– Моя мама выкинула Джейса из дома, когда решила, что он сын Валентина и шпион. Потом она ужасно об этом пожалела. Мои родители пытаются смириться с тем, что Алек и Магнус друзья. Твоя мама тоже смирится. Попробуй привлечь сестру на свою сторону, это поможет. – Она чуть склонила голову. – Иногда мне кажется, что братья и сестры понимают больше родителей, потому что не навешивают на тебя ожиданий. Я никогда не смогла бы вычеркнуть Алека из своей жизни. Или Джейса.
Изабель сжала его руку и отпустила.
– Мой младший брат умер. Я больше никогда его не увижу. Не заставляй свою сестру через такое проходить.
– Через что проходить? – спросил Алек, только что взобравшийся на холм, шурша сухими листьями. Одет он был в свой обычный серый свитер и синий шарф под цвет глаз – наверняка подарок Магнуса. Алеку даже в голову не пришло бы себе такое купить, он вообще был далек от самой концепции сочетаемости цветов.
Изабель откашлялась.
– Сестра Саймона…
Договорить она не успела – порыв холодного ветра взметнул мертвую листву, пыль замерцала в отблесках портала, и на холме появилась Клэри: в одной руке стило, на щеках слезы.
4
И бессмертные
– Ты на сто процентов уверена, что это Джейс? – спросила Изабель раз в сорок седьмой.
Клэри прикусила и без того изжеванную губу и сосчитала до десяти.
– Ты серьезно думаешь, что я не узнала бы Джейса? – Она глянула на стоявшего над ними Алека. Его синий шарф развевался как знамя.
– Ты бы перепутал Магнуса с кем-нибудь?
– Нет, никогда, – ответил он не задумываясь. Его голубые глаза потемнели от тревоги. – В смысле… Как мы можем не удивляться? Это же ерунда какая-то.
– Возможно, он в заложниках, – сказал Саймон, облокотившись на валун. Осеннее солнце поблескивало в его глазах цвета кофейной гущи. – Может, Себастьян запугал его? Угрожает навредить дорогим ему людям, если Джейс не будет слушаться?
Все уставились на Клэри, но та раздраженно помотала головой.
– Вы не видели их вместе. Заложники так себя не ведут. Ему явно все нравилось.
– Значит, одержим, – добавил Алек. – Как в тот раз Лилит.
– Я тоже сперва об этом подумала. Но когда он был одержим Лилит, вел себя как робот, все время повторял одно и то же. А это был настоящий Джейс. Шутил как обычно. Улыбался как обычно.
– Может, у него стокгольмский синдром? – предположил Саймон. – Ну, знаете, когда человеку промывают мозги и он начинает симпатизировать своему похитителю.
– Для появления стокгольмского синдрома требуются месяцы, – возразил Алек. – Как он выглядел? Раненый? Больной? Можешь их обоих описать?
Клэри, ежась от ветра, раздувавшего сухие листья, в который раз объяснила, что Джейс выглядел здоровым и веселым, в чистой, стильной, самой обычной одежде. А Себастьян был в черном шерстяном пальто, явно дорогом.
– Как злобная реклама Burberry, – вставил Саймон, когда она закончила.
Изабель бросила на него осуждающий взгляд.
– Может, у Джейса есть план? – гадала она. – Может, он обманул Себастьяна. Втерся в доверие, чтобы узнать его цели.
– Если бы он решил такое провернуть, то нашел бы, как предупредить нас, – возразил Алек. – Вот так заставлять нас паниковать слишком жестоко.
– Может, передавать послание очень рискованно. И он подумал, что мы поверим в него. И мы верим. – Изабель заговорила громче, обхватила себя руками, задрожав от ветра. Деревья вдоль гравийной дорожки затрещали голыми ветками.
– Может, расскажем Конклаву? – Клэри слышала собственный голос словно издалека. – Я… Я не знаю, как мы справимся с этим сами.
– Нельзя им говорить, – запротестовала Изабель.
– Почему нет?
– Если они решат, что Джейс – союзник Себастьяна, то прикажут убить его, – пояснил Алек. – Таков Закон.
– Даже если Изабель права и он просто подыгрывает Себастьяну? – скептически спросил Саймон. – Пытается выудить из него информацию?
– Это никак не доказать. А если мы заявим, что это так, и слух дойдет до Себастьяна, он, возможно, убьет Джеймса, – твердо произнес Алек. – Если Джейс одержим, Конклав уберет его своими руками. Нельзя им ничего рассказывать.
Клэри удивленно взглянула на него. Из них всех Алек был самым законопослушным.
– Мы про Себастьяна говорим, – добавила Иззи. – Сильнее Конклав ненавидит, наверное, только Валентина. Но Валентин мертв, а Смертельная война была такой ужасной, что у каждого есть знакомый или родственник, погибший в бою. И это Себастьян убрал щиты.
Клэри пнула кроссовкой гравий. Все происходящее казалось ей сном: еще немного – и проснешься…
– И что нам теперь делать?
– Поговорим с Магнусом. Может, он что-нибудь подскажет. – Алек потянул за шарф. – К Совету он не пойдет, если я попрошу.
– Вот уж надеюсь! – возмутилась Изабель. – Иначе он худший парень в мире!
– Я же сказал, что он не…
– А есть теперь смысл идти к королеве? – спросил Саймон. – Мы уже знаем, что Джейс одержимый или нарочно скрывается…
– Если королева приглашает, ты приходишь, – отозвалась Изабель. – Если твоя кожа тебе дорога.
– Но тогда она просто заберет у Клэри кольца, а мы ничего не узнаем, – возразил Саймон. – Теперь у нас для нее новые вопросы, но она на них не ответит, только на старые. Так устроены фейри. Они не оказывают услуг. И не похоже, что она разрешит нам поговорить с Магнусом, а потом вернуться.
– Это не важно. – Клэри потерла лицо. Ладони остались сухими. Слава богу, в какой-то момент слезы просто перестали течь. Ей не хотелось идти к королеве зареванной. – Я не взяла кольца.
Изабель моргнула.
– Что?
– Я увидела Джейса с Себастьяном и просто забыла обо всем. Выбежала из Института и скорее сюда.
– Значит, к королеве мы идти не можем, – подытожил Алек. – Ты не сделала то, что она просила. Она будет в ярости.
– Не просто в ярости, – добавила Изабель. – Ты видела, что она сделала с Алеком. И это были просто чары. Тебя она, наверное, вообще в лобстера превратит.
– Она знала, – рассудила Клэри. – Она сказала, что, когда я найду его, он будет уже другим…
Голос королевы зазвучал в голове, пустил дрожь по всему телу. Клэри понимала, почему Саймон терпеть не может фейри. Они умели подбирать болезненные слова, вонзавшиеся в мозг, как заноза, – ни выдернуть, ни забыть о них.
– Она просто играет с нами. Хочет получить эти кольца, но вряд ли поможет.
– Допустим, – засомневалась Изабель. – Но если она так много знает, то сможет рассказать еще что-нибудь. Кто нам поможет, если не она и не Конклав?
– Магнус, – ответила Клэри. – Он все это время пытался расшифровать заклинание Лилит. Может, если я расскажу ему, что видела, это поможет.
Саймон закатил глаза.
– Круто, что мы знакомы с другом Магнуса. Иначе лежали бы все это время и мучились, что делать дальше. Или лимонад бы продавали, чтобы нанять его.
Алек раздраженно глянул на него.
– Лимонадом вы на Магнуса соберете, только если будете туда мет добавлять.
– Эй, это просто выражение. Мы все знаем, что услуги твоего колдуна дорого стоят. Просто не хочется к нему бегать с каждой нашей проблемой.
– Ему бы тоже этого не хотелось. Сегодня у Магнуса другая работа, но я поговорю с ним вечером. А утром можем встретиться у него.
Клэри кивнула, хотя не представляла, как доживет до завтрашнего утра. Она знала, что чем быстрее увидит Магнуса, тем лучше, но сейчас чувствовала себя выжатой досуха, словно истекла кровью там, на библиотечном полу.
Изабель придвинулась к Саймону.
– Значит, вечер у нас свободен. Хочешь в «У Таки»? Закажем тебе крови.
Саймон обеспокоенно глянул на Клэри.
– Ты пойдешь?
– Нет, все в порядке. Возьму такси, поеду в Уильямсбург. Нужно побыть с мамой. Ей и так плохо из-за Себастьяна, а тут еще и это…
Изабель тряхнула головой, ее черные волосы взметнулись на ветру.
– Только не рассказывай ей. Люк в Совете, он не сможет от них скрыть, а ты не станешь просить маму утаивать от него.
– Знаю. – Клэри заметила, как взволнованно смотрят на нее друзья. Когда все успело поменяться? Она никогда ничего не скрывала от Джослин – никаких серьезных вещей, по крайней мере, – а теперь собирается вернуться домой и молчать при маме и Люке о таком. А поговорить может только с Алеком, Изабель и Магнусом – людьми, о которых полгода назад понятия не имела! Удивительно, как быстро твой мир может сойти с орбиты и вывернуться наизнанку.
Что ж, по крайней мере, у нее оставался Саймон. Вечный Саймон, который всегда рядом. Она поцеловала его в щеку, помахала остальным и ушла, чувствуя на себе их обеспокоенные взгляды. Мертвые листья хрустели под ее кроссовками, будто кости.
Алек соврал. Это не Магнус был занят сегодня, а он.
Он знал, что совершает ошибку, но не мог остановиться: его словно подсадили на наркотик, он хотел узнать больше… и вот теперь бредет под землей с магическим огоньком в руке и думает, какого черта тут забыл.
Пахло ржавчиной, водой, металлом и разложением, как на любой станции нью-йоркского метро, но, в отличие от остальных станций, на этой царила жутковатая тишина. Стены и платформа были чистые, не считая желтых пятен от воды. Со сводчатых потолков кое-где свешивались люстры, арки были выложены зелеными плитками. «СИТИ-ХОЛЛ» – гласила табличка с названием.
Станция «Сити-холл» закрылась в 1945?м, но город все равно поддерживал ее в порядке. Поезд номер шесть иногда проезжал ее, чтобы сделать разворот, но никогда не останавливался. Чтобы сюда попасть, Алек доехал до Сити-холл-парка, пробрался в люк, заросший кизилом, и спрыгнул с такой высоты, что любой человек ноги бы себе переломал. Теперь он ждал с колотящимся сердцем, глубоко вдыхая пыльный воздух.
Сюда приглашало его письмо, переданное вампирским слугой тогда, в подъезде. Сперва Алек был уверен, что не придет. Но и выбросить приглашение не смог: скомкал, сунул в карман и весь день, даже в Центральном парке, думал о нем, чувствовал, что оно там.
С Магнусом было то же самое. Все равно что шевелить больной зуб: знаешь, что будет хуже, но не можешь остановиться. И ведь Магнус ничего плохого не сделал. Он не виноват, что прожил сотни лет и любил кого-то. Но одна мысль об этом разъедала разум Алека. Сегодня он узнал о Магнусе больше… Но появились новые вопросы. И это мучило; ему нужно было что-то сделать: пойти куда-то, поговорить с кем-нибудь…
И вот он здесь. И Камилла тоже, наверняка. Алек медленно пошел вдоль платформы. Сквозь стеклянную крышу пробивался свет, четыре ряда плиток разбегались от нее как паучьи лапы. Зачарованная лестница в конце платформы вела во тьму: простые обыватели увидели бы только бетонную стену, но он ясно различал проход. Тихо поднялся по ступеням…
…и обнаружил себя в мрачном зале с низким потолком. Через аметистовое окно наверху пробивалось немного света, в темном углу стоял элегантный бархатный диван с изогнутой позолоченной спинкой. А на диване расположилась Камилла.
Она осталась такой же красивой, как Алек ее запомнил. Хотя в прошлую их встречу выглядела не лучшим образом: грязная, привязанная к трубе на стройке. Теперь же на ней был чистейший черный костюм и красные туфли на высоких каблуках, а волосы падали на плечи идеальными локонами. На коленях у Камиллы лежала книга: La Place de l’Еtoile Патрика Модиано[7 - Первый и частично автобиографический роман французского писателя, изданный в 1968 году. Герой, французский еврей, вспоминает о событиях Второй мировой войны, но поскольку он полубезумен от перенесенных страданий, сложно понять, что из его воспоминаний правда, а что выдумка.]. Французского Алека хватило, чтобы перевести название: «Площадь Звезды».
Она взглянула на Алека без удивления, словно давно его ждала.
– Привет, Камилла, – поздоровался он.
Камилла медленно моргнула.
– Александр Лайтвуд… Я узнала твои шаги. – Она подперла подбородок рукой, и на лице появилась мечтательная улыбка. Ни теплая, ни холодная – будто пыль. – Полагаю, Магнус мне ничего не передал.
Алек не ответил.
– Ну конечно нет. Что это я… Он ведь даже не знает, где ты.
– Как ты поняла, что я приду?
– Ты Лайтвуд. Вы никогда не сдаетесь. Я не сомневалась, что после нашего разговора той ночью ты не перестанешь думать о моих словах. И послала сообщение, чтобы немного освежить твою память.
– Я и так помню, что ты мне обещала. Или ты врала?
– Тогда я бы что угодно сказала, лишь бы освободиться. Но нет, я не лгала. – Она подалась вперед, ее темные глаза блеснули. – Ты нефилим, принадлежащий к Конклаву и Совету, а за мою голову назначена награда, ведь я убила стольких Сумеречных охотников. Но ты пришел не для того, чтобы меня схватить. Тебе нужны ответы.
– Я хочу знать, где Джейс.
– Где Джейс… – протянула она. – Вообще-то, у меня нет ответа. Видишь ли, его забрал сын Лилит, а у меня нет причин хранить ей верность. Ее больше нет. Знаю, меня ищут, хотят вытащить из меня все, что мне известно. Говорю тебе сразу: я не знаю ничего. Иначе, конечно, рассказала бы тебе, где твой друг. Зачем мне злить нефилимов еще сильнее? – Она провела рукой по густым светлым волосам. – Но признай, Александр, ты ведь не за этим здесь.
Алек задышал тяжелее. Он представлял этот момент, лежа ночью без сна рядом с Магнусом, слушая его дыхание, считая свои вдохи и выдохи. Каждый вдох приближал его к смерти. Каждая ночь – к концу всего.
– Ты сказала, что знаешь, как сделать меня бессмертным. Как мы с Магнусом можем остаться вместе навсегда.
– Правда? Интересно…
– Говори. Сейчас же.
– Обязательно. – Она отложила книгу. – Но у всего есть своя цена.
– Я не буду платить, – отрезал Алек. – Я освободил тебя. Теперь рассказывай все что знаешь, или сдам Конклаву. Пусть прикуют тебя к крыше Института и подождут рассвета.
Ее взгляд остановился, сделался тяжелым.
