– Да нет у меня вопроса. То есть вот вопрос, а что это за место? Вы типа секта выживальщиков?
– Выживальщиков? – патлатый заржал. – Не-а, это не про нас. Мы волшебники. Хочешь исполнения желаний? – он наклонился над столом и начал рыться среди бумажных коробочек. – Можно договориться.
– Нет, – Марфа села и положила ногу на ногу, радуюсь, что озябшие конечности обдувает тепло, сочащееся по плиточному полу.
– Необычно, – патлатый прищурил один глаз, махнув Тоне садиться по другую сторону, – тогда поведай нам, так называемая Марфа, от кого ты бежишь? От предков? От ментов? Убила кого-нибудь?
– Нет, – твёрдо ответила Марфа.
– Нужны документы? Чистые, – патлатый напирал, как на рынке.
– Мне ничего не надо.
– Но тогда зачем ты пришла, птичка?
– Она пригласила, – Марфа на всякий случай поискала поддержки у чрезвычайной довольной собой Тони, но эффект был обратный ожидаемому.
– Думаю, она кое-что знает, – Тоня многозначительно подмигнула патлатому.
– Да? И о чём же?
– Она пришла в ту хату с хозяйкой. Я её узнала.
– Ты знаешь Веру? – изумилась Марфа и хотела привстать, но сзади раздался сухой щелчок и холодный ствол упёрся ей в затылок.
– А теперь поговорим серьёзно, – необыкновенно красивый баритон ласкал слух, если бы не угроза оружием, – кто ты такая?
– Никто, – Марфа не шевелилась.
– Плохая попытка, – дулом чуть надавили.
– Я правда никто, ребят. Вы меня с кем-то путаете. У меня и дома-то нет. Ничего нет.
– Откуда знаешь Веру?
– Да с детства… Мы вместе учились. Типа того.
– Так ты птичка Фила?
– Какого ещё Фила?
– Не глупи. Если ты давно знакома с Верой, то ты знакома и с Филом. Это как дважды два, – мужской голос лил благодатью в уши, и Марфа нестерпимо захотела обернуться, – итак, вторая попытка. На этот раз не ври. Ты птичка Фила?
– Да. Бывшая. Я уволилась. Его прикончили, а я теперь безработная.
Холодный ствол чуть дёрнулся, неприятно надавливая на основание шеи, и Марфа медленно уточнила сквозь плотно сжатые зубы, стараясь не делать резких движений:
– Вы же в курсе, что Фила больше нет? У него больше нет птичек, как вы выражаетесь. Все разлетелись, кто куда.
Сзади глубоко вздохнули, выражая то ли на сожаление, то ли на разочарование, но пистолет не убрали.
– Ну нет его, и что? Свято место пусто не бывает, это ещё ничего не доказывает. Лучше обоснуй, что ты делала в здании, где живёт Тоня.
– А мы можем разговаривать в более расслабленной обстановке? А то оружие в голову не располагает к бесед, вот честно, – Марфа старалась абстрагироваться от металла у черепа, но бурно разыгравшееся воображение упорно пыталось воссоздать будущий момент регенерации её тела после случайного выстрела, и от этого подкатывала нестерпимая дурнота.
– Можем. Если будем уверены, что ты не выкинешь какой-нибудь трюк. Обыщите её.
По команде сзади Тоня невозмутимо стащила с Марфы рюкзак, с которым та не расставалась, и принялась выкладывать всё его содержимое прямиком на плитку, так как единственный имевшийся стол был уже изрядно завален.
Под слоем одежды обнаружилась небольшая коллекция ножей в кожаном чехле – подарок Фила на совершеннолетие. Марфа помнила, как ужасно гордилась ими и как клала сокровище под подушку, не желая расстаться ни на секунду. Фил тогда приказал беречь старинные ножи, как уникальную, редчайшую реликвию какой-то старинной семьи, но так же добавил, что если придётся использовать по назначению, то колебаться нельзя – у лезвия дистанция невеликая, а времени на принятие решения почти нет.
– Это что за музей такой? – добродушно хмыкнул невидимка за спиной, и Марфа пообещала себе, что обязательно выкажет всё своё негодование этому наглому типу, когда пройдёт непосредственная угроза вышибить мозги.
По факту Марфа вдруг осознала сразу две противоположные вещи: она безоговорочно верит Филу по поводу своего бессмертия и неуязвимости, а ещё она совершенно не рвётся демонстрировать на людях чудеса воссоздания повреждённой плоти из ничего. Да, этот секрет не из тех, чем охота делиться с другими, теперь Марфа немного лучше понимала Фила. Это тяжкая ноша. Не знать о ней было проще, а теперь нужно выверять каждый шаг.
– Музей? – страх ушёл, зато реальной проблемой стало изображать его наличие. – А ты лезвия потрогай, крошка. Только не поранься.
Тоня без задней мысли достала один из клинков и еле коснулась острия подушечкой большого пальца, и тут же взвыла, отбросив нож и сунув в рот рассечённый палец с бодрой алой струйкой.
– Какого!..
– Я же сказала, это не музей.
– А что там ещё спрятано? – потребовал баритон. – Ищи, Тоня.
Тоня послушно перехватила порез пластырем, стянув края, и продолжила копаться в чужих вещах. Дойдя до мелкого инструмента, обычно используемого Марфой для взлома замков и тому подобного, баритон скомандовал девушке:
– Хватит. Убирай всё обратно.
– Пускай она сама убирает своё барахло! – возмутилась Тоня.
– Нет. Этим займёшься ты, – дуло исчезло.
– А сейчас я могу повернуться и полюбоваться тобой, смельчак? – процедила Марфа.
– Судя по вещам, ты боец, хотя твои габариты, конечно… Ты охотница? – Марфа упорно молчала. – Почему не отвечаешь?
– Мечтаю познакомиться лично. Или ты боишься, что я тебя запомню, и тебе станет трудновато спокойно спать по ночам?
Довольный смешок, шуршание.
– Поворачивайся. Только не торопись.
Марфа изогнулась в кресле и задрала голову.
Мужчина за ней был не слишком высоким и скорее поджарым, чем мускулистым, но больше всего поражали глаза. Почти прозрачные на фоне сильно обветренной и загорелой кожи, они были… добрыми. Да, в них плескались искорки скрытого веселья, и хотя руку с оружием он опустил, мышцы по-прежнему были напряжены до предела, словно он готовился прыгнуть на Марфу, если та как-нибудь взбрыкнёт.
– Я Марфа, – она протянула открытую ладонь через кресло.
– А я Павел. Будем знакомы, – он отложил ствол в кобуру и крепко, без скидок на женский пол, пожал протянутую руку, – не могу сказать, что рад знакомству, но уж точно заинтригован.
– Взаимно.
– Так зачем Вера заявилась в свою квартиру?
– Ну, это же её квартира. Я этого не знала, кстати, она сообщила, когда мы уже были внутри.
– И кто загадочный третий?
– Её муж.
На это раз загоготали все.
Павел погладил кобуру и небрежно положил пятерню на своё колено, в опасной близости от её рассыпавшихся волос. Марфа поёжилась – от столкновения с ним лицом к лицу почему-то повеяло тревогой, хотя в неё больше никто не целился и напряжённость в комнате спала. Даже патлатый перестал рыскать зрачками и нервно смял найденный на столике конверт.
– У вас принято встречать всех оружием? – Марфа отодвинулась на край кресла, несмотря на неестественно изогнутую спину. Разговаривать с тем, кто дышит в макушку, было ещё хуже.
– Ты охотница. Законная цель, – мужчина выразительно повёл выцветшими до белизны бровями, а Марфа некстати подумала, что надо торчать целыми месяцами под палящим солнцем, а не в этом подземелье, чтобы вот как загореть. Он здесь недавно и ненадолго, кольнула догадка, и каким-то парадоксальным образом он здесь из-за неё.
– Да кто вы такие? У вас зуб на Фила?
– Ты его защищаешь? – мужчина помрачнел, будто ожидал других слов. – Хотя, кого я спрашиваю! Мозги тебе как следует промыли.
– Прежде, чем защищать старика, я должна услышать, в чём его обвиняют.
– А ты барышня упрямая! Это неплохо. Так какая у тебя была роль, охотница по имени Марфа?
– Сами сказали, что я – охотница. Не в курсе, что это значит?
– Не надо играть со мной, – Павел сместил ладонь поближе к кобуре.
– Я искала нужных Филу людей.
– И устраняла? Не забудь про эту часть, пожалуйста.
– Следили за мной? И – да. Иногда. По обстоятельствам.
– Превосходно. Да будет тебе известно, даже такие могущественные и отлично законспирированные организации, как у Фила, рано или поздно попадают под прицел нормальных людей, – Павел потянулся и коснулся её волос кончиками пальцев, а Марфа вздрогнула, как от разряда статического электричества, – такое не скрыть.
– Нормальных? – сыронизировала Марфа, не слишком удачно притворяясь невозмутимой.
– Понимаю, тебе трудно вообразить, но существуют и неподкупные люди. Не всё в мире делается ради бабла и власти, хотя рядом с Филом это и кажется невероятным…
Марфа вдруг истерически захохотала, и вся накопленная обида разом выплеснулась на этого странного человека, с изумлением всматривающегося сейчас в её искажённые черты.
– Успокоилась? – Павел поправил её растрепавшиеся волосы, невзирая на попытку уклониться.
– Да. Но… Фил… – Она вцепилась в спинку и вздохнула поглубже, выравнивая дыхание.
– Так что, тебя так смешит версия, что некоторых людей нельзя купить? Как же всё запущено.
– Филу на деньги было начхать!
– Ого! – он заинтересованно наклонился вперёд. – Тогда всё дело во власти, да? Он оказывал услуги на самом верху, что гарантировало ему весьма широкое возможности.
– Вы идиоты.
– Забавно. Так давай, просвети нас! Ради чего ещё было держать тайную сеть внедрённых агентов, способных выполнить любой приказ? К нему обращались такие лица, которых никак не заподозришь в отсутствии влиятельности, но ведь поди же ты… Фил слыл среди них настоящим магом.
Марфа запнулась, не веря своим ушам. Эти ребята прятались здесь, как кроты, как-то следили за охотниками и всеми остальными, но до сих пор не уловили главного? Наверное, презрение проступило в её глазах, и Павла передёрнуло.
– Ты сказал – магом? Я не ослышалась? – она больше не боялась. Ни капли. Они никто, пустое место. Дети, играющие с огнём. Дёргающие за усы дракона.
– Ну, такие ходят слухи. Разумеется, это просто эпитет, не надо придираться к словам. Ещё я слышал термин «демоны», но мне он кажется притянутым за уши. Зачем называть так своих самых ценных агентов? Это звучит нелогично и безумно старомодно, хотя и дедуля был очень старенький, признаю. Ему небось лет двести было. Старый паук подчистил все архивы о себе.
– Демоны, говоришь… – Марфа забралась на кресло с ногами, – а вы смешные. Ладно, ребятки, чего вы хотите?
– Я что-то такое сказал, что заставило тебя сделать вывод, что я не опасен? – Павел так быстро направил оружие точно меж её глаз, что Марфа инстинктивно зажмурилась.
Он двигался, как отлично натренированный механизм, и она на миг пожалела, что этот убеждённый в своей правоте человек не на той стороне. Но что это такое – её сторона? Обокравшая её Мария Захаровна? Спорно. Винтики, воспитанные Филом, чтобы вся система работала, как часы? Уже горячее, но всё равно не то.
– Вовсе нет, просто я теперь поняла, к чему ты клонишь. Хочешь разрушить организацию Фила или ты хочешь подмять её под себя? Ничего личного, но обычно одно получается из другого.
Если гнев и затронул Павла, то он не выказал это ни единым мускулом.
– Разрушить, – одно только короткое слово, но Марфа ясно увидела, что тот не шутит.
– Помощь нужна?
– А ты готова помочь добровольно?
И всё сразу как-то завертелось в противоположном, то есть сугубо дружелюбном направлении. Патлатый достал из колченогого буфета фасованные сухарики и воду в бутылках, искренне извинившись за скудность угощения, а повеселевшая Тоня принялась без устали чесать языком, расхваливая Марфин золотой характер и на ходу выдумывая совсем уж феерические подробности, словно они были знакомы не час-другой, а лет десять.
Павел перестал заигрывать с кобурой и занял кресло во главе стола, продолжая беззастенчиво изучать Марфу, как под микроскопом.
– У меня есть условие, – Марфа сплела пальцы, чтобы не выдать волнение от столь пристального разглядывания. Несмотря на напрочь испарившийся страх, она по-прежнему ощущала себя наголо раздетой от обезоруживающей мягкости его голоса и от этих наглых, посмеивающихся полупрозрачных глаз, – вы не тронете моих друзей.
– Сколько их?
– Немного. Я назову имена, только позже. Когда пойму, что могу вам доверять.
