю на ноги и потягиваюсь. Впрочем, мне пришла в голову и впрямь хорошая идея, но дальше нужно действовать скромнее, иначе никаких денег не хватит. Еще неизвестно, сколько времени мне понадобится, чтобы найти работу, а живот будет виден уже через несколько месяцев, и я стану нежелательной персоной для любого работодателя. Останется надеяться на то, что дизайнер может и удаленно работать.
«А еще я снова могу мастерить свои изделия из кожи, давно хотела сделать сумку с одной известной девочкой из сказки и с улыбающимся постоянно исчезающим котом оттуда же. Не факт, конечно, что я смогу раскрутиться, или что кому–то будет интересна моя идея, но ведь я могу!» – подбадриваю сама себя.
Живот неприятно сжимается от голода, надо бы отправиться на поиски съестного и, кажется, наконец–то обрадоваться. Я уехала, смогла, у меня новый телефон и новая жизнь.
И я больше не буду Чернышовой! Я буду собой.
– Алло, тетя, я тебя не разбудила? – звоню родственнице, добравшись до вагона–ресторана. – Ах да, десять утра, я не могла тебя разбудить. Как твои дела?
Слушаю немного удивленный голос тети, а у самой на душе становится так спокойно–спокойно, и радостно. Это ли не верный знак, что я на правильном пути?
– Чего я звоню? Да извиниться хотела, ты была права, Чернышов – маменький сынок, и самое плохое – за три года я это поняла впервые, поняла и осознала, что зря под них подстраивалась. Представляешь, с тобой спорила о каждой мелочи, отстаивала свое право буквально во всем, а тут лапки сложила. Стыдно, если честно.
В трубке слышится напряженная тишина, а потом тетя аккуратно спрашивает:
– Что случилось, Кира? Ты можешь приехать ко мне, места в доме много, дети приезжают только на каникулы внуков, но мы потеснимся, если что, ты много пространства не займешь.
– О, так вы помирились! Я очень рада за вас! И правильно, нечего вам быть в ссоре, в конце концов вы одна семья! – преувеличенно бодро произношу, стараясь не расплакаться. К искренней радости за родственников прибавляется жалость к себе, мне–то нельзя к ним, рискованно.
– Так что, ты приедешь? – снова спрашивает тетя.
– Нет, не приеду, – отвечаю спустя секундную заминку, вытираю все–таки брызнувшие из глаз слезы и продолжаю. – Не могу, хотя и очень хочу. Ты же видишь, у меня новый номер телефона, а вместе с ним и новая жизнь. Я не думаю, что кто–то тебя побеспокоит, Чернышов слишком эгоистичен, чтобы помнить о тебе, но, если вдруг – ты не давай мой номер, скажи, что понятия не имеешь, где меня носит. Еще можешь поругать меня, как будто мы в ссоре, чтобы наверняка. Хорошо?
На этот раз молчание в телефоне длится дольше.
– Кира, – произносит наконец тетя, – что он тебе сделал? Во что ты вляпалась с этой семейкой?
Глава 11
«Во что я вляпалась, – хмыкаю про себя, – в любовь, очевидно. Но только любовь плохую, токсичную, как сейчас принято говорить. Я прямо ходячее пособие для будущих семейных психологов, на моем примере можно столько ошибок рассмотреть, целый курс по личностному росту открыть, основываясь лишь на одном моем опыте».
