Вечно мне ездит по ушам этими словами. Думает я слепой?
Еще и злится, что я ревную ее к прошлому. Да как не ревновать, если она застряла в этом прошлом? Если с нами на протяжении всей жизни живет призрак Артема.
Как она не понимает, что я не могу ее с кем-то делить? Даже, мать его, с теми, кого давно нет на этом свете.
Я очень ее люблю. Всю жизнь только ее одну. И хочу, чтобы она целиком принадлежала только мне.
Мне не давала покоя мысль о том, что она обсуждала свое прошлое с психологом, это разъедало меня изнутри, но я продолжал жить дальше. Я же не мог залезть к ней в голову и вычистить из нее все воспоминания о Теме. Мне оставлялось только смириться.
В очередной раз, черт побери.
Но следующая встреча с ее психологом буквально вывернула меня наизнанку. Я не думал, что все настолько серьезно.
И кстати я снова встретился с Мариной абсолютно случайно, в фитнес центре, куда я уже много лет хожу.
Когда она поздоровалась со мной у раздевалки, я даже не сразу ее узнал.
– Вы коллега Ани, верно? – уточнил на всякий случай.
– Да-да, – скромно улыбнулась она. – Я Марина Викторовна, психолог. Но можно просто Марина. А вы давно сюда ходите? – оглядела холл фитнес-центра. – Может, посоветуете хорошего тренера? Просто я здесь впервые. Говорят, тут очень хороший бассейн и банный комплекс. Вы случайно не были там?
Я знаю всех тренеров в этом фитнес-центре и подсказал ей, к кому лучше обратиться. Не раз пересекался с ней в зале, в бассейне, но кроме «Добрый вечер!» и «До свидания!» ничего от нее не слышал.
Но в один день она подошла ко мне, как только я вошел в зал и с обеспокоенным видом попросила уделить ей несколько минут после того как у меня закончится тренировка.
После тренировки принял душ, спустился в кафе, расположенное на первом этаже фитнес-центра, и увидел, что она уже ждет меня за столиком, попивая протеиновый коктейль.
– Владислав, ради бога простите, что я вас отвлекаю. Я знаю, насколько занятой вы человек, но постараюсь не отнять у вас много времени.
И после следующей фразы я напрягся:
– Речь пойдет о вашей жене.
Я сел напротив.
– Внимательно слушаю.
– Не знаю, в курсе ли вы, что Анна обращалась ко мне за помощью, когда у нее погибла сестра.
– Да, я в курсе.
– Это непрофессионально с моей стороны, но, конкретно в данном случае считаю своим долгом рассказать вам еще об одной ее проблеме. Пока не дай бог, конечно, с ней не случилось ничего страшного. Я никогда не обсуждаю сеансы с родственниками пациентов, но сегодня сделаю исключение из правил, так как Анна не только моя коллега, но и достаточно близкий мне человек. Уже не говорю о том, что мой брат встречается с вашей дочерью.
– Ближе к делу, пожалуйста, – подгонял ее, переживая за Аню.
– Владислав, Анна не может отпустить мужчину, которого когда-то очень любила. Думаю, вы знаете, о ком идет речь.
Внутри все закипело после этих слов.
– Этот мужчина давно умер, но она словно продолжает жить с ним. Видит его во снах, разговаривает с ним. Она мне призналась в том, что даже наливала ему кофе и представляла, что он сидит за столом напротив нее. Прошло очень много лет после его смерти, но в ее сердце все еще не зажили раны, и это не дает ей полноценно жить. Я много раз прорабатывала со своими пациентами такие болезненные темы, но у Анны все очень запущено. Затяжная тоска по умершему сопровождается у нее чувством внутренней пустоты, чувством апатии, она на протяжении долгого времени цепляется за воспоминания о нем, доказывая ему свою любовь и преданность. Утрата была настолько болезненной, что она до сих пор не может справиться с этим горем. Поверьте, человек может улыбаться, общаться с друзьями, коллегами, делая вид, что его ничего не тревожит, но, как показывает практика, это не приводит ни к чему хорошему, к моему глубокому сожалению.
Она со вздохом покачала головой.
– Уверена, что вы мудрый мужчина и не ревностно относитесь к этому, все же речь идет не о живом человеке, – сказала она, а я в этот момент плотно стиснул зубы. – В другом случае я бы, разумеется, не стала вам ничего рассказывать.
Марина с тревогой посмотрела на меня.
– Владислав, я очень прошу вас понаблюдать за Анной. Старайтесь не оставлять ее одну, следить за тем, чтобы она не попадала в стрессовые ситуации. Чаще вывозите ее на природу. Поверьте, именно сейчас ей особенно важно получать как можно больше положительных эмоций.
– Почему именно сейчас? – нахмурился я.
– Постараюсь объяснить вам простым языком, – выпрямилась она, пристально глядя на меня. – После потери любимого человека у Анны Александровны родился сын, и это помогло ей переключиться. Она занималась воспитанием первого ребенка, затем в ее жизни появились вы, она снова забеременела, дальше на протяжении нескольких лет она воспитывала детей, осваивала профессию. Сейчас дети выросли, больше не нуждаются в ее опеке, и у нее медленно начинают просыпаться чувства, которые долгие годы находились в спящем режиме. Так скажем, эти чувства на какое-то время ушли на второй план – пока она занималась детьми. Ситуация обостряется тем, что сейчас ваш сын становится все больше и больше похожим на своего родного отца. Анна не раз говорила мне о том, что видит в нем Артема, что он словно его копия. Старые раны снова начали кровоточить, и я боюсь, как бы это не привело к страшным последствиям. Я думаю, рождение внуков поможет ей снова переключиться, но пока этого не произойдет мы должны оказывать ей всяческую поддержку.
И что я должен был делать после этого разговора?
Глава 9
Анна
– Анна Александровна, прошу вас еще раз как следует подумать, – настоятельно просит главврач. – Марина Викторовна только что перенесла тяжелую операцию. Вы лично ее оперировали и прекрасно понимаете, что она чудом выжила. Ей сейчас нельзя испытывать стресс. Это может привести к необратимым последствиям.
– Да-да, – не отрывая ручку от бумаги, киваю я, – я знаю про ее состояние, не стоит мне об этом напоминать. С памятью, слава богу, у меня все в порядке.
– Тогда зачем вы это делаете?! – повышает голос Илья Михайлович, кивая на заявление, которое я пишу.
– Затем, чтобы ее уволили по статье! – впиваюсь в него строгим взглядом. – Она нарушила правила конфиденциальности, использовала в личных целях информацию, которой я с ней делилась. Она влезла в мою семью! – цежу сквозь зубы.
– Одно уточнение, – с прищуром глядя на меня, Зуев откидывается на спинку кресла, – вы ходили к ней на сессии, или общение с Мариной Викторовной происходило в дружеском формате? Насколько мне известно, вы достаточно тесно общаетесь. Отсюда и возникает вопрос: ходили ли вы к ней на индивидуальные сессии как к специалисту, для получения психологической поддержки?
– Нет, не ходила, – тоже откидываюсь на спинку кожаного кресла, и скрещиваю на груди руки. – Это что-то меняет? – удивленно глядя на него, приподнимаю бровь. – В вашем медицинском центре, – выставляю указательный палец, – в одном из лучших в столице, работает психолог, который использует в личных корыстных целях информацию, полученную от пациентов. Я делилась с ней своим горем, – повышаю голос, – рассказывала о своих переживания, о проблемах, которые меня беспокоят, и она все это передала моему мужу! Переврала! Исковеркала все мои слова, чтобы надавить на его больное место и увести его из семьи. Вам этого мало?!
– Анна Александровна, давайте снизим градус общения, – грозно смотрит на меня. – Прошу не забывать о том, что вы находитесь не дома, а в кабинете главврача. Соблюдайте субординацию, – сжимает губы в тонкую линию.
Сложно соблюдать субординацию с главврачом, с которым я никак не могу найти общий язык.
Он раздражает меня со дня его появления в медицинском центре. Зуев несколько лет работал здесь акушером-гинекологом, постоянно лез ко мне со своими советами, в которых я не нуждалась, пытался доказать всем, что он здесь лучший.
Не спорю, он хороший специалист, но как человек, простите, полное г. Другими словами его сложно назвать. Противный. И слишком высокого о себе мнения.
Этот кабинет раньше принадлежал его отцу, и тогда работать в центре было куда приятнее, чем сейчас.
Зуев старший ушел на пенсию, младший занял его кресло, внес много изменений, которые не устраивают персонал, но все держатся за свои места и не вступают с ним в споры. Только я бесконечно бодаюсь с ним, но толку от этого ноль.
У меня не было с Мариной официальных сессий. Все наши беседы с ней действительно проходили в дружеском формате, поэтому мне очень сложно будет что-либо доказать. Но я не собираюсь сдаваться. Добьюсь ее увольнения, чего бы мне это ни стоило.
– Анна Александровна, – Зуев отрывает спину от кресла, глубоко вздыхает и, пристально глядя на меня, кладет на стол ладони. – Давайте вернемся к этому вопросу чуть позже, – разговаривает примирительным тоном. – У Марины Викторовны были тяжелые роды, у нее родился недоношенный ребенок. Вы как врач, и как мать, должны понимать, что в такой сложный период испытывает женщина. Я вас услышал. Суть вашей претензии мне ясна. И я вам обещаю в ближайшее время решить этот вопрос.
– Каким образом вы собираетесь его решить? – уточняю я. – Строгий выговор меня не утроит. Я требую, чтобы ее уволили. И чтобы она держалась подальше от пациентов.
– Марина Викторовна уйдет в декретный отпуск, – напоминает он. – Я слышал, что она собирается переехать в другой город, поэтому, скорее всего, мы ее больше здесь не увидим.
– У меня такое чувство, что я не с главврачом разговариваю, а с ребенком, честное слово, – усмехаюсь я.
Зуев, возмущенно глядя на меня, открывает рот, но я продолжаю:
– Не нужно мне снова напоминать о субординации. Я знаю, в чьем кабинете нахожусь. Пришла сюда для того чтобы главврач принял меры и обезопасил пациентов, с которыми работает психолог с явными проблемами с головой, и одного не понимаю: почему вы за нее так впрягаетесь? Такое чувство, что она вам нечужой человек. Если бы на вашем месте сейчас сидел ваш оте…
– Анна Александровна! – гремит на весь кабинет. – Вы слишком много себе позволяете! – к его лицу приливает кровь, в глазах вспыхивает ярость. – Я сказал вам, что решу это вопрос в ближайшее время! А сейчас прошу вас вернуться в отделение и заняться работой.
«Что-то тут не чисто… – вставая с кресла, подозрительно смотрю на него. – Слишком странно ведет себя. Как будто его с Мариной связывают не только рабочие отношения. Я обязательно это выясню».
Выхожу из кабинета, подхожу к окну в коридоре и вижу, как к зданию медицинского центра подъезжает машина Влада. К ней бежит Дарья Борисовна.
Влад выходит из машины, берет с заднего сиденья пакет, из которого торчит упаковка подгузников, и свисает рукав красного халата. Подает его Дарье Борисовне, что-то говорит ей, та кивает, бежит обратно к крыльцу.
Она же изначально все знала. Знала, что Марина беременна от моего мужа, но при этом ходила и улыбалась мне. Прикрывала ее. А сейчас втихаря бегает к Владу и берет передачки для нее.
– Привез сыну подгузники? – шепчу я, провожая взглядом машину мужа. Набираю полную грудь воздуха, достаю из кармана контейнер с биоматериалом, который сегодня передам для проведения ДНК-экспертизы. Смотрю на него и на выдохе протягиваю: – А твой ли это сын, Влад?..
Сегодня утром, пока неонатолога не было рядом с сыном Марины, я воспользовалась случаем и взяла у младенца биоматериал, соблюдая все предосторожности, разумеется.
Подруга моей погибшей сестры работает в центре молекулярно-генетических экспертиз, и она уже ждет меня там с этим заветным контейнером.
Я – по жизни борец за справедливость. Не люблю, когда меня водят за нос.
Марина решила забрать у меня мужа, поселиться в Сочи, и жить там вместе с сыном на полном обеспечении? Что ж, для начала я выясню, его ли это ребенок, а потом буду действовать дальше.
Рано она раскатала губу, рано.
Ей удалось запудрить мозги Владу, но со мной этот номер не прокатит. Видит бог, я пойду до конца.
Делаю это не для того, чтобы она отцепилась от моего мужа и не мешала нам счастливо жить дальше. Хочу сорвать маску с ее лица и бросить ее под ноги Владу.
А развод он так и так состоится. И тут не имеет значения, его этот ребенок или нет. Мне достаточно того, что он изменял мне, не доверял мне.
Глава 10
Анна
День был очень тяжелый.
После обеда привезли пациентку с врожденным пороком сердца, которой противопоказано вынашивать ребенка, но она, несмотря на все риски, все равно захотела родить.
Операция была очень сложной. Мы едва не потеряли ее. Но вытащили, слава богу. И с ребеночком тоже все в порядке. Которого очень сильно желала мама, жертвуя своей собственной жизнью.
Едва переставляя ноги и от всей души зевая, иду к машине.
Кто бы знал, как мне не хочется ехать домой…
Впервые такое испытаю.
Раньше я чуть ли не бежала в свой любимый дом, к семье, по пути обдумывая, чего бы такого вкусненького приготовить на ужин. Чем бы побаловать мужа и ребят.
А сейчас…
На душе кошки скребут. Настроение паршивое. Внутри пустота. Все кажется серым и унылым.
Осень – мое любимое время года. Всегда ассоциируется с чем-то очень уютным, спокойным, умиротворенным. Веранда, теплый какао, пушистый плед, любовный роман – так я любила проводить свободное время. А в доме кружился аромат моего фирменного грушевого пирога, который так любят муж и дети. Груши, кстати, из нашего сада.
Вечером дочь приходила с учебы, сын и муж – с работы. Я накрывала на стол, мы садились ужинать и всегда рассказывали о том, у кого как прошел день, что нового, что интересного произошло. Затем все дружно забирались на диван в гостиной и смотрели комедийные шоу.
Господи, какие счастливые были эти моменты.
Мне так больно думать об этом.
Сердце на части разрывается, глаза наполняются слезами.
Я понимаю, что этого больше никогда не будет. Что… что у меня больше нет семьи, в которой всегда царила гармония. Семьи, о которой я мечтала с детства – с того самого дня, как развелись мои родители.
Да, я боец по жизни. Если надо, по головам пойду. Но в то же время я еще и женщина, которой хочется простого женского счастья: любви, заботы, уюта, разговоров по душам со своим мужем, теплых объятий по ночам.
Я не понимаю…
Я, черт возьми, не понимаю-ю-ю-ю, зачем он все разрушил? Что ему не хватало во мне? Ну почему, почему он изменил мне?
Мне казалось, что у нас замечательная семья. Что он никогда меня не предаст и ни на кого не променяет. Я же знаю, что он меня очень сильно любил и сам не раз признавался в том, что боится меня потерять.
Тогда почему он спутался с ней?!
Почему позволил ей промыть себе мозги?
Почему не поговорил обо всем со мной?!
Он своими руками сломал нашу семью. Он…
«Аня, спокойно, спокойно, – делаю несколько глубоких вдохов. – Ты снова заводишься. Давай помедитируем, – мысленно разговариваю сама с собой. – М-м-м. М-м-м. Та-да-дам. М-м-м. Да пусть он хоть в лепешку расшибется, но я ни за что не останусь с ним! – снова сиреной вопит внутренний голос. – Хочет забрать у меня все? Пусть забирает. Я справлюсь. Этим он точно меня не удержит. Ничем не удержит!»
– Алло? – садясь в машину, отвечаю на звонок от подруги сестры.
– Ань, привет! Анализ отдала в лабораторию. Как будет готов результат, я тебе сразу сообщу.
