– Сама себя наказала, – подытожила Любовь Андреевна уже позже, на погребении. Погладила дочь по плечу. – Лишила себя общения с семьей. С такой хорошей внучкой. Ох, женщины, не всем из нас дана мудрость.
Дарье было плохо. Она ничего не говорила, только дрожала под жарким июльским солнцем, словно на морозе. Это были вторые похороны в ее жизни, первые – похороны отца – запомнились тем, что на них мама с бабушкой не смотрели друг на друга, а все посторонние подходили к маленькой Даше, чтобы сказать, как им ее жаль. Ей хотелось, чтобы на нее никто не показывал пальцем, не вздыхал и ничего не говорил, но взрослые продолжали бросать на нее сочувствующие взгляды и дружно качали головами.
Чтобы избежать общения с друзьями бабушки Зои, она, опустив голову, зашагала с кладбища прочь. Процессия потянулась следом. Наверное, эти люди организовывали поминки в доме престарелых, Даше не хотелось этого выяснять. Ей требовалось побыть сейчас одной. Мать, приняв соболезнования от людей, которых совсем не знала, поспешила за ней.
– И подруги у нее такие же – одинокие, – вздохнула она, догнав дочь. – Если я буду такой же свекровью, просто убей меня!
– Для этого нужно иметь сына, – устало бросила Даша.
– Ты поняла, что я имела в виду. – мать взяла ее под руку.
– Мам, помолчи, я тебя прошу, – не выдержала девушка. – Серьезно. Если ты скажешь еще хоть что-то про бабушку, моя голова взорвется!
– Да что я такого сказала? – фыркнула Любовь Андреевна. – Все как есть!
Но развивать тему не стала.
Когда они добрались до дома, у Даши абсолютно не оставалось сил. Она заперлась в ванной, включила воду и разрыдалась. Ей совершенно не хотелось выслушивать лекцию на тему того, что «не следует оплакивать тех, кого ты толком не знал и кто даже не интересовался твоей жизнью», которая могла последовать от ее матери. Поэтому девушка плакала наедине с собой.
«Как прошло?» – интересовалась Лера; сообщение от нее пришло на телефон, когда Даша вышла из ванной.
«Сходишь со мной утром в одно место?» – спросила она у подруги вместо ответа.
«Ты меня пугаешь», – пришло от Леры.
«Все нормально, просто нужно съездить в центр, решить один вопрос».
«Я в деле».
Они договорились встретиться в десять, и Даша спрятала телефон в карман.
– Тебе нужно отдохнуть, – заключила мать, натолкнувшись на нее в коридоре. – Нельзя показываться на людях с этими кругами под глазами. – Она качнула головой. – И прибери волосы.
Девушка кивнула и скрылась в своей комнате.
Заперев дверь, она достала со шкафа шкатулку. Села на кровать, положила ее на колени. Сердце заколотилось как бешеное. Нужно было успокоиться, прежде чем открыть и узнать, что внутри. Но никак не получалось. С бабушкой Зоей был связан ворох обрывочных воспоминаний, и содержимое шкатулки могло стать ключом к пониманию того, каким действительно человеком она была.
Наконец, собравшись с духом, спустя почти минуту Дарья ее открыла. В ней лежало два конверта: один с деньгами – неприлично большая сумма, другой – с письмом. Под ними, на дне, связка ключей и что-то блестящее. Девушка подцепила это пальцами и вынула на свет золотую цепочку с красивым круглым кулоном. Тот был старым и открывался, а внутри было выгравировано сердце, на котором расположились буквы «З» и «В» – инициалы бабушки и дедушки, которого Даша вообще никогда не знала.
Повертев перед глазами украшение, девушка положила его на дно шкатулки и взяла конверт с весточкой от Зои Александровны. Письмо было написано нетвердой рукой, буквы нелегко было разобрать, и слезы, поступившие к глазам, делали чтение еще более затруднительным.
«Дорогая Дашенька!
Пишет тебе твоя бабуля Зоя. Долгое время я мечтала, как ты приедешь и мы с тобой посидим у реки в обнимку, поделимся секретами и выпьем чаю с булочками в сумерках на веранде. Думала, впереди еще много дней, месяцев, лет, и мы все успеем, но жизнь как всегда оказалась мудрее. Учит нас ценить каждый миг и находить счастье в мелочах.
Как бы мне хотелось быть рядом с тобой в дни твоих побед и разочарований, поддержать советом и добрым словом, но мудрость приходит к нам лишь на смертном одре. Не было во мне достаточно силы, чтобы обрести смирение и, заглушив гордость, сделать первый шаг. И только об этом я сейчас жалею.
Дашенька, ты должна знать, что твоя бабушка всегда тебя очень любила. Я бережно хранила все воспоминания о тебе. Иногда вечерами с улыбкой вспоминала, как мы гуляли по парку, ходили в цирк, ели мороженое. Вспоминала, как рассказывала тебе сказки на ночь, как мазала зеленкой твои содранные колени, как учила заправлять кровать и завязывать шнурки. Я очень скучаю по всему этому. И по тебе, конечно. И очень горжусь, что ты превратилась в прекрасную девушку – спасибо фотокарточкам в интернете, мне нравится за тобой там подглядывать.
Прости, внучка, что меня не было рядом, когда ты только познавала жизнь. И знай, что я всегда буду смотреть на тебя с небес, готовясь вовремя подставить плечо уже в качестве твоего Ангела Хранителя. Мне все равно, если ты будешь ошибаться – людям это свойственно, но я постараюсь упросить за тебя в небесной канцелярии, чтобы путь твой был легок. По крайней мере легче, чем мой.
Я буду рядом, если понадоблюсь. Незримо, но всегда у тебя за спиной. Буду рядом, если тебе не с кем будет поговорить. Рядом, если заплутаешь в поисках себя или засомневаешься, что встретила свою настоящую любовь. Я верю в тебя, моя славная девочка. У тебя обязательно все получится!
Обо мне не горюй, меня на том берегу встретит мой сын, твой отец, и это единственное, чего мне здесь не хватало.
Тем, что я тебе оставила, воспользуйся с умом. Это только для тебя. И для того, чтобы ты не забывала свои мечты. Распорядись своим наследством так, как будет правильнее только для тебя. Слушай свое сердце.
С любовью, твоя бабушка Зоя»
Последние строчки были размыты. Скорее всего, они с Раисой обе рыдали над письмом. И Даша тоже не выдержала – слезы потоком хлынули из ее глаз. Она затряслась всем телом, плакала так, что у нее заложило нос и уши.
В эту ночь девушка не смогла уснуть. Отправилась на кухню и несколько часов занималась тем, что лучше всего помогало ей успокоиться: замешивала песочное тесто, делала нежнейшее пюре из лимонов, затем соединила все это в пирог и выпекала на противне, наслаждаясь идущим из духовки ароматом.
Когда остывший пирог был посыпан сахарной пудрой, за окном уже светало. Косясь на часы, Даша отсчитывала не сколько остается времени на сон, а как скоро она окажется в центре, чтобы воочию увидеть то, что ей оставила бабушка. Щеки еще пылали от жара, идущего из духовки, а Краева как завороженная любовалась видом из окна. Утренний туман казался ей гипнотическим. Откуда-то из его недр ей словно слышался бабушкин голос: «Теперь все будет по-другому»…
Глава 7
? Ramil – «Огонь»
– Ты уверена, что это здесь? – хмурилась Даша, оглядывая заколоченные окна.
– Да. Адрес верный, – ответила Лера, почесав затылок. – На том конце здания была табличка с номером дома.
Девушки огляделись по сторонам. Центр города, весьма оживленный район. Рядом цветочный магазин, какие-то офисы, городской музей. Несколько окон, закрытых фанерой, смотрелись бы чуждо на фасаде здания, если бы от времени не потемнели и не сравнялись бы по оттенку с каменными стенами.
– Все верно, – дойдя до угла, крикнула Лера. – Здесь, в закутке между зданиями, металлическая лестница, ведущая на второй этаж. Видишь окна? Это квартира над помещением внизу. Окна тоже обросли пылью, штор нет.
– А это, выходит, главная дверь? – Даша с сомнением указала на вход на первом этаже.
– Ну, тебе же сказали, что у квартиры сверху свой вход, и у помещения внизу тоже.
– А внутри тоже есть лестница, – вспомнились Даше слова нотариуса.
– Просто проверь, подойдут ли ключи. – Лера подтолкнула ее к массивной деревянной двери.
Дашка воровато оглянулась, но прохожим не было до них никакого дела. Вздохнув, она достала связку и стала подбирать ключ. Подошел тот, что был самым внушительным. Щелк, щелк, и дверь поддалась.
– Ух, ты.
– Ух, ты, – радостно повторила подруга. – Ну, что стоишь, давай, заходи!
– Черт подери, как тут темно. – Дашка сделала шаг и чуть не споткнулась. Кругом был раскидан какой-то хлам: строительный мусор, полиэтиленовая пленка, куски битой посуды, части сломанной мебели. По помещению словно ураган прошелся много лет назад, и все это время оно оставалось в таком виде.
– Сейчас. – Протиснувшись внутрь, Лера включила фонарик на телефоне. – Вот блин, света нет, – выдохнула она, нажав несколько раз на выключатель.
– Или нет электричества, или… – Даша посветила на потолок, – просто нужна лампочка.
– Что здесь произошло? – изумилась подруга.
– Пьяная драка?
– Драка, революция и заодно погром, – перечислила Лера и чихнула от пыли, щекотавшей ноздри.
Даша прикрыла за ними дверь, чтобы не привлекать внимание посторонних, и еще раз обвела лучом фонаря помещение.
– Что тут было? Будто какой-то офис.
– Сейчас трудно сказать. – Лера стала пробираться в середину зала, осторожно переступая через перевернутую мебель. Она подобрала кончиками пальцев какой-то журнал и хмыкнула. – Но, судя по дате, жизнь здесь остановилась в восьмидесятых. Увы.
– Интересно. – Даша посветила фонариком на стены, потом на окна. Те были разбиты, потому и заколочены. – Вот эта часть фасада образует эркер, – вид отсюда, наверное, обалденный.
– Да, и окна панорамные – практически в пол, – согласилась Лера. – Даже обидно, что помещение так долго пустовало.
– Ой, – запнулась и чуть не свалилась в грязь Даша, – мы выйдем отсюда грязными как поросята!
– Надо будет потом поискать в сети информацию о том, что здесь было. – Подруга с жаром принялась сочинять. – А вдруг штаб-квартира тайной оппозиционной организации? И они печатали свои антиправительственные листовки, пока их не накрыли?
– Ха-ха.
– Иначе почему твоя бабушка столько лет молчала о том, что у нее есть такая козырная недвижка в центре?
– Не знаю, – отозвалась Даша, продолжая рассматривать руины. – Никаких догадок.
За отворотом притаилось еще одно небольшое помещение, войти в которое не представлялось возможным – дверь была сорвана и болталась на одной петле, перегораживая вход.
– Вижу лестницу на второй этаж! – Лера потянула Дашу за собой в коридор в самом углу. Там, за дверью, действительно была лестница. – Идем.
– Что-то мне страшно.
– А ты только представь, как тут будет красиво, когда включим свет и вынесем весь хлам! – Она взбежала по каменным ступеням вверх. – Ой, Дашка, какая тут красота!
На втором этаже было намного чище, но только потому, что полностью отсутствовали мебель и мусор. Пыли было предостаточно, и Краева тоже чихнула.
– Вот это да, – ахнула она.
– Ох, и заживешь, Дашка! – взвизгнула Лера.
То, что открылось их взорам, было намного лучше, чем можно было себе представить. На втором этаже слева располагались две чудесных спальни – одинаковые по размерам. В пространстве справа умещались ванная комната и санузел, а чуть дальше оставалось небольшое, но уютное пространство для кухни. Прямой выход из квартиры на улицу был прямо напротив них, через коридорчик между второй спальней и санузлом.
– Боже, а какой вид! – пробормотала Лера, протерев ладонью стекло в одной из спален.
В комнату тут же полился дневной свет.
– Сантехника вся на месте, но воды нет, – вернувшись из ванной, сказала Даша.
И замерла, пораженная видом из окна на утренний город.
– Вызовем специалистов и все решим, – почти прошептала Лера, не отрывая взгляда от вида в светлом пятнышке на стекле. – Дашка, ты хоть понимаешь, какой клад тебе достался? Мечта!
– Даже не верится, что здесь можно жить. Я бы переехала, не дожидаясь ремонта. Только с водой и электричеством нужно решить.
– Дурочка, – улыбнулась Лера, сжав ее ладонь. – До тебя так и не дошло?
– Что именно?
– Это ведь идеальное комбо, Краева. На первом этаже ты откроешь свое кафе, а на втором будешь жить. Помнишь, ты как-то говорила, что тебе снился сон об этом?
– Это просто сон, Балабося, – нахмурилась Даша. – Нет, это как-то очень… сложно. Я о таком даже не мечтала…
– Отставить ссать! – Лера мотнула головой. – Посмотри, сама судьба дает тебе редкий шанс. Очаровательное помещение в самом центре города, ни одного конкурента на сто метров вокруг. Аренда здесь стоит бешеных денег! А у тебя свое помещение. И как удобно: живешь тут же, утром спускаешься, готовишь, открываешь заведение. Сказка!
– Лерка, ты чего? – У девушки по спине прокатился озноб. Ей даже думать о таком было страшно. – Тут столько средств уйдет на ремонт…
– А деньги бабушки?
– Так еще нужно госпошлину заплатить. Кто знает, сколько от них останется?
– Так тебя никто и не торопит. А мы поможем.
– Лер, я… это не… боже! Я не справлюсь, я не смогу! – У Даши закружилась голова от таких перспектив. – У меня же учеба.
– И что?
– Ну… Вставать на заре, готовить, затем открываться, бегать с подносом, отмывать посуду, вытирать столы. Я же никогда не буду высыпаться!
– А я на что? Помогу. – Лера хлопнула ее по плечам. – Я ведь до сих пор так и не нашла работу. Сначала вдвоем, а со временем наймешь повара и другой персонал. Стоит только начать!
– А если мы прогорим?
– Дадим рекламу, будем стараться!
– Я не уверена…
– Свое кафе, никакой офисной рутины! Можно делать только то, что ты любишь!
– Кондитерская, – вдруг произнесла Даша. – Это могло бы быть кафе-кондитерская.
– Я слышу в твоем голосе страсть, решительность и… – Лера взглянула ей в глаза, – страх, но это поправимо.
