Мария Летова "(Не)подходящие"

Ульяна…

Та самая бывшая Леона, которая делила с ним его компанию. Продолжала оставаться ее частью даже после того, как они расстались. Я пересекалась с ней всего один раз, мельком и случайно. Кажется, Леон не хотел, чтобы мы встречались, старался этого не допускать, хоть и не объявлял об этом вслух. Но я и так поняла – по его телефонным разговорам, в частности. И это было легко. Избегать ее было нетрудно, ведь в те две недели мы с ним почти все свободное время проводили вдвоем.

Я изучила ее соцсети вдоль и поперек. Разумеется. Я ревновала его к ней, ведь, даже не будучи в отношениях, они оставались людьми, которые очень хорошо друг друга знают, а я знала о нем не так уж много.

Я начинала его узнавать. Маленькими шагами, и порой было так горячо…

Отведя взгляд, я смотрю в экран ноутбука.

Впиваюсь в него глазами, пока Ульяна проходит мимо моего стола. Когда снова их поднимаю, ловлю ее мимолетный, но острый взгляд на своем лице. Такой же, как и у всех, кто прошел мимо меня за эти пять минут, но, дойдя до двери кабинета, Ульяна оборачивается.

Эта крошечная задержка – кричащая.

Чуть сдвинув брови, женщина снова на меня смотрит, и я опять впиваюсь взглядом в монитор, как глупая школьница.

«Все зависит от того, как ты будешь себя вести…» – бряцают в голове слова Инги.

Внутри какой-то черт. Он подстегивает меня к тому, чтобы внять совету подруги! Я выпрямляю спину, задираю подбородок, но моя смелость запоздала в пути, ведь Ульяна уже вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь.

Я с силой щелкаю пальцем по кнопке ноутбука, чтобы его разбудить.

Перед глазами лицо Ульяны. Красивое, необычное. Она… экзотичная. Запоминающаяся. И весит минимум на десять килограммов меньше, чем семь лет назад.

Я поднимаю глаза, когда на меня падает тень. Мой пульс слегка частит после «встречи» только что, и я не заметила, когда у стола возник мужчина с приятным, даже красивым лицом и очень «американскими» зубами. На его лице белоснежная улыбка, в глазах – расслабленный интерес.

– Ты новая девочка… – произносит он с жутким американским акцентом.

– Хелло, – отвечаю я, пытаясь прогнать из головы образ Ульяны.

– Я Скотт, – представляется американец. – Ты?

Прочистив горло, я говорю:

– Алиса…

– Бьютифул… – улыбается он.

– Кхм… спасибо…

– Давай дружить, Элис. Я хороший друг… – безбожно флиртует этот тип.

Я наконец-то беру себя в руки и прошу:

– Тогда расскажи мне анекдот.

– Анекдот… – смеется он. – Я знаю один…

Офисный телефон освобождает меня от необходимости вести дальше эту беседу. Я снимаю трубку машинально, игнорируя то, что Скотт продолжает меня с ухмылкой изучать.

– Сделай мне кофе, – слышу в трубке команду, от которой по животу проносится сквозняк.

Я уверена, что имею право рассчитывать на пожелание доброго утра, потому что это ничего не значащая вежливость, но Леон не утруждается.

На часах ровно десять утра – слава богу, я ни на минуту не опоздала.

Выдохнув, я уточняю:

– Какой?

– Любой, – бросает мой босс.

Я слышу короткие гудки и смотрю на трубку в недоумении.

Что, твою мать, значит любой?!

Мне нужно самостоятельно решить, какой сварить для него кофе? Несмотря на всю мизерность проблемы, я растеряна. Это пусть и крошечный, но геморрой.

Американец уже направляется к двери, и это радует, ведь все до единой мысли из моей головы выдуло. Все до единой, кроме размышлений о том, какой кофе Леон пил в тот день, когда я вошла в этот офис впервые.

Черный. С сахаром.

И эту информацию я осознанно игнорирую. Потому что мне внезапно хочется подергать тигра за усы.

– Ладно… – шикаю я, поднимаясь из своего кресла.

Пока варится капучино, я обнаруживаю себя очень взбудораженной. И я не помню… не могу вспомнить, когда я была такой в последний раз. Год назад? Два?

Год назад Инга подсунула мне одного парня для свидания. Какой-то приятель Макса, мне понравилось фото. Его жизненная позиция тоже вполне меня устроила. Он занимается активным спортом, кажется, это интересно. И я была взбудоражена, но ничего толкового из того свидания не вышло. Просто… в нем что-то было не так. Я… не позвала его «в гости».

Я быстро забираю чашку и ставлю ее на блюдце. Я проработала официанткой слишком долго, чтобы иметь проблемы с тем, как подать кофе.

Глава 11

Совещание уже идет. На меня оборачиваются только изредка, в целом я не привлекающий внимания фон, и первое, что ищу взглядом, попав в кабинет, – его хозяин.

Я ищу его с мандражом, ведь еще не успела остыть и не успела привыкнуть к тому, чтобы лицезреть Золотова регулярно. Или к тому, что свободная черная рубашка бессовестно Леону идет. Сидит на его торсе идеально: подчеркивает плечи и гибкость фигуры.

Он, как и все, слушает мужчину-докладчика, удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, но переводит на меня взгляд, как только я вхожу на это совещание.

Мы смотрим друг другу в глаза, когда я оказываюсь рядом и выставляю перед ним чашку. Я борюсь с желанием прикусить изнутри щеку, когда Леон бросает взгляд на свой кофе, и все же прикусываю.

На его щеках – темный след от щетины. Она на вид кажется ужасно колючей, но я могу лишь предполагать. Такой густой щетина явно стала у него с возрастом.

Я быстро иду обратно, не отказав себе в удовольствии обернуться у самой двери. Всего лишь крошечное движение головой, чтобы увидеть, что он делает из чашки глоток.

Я снова кусаю щеку. И встречаюсь глазами с Ульяной.

Это соприкосновение похоже на маленький разряд шокера, ведь теперь я четко вижу, что Ульяна меня узнала.

У моего стола – Камила. Она выкладывает на него документы. Мои документы. Те, что я должна подписать.

– Это еще не все, – бросает она, увидев меня. – Остальное – на следующей неделе. Привет.

– Привет…

Появления эйчара недостаточно, чтобы я забыла обмотанный колючей проволокой взгляд, с которым только что обменялась «рукопожатиями». Глядя в документы, первую минуту я не понимаю ровным счетом ничего.

Вторая сторона в этих документах – фирма от лица Золотова. Камила оставляет документы мне и уходит.

– Позвони, когда Леон подпишет, – говорит девушка.

Теперь я знаю, что пятничные совещания у моего босса длятся долго.

Я пытаюсь работать – возвращаюсь к письму, поступившему от архитектурной компании, которая базируется в Голландии, и периодически посматриваю на телефон, который молчит.

Люди начинают покидать кабинет спустя почти три часа.

Голоса, споры, топот ног прокатываются через приемную лавиной, и в этом потоке я не вижу черных кудрей Ульяны. Она выходит из кабинета последняя, спустя пять минут после того, как его покинули все остальные. Выходит и быстро идет к коридору, бросив на меня резкий взгляд.

Шпильки ее туфель громко стучат по полу. Они стучат зло. И на этот раз мне хватает запала вскинуть подбородок в ту же секунду, как Ульяну вижу.

Желание сопротивляться дикое. Подстегивает завернутая в зеленый шелк успешность, которую эта женщина демонстрирует всем. Даже тем, как держит голову.

– Да? – отвечаю на звонок, который раздается через минуту.

– Зайди, – велят мне.

Я встаю из-за стола, вскакиваю. Запал, фитиль. С самого утра я такая. Стоило только сесть за этот стол.

Леон крутит между пальцами ручку, наблюдая за тем, как я иду к нему через кабинет.

Мои сандалии позволяют двигаться почти бесшумно. Это очень символично, ведь я не люблю создавать шум. Но Леон снова смотрит на меня с пристальным вниманием, чем заставляет шуметь мою кровь. Мое лицо, волосы…

Его кофейная чашка пуста. Я стреляю в его лицо взглядом, отодвигая посуду и выкладывая на стол свои документы.

Я уже поставила подпись. Опрометчиво?!

Подавшись вперед, Золотов трет ладонями лицо и кивает на стул рядом.

– Сядь, – говорит он мне.

Когда наши лица оказываются на одном уровне, Леон принимает демонстративно задумчивый вид и откидывается на спинку кресла.

Помолчав, спрашивает:

– Ты знаешь, что такое коммерческая тайна?

– Где-то слышала, – юродствую я.

Проигнорировав, он продолжает:

– Я надеюсь, у тебя хватит мозгов отнестись к этому понятию серьезно. У тебя на руках нет и не будет информации, которая может нанести хоть какой-то вред фирме, но для тебя, если нарушишь договор, последствия будут фатальными. Так что, дать тебе еще время на раздумья?

Он кивает на лежащие перед собой документы.

Мои щеки заливает краска. Я чувствую обиду, чувствую себя оскорбленной и не могу с ним спорить…

– Я обычно читаю документы, перед тем как подписать, – говорю ему с предательским хрипом в голосе. – Мне все понятно. И мне… не девятнадцать.

Его лицо остается бесстрастным. Только голубые глаза сверлят на моем лбу дыру, заставляя снова гореть на щеках пятна.

Подавшись вперед, он берет в руки договор и начинает неторопливо его подписывать. Демонстрируя то, что тоже читает документы перед подписанием, медленно скользит по страницам взглядом, прежде чем оставить размашистый автограф внизу. А может быть, эту честь он оказывает конкретно моим документам, может быть. Как угодно.

Я наблюдаю за его руками.

За длинными загорелыми пальцами, дорожками вен на тыльной стороне и вокруг запястий. На левом у него часы с титановым ремешком, предплечья покрывают темные шелковистые волоски.

Сглотнув, я отвожу взгляд.

Что он сказал Ульяне? Они говорили обо мне?

Смотрю на его склоненное лицо с острыми линиями, сжимая пальцами блокнот, который с собой захватила.

Закончив подписывать, Леон двигает ко мне документы, спрашивая:

– Письмо от голландцев готово?

– Почти…

– Это убери, – указывает он подбородком на чашку. – Документы Камиле передашь потом, мы сейчас уезжаем. Письмо возьми с собой.

Леон встает, заставляя меня взметнуть вверх глаза. Вслед за ним.

– Куда? – спрашиваю я.

Глава 12

Меня не удивляет, что он распоряжается мной, как захочет.

Любая работа, содержащая слово «секретарь», уже подразумевает определенное рабство. Я знаю, что нахожусь в распоряжении Леона пять дней в неделю, и не всегда с десяти до семи, а список моих обязанностей он еще не оглашал.