– Но мы же не бросим это дело? – Умоляюще спросил Паоло? – Впервые в жизни с таким встречаюсь.
– Теперь-то уж точно не бросим. Эта история меня все больше затягивает. Только давай это останется между нами? При всем уважении к лейтенанту, боюсь, ей это все очень не понравится.
Глава 4.
– Они, наверное, очень милые, – сказала Николетта. – Первый раз новенькие устраивают обед. Надеюсь, все придут, иначе это будет очень невежливо.
– Ты знаешь, как здесь относятся к новеньким. Тут Грация забегала, она с ними уже встречалась, предложила свои услуги для уборки.
– Грация собралась убирать чужой дом?
– Конечно, нет. Исключительно из любопытства.
– Как так можно!
– В конце она просто не приняла их предложение. Все выглядело прилично.
– И что говорит, какие они?
– Говорит, внешне они выглядят… нормально. Муж довольно обаятельный и дружелюбный. Совсем не высокомерный, как можно было бы ожидать
Николетта сморщила нос: – Она ждала космических осьминогов с щупальцами и тремя парами глаз? А жена? Какая она?
Пенелопа пожала плечами. – Когда женщины хорошо говорили друг о друге? У них две маленькие дочери, старшая застенчивая, младшая неуправляемая. Скакала и визжала. Няня с ней еле справилась.
– Сколько лет детям при неработающей матери, что им нужна няня?
– Вот и ты начинаешь осуждать, Летта Денизи. Няня очень приятная, а значит, на языке Грации, тихая мышка. Свежее лицо – главный комплимент.
– Казалось, наши деревни неподвластны времени. Словно все так было и так будет всегда. Но на самом деле все меняется, появляются новые люди…
– Люди приходят и уходят. А старые камни остаются. В этом смысле все неизменно, Летта Денизи.
– Как думаешь, мы тоже должны пригласить эту семью на обед? Или просто на «aперо» перед обедом.
– А заодно новую лейтенантшу.
– О, нет. Ты не переживешь того, что она скажет о твоих пирогах! Кстати, можно мне кусочек кекса с ежевикой?
– Я думала, ты никогда не попросишь! Подкрепись перед дорогой, ты же не забыла, что должна навестить синьора Петтини?
* * *
Старенькая машинешка Николетты давно почила в бозе. Даже магия Сирены, сестры Пенелопы, а по совместительству хозяйки локанды и главной местной ведьмы не помогла.
Сколько лет прошло, а Николетта так и не смогла забыть, как стояла Сирена у ее заглохшего авто, что-то шептала и нежно поглаживала капот. И машина завелась, поехала как новенькая. Toccata, прикосновение… особая магия, которой владеют ведьмы в горных деревнях Базиликаты. Подчиняющая себе неодушевленные предметы в реальной жизни, а не в сказках. Но мертвых луканские ведьмы не оживляют, нет у них такой силы, вот и машинка скончалась от старости.
Всю жизнь прожила Николетта в этих краях, но впервые увидела тогда токкату и впервые поняла, что мир вокруг сложнее, чем обычно представляется людям.
В соседнюю деревню автобус ходит не регулярно, пришлось садиться на «Веспу». Скутер – палочка выручалочка в таких случаях. Николетта застегнула шлем, проверила, плотно ли сидят очки, не задралась ли где юбка. А потом стартанула с горы, да так лихо, что Джузеппе из соседнего дома повертел пальцем у виска. Но она, разумеется, этого не заметила. Притормозила, лишь увидев маленькую хрупкую фигурку с палочкой, шустро двигающуюся по обочине.
– Buongiornо, синьора Джервази. Как вы себя чувствуете?
– Доброе утро, Николетта. Спасибо, я чувствую себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Вы же знаете, что мне сто четыре года?
– Конечно, синьора Джервази, ваш возраст славится по всей Лукании и вы дарите нам всем надежду на долгое будущее!
– Боюсь, моё будущее не будет таким уж долгим, – сказала древняя синьора без тени жалости к себе.
– Вы плохо себя чувствуете? Мне жаль это слышать. – Николетта приготовилась выслушать длинные жалобы.
– Чем меньше я думаю о своих проблемах, тем лучше. Это звучит немного угрюмо, потому что наступила осень, а я ее терпеть не могу. Напоминает об увядании. Я предпочитаю весну, когда земля просыпается и оживает.
– Но в этом году осень почти не чувствуется, правда? Воздух такой тёплый, словно на дворе май.
Они поболтали бы еще немного, но синьора Джервази заявила, что у нее много дел, а каждый норовит остановить и справиться о здоровье. Это приятно, но так до вечера никуда не доберешься. И резво поскакала по обочине.
У Николетты сжималось сердце, когда она замечала, какой маленькой и худенькой, почти бестелесной становится Пенелопа. Маэстра казалась вечной, но в такие минуты все внутри сжималось от страха. Что она будет делать без подруги, изменившей ее жизнь? Поэтому она всегда останавливалась поболтать с синьорой Джервази, как бы не спешила, долгожительница в здравом уме действительно давала ей надежду.
Она срезала путь до Бернальи по извилистым узким дорогам, петляющим среди полей и рощ, и вскоре оказалась на окраине маленького городка. Без труда нашла нужный дом и припарковала скутер на обочине дороги. Размяла руки, сколько не садилась она за руль скутера, так и не научилась расслабляться, вцеплялась в него до посинения пальцев.
Синьор Петтини, конечно, неприятный тип, но в деле была какая-то загадка, а это возбуждало любопытство. Вот только как они с Пенелопой поймают странного вора?
– Вы опоздали. Ну… хорошо, входите,– пробурчал хозяин раздраженно, словно не ему, а Николетте нужна была это встреча.
– Сначала я хотела бы…
– Поднимемся наверх, я покажу вам чулан, откуда украли колодки. Петтини начал подниматься по изящной деревянной лестнице, посередине которой тянулся узорчатый ковёр.
Николетта не двинулась с места. – Я хотела бы сначала осмотреть все входы в дом, включая подвальные двери и окна. Если позволите, – добавила она гораздо тише.
Петтини остановился и несколько мгновений они смотрели друг на друга. Хозяин первым не выдержал, покачав своей огромной головой.
– Как хотите, – хрипло сказал он. – Входную дверь вы только что видели.
– Как давно этот замок на двери? Вы пользуетесь внутренним засовом, когда находитесь дома? – Теперь она могла дать фору любому карабинеру, умела задавать правильные вопросы и идти в правильном направлении.
– Нет, не пользуюсь. Ну, иногда, если вдруг вспомню об этом по пути наверх. Вы же не намекаете, что кто-то заходит, пока я здесь? Иначе они бы не смогли залезть в шкаф в моей спальне!
– Я задаю обычные вопросы, синьор Петтини, успокойтесь. Смысл обычных вопросов – составить общую картину, я должна представлять общую картину безопасности в доме.
Петтини пожал плечами и отвел взгляд. – Замок стоит уже довольно давно. С ним никогда не было проблем, я его не менял.
– У кого ещё есть ключ?
– У моих детей, наверное, но, как я уже сказал, они в университете и не были дома уже полгода. Мы с ними не очень-то ладим. Не каждая семья, знаете ли, счастливая и жизнерадостная компания.
– А вы уверены, что они не возвращались, может быть, приезжали повидаться с друзьями, что-то в этом роде?
– Не могу сказать, что это категорически невозможно, – сказал Петтини, повышая голос. – Но мои дети не крали распорки! Это абсурд!
– Я не говорю, что они это сделали. Я просто пытаюсь понять, кто мог входить и выходить из дома в последние несколько месяцев, вот и всё. Если позволите, вы довольно… обеспокоены, синьор Петтини. Вас что-то беспокоит помимо краж?
– Вы училка, детектив или психиатр? Ограничьтесь тем, что я описал. Позвольте мне ещё раз описать ситуацию, если вы её пропустили: в течение нескольких месяцев кто-то входил в мой дом и воровал мои вещи. Слава богу, ничего особенно ценного. Я не нашёл разбитых окон или других следов взлома. Я уволил свою экономку и нанял новую. И всё же кражи продолжаются.
Николетте захотелось развернуться и уйти. Пять минут в обществе этого человека и ей уже хочется ударить его по голове чем-то тяжелым.
– Не могли бы вы перечислить украденное? – Она достала блокнот и ручку из сумочки.
– Хорошо, – синьор немного смягчился. – Обувные колодки, как я, кажется, уже упоминал. Наволочки, как минимум шесть или восемь. Все зонты из подставки для зонтов. Он задумчиво постучал пальцем размером с сосиску по подбородку.
– Всё это довольно утилитарные вещи.
– Что вы имеете в виду? Что они полезны? Ну, всё полезно так или иначе, иначе бы этого просто не существовало.
– Значит, три разных кражи трех разных предметов в три разных момента времени?
– Да. Мне кажется, я что-то забыл, но помню только это.
– Вы часто забываете?
– Чёрт возьми, дамочка! В последний раз говорю: вы не расследуете то, что у меня в голове! Колодки для обуви, пожалуйста!
Скрывая улыбку, Николетта поднялась наверх вслед за хозяином. Пенелопа сказала бы, что любое расследование, независимо от того, убийство это, кража или что-то иное, всегда направлено на то, что у людей в голове. Мотив! Вот что является обязательной составляющей любого обвинения. А это значит, причины, мысли и чувства.
Кто-то хотел помучить этого человека? Если да, то план, похоже, работал. Кто-то просто пытался украсть вещи, которые никто не хватался… нет, этого не может быть, любой заметит, когда наволочки исчезнут с подушек. Почему Петтини такой ворчливый и почему дети с ним не ладили?
При осмотре дома она не увидела ничего, что могло бы дать подсказку почему и куда исчезают вещи. Это немного нервировало, потому что их клиент не обладал терпением. Он хотел ответов и чем быстрее, тем лучше. И если помочь не удастся, на их головы обрушится множество проклятий.
* * *
Карабинеры тем временем распечатали присланные ноты и переглянулись в изумлении. На первом листе было написано от руки название: «Орланда». Ф.Фортунати.
Утром Паоло Риваросса навестил родителей Марчеллы. Они жили в Матере на тихой улице, залитой осенним солнцем в элегантной трехэтажной вилле с круглыми балконами. полными цветов.
– Кто там? – прощебетал женский голос, когда карабинер нажал на звонок. Он представился, замок щелкнул и вскоре он оказался в гостиной в компании женщины лет шестидесяти, стройной, хорошо одетой. Она представилась Мартиной Марготти.
Хозяйка открыла балконные двери, впустила тепло в комнату. Обычно дамы в Матере уже кутались в это время в норковые шубки. В марте, когда в Риме люди ходят в рубашках с короткими рукавами, в Матере идет снег и ветер пронизывает до костей, так и осень приходит намного раньше, чем в центральной и даже северной Италии. А еще говорят, что юг! Но не в этом году.
– Могу я вам что-нибудь предложить?
– Не беспокойтесь, синьора. Вообще-то, мне просто нужно поговорить с вашей дочерью. Она здесь?
Женщина грустно покачала головой:– К сожалению, нет. Марчелла сейчас находится в больнице в Потенце, у нее проблемы расстройства пищевого поведения. Но почему ее разыскивают карабинеры? Что-то случилось?
– Нет-нет, не волнуйтесь. Мне просто нужно задать несколько вопросов об Игнацио Фортунати. Вы его знаете?
– Лично нет, Марчелла упоминала о нём в нашу последнюю встречу, почти два месяца назад. Она сказала, что Игнацио её друг, но больше я ничего не знаю. Меня порадовало, что он из хорошей семьи. Чем занимается этот молодой человек?
– На самом деле, мы не знаем. Вероятно, ничем, но мы должны его найти. Он исчез, – объяснил Паоло.
Мартина посмотрела на часы, и выражение её лица, изменилось. – В любом случае, моей дочери здесь нет, и я не знаю, как вам помочь.
– Не могли бы вы назвать мне больницу, где находится ваша дочь?
– Да, конечно. Но учтите, что там запрещено отвечать на телефонные звонки или принимать посетителей без разрешения врачей.
– Не волнуйтесь, мы будем беспокоить вас только в случае крайней необходимости.
– Пожалуйста, если нет очень веской причины, не ищите Марчеллу. Её душевное равновесие действительно хрупкое, и сейчас она изо всех сил старается справиться со своими проблемами.
И теперь карабинеры снова уперлись в стену. Да еще и получили партитуру, которой, по словам владельца оливковой фермы, не существовало. Все перевернулось с ног на голову: если партитура была у маэстро Капотонди, значит, Игнацио был прав, его дядя соврал. И Капотонди действительно украл партитуру, зная о ее ценности музыкант доверил ее уборщице, понимая, что в любой момент за ней могут прийти.
Но Игнацио исчез, а дядя все отрицал. На месте убийства музыканта коллеги из Матеры не нашли никаких следов, а мертвого не обвинишь в краже.
– Итак, у нас есть двое сумасшедших, один маслодел, который все отрицает, и партитура оперы «Орландо». И ноты – единственная осязаемая вещь в этой истории.
– Эти молодые люди не сумасшедшие, Паоло. Ты слишком категоричен и нетерпим. Они такие же нормальные люди, как и ты, просто у них проблемы.
– От безделья. Начни они зарабатывать на жизнь, не останется времени на депрессии.
Брандолини лишь покачал головой.
– Нужно съездить в больницу и поговорить с Марчеллой. Позвони им прямо сейчас и договорись о встрече.
– А вы, шеф?
– А я выпью кофе в баре у Лоренцо и навещу дядю Фортунати.
* * *
Хозяин маслодельни слегка запыхался, торопясь на встречу с карабинером в главное здание. Волосы растрепаны, взгляд мрачный. На вельветовых брюках масляные пятна. Этот человек не просто владел компанией, он сам участвовал во всех процессах сборки и переработки оливок.
Брандолини забыл о рассказе подчиненного и сморщился от боли, когда крепкая лапища стиснула его ладонь.
– Так чего вы опять от меня хотите?
– Я хотел показать вам это. – Брандолини вынул из папки ноты и протянул Аурелио Фортунати.
– И что это такое?
– Партитура оперы, написанной вашим предком Франко Фортунати, о краже которой ваш внук Игнацио нам сообщил. Но вы солгали нашему офицеру, отрицали кражу.
Аурелио расхохотался, да так, что слезы из глаз полились.
