– Да. Бо Сан. Тот самый Бо Сан. – Тишина. – Да твою ж мать.
– Он?..
– Придется сперва срезать его, чтобы добраться до ребенка. В него воткнулись грабли через расплавленный металл.
– Черт подери. Бедный парень.
Глава 1
= Фэрроу =
– Слышала, что у ее парикмахера подписчиков в Instagram[7 - Деятельность социальных сетей Facebook / Instagram запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 закона РФ «О средствах массовой информации»).] меньше, чем у нее самой. – Тэбби лопнула жвачку, сидя на заднем сиденье «Мерседеса GLE». – А у нее типа четыре тысячи? Пусть тогда мясник из «Балдуччи» делает прическу, и дело с концом.
– Она щеголяет челкой, будто сейчас 1999-й. Никому не хватает смелости сказать ей, что челка ужасно смотрится на кудрявых волосах. – Реджи захихикала. – И балаяж у нее прямо-таки рыжий. – Тэбита и Реджина Баллантайн, дамы и господа. Мои сводные сестры. Вместе они извергали столько яда, что его хватило бы для уничтожения целого густонаселенного острова.
Моя мачеха Вера фыркнула, сидя за рулем.
– Будет вам, девочки. Как немилосердно. – Слова не вязались с ее злобным хихиканьем. – Сильвия – хорошая девчонка. Простовата, но это не ее вина. Вы видели ее мать?
Тэбби фыркнула.
– К сожалению.
Я что есть силы прикусила губу, чтобы сдержаться и не напомнить, что Сильвия Холл только что приступила к юридической практике, с отличием окончив Джорджтаунский университет. Ее голова могла предложить миру нечто большее, чем неоправданно дорогую стрижку.
Но я была не в том положении, чтобы высказываться. Во-первых, потому, что женщины семьи Баллантайн на дух меня не переносили и любые мои слова используют против меня. А во-вторых, потому, что я буквально находилась не в том положении, чтобы высказываться: притулилась в багажнике, свернувшись в позе зародыша и дыша как можно тише, чтобы не выдать своего присутствия.
Внедорожник ехал мимо ухоженных лужаек Потомака. Воздух за окном благоухал ароматами распустившихся цветов. А я чувствовала одну только вонь сапог для верховой езды Тэбби. Смесь запахов навоза, сена и конюха, с которым она трахалась на этой неделе.
– Мы почти приехали? – Реджи причмокнула губами и защелкнула какой-то тюбик. – Сказать по секрету, я волнуюсь, понимаете? Никогда не была в доме Закари Сана.
– Сфотографируй его, потому что это случится с тобой в первый и последний раз, – фыркнула Тэбби. – Я вообще не понимаю, зачем ты заставила нас поехать, мам. Все знают, что Констанс Сан вырезала бы себе почку, лишь бы ее сын женился на той, кого выберет она сама.
– У Закари Сана своя голова на плечах. Если он решит, что хочет сделать своей невестой одну из вас, его никто не остановит.
На худой конец, меня восхищал неиссякаемый оптимизм Веры Баллантайн. Тэбби и Реджи были не желаннее изнуряющей хронической болезни. Смертельным сочетанием высоких запросов и низкого интеллекта.
– К тому же… – Вера переключила радио на классическую станцию, хотя не могла отличить Йо-Йо Ма[8 - Американский виолончелист китайского происхождения.] от Йоу Габба Габба[9 - Детский музыкальный телесериал об оживших костюмированных игрушках.]. – Там будут и другие богатые, влиятельные мужчины, готовые, чтобы их прибрали к рукам. Есть еще этот герцог… Оливер… как его там?
– Фон Бисмарк. – Тэбби изобразила рвотные позывы. – Он настоящий бабник. Наверное, заразит меня венерическими заболеваниями, если дыхнет в мою сторону.
Реджи фыркнула.
– Забавно, как ты притворяешься, что не заинтересована.
– Чья бы корова мычала, сестренка.
– Да будет тебе известно, он однажды приглашал меня в свой особняк на Альмафитанском побережье.
– Только тебя и каждую вторую женщину. – Тэбби цокнула. – Ух ты. На твоем месте я бы сразу взялась за дизайн свадебных приглашений.
Я крепче обняла колени, мысленно перебирая результаты своих многомесячных изысканий. У меня надежный план. Проникнуть внутрь. Забрать свое. Уйти незамеченной под покровом ночи и дизайнерского платья, которое позаимствовала у Реджи. Это не первая моя хитроумная выходка, и последней она тоже не станет. Я боец с рождения. С тех пор как моя пропащая донор яйцеклетки положила меня в коробку из супермаркета и оставила у папы на пороге с запиской:
Вся твоя.
Надо было отвечать на мои звонки, мудак.
Аборт обходится дешевле ребенка.
Тэмми.
В то время папа уже женился на Вере после бурного романа. По словам Тэбби, Вера уговаривала отца «избавиться от этого создания».
«Откуда тебе знать, что она правда твоя?» – возмущалась она все мое детство, прекрасно зная, что я ее слышала.
Но мне не нужен был тест ДНК. За меня поручилась мать-природа. Мне достались папины холодные голубые глаза. Золотистые волосы, вившиеся у нас обоих густыми волнами. Те же изящные черты лица, длинные ноги и руки, и даже одинаковые родинки под правым глазом.
Вера вздохнула.
– Жаль, что Ромео Коста уже занят.
– Можно подумать, у нас когда-то был шанс.
Реджи зевнула.
– Можно подумать, мы хотели такой шанс. Я слышала, он социопат.
– В самом деле? – Тэбби разметала волосы по подголовнику. – А я слышала, что он пожертвовал новое родильное отделение больнице Джонса Хопкинса, как только его жена забеременела.
– Наверное потому, что им придется расширить вход бульдозером, чтобы ввезти ее в день родов. Мой косметолог рассказала, что на вчерашнем ужине в Белом доме Даллас Коста съела половину нижнего слоя трехъярусного торта, и он рухнул на какого-то нефтяного барона.
Существа 1 и 2 зашлись в приступе смеха.
– Кто-то еще чувствует запах хлорки? – Реджи шмыгнула носом. – Клянусь, запах Фэрроу так и стоит в носу. Выгони ее, мам. От нее весь дом провонял.
– И куда же я ее выгоню? – Вера включила кондиционер на максимум. – Нам нужны деньги за аренду, чтобы заткнуть все дыры, которые оставил ваш отец. Люди уже болтают. Когда я брала напрокат эту машину, даже не рассматривала AMG[10 - Подразделение Mercedes-Benz, осуществляющее производство более мощных и спортивных серийных моделей.]. – Она замолчала. – Думаю, мы могли бы упрятать ее в домик у бассейна…
– Только не в домик у бассейна. – Тэбби дернулась вперед – да так, что вся машина чуть не подскочила. – Я переделаю его во вторую гардеробную.
Я не могла поверить, что собралась провести ближайший час среди сотен таких же самовлюбленных и поверхностных людей, как мои сводные сестры. Но у меня не было выбора. Закари Сан завладел тем, что принадлежало мне.
Нефритовая подвеска вообще не должна была оказаться в просторном поместье Сана. Естественно, в случившемся повсюду виднелись красноречивые следы Вериной жадности. Когда папы не стало, она продала его вещи с аукциона, пока дожидалась, когда поступят деньги по страховке. Судя по всему, Зак Сан втрое переплюнул самую выгодную ставку. Теперь этому избалованному миллиардеру принадлежало единственное, что осталось у меня в память об отце.
Ненадолго.
Вера включила поворотник и съехала на гравийную дорожку.
– Приехали. Боже милостивый, только посмотрите, какая очередь. – Наконец-то. Она, шикнув, прекратила спор между моими сводными сестрами, пока мы ждали. – Иисусе, взгляните на охрану у ворот. По-моему, это уже слишком.
Я прижалась к задним сиденьям и закуталась в черную ткань. Сшитый мной вручную материал так хорошо сливался с пустой частью багажника, что я точно знала: обыскивать здесь не станут.
– Откройте. – Охранник постучал в окно багажника. Дверь открылась и стала подниматься в мучительно медленном темпе. Яркий луч фонарика пронзил ткань, в которую я замоталась, а потом дверца захлопнулась. – Порядок. Следующий.
Вера со скрежетом въехала на стоянку. Мои сводные монстры вышли из машины, уступив место парковщику. Как я и предполагала, он поставил машину на подъездной дорожке, как можно дальше от въезда во владения площадью в два акра на Дарк-Принц-роуд. Затем сел в гольфкар вместе с другими парковщиками и поехал обратно на главную дорогу.
Как только свет фар померк, я перебралась из багажника на водительское сиденье и приоткрыла дверь. На меня свирепо уставился террариум Сана, повсюду освещенный слепящими прожекторами, словно подначивая в него вторгнуться. Даже на расстоянии в несколько десятков метров он отбрасывал на ухоженную лужайку угрожающую тень. Я на цыпочках прошла к главному дому по освещенной фонарями дорожке, спрятавшись между рядами роскошных машин, когда мимо проехал парковщик на «Лотус Эвия». Реджи убьет меня, когда увидит, в каком состоянии ее платье. От холодной испарины атлас прилипал к коже. И я порвала разрез на несколько сантиметров, пока сидела, скрючившись в багажнике.
Во время своего исследования я выяснила кое-что еще: эта вечеринка знаменовала официальное начало охоты невест Закари Сана. Буквально. Я не сомневалась, что присутствующие потенциальные невесты намеревались устроить друг другу «Голодные игры», пока не останется одна-единственная победительница. Если верить сплетням столичного округа, Закари Сан к полуночи нехотя выберет кандидатку, с которой станет встречаться, лишь бы ублажить свою пресыщенную, отчаянно жаждущую внуков мать.
Все они по-своему привлекательны. Высокие и низкорослые. Пышные и стройные. В шелковых платьях и с безупречными манерами. Дочери сингапурских миллиардеров и бывших сальвадорских олигархов. Корейских чеболей[11 - Форма промышленных групп в Южной Корее. Конгломерат, который представляет собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся в собственности определенных семей и под единым административным и финансовым контролем.] и голливудских продюсеров. Но их всех объединяло одно – желание стать следующей миссис Сан.
Я опустила голову, надеясь слиться с толпой, и стала проталкиваться среди гостей в вечерних платьях и смокингах. Мне превосходно удавалось оставаться невидимой, чему я научилась еще в детском саду. В основном для того, чтобы спастись от жестокого обращения, которому меня подвергали Вера и Существа 1 и 2, когда у них выдавался плохой день.
Особняк возвышался надо мной во всем своем великолепии – с фасадами из светлого французского известняка, величественными колоннами и безупречными садами, которые могли посоперничать с Версалем. Я проглотила ком в горле и вошла внутрь с потоком нетерпеливых тел. По бокам вестибюля располагались парадные изогнутые лестницы. Я прошлась взглядом по той, что вела к моей цели. К кабинету Закари Сана. У подножья стояли охранники, сложив руки перед собой и вставив в уши гарнитуры.
В углу моя сводная семья неоправданно громко смеялась над словами мужчин в дизайнерских костюмах. Вера прижимала к груди закуски, пытаясь нахмуриться сквозь преграду из ботокса. Она старела так же быстро, как портилось молоко в сауне, и демонстрировала паршивый характер ему под стать. Мне нужно было не попадаться на глаза, но я не особо волновалась. Больше меня никто здесь не знал.
Папа был слишком приземленным человеком, чтобы водиться с этой толпой. А я всегда избегала любых мероприятий, на которых необходимо пресмыкаться перед самыми состоятельными представителями Потомака. Брак казался мне пустой тратой времени. В жизни должна быть только одна любовь. Ты сам. И может, еще собака.
Дождавшись, когда штатный сотрудник помчится наверх по лестнице, я поспешила за ним. За нами последовала симфония голосов с первого этажа. Я шевелила губами, делая вид, будто веду с ним беседу, чтобы развеять подозрения охранников. Как только мы повернули за угол, я направилась в библиотеку, в которой располагался кабинет. Я выучила планировку особняка наизусть. Спасибо, Zillow[12 - Американская компания, оказывающая риелторские услуги.].
Когда Зак выкупил поместье у швейцарской знати, то не внес почти никаких изменений, только превратил подземный гараж в высокотехнологичную художественную галерею. Сперва я думала, что придется пробираться в нее. Вот только наткнулась на обложку Wired[13 - Ежемесячный американский журнал, выходящий в печатном и онлайновом изданиях и посвященный влиянию новых технологий на культуру, экономику и политику.] прошлого месяца. Увидела материал о последнем недружественном поглощении, которое совершил Зак. Вот она. Увековеченная на блестящем развороте журнала, почти незаметная под силой его бездушного взгляда. Подвеска. На полке. Под стеклом.
Lo siento[14 - В переводе с испанского «прости».], лопух. Ты вот-вот не досчитаешься одного предмета искусства.
Я неспешно прошла по коридору мимо картин, которые, наверное, стоили дороже всего имущества Баллантайн. Особенно сейчас, когда Вера и ее дочери погружали папину компанию на такое дно, какое неведомо даже «Титанику». Не представляю, о чем он думал, когда разделил право владения клининговой компанией на четыре доли. Трое из нас не работали ни дня в своей жизни.
Впереди показалась дверь библиотеки. Я сжала дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев, ожидая, что она не поддастся. Два месяца я училась вскрывать всевозможные замки с помощью набора, который припрятала сейчас в лифчике. Но дверь распахнулась легко и беззвучно. Поток холодного воздуха коснулся кожи, отчего побежали мурашки. Я прошла внутрь, закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной, позволяя себе отдышаться. Не впервой я совершала то, за что могла оказаться за решеткой. Но впервые крала у одного из самых влиятельных людей в мире.
Я не стала тратить время на то, чтобы оценить кабинет Зака Сана по достоинству, хотя еще никогда не оказывалась в таком экстравагантном месте. Не стала, ведь подвеска, словно маяк, указывала мне путь. Лежа в том же стеклянном коробе, что и на развороте журнала, рядом со своей точной копией. Комплект для него и для нее.
Что ж, похоже, так оно и есть. Одна из подвесок – его, а другая – моя.
Их невозможно спутать. У папиной подвески был изъян, который делал ее исключительно нашей. В детстве я сделала кисточкам «стрижку». Нити стали на пару сантиметров короче, чем нужно.
Я прошла мимо стола, не обращая внимания на документы, которые полетели на ковер от потока воздуха. Наконец-то – наконец-то – я коснулась пальцами толстого стекла. Прямо над папиной подвеской.
– Прости, что так долго. – Глаза защипало от слез. – Он запер тебя в золотой клетке. Не волнуйся. Я тебя вызволю.
С тех пор как умер папа, я хранила его любимую подвеску в тумбочке, чтобы крепко прижимать к груди, когда просыпалась посреди ночи, тоскуя по нему. Пока Вера не продала ее, папин запах все еще сохранялся на затейливых узелках. Уверена, он уже испорчен бесстрастным существованием Зака.
Я верну ее, папа. Обещаю.
Подняв оборванный подол бледно-голубого платья, я отцепила портативный стеклорез от пояса нижнего белья. Со щелчком выдвинула лезвие, а потом проткнула уголок стеклянного колпака. В ушах раздался неистовый глухой стук, когда я начала обводить кругом маленький замок.
А потом услышала это. Так громко, что звук затмил стук моего сердцебиения.
– Что это ты творишь?
Черт.
Глава 2
= Фэрроу =
Голос холодностью не шел ни в какое сравнение со своим обладателем. Я резко развернулась, нацепив беззаботную улыбку в стиле Реджи. Такую, которая так и кричала: «У меня в голове нет ничего, кроме пыли и последней коллекции Chanel».
– Боже мой, это ты! Зак Сан. Я всегда хотела с тобой познакомиться.
Я не гнушалась потешить мужское самолюбие, если это означало, что меня оставят в покое. Как правило, мужчины – простые создания, которых легко отвлечь комплиментами. К сожалению, похоже, мистер Сан оттаял не больше, чем айсберг В–15[15 - Айсберг, отколовшийся в марте 2000 года от шельфового ледника Росса, крупнейший в мире за всю историю наблюдений.].
– Я задал тебе вопрос. – Он шагнул вперед. Его глаза напоминали темные омуты, такие пустые, что я боялась упасть в их глубины. – Сейчас самое время ответить.
Ситуацию усугубляло еще и то, что его присутствие меня отвлекало. Зак был высоким и с таким точеным подбородком, что об него можно затачивать ножи. Его волосы и глаза были чернее воронова крыла. Он надел смокинг и фрак, разделил волосы пробором и зачесал их назад. Зак воплощал власть, элегантность и красоту. Источал харизму, словно расплавленное золото. И все же был слишком бесстрастным. Слишком холодным. Как безжизненная, заброшенная планета. Я, неведомо для него, видела его множество раз и все равно не могла привыкнуть к его великолепию.
Он приподнял правую бровь.
– Язык проглотила?
Скорее струсила после того, как попалась с поличным.
– Я заблудилась, пока искала художественную галерею. – Я склонила голову и посмотрела на него из-под густых ресниц. – Прошу прощения. Не сдержалась. Слухи о ней не стихают.
– Галерея в гараже. – Зак потянулся к выключателю и включил подсветку на максимум. С потолка заструился белый свет. – А раз ты знаешь о ее существовании, то в курсе, что доступ к ней запрещен. К тому же ты не поклонница искусства. – Он сказал это с такой уверенностью, что на одно тяжкое мгновение у меня перехватило дыхание. Словно он мог видеть меня насквозь. Зак закрыл за собой дверь, прислонился к ней, чтобы преградить мне путь к отступлению, и скрестил руки на груди. – Давай попробуем еще раз: что ты здесь делаешь?
Бросив прощальный взгляд на нефритовую подвеску, я отошла от нее и неспешно побрела через комнату, виляя бедрами и сокращая расстояние между нами. За отсутствием шпаги и секс служил отличным оружием.
– Мне не нравятся вечеринки.
Или ты. Или то обстоятельство, что ты вошел в мою жизнь и с такой легкостью забрал мое, словно я пустое место.
Я запрятала эти слова рядом со своей гордостью и бросилась сражать наповал, поправляя вырез платья. Он даже не округлил глаза. Ой-ой. Переходим к плану Б.
Я обмахнулась и перекинула волосы через плечо.
