–Зай? Хватит, слышишь! Мне страшно! Ты что, долбаный псих?!
Да! И как же ты до сих пор не поняла? Даже не посмотрела на то, с кем связалась, когда пришла предлагать себя во всех позах и в долгосрочную аренду?
Водители из рядом стоящих машин стали высыпать на парковку, размахивать руками, сопровождая неприличные жесты ещё более крепкими словами. Но подходить близко никто не решался. Не та машина чтобы на свой страх и риск пытаться достать из нее поехавшего с катушек водителя.
Я убрал руки с руля, откинулся в кресле, и тихо велел Злате уходить. На объяснение очевидного не было сил, но она буквально заставила меня сделать над собой усилие.
– Слушай, ну и зачем так убиваться? Это же не единственная в мире клиника! Найдем другую. И вообще, надо было сразу в Штаты ехать, я же тебе говорила.
– Да незачем больше искать, куколка ты моя лупоглазая. Ты чем слушала? Сиськами? Они просрали мой материал. В унитаз спустили мое будущее и такие – ой, извините, так получилось! Мы, сука, готовы компенсировать вам ущерб по страховке!
Судя по тому, как округлились у Златы глаза и задрожали губы, до нее всё же дошел смысл услышанного.
– А… контракт? Мы же подписали контракт! Ты же не можешь…
– Так все, зайка. Нету больше нашего контракта. Утратил законную силу ввиду непреодолимых обстоятельств.
– Но деньги… я же уже залог за дом оставила!
– Будем считать, что я добрый, те деньги я тебе дарю.
– Но он же… невозвратный!
– Вон. Воо-оон!!!
Я даже не обернулся к ней. Просто положил руки на руль и закрыл глаза, давая понять, что наш разговор окончен. Навсегда. Да, Златка. Я та еще мразь. Но тебя во мне устраивало даже это, ведь на кону были очень большие деньги, разве нет?
Тихое, полное желчи «козел» и резкий, безжалостный удар пассажирской двери. В машине тут же заметно посвежело – аромат ее приторно-сладкого парфюма хоть еще и витал в воздухе, но стал тише.
Наконец-то… от него так болела голова и тошнило! Хотя, нет… не от него…
И все же, когда я наконец остался в одиночестве, легче не стало. И ведь, подумать только, до чего же жестокая эта сука-жизнь! На тебе, друг Арсений, рак в тридцать шесть. Ах, ты решил перестраховаться и живчиков своих на будущее заморозить? Так на тебе и бесплодие и несчастный случай в клинике – нет больше твоих живчиков. Нечего такой падали как ты размножаться. Хрен тебе, а не ремиссия! Будь мужиком, сдохни уже молча, наконец!
И черт бы с ним… но как же оказалось страшно умирать. Причем не по щелчку, от инфаркта или прилетевшего в морду кирпича, а вот так. Медленно, имея возможность хорошенько подумать о том, что не оставил после себя ничего и никого, а все твои достижения – это пук в пустоту.
Вот, откинешься, закопают тебя, попилят твои денежки и в лучшем случае разок хлопнут по рюмашке не чокаясь. И все. Нет тебя, будто и не было никогда. А ты и сам пожить толком не успел…
До чего же сейчас смешно было вспоминать себя до химиотерапии! Самоуверенный идиот. Думал, что раз врачи прогнозируют 90% успеха, то непременно повезет! А чё, всю жизнь же перло, так чего бы теперь в 90% не попасть? И к предложению на всякий случай заранее подумать о потомстве отнёсся со смехом – у скольки процентов мужчин в моем возрасте после химиотерапии наступает бесплодие? У 20? Ну, это же смешно! Конечно и тут мне повезет! Да и не хочу я детей…
Но как же меняются приоритеты, когда на табло "жизнь" вдруг вспыхивают цифры обратного отсчёта. И, казалось бы, бессмысленные и совершенно лишние вещи вдруг становятся бесценными настолько, что всех денег мира не хватит чтобы их заполучить. Хотя раньше нужно было лишь руку протянуть!
Но как же больно, что понял я все это только тогда, когда повторные анализы, сданные через год после удачной химиотерапии, показали ухудшение результатов. Вот тогда ты, Арсений, и завертелся, как вошь на гребешке, да?
В начале ушел в запой в ожидании результата повторных тестов из ещё трёх клиник. А потом, когда все три судьбоносных конверта положили тебе на стол, вдруг решил срочно действовать?
Жалкий, самоуверенный я ублюдок…
План был прост – от страха смерти может уберечь только вера в будущее. И если у меня самого этого будущего больше нет, значит можно верить в будущее своих детей!
Права на ошибку больше не было, но действовать нужно было быстро. Серьезных отношений у меня никогда не складывалось, да и не верил я в любовь. Ведь что она такое, как не изобретение древних маркетологов для повышения продаж всяких побрякушек, сладостей и букетов?
Потому выбор мамы для будущих наследников был продиктован рациональностью.
Мне нужна была красивая женщина, не состоятельная, чтобы не предъявлять права… в первую очередь на моих детей. Не особо умная, чтобы не сильно переживать о том, в какой статус я ее поставлю – фиктивной жены и чисто номинальной, биологической матери. Возможно, для этих целей было бы лучше и вовсе воспользоваться услугами суррогатной матери, но мысль о том, что мои дети будут расти, зная отца только по его надгробному камню, и вообще не имея возможности называть кого бы то ни было своей мамой, вызывала у меня еще большее отторжение.
И Злата на эту роль подходила идеально… подходиЛА!
Потому что больше это не имеет значение.
Я умираю.
И я бесплоден.
А то, что я успел сдать этим безруким идиотам в клинике, пока еще был способен стрелять не холостыми, утеряно. Похерено, утилизировано как особо опасные биологические отходы или, кто знает, плывет вместе со сточными водами по канализации где-то под этим чертовым городом, полным счастливых отпускников и их розовощеких детишек! И если до этого дня я, любимчик судьбы и госпожи Удачи, только слышал о том, что бывают безвыходные ситуации, то теперь я находился в самом эпицентре одной такой, огромной и совершенно непреодолимой…
Телефон, небрежно брошенный мной на приборную панель, ожил и на весь салон запиликал через подключенный блютуз. Я нехотя потянулся к нему и, увидев незнакомый номер, хотел уже скинуть, но зачем-то смахнул в право для ответа.
– Кто?
Прорычал я сквозь зубы, сразу давая понять, что выгрызу глотку через динамик, при недостаточно информативном ответе на этот вопрос.
– Арсений Викторович? – робкий девичий голос показался мне смутно знакомым. – Это… я вас беспокою из клиники.
– Звоните моим адвокатам. А лучше своим. Мне лично не о чем с вашей говноклиникой больше разговаривать…
Ответил я, но даже не вполовину так грозно, как собирался. С неприязнью отметил, что мой голос при этом звучал даже как-то жалко. Не столь решительно грозно, сколь разочарованно.
– Нет-нет… я не поэтому. Точнее поэтому, но по-другому…
Я начал терять терпение, утихший было гнев во мне стал снова разгораться из-за подкинутого в топку раздражения.
– Девушка, не тратьте мое время!
– Да, простите… извините… я просто хотела сказать, что Ирина Анатольевна не все вам рассказала о сложившейся ситуации. Дело в том…
Девушка на том конце линии нервно вздохнула и заговорила тише. Так, словно прежде обернулась в поисках свидетелей, ведь очень не хотела, чтобы наш разговор услышал кто-то еще.
– Дело в том, что ваш материал… не совсем был утерян. И имплантация прошла успешно. Мать и плод в полном порядке… ой, простите, ребенок.
У меня черные круги поплыли перед глазами, а в голове зашумело так, что я перестал слышать что-либо вообще кроме голоса этой девушки. А она все продолжала и продолжала говорить вещи, от которых у меня волосы вставали дыбом и слабость вязким сиропом разливалась по всему телу, не давая даже телефон держать в руках крепко, без дрожи.
– Но все документы в связи с этой ошибкой, мне велено было уничтожить. Чтобы вы не имели претензий ко второй потерпевшей. Ваш случай, конечно, ужасен. Утеря материала, это непростительная халатность, но то, что все куда сложнее… К сожалению, я не смогла сделать копию. Ирина Анатольевна участвовала в уничтожении документов и их больше нет, вы просто не сможете доказать…
– Чего вы хотите?
Я сам не узнал свой голос, а на другом конце линии девушка задергалась еще сильнее.
– Я… понимаете, я маленький человек. Я понимаю, что сейчас поступаю плохо, но мне кажется, что это не будет для вас большой проблемой…
– Вы не поняли, – я выпрямился и сильнее прижав телефон к уху, чтобы унять дрожь в руке и случайно его не выронить, сказал, стараясь чтобы мой голос звучал уверенно и внятно, – меня не интересует вся эта лирика, мне нужно просто знать сумму. Что вы хотите за имя и адрес женщины, беременной моим ребенком? Сколько? И как скоро мы можем осуществить обмен этой информации на деньги?
Девушка на том конце линии взволнованно всхлипнула, словно поперхнувшись от перспектив. Она в этот миг явно поняла, что только что вытянула в этой жизни золотой билет.
Глава 4
ВЕРА
Я попросила девушку на ресепшене вызвать мне такси сразу же, как только покинула кабинет. И машина подъехала быстро, но сесть в неё я не смогла.
Едва почувствовала удушливый запах ароматизатора и сигарет, пахнувшие из салона вместе с кондиционерной прохладой, поняла, что задохнусь там, и обязательно потеряю сознание. Потому, лишь виновато улыбнулась водителю и сказала, что передумала ехать, после чего протянула ему чаевые за беспокойство.
Деньги мужчина забрал, но в ответ не проронил ни слова. Вместо этого недовольно хмыкнул, сделал погромче музыку и резко тронулся с места – я едва успела закрыть пассажирскую дверь.
Какие же все вокруг нервные сегодня и злые.
Впрочем, воздуха мне не хватало и на улице. Мысли, тяжелые, как навешанные на ноги и руки гири, тянули меня сесть. Хоть прямо на разгоряченный полуденным солнцем асфальт! Но слава Богу, вокруг клиники был разбит небольшой парк с высокими елями, бросавшими на скамейки густые прохладные тени.
Где-то позади, на парковке, не унимаясь сигналила машина. Не иначе, кто-то неудачно подпер кого-то, а этот кто-то очень сильно торопился. Так, что отрывистые вопли звукового сигнала больше напоминали бранные слова.
Я положила руки на живот и начала делать дыхательную гимнастику. Глубокий вдох через нос, медленный выдох ртом, снова, еще раз и опять… пока хоть немного не отпустит. Пока пульс не придет в норму… чему совсем не способствовали истеричные гудки со стороны парковки.
Наконец, там все успокоилось. И мне тоже как-то сразу полегчало. По крайней мере воздух перестал быть таким густым и вязким, что отказывался наполнять легкие.
– С вами всё в порядке? – Участливо поинтересовалась проходившая мимо девушка.
Я подняла на нее взгляд. В глаза почему-то бросился только ее большой округлый живот, который совсем не скрывало зеленое платье в белый горошек, и маленькая дамская сумочка в форме ромашки. Вязаная, явно самодельная, но от того даже более милая.
Наверно и у меня, когда выйду в декрет, будет время на то, чтобы что-нибудь вязать или вышивать… А ведь, с тех пор как мы с Колей поженились, я ни разу не бралась за свой ящик с рукоделием, который забрала из маминой квартиры. Странно. Почему? Ведь раньше я так любила этим заниматься…
– Если хотите, я могу позвать врача. Тут клиника рядом.
Я запоздало улыбнулась ей и поспешила вежливо отказаться.
– Нет-нет, спасибо, все в порядке. Просто… голова немного закружилась. Со мной такое бывает. Жара же…
Девушка с сомнением прищурилась, но спорить не стала. Вместо этого открыла свою маленькую сумочку-ромашку и достала оттуда детскую бутылочку воды.
– Да, жарко. Вот, возьмите. Она новая, запечатана.
– А как же вы?
Девушка тепло улыбнулась мне, позволив увидеть милые ямочки на ее щеках.
– Я в клинику. Куплю там себе еще в аптеке. Да вы попейте, а то на вас лица нет. Может, все-таки врача? Или позвонить кому-нибудь? Я немного тороплюсь, но мне не кажется, что вас стоит оставлять одну.
– Позвонить… да, если вам не сложно, не могли бы вы дать мне телефон, чтобы позвонить? Я свой разбила. Случайно.
Зачем-то добавила я.
Но добрая незнакомка требовать подробности не стала. Она опустилась рядом на лавочку, и без лишних вопросов протянула мне свой телефон.
Мысль о том, что Николай обнаружил мои пропущенные и, не сумев дозвониться, уже поднял на уши все больницы и полицию города, вновь заставила участиться мой пульс. Мне нужно было скорее связаться с ним, скорее услышать его голос, рассказать… нет. Такое по телефону лучше не рассказывать. Мы должны быть рядом, когда мне придется сделать это, иначе…
Я не знала, что иначе. Или просто не хотела сейчас думать о том, как он может отреагировать на то, что я должна была ему рассказать. К счастью, на том конце линии с небольшой задержкой послышались протяжные гудки, и я прогнала прочь мысли об этом, ожидая что Коля вот-вот возьмет трубку и все у меня наладится.
Один гудок, второй…
– Да? Кто это?
Звук его голоса позволил мне почувствовать облегчение. Вот он, мой муж, с ним все в порядке. Судя по легкому гулу на фоне и тому, что Коля говорил чуть громче обычного, он был за рулем и включил звонок на громкую связь.
– Коля, это я!
– А почему с другого номера? Что-то случилось?
– Да… нет. Со мной все в порядке, я просто разбила телефон, случайно в клинике…
– В клинике?
– Да, но… – с языка чуть не сорвалось «но ничего серьезного», – со мной и ребенком все хорошо, просто почувствовала себя плохо из-за жары. Ты не мог бы забрать меня? Я сейчас в парке рядом с клиникой.
– О, милая… никак. У меня встреча, и я почти добрался до места. Давай я вызову тебе такси?
Я поймала на себе сочувственный взгляд хозяйки телефона. Пожалуй, ей был слышен наш разговор, и она почувствовала мое разочарование.
– Да… да, вызови, пожалуйста.
– Хорошо. Жди на месте, я пришлю сообщение с номером машины.
Я хотела сказать что-то еще, но Коля уже повесил трубку. Наверно и правда очень торопился.
Так что мне осталось только вернуть телефон его доброй хозяйке.
– Сейчас мой муж пришлет сообщение, не могли бы вы…
– Конечно, я подожду.
– Спасибо вам. Вы просто ангел, спасли меня.
– Что вы, все члены клуба молодых мам должны помогать друг-другу.
– Я запомню. Передай другому, да?
– Ага.
