Если не устроит, Андрей вежливо отправит её восвояси на такси. Тогда вездесущему Дуге придётся подыскать другую. А также быть начеку с мелким дерьмом, болтающимся рядом и возомнившим себя крутым игроком.
Дуга резко затормозил, чуть не проскочив на красный свет.
Но если Славена торкнет на эту Сашу, то можно будет поставить жирную галочку по каждому шагу в такой многоходовке: у любой хорошей девочки, какую бы гордячку она из себя ни строила, тоже есть цена, чтобы стать шлюхой; Лён останется на самых отстойных побегушках, чтобы впредь не повадно было выёживаться; а он, Серёга-Дуга, уделает умного и всё просчитывающего Андрея, чтобы напомнить прежде всего самому себе, что и Славен из простых смертных.
Глава 5
Саша поднималась по лестнице и вдруг поняла, что успокаивается. Если хостес[3 - Хо?стес – сотрудник ресторана или кафе, который встречает посетителей.] выглядит как сотрудница солидной компании, где неукоснительно соблюдают дресс-код от чётко выверенной в сантиметрах высоты каблука и до лёгкого макияжа, на который требуется часовой труд, то ожидающий её человек, явно не показушник и не мелкий царёк районного пошиба.
Александру не смущало, что сама она проигрывала внешне в сравнении даже с персоналом ресторана, не говоря уже о гостях. Располагающая простота и солидная обстановка, вышколенная приветливая улыбка девушки, не допускающей ни единого намёка на снисхождение и вежливо задающей направление, поддерживали уверенность Саши в том, что сюда приходят воспитанные люди, которые ценят качество еды, времени, общения и человека. Среди них наверняка есть снобы, но представить здесь кичливых сорок или хамовитых хозяев жизни никак не получалось.
В зале на втором этаже царила настоящая ламповая атмосфера. Название «Кухня» оправдывало возложенные на него ожидания. Уютно, камерно и… безопасно. Каждый столик ненавязчиво отделён от других и общего пространства зала нишами или густыми живыми растениями. В тёплом свете под искусными абажурами, вне всяких сомнений дизайнерскими, но определённо получившими покровительство настоящих хранительниц очага, хотелось обнимать обеими ладонями кружку горячего чая и вести задушевные разговоры.
Саша покачала головой, с которой у неё точно всё далеко не в порядке. То она готовится попасть на местные разборки, то представляет искренние домашние посиделки.
– Прошу.
Александра очнулась от противоречивых мыслей и сосредоточилась на руке сопровождающей девушки, указывающей на удобное кресло. За столом никого не было, хотя неровно сдвинутое второе кресло говорило о том, что его покинули совсем недавно.
– Благодарю, – произнесла Саша, присаживаясь на край сиденья.
Перед ней появилась объёмная большая тетрадь в потёртой твёрдой обложке. Получив пожелания приятного вечера, Александра осталась одна за столом.
Повторно взглянув на пустующее кресло, она перевела взгляд на меню. Похожее на бабушкину самодельную поваренную книгу, оно манило полистать его страницы. На первом развороте разместился эпиграф, тоже словно написанный от руки: «Счастье живёт на кухне. П. Бокюз[4 - Поль Бокюз (1926-2018 г.г.) – французский шеф-повар и ресторатор, один из основоположников «новой кухни».]». Саша провела пальцами по незнакомому имени автора, слова которого совпадали с её собственными ощущениями, и вздрогнула от раздавшегося над ней негромкого голоса:
– При всём уважении позвольте заметить, что этот стол занят до девяти часов.
Напротив неё сел мужчина. Точно немного постарше её самой, с коротко подстриженными тёмно-русыми волосами. В холодных, то ли голубых, то ли серых глазах сквозило недовольство и раздражение.
– Я не претендую на ваш стол, – ответила Саша, памятуя о предупреждении побольше молчать.
Он демонстративно положил сцепленные в замок руки на стол, как будто ждал дальнейших пояснений. Александра отметила крупные ладони и подвёрнутые рукава белой рубашки, открывающие красивые механические часы на запястье. Добротная классика, традиционная и вечная, как само время.
– Ваш кофе.
Мужчина убрал руки со стола, и подошедший с подносом официант поставил перед ним чашку эспрессо.
– Спасибо, – поблагодарил мужчина, не отрывая прямого взгляда от Александры.
– Вы готовы сделать заказ? – вопрос, адресованный Саше, заставил её поджать губы и кратко усмехнуться.
– Ничего не нужно, – отказалась она и захлопнула меню, догадываясь, что даже простая вода будет стоить как вся её поездка на такси.
– Если передумаете, я буду поблизости, – услужливо уточнил молодой человек и обратился к отпившему кофе мужчине: – Андрей Романович, мы ценим своих постоянных клиентов и…
– Закрываем вопрос, – перебил его Андрей. – В моей неуклюжести никто не виноват, кроме меня самого.
Официант улыбнулся, кивнул и удалился.
Саша внезапно увидела мутное пятно, инородно расплывшееся на мужской сорочке чуть выше груди и, не в силах больше выносить давящую неопределённость, которую не спешил развеять мужчина, выпалила на одном дыхании:
– Не стоило растирать. Просто смочить разведённым уксусом, а затем прополоскать.
Андрей отставил чашку и слегка сощурился.
– Уверен, в химчистке разберутся, – медленно проговорил он и откинулся на спинку кресла. – Или вы пришли, чтобы дать мне советы по стирке?
– Нет. – Спину сильно заломило от напряжения, но Саша продолжала сидеть на самом краешке. – Я пришла, потому что вы сами об этом просили.
Андрей усмехнулся, шумно выдохнув. Абсурдный день не мог закончиться более нелепо.
Сначала два переноса давно назначенных встреч утром. Затем пошлый флирт налоговой аудиторши во время неформального обеда, который от полного фиаско спасло лишь привитое дедом уважение к женщинам пополам с желанием поставить точку по всем вопросам за один раз и пребывание на открытой террасе, где запах её тошнотворных духов хоть как-то разбавлялся простым воздухом. Плюсом незапланированные переговоры о новых сроках из-за жадности Серёжки-Дуги. Давно пора прекращать опекать парня и доходчиво разделить бизнес и личные отношения. И под занавес странная девушка.
Они с ней однозначно никогда не встречались, но она вела себя так, будто явилась именно по его душу. Хрупкая, даже какая-то прозрачная. Напряжённая, но продолжающая упрямо ждать от него чего-то. Красивые волосы, похоже, от природы и без профессиональной укладки, судя по мелким пушистым волоскам на висках. Настороженные голубые глаза в обрамлении её собственных ресниц. Пухлые неулыбчивые губы. Тоже свои.
Андрей ухмыльнулся. Оказывается, он стал экспертом по определению натурального и искусственного в женской внешности, хотя никогда не придавал большого значения косметическим приёмам, призванным что-то улучшить, но по факту способным и напугать. Он ни разу не пил парного молока, но, глядя на девушку перед ним, вдруг понял, что ощутил бы разницу с магазинным.
Мужчина перевёл взгляд на её руку, лежащую поверх закрытого меню. Коротко остриженные чистые ногти продолговатой формы, никакого лака, ни одного украшения. Слегка загорелая кожа, под которой просвечивали голубые венки. Несколько царапин, явно от кошачьих когтей, спускающихся от основания большого пальца к запястью, задели в его памяти что-то забытое, трогательное, из детства, когда мама мазала зелёнкой и дула на разодранные ладошки, угрожая выкинуть в подъезд царапучую дрянь, а он терпел и защищал котёнка, которого сам же и раздразнил.
С затеплившимся интересом Андрей посмотрел на девушку. Она убрала руку под стол и поджала губы, словно решая, заговорить или продолжать молчать. Морок любопытства спал так же резко, как и нахлынул, а Андрея осенило: «Дуга закрывает свой промах. Вот откуда она взялась». Проныра отыскал где-то не тронутую современными веяниями эксклюзивную модель, столь достоверно краснеющую и ёрзающую на злополучном стуле якобы от неловкости, что ему на миг действительно захотелось поверить в искренность происходящего.
– Вас я ни о чём не просил, – сухо припечатал Андрей, подавляя первый порыв прогнать девицу.
В конце концов, она не виновата в ненастроении клиента, и не ему судить её за выбор того, чем заниматься по жизни и в каком амплуа себя продавать. Последнее время он сам предпочитает разовых женщин. Они пересекаются с определёнными целями и расходятся довольные друг другом, без претензий и прокручивания ножей в груди и мозгах.
– Какая теперь разница, – Саша устало покачала головой. – Я здесь. Или вам обязательно нужно поиграть со мной в кошки-мышки?
– Хотите сразу перейти к делу? – иронично осведомился Андрей, подумав, что стеклянная оболочка проявила стальную хватку.
Её краткое «да» прозвучало грубо. Саша спохватилась и смягчила тон:
– Хотя, конечно, не мне диктовать условия.
То ли сытный ужин возымел своё благотворное влияние, то ли в нём проснулся-таки азарт понаблюдать, выдержит ли девушка примеряемый образ обычной приличной женщины, но Андрей потянулся, открыл меню на первой странице и похлопал по нему:
– Раз я тут главный, закажу ещё кофе, а вы выберете что-нибудь на свой вкус.
Он подтолкнул к ней меню и вновь отклонился назад, внимательно отслеживая промелькнувшие на лице Саши смятение, сомнение и что-то, похожее на панику.
«По первому впечатлению, – напомнил себе Андрей. – А за ними расчёт, выбор линии поведения и что-то, похожее на вызов». Тем не менее, на неё хотелось смотреть и пусть на час или два притвориться, что они оба не притворяются.
«Напросилась! – Александра влепила себе мысленный подзатыльник за неосторожную словесную провокацию. – Даже если бы он хотел всё закончить быстрее, по закону подлости в противовес будет теперь тянуть время, чтобы ткнуть носом и показать кто есть кто».
Она наугад открыла меню. Пробежала глазами по названиям блюд с кратким описанием, совершенно не вникая в суть написанного. Аппетита не было. Не имело никакого значения, принесут ей первоклассный стейк или подошву от сапога. Казалось, нервная горечь на языке никогда больше не пройдёт, напрочь уничтожив ощущения вкуса и запаха.
Саша почувствовала, как вспыхнули щёки под пристальным мужским взглядом, и перевернула следующий плотный лист, упорно вглядываясь в расплывающиеся буквы и картинки. Внезапно заложило уши, и она тяжело сглотнула. Рядом со столом возник тот же официант, и Саша просто ткнула в середину колонки.
– Пармантье[5 - Картофельный французский крем-суп «Potage Parmentier» («суп Пармантье»). Назван в честь фр. агронома, фармацевта и гигиениста эпохи Просвещения Антуана-Огюста Пармантье.], – ничего не говорящее ей слово донеслось будто сквозь слой ваты. —Прекрасный выбор.
Банальная фраза тоже не добавила никакого смысла, но Саша выдавила подобие улыбки и кивнула молодому человеку, уже убирающему на поднос пустую кофейную чашку.
– Вам оставить меню?
Простой вопрос заставил Александру разжать пальцы, которыми она вцепилась в уголок обложки, пытаясь удержаться за него, как за якорь относительно вменяемого состояния. Если не отпустит его, её вынужденный компаньон вполне способен задаться целью впихнуть в безропотную гостью ещё и десерт. Хотя, случайно заказанное загадочное “портье” может им и оказаться.
– Нет, спасибо. – Саша убрала руку на колени и крепко ухватилась за ремешок сумки, унимая мелкую дрожь.
Официант исчез так же незаметно, как и появился. Она наконец осмелилась посмотреть на мужчину и встретилась с его прямым взглядом сизого оттенка.
– Как вас зовут? – ещё один простой вопрос, который прозвучал неуместно, чем пробил зашкалившее волнение Саши.
«Они не на слепом свидании. Зачем вся эта вежливая ширма?» – Саша вдруг разозлилась.
– Александра, – произнесла чуть ли не по слогам.
– Алекс, Сандра, – с расстановкой он разбил её имя на иностранный манер. – Величественная Ксандра и безыскусная Шурочка.
Саша молча слушала перечисление вариантов, которые мужчина откровенно примерял на неё, как маски. Андрей сдвинулся немного в сторону и вальяжно закинул ногу на ногу.
– А удиви меня Сашкой, – добавил, неожиданно переходя на «ты», и растянул губы в широкой улыбке, блеснув зубами и холодной сталью серьёзных глаз.
Глава 6
Приглашение поужинать однозначно застало её врасплох. Он не мог настолько ошибаться. Слишком натуральный страх промелькнул даже не в голубых глазах – красивых, кстати, глазах, – а во всей позе девушки. Пусть Андрей ни черта не смыслил в женских играх в мужчин, пару раз оставшись в них в дураках, и давно принял оптимальное решение самому устанавливать правила их временного совместного общения, но человеческие реакции считывал неплохо. Те самые, мгновенные, ещё не взятые под контроль, как бы филигранно люди собой ни владели.
«А-л-е-к-с-а-н-д-р-а», – отчеканила она каждый звук, словно перестраиваясь на вновь возникшие условия. Чего же ты испугалась, Александра? Что по привычке выберешь нечто самое дорогое и несытно-изысканное либо томно взмахнёшь ресницами, якобы снисходительно принимая выбор мужчины? Или провала всего представления, если молниеносно не вспомнить, как впервые попала в кафе и делала свой первый заказ, балансируя на грани шока от цен и желания произвести впечатление утончённой леди, которой безразличны цифры?
Глядя на её руку, какую-то абсолютно оголённую без маникюра и колец, с этими чересчур живыми царапинами, и то, как её спрятали под стол, Андрей внезапно испытал непреодолимое желание вытащить из-под налепленных многочисленных слоёв этой женщины именно Сашку. Суть, которая терялась за постоянными ролями и которую со временем переставали узнавать даже в зеркале по утрам, где она продолжала существовать в упрямой надежде всё-таки быть замеченной за секунду до стакана воды с лимоном, контрастного душа, лёгкого массажа лица и нанесения защитного грима.
“Сашка…” Так называла её Надя. Всегда. С самого момента знакомства. Для Саши подруга была только Надей, хотя её бурному нраву больше подходила как раз “Надька”.
Зациклившись на том, что перед ней моральный урод и это единственный возможный вариант, Саша забыла, как сама допускала мысль, что человеку просто не с кем из знакомых нормально пообщаться. Упоминание “Сашки” задало, конечно, не дружеское восприятие, но помогло представить, что явно успешный мужчина мог быть очень одинок, подустал от дел и цинизма окружающих и тоже хочет побыть Андрюхой, а стать им снова гораздо проще рядом с незнакомкой.
– Давайте… – Она робко улыбнулась и исправилась на неофициальный тон: – Давай начнём с Саши.
– Саша, – он как будто попробовал её имя на вкус, остался доволен, кивнул и представился: – Андрей.
– Без Романовича? – уточнила Александра, пытаясь поддержать завязывающийся диалог.
– Для тебя без, – спокойно подтвердил Андрей.
Только двоякая формулировка фразы стёрла возникшее у Саши стремление к понятному разговору без издёвок. Одиночное «без» прозвучало бы нейтрально. Выделив «для тебя», он то ли подчеркнул её исключительность, то ли сакцентировал пренебрежение, не дотягивающее до отчества.
Неловкую паузу прервал вернувшийся официант. Он поставил чашку чёрного кофе перед Андреем, разложил столовые приборы и разместил бокалы, предложив даме воды из закрытого кувшина, который она вообще не заметила, как и многое вокруг. Незатейливые выверенные действия молодого человека упорядочили опять беспокойно зашаливший пульс Саши.
– Пара минут и ваш суп будет готов, – сообщил услужливый голос, и Александра с Андреем снова остались вдвоём.
Не сговариваясь, оба потянулись за напитками. Маленькие глотки не требовали разбавления беседой и создавали видимость занятости, соответствующей обстановке.
«Значит, суп, – подумала Саша, отпивая прохладную воду. – Пару ложек должно получиться отправить в желудок. – Внутри не преминуло заныть голодным позывом. Она ничего толком не ела с самого утра. – Надеюсь, после еды закончится разыгранный фарс, и Андрей перейдёт к вопросу по Лёньке».
В красивой посуде, наверняка сервированная по всем правилам заведений с репутацией и кодекса блюд высокой кухни перед Сашей предстала светло-жёлтая масса, украшенная яркими листочками фиолетового и сочно-зелёного базилика. «Хорошо, что попала в суп,иначе ещё и в вилках запуталась бы, – промелькнула глупая мысль на фоне нелепого стремления не опозориться несоблюдением манер. – Господи, о чём я думаю…» Она аккуратно взяла ложку и подчерпнула однородный воздушный мусс.
– Как на вкус? – Андрей, не скрываясь, наблюдал за Сашей, уставившейся на содержимое тарелки как на нечто диковинное.
– Я больше люблю пюре без лука и немного погуще, – тщательно подбирая слова, ответила она. – Но это же… суп. Так что… необычно.
Андрей неожиданно рассмеялся.
– Не будем передавать шеф-повару твои впечатления.
– Нет, – она смутилась. – Он же не виноват, что такой рецепт.
Андрей фыркнул, хохотнув, и поднёс чашку к губам.
– Зато кофе здесь по-настоящему хорош. Хочешь?
Саша отрицательно качнула головой.
Она съела примерно треть, когда Андрей допил кофе.
– Собираешься домучивать? – Он небрежно кивнул на её тарелку, решив, что она давится из вежливости, которую бы проявила на её месте по-настоящему наивная и не испорченная соблазнами жизни девчонка.
– Достаточно. – Саша прекратила елозить ложкой в жидком пюре. – Хотя правда неплохо, но я больше не хочу. – Она прикусила язык, чуть не добавив «спасибо».
Андрей вдруг разозлился. С этой непохожей на других Александрой легко купиться на ненаигранность. Не просто легко, а хочется так сделать. Отключиться, отбросить подозрения и ожидание подвоха. По-доброму шутить про еду. Дразнить друг друга, смеяться. Сгрести в обе ладони её беззащитную руку и попросить рассказать откуда взялись длинные кривые царапины. Вспомнить, что такое смятение… Размякнуть, а затем получить ненавязчивое напоминание от неё о том, что время вышло, шоу окончено, продолжение по оговорённому тарифу. Он сжал челюсти до боли, отдавшейся в висках. Она даст фору по артистическому таланту любой отшлифованной эскортнице. Что ж, подходящий вариант выпустить раздражение этого дня и проверить какие прелести скрывает оставляющее место воображению платье и избежали ли они участи переделки так же, как её лицо.
– Тогда можем ехать, – бросил отрывисто, положил чаевые возле блюдца и встал.
– Куда? – Саша прочистила горло, которое сковал болезненный спазм. – К Лёне?
Чужое мужское имя отчего-то подействовало на Андрея как мельтешащая тряпка на быка. Спектакль спектаклем, но она забывается. Не ей выбирать место и уж тем более называть посторонних мужчин.
– Может быть, ещё к отцу твоему заскочим, чтобы благословения попросить? – с расстановкой проговорил Андрей, нависая над Александрой, спаявшейся с сиденьем кресла, и пугающе ухмыльнулся новому предположению: – Ты же вроде как скромная девушка. Никаких третьих.
От мужчины, который непринуждённо смеялся над её вкусовыми впечатлениями буквально несколькими минутами ранее, исходила сдерживаемая, но ощутимая кожей ярость, столь прицельно направленная на неё, что Сашу мгновенно сковал ужас. Страшно было слушать Лёньку. Боязно идти сюда. Но то было всего лишь волнением перед неопределённостью и неизвестностью. Теперь же она действительно испугалась до какого-то жуткого онемения, когда исчезает голос, леденеют руки, пропадает чувствительность тела и абсолютно ускользает смысл сказанного.
Андрей вдруг осознал, что склонился к девушке слишком близко, подавляя неоправданным вторжением в личное пространство, и распрямился.
– Саш, не усложняй. – С досадой на себя самого сухо произнёс он. – Давай без перебора. Ты сама пришла. Если передумала, уходи. – Указал в сторону лестницы. – Если нет, невинность заявлять не нужно. Едем ко мне. Получаем каждый своё, и ты отправляешься дальше к Лёне. И кому ты там ещё требуешься.
