– Моя семья занималась рыболовством, но после смерти отца нам становилось все сложнее выживать. Мы и другие рыбаки не смогли противостоять новым приспособлениям.
Специальные дроны были разработаны для того, чтобы повысить эффективность округа. С их помощью у рыб не оставалось никаких шансов спастись, а рыбаки больше не могли соревноваться с машинами.
– В Лазурном береге осталось очень мало работы. А на рыбную ферму сложно устроиться, будучи Тройкой. Поэтому нам пришлось продать лодку и переехать сюда, – сказала Рейна как можно более беззаботно.
Многие люди из таких регионов, как Лазурный берег и Зеленый округ, приезжали в Серый, чтобы найти работу на заводах. Это не было чем-то необычным.
– На твоем месте я остался бы там, – возразил Ларк. – Наверное, здорово жить на природе. Без смога и шума. В плавучих домиках.
Его глаза светились, когда он говорил об этом.
– И без денег на лекарства и еду, – дополнила Рейна.
Но на самом деле она была с ним согласна.
Озера Лазурного берега и леса Зеленого округа радовали ее куда больше, чем тоскливый заводской пейзаж. Девушке захотелось сменить тему разговора несмотря на то, что она отлично умела врать. Она просто не хотела провоцировать конфликт.
– А откуда у вас в семье Тройка? – Слова будто сами выплеснулись из нее, и она прикусила губу. Девушка не знала, уместно ли было задавать такие вопросы.
– Все из-за смога, – сказал Ларк очень тихо, будто нельзя было на что-то жаловаться.
– Я очень вам сочувствую, – сказала Рейна, неуклюже потупив глаза.
Она не умела сочувствовать. Девушка попыталась ободряюще хлопнуть его по плечу, но, судя по всему, Ларк не знал этого жеста. Поэтому отпрыгнул и посмотрел на нее в ужасе.
Она подняла руки в знак примирения.
– О, я не один тут такой с устаревшими жестами, да?
Он громко рассмеялся перед тем, как оглядеться по сторонам.
Рейну волновал еще один вопрос. Он был, вероятно, еще более неуместным, чем предыдущий.
– А почему ты так боишься слухачей, Ларк?
Он вздрогнул, будто его поймали на краже, и тяжело сглотнул.
Рейна видела, как сильно напряглись жилки у него на лбу, пока он искал подходящий ответ на ее вопрос.
– Я просто их не выношу, – сказал Ларк. – Вот и все.
Это явно было не все.
Рейна так часто врала, что чуяла ложь за километр.
– Ну да, – подтвердила она, – кто их любит?
Он выдохнул с облегчением, будто благодаря ее за то, что она поверила ему.
«Черт!» Что она вообще тут делает? «Не ищи себе друзей, даже знакомств старайся не заводить, – говорила Рейне мать. – Оставайся незаметной».
Сегодня она не смогла остаться незаметной.
Судя по заинтересованному взгляду Ларка, она сделала все, чтобы он надолго ее запомнил.
Девушка развернулась и вышла на улицу из узкого переулка. Та оказалась пустой, без людей и дронов.
– Можно пригласить тебя на мороженое, чтобы загладить перед тобой вину? – Он прошел мимо нее и указал на дом. Там находился небольшой магазин. Над выпечкой летали дроны, которые защищали ее от смога. Пузатые беспилотники летали над пирожками, всасывая отравляющий газ с их поверхности. Смог был везде. Стены или маленькие дроны не могли защитить от него. Маленькая табличка указывала на продажу мороженого: замороженной воды с сиропом. Был всего один вкус: сметанное яблоко.
Это был мутировавший фрукт, который выращивали в Сером округе.
– Нет, спасибо. – Рейне пора было уходить. – Мне пора домой.
– Мне тебя проводить?
– Нет, так ты меня только задержишь. – Рейна дотронулась пальцами лба и побежала, не дожидаясь ответа.
Она умела делать кое-что так же хорошо, как и лгать: бегать.
Он бы не смог ее догнать, поэтому девушка бежала не оборачиваясь.
2
«Я вернулась!» Рейна взобралась наверх по пожарной лестнице и проскользнула в квартиру через окно. За ней последовало облако смога, грязи и пыли; оно медленно опустилось на пол. Девушка закрыла окно и стянула с себя маску, фильтровавшую воздух и защищающую слизистые оболочки от опасных испарений. Дом, в котором Рейна жила с матерью, находился возле металлургического завода. Здесь никто не жил: из-за чрезмерно загрязненного воздуха остальные квартиранты покинули эту местность. Однако помещение было оснащено неплохой вентиляционной системой – воздух в квартире фильтровался, когда двери и окна были закрыты. Снаружи выжить без маски не представлялось возможным.
– Мам?
– Рейна, моя дорогая! – Ее мать звали Шторми. Женщина поспешила обнять свою дочку. Она всегда так делала, когда та возвращалась домой.
Этот жест был таким же старомодным, как и рукопожатие. Прикосновение к груди над сердцем значило примерно то же самое, но объятия больше нравились ее матери; Рейна тоже их любила. Было намного приятнее ощущать знакомый запах, дружелюбное тепло и успокаивающее сердцебиение, которое ты слышал, положив подбородок на плечо другому человеку. Все это на мгновение приносило счастье и позволяло почувствовать защищенность. Мать Рейны слишком быстро отпустила ее из объятий.
– Что-то случилось? – испуганная Шторми заметила опухший нос дочери. На нем все еще виднелась засохшая кровь.
– Ничего особенного, просто подрались с одним парнем, – ответила Рейна, снимая пальто и вытряхивая его над металлическим контейнером, стоявшим на полу специально для этого. – Не переживай, он не знает, кто я такая. – Она повесила пальто на крючок.
Женщина все еще смотрела на нее.
– Ты уверена? – Она повернулась к стене, будто ожидая, что группа вооруженных стражей вот-вот пробьет ее.
Рейна закатила глаза. Ее мать всегда ожидала худшего, правда, только из-за ее параноидальной осторожности они все еще оставались незамеченными.
– Да, он принял меня за слухача.
– Ты должна быть осторожнее! Даже намек на подозрение может поставить наши жизни под угрозу, – резко ответила женщина. – Ты прекрасно знаешь, что они делают с людьми вроде нас. В лучшем случае нас убьют.
Мать повела Рейну в ванную, чтобы та умыла свое запачканное лицо.
– Я не думаю, что он сообщит о случившемся часовым. Он тоже что-то скрывает.
В ванной не было ничего, кроме унитаза, раковины и ржавой душевой кабины с лейкой для душа, в которую иногда даже попадала теплая вода. Рейна надеялась, что сегодня был именно такой день, но в этот раз ей не повезло. Из крана шла холодная и мутная жидкость. Рейна опустила руки под слабенькую струйку, ее кожу начало покалывать. Девушке потребовались некоторые усилия, чтобы отмыть свою кожу этой ледяной водой.
– Такие люди хуже всех, Рейна. Они пытаются тебя отвлечь, а потом бегут к Благословенным, чтобы показать свою преданность. – Шторми очень долго находилась в бегах и пережила слишком многое. Страх быть обнаруженной преследовал ее с тех самых пор, как беременность превратила ее в преступницу. Она никому не доверяла. Никому, кроме Рейны.
– Многие верят в эту систему, – пробормотала та себе под нос, вытирая лоб. – Она дарит им чувство безопасности.
Рейна посмотрела на себя в зеркало. Она умыла лицо с мылом и водой, но сажа никогда не исчезала с ее лица полностью, будто была его неотъемлемой частью. Волосы были густыми и темно-рыжими; пепел делал их почти черными. Глаза цвета леса. Яркий зеленый цвет выделялся еще сильнее на фоне смога на коже.
– Рейна, система несправедлива. – Мать взяла тряпку и начала тереть ею лоб дочери, прежде чем та смогла отреагировать. – Благословенные не защищают нас. Они нас угнетают, не позволяя нам иметь своего мнения и заставляя нас работать на их процветание. Я знаю их всех. Я работала на них, пока…
– …пока ты не встретила отца, – продолжила Рейна, отбирая у матери тряпку, – я и сама справлюсь с этим, мам!
Шторми жила обычной жизнью, и у нее были очень хорошие перспективы, она была Единицей. Но потом она встретила повстанца Болта, и они влюбились друг в друга без памяти. Они хотели навсегда остаться жить в подполье вместе с другими мятежниками. «Навсегда» продлилось два года. Рейна появилась на свет, и все изменилось.
– Мы с твоим отцом любили друг друга.
– Огромная, наверное, была любовь, – Рейна сухо засмеялась.
– Мы хотели быть свободными. – Шторми поморщилась, будто от удара. Она все еще любила Болта спустя столько лет, хотя она и не знала, как забыть о том, что он оказался «ненадежным идиотом».
– Классная свобода получилась, – цинично заметила Рейна.
Ей было плевать, что говорила мать про государство, ведь многие люди видели все иначе. Благословенные были не просто людьми, они были новой расой, совершенной и идеальной во всех отношениях. Они использовали свои возможности, чтобы защитить граждан и одержать победу над болезнями. Неудивительно, что жители страны доверяли им больше, чем повстанцам.
– Свобода – это все, что у нас есть. Мы должны бороться за нее. Люди – нечто большее, чем числа и гены.
Ее мать была достойна своего имени. Шторми. Она была бушующим штормом, когда речь шла о том, во что она верила. Годы, проведенные в бегах, не сломали ее, а жизнь в страхе ее не измотала. Напротив, она становилась все решительнее и сильнее с каждым годом.
– Я не хочу убегать каждый раз, мама, я хочу вести обычную жизнь, общаться с друзьями и не прятаться при виде дронов.
– Ох, моя дорогая… – Шторми потянулась за расческой. Она начала стряхивать сажу с волос дочери. И Рейна в очередной раз поняла, насколько они разные.
У ее матери были светлые, почти белые, коротко стриженные волосы и большие темные глаза. Она была на полголовы ниже своей дочери, но телосложение у них было одинаковое, обе были жилистыми и подтянутыми.
– Мне очень жаль, – сказала она, наконец, и ее голос дрогнул. Шторм в ней будто успокоился на секунду, обнажив нежную и ранимую сердцевину. – Это единственная жизнь, которую я могу тебе предложить. Знаю, у тебя не было выбора.
Его действительно не было. Это родители решили стать бунтовщиками, а не Рейна. Из-за них она стала призраком: никем, без дома и без друзей. Девушка была уверена, что сделала бы совершенно иной выбор.
– Я надеялась, что ты все поймешь, – продолжила Шторми, откладывая расческу в сторону. – Что ты увидишь мир таким же, каким его вижу и я.
– Я тебя понимаю. – Рейна собрала волосы в тугую косичку: такую, как у девушек в Сером округе. – Только к чему это нас приведет? Мы будем всегда убегать?
– Расслабься. Я приготовлю поесть.
Это был не первый раз, когда у них случился подобный разговор. Но как бы Рейна ни мечтала об этом, она знала, что решение Шторми не изменить. Даже если ей бы этого очень хотелось. Она отправилась в свою комнату. Это было маленькое помещение, где висел гамак, служивший Рейне местом для сна. На нем было множество пледов и подушек, которые согревали ее даже самыми холодными ночами. Внизу лежало несколько рваных книг, которые девушка читала, и бумага – на ней Рейна упражнялась в письме. Мать научила ее всему, что знала сама.
Умение читать она воспринимала как дар, ведь книги помогали ей открыть для себя новые миры вдалеке от часовых и дронов. Даже если они были не самыми реалистичными, например, когда появлялись ангелы или генетические мутанты, вроде гибрида человека и птицы. Так называемые химеры. Рейна считала их существование сомнительным, как и их способность летать: на ее взгляд, они не могли летать с точки зрения аэродинамики. Человеческие кости были слишком тяжелыми для этого.
В некоторых книгах и вовсе не было историй, только рецепты блюд, о которых Рейна никогда ничего не слышала. Даже ингредиенты казались ей странноватыми. Она однажды попросила на рынке корицу, и продавец оказался в такой же растерянности, как и сама Рейна. Судя по всему, корица очень нравилась господину Рождество, известному повару давних времен. Иначе зачем он использовал ее во всех своих рецептах?
Большинство книг было опубликовано до перемен, когда страна Хоуп поднялась из пепла. Книги были будто маленькими окошками, сквозь которые можно увидеть прошлое. У Рейны была особая коробка: в нее она собирала запасные части и выброшенные устройства, которые время от времени искала для развлечения. На стене рядом с гамаком была закреплена перекладина, на которую Рейна вешала свои вещи.
Шторми сама шила одежду для дочери, когда находила ткань. Иногда она переделывала вещи, которые находила среди мусора. Рейна подбежала к окну и посмотрела вниз на улицу, над которой висели темные облака. Снаружи было пусто, многие жители Серого округа все еще были на работе. Через час прозвучат сирены, объявляя об окончании рабочего дня.
Рейна включила ТехДек на стене, и он проснулся, оживая. Стекло между рамами замерцало и поприветствовало Рейну перед тем, как сообщить новости Серого округа. Устройство информировало зрителей о погоде, о качестве воздуха, карантинных зонах, статистике экспорта в других регионах и, конечно же, как обычно, рассказывало басни о том, какой потрясающий вклад в будущее страны Хоуп вносил Серый округ.
Что-то билось в окно: Рейна подняла взгляд и увидела Кассиопея, который стучал лапками по стеклу. Она быстро вскочила, сняла окно с предохранителя и открыла его. Зверек впрыгнул к ней, а за ним облако смога.
– Где ты был, Пи? – Рейна потянулась за полотенцем, чтобы очистить лисьего мангуста от пепла, скопившегося в его мехе.
Она когда-то высвободила его из охотничьей ловушки. С тех пор Кассиопей следует за ней, куда бы девушка ни направлялась. Рейна была уверена, что он не обычный мангуст, а мутант. Его мех был более пушистым и более ярким, чем у его диких родственников. Кроме того, у него были большие, почти как у фенека, уши. Зверек был слишком умен для обычного животного и любил красть блестящие вещи. Очевидно, кто-то изменил его генетический код – это было обычным делом.
Многих мутантов и химер создавали для того, чтобы они выполняли задачи, с которыми обычные животные не справлялись. В случае мутантов производились манипуляции с какими-то определенными свойствами животных, их делали умнее, сильнее, быстрее или послушнее обычного. Их внешний вид так же можно было изменить. Размер, фактуру шерсти, цвет – все можно было модифицировать. Но не всегда это было полезно. У богачей в Авентине был любимый мутант – Модель Миу, очень пушистая кошка, которая была не больше указательного пальца и, казалось, состояла исключительно из меха. В Сером округе тоже было несколько Миу, но они вскоре пали жертвами крыс-мутантов и вымерли.
Химеры являлись гибридом двух видов животных. Особенно популярны были собачьи медведи или бычьи лошади.
Рейна легла в свой гамак и уставилась в ТехДек, а Пи устроился у нее на животе и завернулся в свой пушистый хвост.
«…Скоро пройдет ежегодная акция. Некоторые из вас получат лучший шанс всей вашей жизни! Шанс подняться». – Сияющий ведущий смотрел на нее с экрана. Он был нормальным, обычным человеком. У него под глазами уже появились первые морщины, а на лбу было родимое пятно. Кроме того, его нос был кривоватым и слишком большим.
«Ты Единица? Возможно, даже Единица с плюсом? Тогда подай заявку и получи возможность, которая выпадает всего раз в жизни! Лучшие пройдут дальше».
За этим последовал видеоряд с радующимися людьми, которые сели в дирижабль и улетели прочь, чтобы начать новую жизнь. Тракс, так называемый смотритель Серого округа, пожал им руки. Он был человеком, Единицей с плюсом, и по совместительству контактным лицом Амигдалы в округе.
«Ты силен? Твои физические показатели выше среднего? Тогда получи образование часового, чтобы защищать нашу страну!» – В ТехДеке пролетали картинки, изображавшие внешние стены округа Черный Панцирь, где находились боевые укрепления. Там получали образование элитные солдаты. Камера скользнула далеко к границам страны, где стояла стена. Солдаты защищали их в вечной войне против соседних стран.
«А может быть, твое главное оружие – это интеллект?» – спрашивал ведущий.
«Тогда мы нуждаемся в твоей помощи в исследованиях. Ты можешь изобрести новые вакцины, помочь победить болезни или же поспособствовать техническому прогрессу!»
На экране появились изображения исследовательского округа Белая Жемчужина, где жили умнейшие люди страны. Они занимались разными исследованиями. Недавно им удалось создать животное, совмещающее в себе гены коровы и гены овцы. «Ковца» давала молоко и обладала теплым мехом.
«Или же гены сделали тебя кем-то более особенным? Ты Единица с плюсом? Тогда я тебя поздравляю. Ты настоящее благословение для нашего общества и можешь занять лидирующие позиции в нашей стране! Да, с твоими генами ты сможешь даже добраться до Авентина, чтобы жить рядом с нашими любимыми Благословенными».
Рейна смотрела видеообъявление, хотя она так часто слышала эти предложения, что уже почти запомнила их наизусть. Как бы сложилась ее жизнь, будь у нее номер? Кем бы она была, Единицей или Двойкой?
Кассиопей заскулил, требуя внимания. Когда Рейна почесала ему спинку, зверек спокойно заурчал. На самом деле он терпеть не мог, когда его трогают, но Рейне можно было его гладить. Ну, конечно, только тогда, когда он сам того хотел.
«Новое рабочее место, новый дом и новая жизнь ждут вас. Ваши гены – это благой вклад в общество».
3
Ларк открыл дверь и переступил через порог. Он был таким уставшим, что боялся заснуть на ходу. Его голова была засорена раздумьями, как труба, которую давно не чистили. Как серый туман, из-за которого нельзя было даже собраться с мыслями.
Он тренировался, ну, вернее, работал по вечерам. Когда его родители возвращались с дежурства, юноша отправлялся разгружать поезда, которые ездили с одного завода на другой. Эта работа была утомительной, но Ларк считал ее тренировкой, ведь он мечтал стать часовым.
Его гены были достаточно хороши для того, чтобы его выбрали на эту почетную должность. Главное – стараться изо всех сил и не допускать ошибок. Таких, как, например, драки с другими людьми.
