Анастасия Эльберг "Ночь, когда она умерла"

Он взял бокал и поболтал остатки вина на дне.

– Какие удовольствия я могу предложить даме сегодня вечером?

– Ты можешь сказать, что ответишь «да» на вопрос, который я задала тебе в прошлый раз.

– Вынужден тебя огорчить. Я отвечу «нет».

Я откинулась на спинку кресла.

– Очень жаль. Где твой приятель Саймон? Сегодня он не пришел?

– Он мне не приятель, Изольда. И, если это все, что ты хотела, я повторю свой вопрос. Какие удовольствия я могу предложить даме сегодня вечером?

Он допил вино и вернул бокал на стол. Я повертела в руках сумочку и подняла голову.

– Ты всегда был плохим актером. Хуже всего тебе удается безразличие.

– А ты всегда была очень хорошей актрисой. Сейчас мне хочется посмотреть тебе в глаза и понять, какого черта ты тут появилась, но я знаю, что даже если увижу в них что-то, это будет ложью.

– Простите, я отвлеку вас на пару секунд.

Рядом с нами остановилась невысокая девушка в простом черном платье.

– Записки? – спросила я. – У вас эта забава до сих пор в ходу?

– Да, – кивнул Вивиан. – Посетителям это нравится. Возьмешь?

– Почему бы и нет?

Я запустила руку в бархатный мешочек, который принесла девушка – точно такой же, какой подарили Патрику некоторое время назад, только побольше – и достала стеклянную капсулу с запиской. «Расскажите соседу по столу свою тайну», прочитала я на желтоватой бумаге.

– А вы, доктор? – спросила девушка, обращаясь к Вивиану.

– Если дама взяла записку, то мне нужно последовать ее примеру.

Я посмотрела на то, как он открывает капсулу и читает написанное.

– Вы будете выполнять желание? – спросила у меня девушка.

– Нет, – покачала головой я и вернула капсулу в мешочек.

– А вы?

Вивиан улыбнулся и кивнул.

– Буду.

Девушка снова повернулась ко мне.

– Вы, конечно, в курсе, но я напомню вам: если вы отказываетесь от своего желания, то ваш сосед по столу может придумать свое желание. Для вас.

– Спасибо. Я знаю правила.

Девушка поставила на наш стол небольшой красный флажок – знак того, что мы уже участвовали в игре – и удалилась.

– Что это за желание, которое ты отказалась выполнять? – полюбопытствовал Вивиан.

– Это не имеет значения. Я ведь уже вернула записку.

– Ну что же. Тогда, как сказала таинственная незнакомка, у меня есть право на два желания. – Он положил руки на стол и наклонился чуть ближе ко мне. – В записке мне предложили угостить тебя кофе. А я предлагаю совместить приятное с полезным и угостить тебя кофе у меня дома. Как ты на это смотришь?

Я скрестила руки на груди.

– Несколько минут назад ты говорил таким тоном, будто хочешь от меня отделаться. А теперь ты приглашаешь меня к себе домой?

– Я подумал и решил, что все эти недопонимания из прошлого не помешают нам обоим получить удовольствие. Помнишь, как-то ты сама говорила: ничего личного, только секс. – Он помолчал. – Когда я говорил с Саймоном, то не очень хорошо о тебе отозвался – я сказал, что ты относишься к тем женщинам, которые в момент оргазма будут говорить имя мужчины, с которым они спят, но все равно останутся холодными. Но это неправда. Я просто хочу, чтобы ты это знала. Не в моих привычках говорить о женщинах за спиной – тем более, нелестные вещи.

Я продолжала смотреть на него, а он не торопился нарушать молчание. Сложно было придумать ситуацию, которая характеризовала бы его лучше, чем эта – это был тот самый Вивиан, которого я знала. Еще год назад я, не задумываясь, согласилась бы, но сейчас я не могла этого сделать, хотя мысль об этом металась в моей голове, вытесняя все остальные, а тело услужливо потакало ей, предательски напоминая о прошлом. Если бы он сейчас достал ключи от комнат наверху – иногда во время разговора он рассеянно вертел их в пальцах – то я сорвала бы с него рубашку прямо здесь.

– Я поеду домой.

– Может, от кофе ты все же не откажешься?

Я положила руки на колени и сжала кулаки. Если бы на мне не было перчаток, то ногти бы впились в ладони.

– Нет.

– Тогда я желаю тебе спокойной ночи.

Я вышла из клуба и вдохнула свежий ночной воздух. У меня кружилась голова, и сейчас это было некстати – мне предстояло сесть за руль. Я закурила, присела на корточки у стены, достала из сумочки сотовый телефон и набрала номер.

– Добрая ночь, – отозвался на том конце провода бесстрастный голос телефонистки.

– Соедините меня с Уильямом Бартом. Пятнадцатая авеню, девятый дом, квартира номер двадцать семь.

Глава пятая. Саймон

За год до этого

Треверберг

Бухгалтерия Изольды оказалась не такой запутанной, как я ожидал. Документы составлены грамотно, суммы для выплаты налогов высчитаны до последнего цента. К финансовой стороне бизнеса не смог бы придраться никто, даже если бы очень захотел. Я удивился, узнав, что до меня место бухгалтера занимал не экономист, а юрист, Уильям Барт, компаньон Изольды. Скорее всего, ее решение взять меня на работу было продиктовано желанием облегчить жизнь Уильяму – он делал свое дело блестяще, но практически не отдыхал, и она это знала. Билл (уже во время нашего знакомства он попросил называть его именно так) не жаловался на тяжелую жизнь, но и возражать против моего назначения не стал. Он объяснил мне тонкости связанных с финансами бумаг, рассказал о сути бизнеса, о том, с чего он начинался, где он находится теперь и каковы планы на будущее.

Мы с Уильямом даже успели пару раз позавтракать вместе и побеседовать на не касающиеся работы темы. Он был приятным в общении человеком, вежливым, тактичным и интеллигентным. Хотя я знал, что обманываться не стоит. Во-первых, я видел его глаза каждый раз, когда я подходил к Изольде слишком близко – даже если это происходило случайно. Во-вторых, в первую же неделю работы на новом месте я стал свидетелем того, как Билл, воспользовавшись знанием закона – а закон он, похоже, знал лучше самого Дьявола – прижал к стене одного из конкурентов и вышел победителем из, казалось бы, безвыходной ситуации. В их с Изольдой кругах ему дали прозвище «Люцифер», и выбрано оно было метко, отражая контраст его приятной внешности, располагающей улыбки и манеры вести дела.

Вопрос касательно финансовой стороны бизнеса у меня был только один. Я тщательно изучил документы, сверил все суммы. Тут не было ни намека на нечестную игру или отмывание денег. Изольда владела тремя ночными клубами, которые причислялись к разряду элитных. Клубы приносили большие деньги. Но указанные в финансовых документах суммы были не просто большими, а гигантскими. Речь шла о тысячах и тысячах долларов. Годовой оборот бизнеса Изольды Паттерсон и Уильяма Барта был чем угодно – но только не годовым оборотом бизнеса хозяев трех ночных клубов, пусть и элитных.

Наркотики? Азартные игры? Проституция? Я был плохо осведомлен о том, что происходит в сфере бизнеса ночных развлечений, но, как и все городские жители, знал о том, какими путями владельцы ночных клубов зарабатывают деньги. Сейчас ситуация была другой. Я видел перед собой всю бухгалтерию. Она была чиста, как самый чистый алмаз. Изольда и Уильям платили налоги со всех сумм. Обычно в таких случаях существует так называемая теневая бухгалтерия – деньги, которые удается утаить от налогоплательщиков. Как правило, эти деньги заработаны не совсем законными путями. И бухгалтер всегда в курсе теневой бухгалтерии. Но у Изольды и Уильяма таковой не было.

***

Скоро нам предстояло сменить лист календаря с апреля на май, и это означало, что близится Апрельская ночь. Этот праздник был аналогом Хэллоуина, который в Треверберге очень любили из-за традиции переодеваться в темных существ, и поэтому решили, что праздновать его будут не один, а два раза в год. К тому времени я работал с Изольдой и Уильямом уже полгода, но мне не приходилось бывать в их заведениях. Несколько дней до Апрельской ночи, сама ночь и несколько дней после нее традиционно считались одним из самых активных периодов в среде любителей ночной жизни, и поэтому все подчиненные Изольды, не покладая рук, хлопотали, организовывая торжества и вечеринки. На одну из них пригласили и меня. Я должен был идти туда с Изольдой, Уильямом и Юлией. Как сказал Билл, мне «уже давно пора узнать, каково это – выйти в свет». Ночную жизнь я не любил, хотя из уст жителя Треверберга эти слова звучали странно: многочисленные таблоиды гордо именовали его «Раем для грешников» и «городом разврата», а приезжавшие сюда туристы шли, в первую очередь, именно в ночные клубы и казино. С другой стороны, я отдавал себе отчет в том, что кардинально поменял сферу деятельности, и, если хочу надолго остаться на этом месте, то мне стоит ознакомиться со сферой развлечений хотя бы поверхностно. И, если уж на то пошло, было бы неплохо отдохнуть: последние недели выдались тяжелыми, и усталость брала свое.

В клуб мы отправились вечером, около восьми. Мы ехали на черном «ягуаре» Изольды, но за рулем сидел Билл – я только пару раз видел, как она водит машину самостоятельно, и, наверное, она делала это только потому, что была одна.

– Для полного комплекта тебе только не хватает нацепить рожки, Билл, – сказала ему Изольда, когда я сел на заднее сиденье и закрыл за собой дверь.

На Уильяме, как и на мне, был черный фрак – считалось, что хозяева клуба должны выделяться из толпы гостей, и поэтому нам не нужно было ломать голову над выдумыванием костюма. Изольда была одета в длинное платье из нежно-розового бархата, а Юлия, сидевшая рядом со мной, остановила свой выбор на коротком черном платье из легкого шелка.

– Готов развлекаться, Саймон? – спросила она у меня. – Нас ждет длинная ночь.

– Постараюсь не подвести.

Изольда подняла голову и посмотрела в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть мое лицо.

– Сейчас ты посмотришь, что делается «на кухне», – сообщила мне она. – Я познакомлю тебя с новыми людьми. В нашей сфере знакомства имеют огромное значение. Кого вы с Юлией пригласили, Билл?

Он несколько секунд молчал, изучая стоявшие на светофоре машины.

– Мэр, Франческа, Оливия, несколько художников и писателей. Стандартная тусовка.

– Мэр? – переспросил я.

– Конечно, – ответил Билл. – Ты ведь не думаешь, что он только и делает, что сидит в своем кабинете и дает интервью газетчикам.

– Просто я не думал, что мэр… ходит в подобные заведения.

Изольда рассмеялась и закурила, предварительно открыв окно.

– Мой дорогой Саймон, – сказала она. – У нас появляются даже полицейские, занимающие руководящие должности. Или ты думаешь, что кормимся мы исключительно с денег туристов и олигархов?

Я подумал о том, что даже мэр и начальник полиции не оправдывают те огромные суммы, которые значились в финансовых документах, но предпочел согласиться и промолчать.

***

В клубе было столько известных людей, что мне сначала показалось, будто это светский прием. За небольшим исключением: ни на ком не было галстуков, только костюмы по случаю праздника. Меня представили паре телеведущих, радиоведущему, какому-то важному человеку, связанному с программой новостей, а также модельеру Франческе Уинстон и писательнице Оливии Сандерс, которой принадлежало издательство «Сандерс-пресс». После этого меня познакомили с мэром, причем Изольда представила меня не как бухгалтера, а как компаньона, а Уильям согласно кивнул. Мэр пожал мне руку и пожелал удачи, а потом отправился на сцену – ему предстояло произнести речь.

Изольда взяла меня под локоть и кивнула Биллу.

– Я покажу Саймону клуб, – сказала она. – Не скучай.

Билл, как оно всегда бывало в таких случаях, гневно сверкнул глазами, но быстро совладал с собой.

– Хорошо, – ответил он, бросив на меня взгляд, от которого его конкуренты обычно примерзали к полу. – Не задерживайтесь, скоро будет угощение.

На первый взгляд небольшой, клуб оказался заведением приличных размеров. Тут было несколько комнат, каждую из которых заполняли гости.

– Здесь курительная, – говорила Изольда, кивая на помещения. – Здесь – коктейльная. Здесь так называемая мужская комната – можно поговорить о делах без присутствия дам. Здесь – женская комната, где можно поговорить о женском без присутствия джентльменов.

Мы остановились возле последней двери. В отличие от предыдущих, она была закрыта. Изольда положила руку на ручку двери и повернулась ко мне.

– А тут, Саймон, – сказала она, – наш основной секрет. Ты далеко не глуп, и, конечно же, не раз спрашивал себя: откуда берутся такие большие суммы? За этой дверью кроется ответ на твой вопрос.

Я кивнул.

– Я хочу объяснить тебе кое-что, – продолжила Изольда. – Когда ты увидишь то, что находится за этой дверью, обратной дороги не будет. Ты станешь частью нашего с Уильямом общего дела.

– Ну, если все так серьезно, – улыбнулся я, – то, наверное, мне стоит подумать?

Она пожала плечами.

– Конечно, ты можешь подумать. Подумай о том, что кто-то копит деньги на буханку хлеба, а ты живешь в дорогой квартире и носишь дорогую одежду. И делаешь ты это потому, что не боишься открывать двери.

Не дожидаясь ответа, Изольда повернула ручку двери и вошла.

Комната была на порядок меньше, чем остальные. Стены, покрытые красно-коричневым деревом, визуально уменьшали пространство, но создавали ощущение уюта. То же самое можно было сказать и о мягких коврах, а также о темно-красной – в тон стенам и коврам – мягкой мебели. Тут, в отличие от других комнат, практически не было людей: всего лишь несколько пар, мужчины и женщины, которые сидели на диванах и вели неспешные беседы.

Один из мужчин, пожилой джентльмен во фраке, попросил прощения у своей собеседницы, поднялся, подошел к Изольде и поцеловал ей руку.

– Мисс Паттерсон, – сказал он. – Я рад, что вы пришли.

– Познакомьтесь, Карл, это Саймон Хейли, – представила меня Изольда.

Карл пожал мне руку и пару раз кивнул, выражая свою признательность.

– Очень, очень приятно, мистер Хейли. – Он снова повернулся к Изольде. – Мисс Паттерсон, я принял решение. Мы можем поговорить о цене.

Изольда посмотрела на девушку, с которой до этого сидел Карл, улыбнулась ей и послала воздушный поцелуй, после чего вернулась к разговору.

– Прекрасно, Карл. Вы знаете, как мы ведем дела. Треть суммы – аванс, остальная сумма – после того, как мы доставим товар и оформим бумаги.

Изольда достала из сумочки паркер и блокнот и, написав на одном из листов сумму, показала ее Карлу. Судя по тому, что он изменился в лице, это была астрономическая сумма.

– Позвольте, мисс Паттерсон, – заговорил он – я мог поклясться, что его голос дрожал. – Это… очень приличная цена…

– Это наши расценки, Карл, и ничего более. Кроме того, разве вы за две недели не убедились в том, что мы предоставляем качественный товар? Я пошла вам навстречу и не взяла с вас ни цента за эту неделю, хотя Уильям был против, мы терпели убытки. – Изольда жестом указала на девушку. Та приветливо улыбнулась. – Женская молодость и красота бесценна, Карл. Поверьте мне, я тоже женщина. Я бы отдала в пять раз больше указанной суммы для того, чтобы хотя бы на пару дней вернуть себе молодость. Молодость прекрасна. Посмотрите на ее свежее лицо, на ее улыбку. Эта женщина будет просыпаться с вами в одной постели каждое утро. Она будет засыпать рядом с вами вечером. Она будет рядом весь день. За эти две недели вы помолодели на несколько лет, и это только начало. Молодая женщина рядом с вами вернет вам вкус жизни.

Карл переводил взгляд с Изольды на девушку. Он размышлял и сомневался. В конце концов, он сделал пару шагов к дивану, взял барсетку из хорошей кожи и достал чековую книжку.

– Полагаю, тридцать процентов – это… – Он назвал сумму.

Изольда кивнула и посмотрела на него с хорошо разыгранным восхищением.

– Вы очень быстро считаете, – уведомила его она. – Наверное, вы преуспеваете в делах, и конкуренты ваши не знают жалости?