– Доченька, вы добрались до лагеря?
– Да, уже чемодан распаковываю. А вы в самолете?
– Почти. Тась, в прошлом году вы с девочками самовольно ушли на озеро. Помнишь, какой выговор получили от воспитателя? Я очень надеюсь, что в этом году обойдется без происшествий. Ты же понимаешь, что ходить купаться без взрослых строго запрещено? Можно только со своим отрядом, это ясно?
– Мам, ну мы уже сто раз это обсудили. Я же сказала, что такого больше не повторится. Тем более нам ясно дали понять, что если мы еще раз куда-нибудь уйдем без разрешения, то за нами сразу пришлют родителей и отправят домой. Мне семнадцать лет, ма, – со вздохом протягивает она. – Не переживай за меня. Все будет хорошо.
После нервотрепки, которую нам в прошлом году устроила дочь, пока находилась в лагере, я вообще боюсь ее туда отпускать.
Она почти год уговаривала меня купить ей эту путевку.
«Мамуль, умоляю, ну можно я поеду? Пожалуйста, пожалуйста, – стонала она. – Я ж пять лет подряд езжу туда вместе с девочками. Ты же понимаешь, что это будет мое последнее лето в лагере. С восемнадцати лет уже нельзя. Клянусь, что буду хорошо себя вести».
А мне только стоило вспомнить, как однажды вечером позвонил воспитатель из ее отряда и сообщил, что Тасю и еще нескольких девочек нигде не могут найти.
Я тогда чуть в обморок не упала от страха.
Мы с Артуром прыгнули в машину, пулей полетели в лагерь, который, на минуточку, находится за двести километров от Москвы, но не успели мы выехать из города, как из лагеря позвонили и сообщили, что девочек нашли на озере.
Мы с мужем хотели забрать ее, и наказать за этот поступок, но она каким-то чудом уговорила нас оставить ее в лагере.
Ну и потом весь год умоляла нас отпустить ее на еще одну смену, так как потом уже возраст не позволит ездить по лагерям.
– Мам, у тебя как вообще настрой на эту свадьбу? – спрашивает Тася.
– Нормальный, – вздыхаю я, проходя следом за Артуром в самолет.
– Ну ты держи меня в курсе, ок? Я чёт за тебя переживаю.
– Конечно, малыш, – натянуто улыбаюсь и сажусь в кресло. – Всё, мы с папой в самолете. Я включаю «режима полета». Напишу тебе, как приземлимся.
– Окей. Мягкой посадки, – чмокает в трубку дочь и скидывает звонок.
Артур, после того как убедился в том, что Дана его дочь, сразу поговорил об этом с Тасей.
У Таси от этой новости чуть глаза не вылезли из орбит.
– В смысле, пап? – таращилась на него с раскрытым ртом. – Как это у тебя есть еще одна дочь? Сколько-сколько ей? Двадцать четыре года? Офиге-е-еть…
Артур умеет вести беседы с Тасей. Очень мягко и деликатно рассказал ей о том, что давным-давно встречался с девушкой, которая не сказала ему о своей беременности, улетела жить в Сочи, и он буквально только что узнал о существовании Даны. Затем обнял ее и сказал, что она всегда будет для него его любимой принцессой, что Дана не виновата в том, что она так долго не знала, кто ее настоящий отец, и что он хочет поддержать ее, поехав к ней на свадьбу. Вместе с мамой, разумеется.
– Если ты захочешь, Тась, подчеркиваю, только если ты сама этого захочешь, – выставил он указательный палец, – то я вас познакомлю.
Тася ему ничего не ответила. Дочь больше переживала за мое состояние, и постоянно спрашивала у меня, как я отношусь к этой ситуации.
Я сказала ей, что поддержу папу, и вместе с ним отправлюсь на эту свадьбу. Обняла ее и добавила:
– Нам не о чем переживать, зайка. В жизни, как видишь, всякое случается. Но если у нас дружная и крепкая семья, то ее ничто не сможет разрушить.
Через пару часов мы выходим из самолета, и оказываемся в жарком знойном Сочи.
Берем такси и едем в отель собираться на мероприятие.
– Милый, по дороге сюда я заприметила цветочный магазин. Он рядом с отелем. Можем там и купить букет, – выкрикиваю я, стоя у зеркала и надевая серьги.
– Давай, конечн… – муж, выйдя из ванной комнаты, замолкает на полуслове.
Через зеркало вижу, как на его лице расплывается улыбка. Восхищенным взглядом чертит невидимую линию по моим бедрам, обтянутым темно-синим платьем, по струящимся локонам, по туфлям на высоком каблуке – таким же темно-синим, как платье.
Артур как будто бы мысленно раздевает меня.
– Превосходно выглядишь! – Одной рукой обнимает за талию, второй – убирает за плечо мои волосы, и нежно-нежно целует в шею. – Нужно надеть солнечные очки, чтобы не ослепнуть от такой красоты.
Мой муж очень щедр на комплименты, и всегда говорит, что я восхитительно выгляжу. Далеко не все мужья способны заметить, что у жены новые туфельки или серьги, но это не про моего Артура. Он очень внимателен ко всему – даже к мельчайшим деталям моего образа.
– У тебя новый браслетик? – Он берет меня за руку и изучает его.
– Да, – кокетливо улыбаюсь я. – Тебе нравится?
Артур поднимает мою руку и целует кисть.
– Мне все в тебе нравится, – подмигивает он. – И ты это прекрасно знаешь.
Через полчаса мы выходим из цветочного магазина с огр-о-о-омным букетом белых роз, садимся в такси и едем в ресторан.
– Слушаю! – отвечает на звонок Артур. – Да, мы уже подъехали. Выходим из такси.
Видимо, ему звонит Дана.
Я смотрю на часы и понимаю, что до начала выездной церемонии бракосочетания осталось всего десять минут. Дана, наверное, уже успела забеспокоиться.
Выходим из машины и видим на крыльце ресторана невесту в красивом белом платье-рыбка.
Она машет нам.
– Привет! – Артур целует ее в щеку.
– Здравствуй! – киваю с улыбкой.
– Проходите-проходите, – радостно смотрит на нас. – Сейчас начнется церемония.
Входим в ресторан, в котором за круглыми столами сидят гости. Дана указывает нам на столик, за которым стоят два свободных стула.
– Ваши места там, – подмигивает нам.
Беру под руку мужа, приветливо глядя на людей, иду вместе с ним к нашему столику, и чувствую на себе пристальный взгляд с правой стороны.
Меня как будто сканируют с головы до ног, ей-богу!
Поворачиваю голову к плечу, и вниз живота падает булыжник.
Это она.
Девушка с фотографий из старого фотоальбома, которая… почти не изменилась.
Как будто все эти годы находилась в морозильной камере, честное слово. Не знаю, каким процедурам подвергалось ее лицо, но на свои сорок восемь лет она точно не выглядит.
На ней красное шелковое платье с открытыми плечами, и оно словно точно такое же, как на фотографии, сделанной на их с Артуром выпускном из института.
На том снимке она стоит с Артуром в обнимку, и на ней платье очень похожее на то, что я вижу на ней сейчас.
Сидит за столом, положив ногу на ногу, и в упор смотрит на меня.
Растягивает губы в улыбке, салютует мне бокалом, делая вид, что рада меня видеть, но по ее глазам вижу, что это вовсе не так.
Ее не должно быть на этой свадьбе!
Дана же сказала, что она точно здесь не появится.
У меня такое чувство, что нас сюда просто заманили.
Дальше все происходит как в замедленной съемке: Артур подводит меня к столику, отодвигает для меня стул, обводит взглядом людей, замечает Аллу и… меняется в лице.
Смотрит на ее платье, теперь снова устремляет пристальный взгляд на ее лицо.
Мне хочется уйти отсюда.
Это точно какая-то подстава.
Потому что прямо сейчас к Алле подходит дочь со своим избранником, она встает и крепко обнимает будущего зятя.
Нам сказали, что Аллы не будет на свадьбе, так как она не одобряет выбор Даны, и что она категорически против ее жениха.
Но… по ее объятиям сложно сказать, что она его ненавидит.
Скорее наоборот – так матери обнимают своих сыновей. Так матери их наставляют на путь истинный.
Ненавистью, о которой нам говорила Дана, тут даже и не пахнет.
Глава 4
Артур
Сказать, что я в шоке – ничего не сказать.
За соседним столом сидит Алла, и выглядит она точно так же, как на нашем выпускном.
Ее волосы-пружинки такие же длинные, как и раньше, красивая фигура, впрочем, она точно такая, какой была двадцать с лишним лет назад. Такое чувство, что она не вылезает из спортзала: спортивная, подтянутая. Совершенно не выглядит на свои сорок восемь.
Невольно перевожу взгляд на ее красные туфли, и совсем не удивляюсь тому, почему мне так захотелось взглянуть на ее ноги.
Мне всегда нравились ее миниатюрные ножки тридцать пятого размера. Раньше мы по всей столице искали туфли, которые смогли бы подойти на ее маленькую ногу. Обходили обувные магазины и везде слышали один и тот же ответ: «Обувь тридцать пятого размера есть только детская», и показывали нам разноцветные лаковые туфли для маленьких девочек.
Туфли такого размера, и чтоб на высоком каблуке, днем с огнем было не найти. А Алла как раз-таки очень любила щеголять на высоких каблуках.
Смотрю на ее платье и пытаюсь понять: она в нем была на выпускном?
Это платье было моим любимым. Красное, шелковое, подчеркивающее все ее достоинства.
Помню, как увидел ее в нем. Обалдел от красоты. Утратил дар речи. А когда дар речи вернулся, осыпал ее комплиментами.
Платье – цвета страсти словно кричало: «Сними меня немедленно!»
Что я и сделал в принципе.
В итоге мы только через час отправились в кафе, где проходил наш выпускной.
«Нет, вроде не это платье», – замечаю, что верх немного другой. Но оно очень похоже на «платье из прошлого».
Она что, специально так вырядилась?
И вообще, что она здесь делает?
Дана ясно дала понять, что мать не одобряет ее выбор, и по этой причине ее не будет на свадьбе.
Но тем не менее Алла здесь…
«Что сидишь и улыбаешься? – в упор смотрю на нее. Выпрямляюсь и передергиваю скулами. – Сегодня тебе придется ответить на все мои вопросы. И даже не надейся избежать этого разговора».
Поворачиваю голову к жене и встречаюсь с ее вопросительным взглядом.
– Всё, насмотрелся на свою первую любовь? – Юля, подняв голову, выгибает дугой бровь. – А теперь, может, и за женой поухаживаешь?
– Конечно, милая, – киваю на салаты и закуски. – Что тебе положить?
Юля делает вид, что все в порядке. Сидит с гордой осанкой, улыбается людям, сидящим за нашим столом, смеется над шутками мужчины в клетчатом костюме, который здесь всех веселит, но я прекрасно знаю, что вся эта обстановка дико напрягает ее.
Улыбка неестественная, скорее даже дежурная, смех – тоже. Как будто она вообще не слышит, о чем говорят люди за столом, и все шутки этого весельчака пропускает мимо ушей. Смеется, когда все смеются, но сама в этот момент думает о чем-то другом, вижу это по ее отрешенному взгляду. Она находится глубоко в своих мыслях.
Конечно же никто этого не замечает, кроме меня. Я свою жену отлично знаю. И со мной ее дежурная улыбочка не прокатит.
Юля никогда не устраивает скандалы и не проявляет ревность. Она выше этого. Всегда держится достойно. Моя жена знает себе цену и сохраняет самообладание в любой, даже самой неприятной ситуации.
Беру ее за руку и наклоняюсь к уху.
