– Это, милок мой скелетообразный, превосходное зелье для силы мужской, – ведьма выразительно на его пах посмотрела, – А то мне кажется, у тебя с этим проблемы имеются.
По скулам раба пошли желавки. Он выглядел так, будто вот-вот и наброситься на Ягду, вот только вряд ли от чувств нежных. Она даже на всякий случай защитные чары наложила, но раб лишь прожигал ведьму взглядом полным ненависти.
Ягда к скляночкам любимым отвернулась, да едва от хохота сдерживалась, благо спиной к милку скелетообразному стояла. Единственное, что ее выдавало – трясущиеся плечи.
– Бабушка Яга, у тебя припадок? – сквозь зубы прошипел раб.
– Старость это, милок скелетообразный, старость, – сдавленно проскрипела ведьма.
Все, необходимое она подготовила, да оставила остывать. Встала старуха прямо перед рабом и давай руками по его телу водить – немного силы живительной вливая, заодно отметила, что раб весьма быстро идет на поправку. Он яростно засопел, но не противился ведьме. Только во взгляде к ненависти еще и презрение добавилось.
Ягда на него посмотрела, да мило улыбнулась. Мило – в ее понимание, а для него улыбка 120-ей бабушки едва ли выглядела “мило”.
– Милок скелетообразный, не противься, хорошо?
Раб ничего ей не ответил, лишь продолжил на нее зло зыркать, да еще сильнее зубы сжал. Ведьма вплотную к нему подошла, она почти чувствовала его дыхание у себя на макушке.
Видимо, раб ожидал многого от своей хозяйки. Много, но не лоз, которые оплели его тело и стали крутить как марионетку. От этого даже он глаза вытаращил, но не произнес ни единого звука.
Ягда разочарованно вздохнула. Уж ничего с собой поделать не могла – нравилось ей над людишками глумиться. А тут человечишка неправильный попался: и в печь сам идти хочет, и на ее издевки почти не ведется… Она головой печально покачала, себя пожалела, да мазь остывшую взяла и стала на раны раба наносить. От этого у него уже брови на лоб полезли.
Ягда совсем запуталась – его меньше удивляла перспектива близости со 120 летней старухой, чем мазь для заживления. Ведьма пришла к выводу, что раб просто немного туповат, а возможно и много. Ну, или просто озабоченный.
Он видимо тоже об этом подумал, отчего покраснел, да взглядом с Ягдой старался не встречаться. Понял он, что старуха его не домогается, а лишь раны обработать хотела. Спустя несколько минут тишины, раб тихо спросил.
– Я не буду сопротивляться, может уберешь лозы? – хрипло прошептал он.
– Конечно не будешь, –согласно кивнула Ягда, но лозы не убрала.
– Я даже до этого не сопротивлялся, – напомнил раб.
– Я знаю.
– Тогда в чем дело?
– Длинный ты слишком, – раб и вправду был на две головы выше ведьмы.
– Я сесть могу.
– С твоей-то ногой?
Раб на время замолчал. Он и сам понимал, что с ногой у него все плохо.
– На табуретку?
– Тогда в следующий раз сам ее принесешь, – поддалась на уговоры Ягда, – но мне лозами удобнее…
Ведьма закончила мазь наносить, да забинтовывать раны раба. Только не спешила его освобождать. Она задумчиво на ногу его посмотрела – ежели он упадет или хоть сядет неудачно, вероятнее всего сломаются и без того кости треснутые.
Ягда рукой взмахнула и лоза деревянная стала ногу облетать, да так что согнуть он ее теперь едва ли сможет, зато точно повторно ничего себе не сломает.
Только после этого старуха раба поставила, да лозы убрала.
Он стоя на месте, не двигался, лишь на ведьму вопросительно смотрел.
– Милок скелетообразный, руки подними.
– Смешно, – раб взглядом на правую руку указал.
– Совсем из головы вылетело, – Ягда затылок озадаченно почесала, да снова лозу призвала, поднимая его руки.
– Левую я и сам мог бы поднять… – смиренно вздохнул раб.
Ягда раздраженно на него зыркнула. Она тут с ним возится, а его еще что-то не устраивает.
– Милок скелетообразный, скажи ежели дышать тяжело будет.
Раб напрягся, но не стал ничего спрашивать. Ягда стала его грудину лозой обвивать, так же как и ногу. Да потуже, чтоб намертво сломанные ребра зафиксировать.
– Тяжело…
– А так? – ведьма немного ослабила, давая ему продышаться.
– Нормально.
Ягда лозу убрала, да только вновь позабыла про руку безвольную. Та плетью стала падать вниз, благо раб вовремя ее перехватил.
– Милок скелетообразный, ты руку совсем не чувствуешь?
– Да, – тихо ответил он.
Ягда к столу подошла, да спиц острую взяла.
– Пошли за стол сядем.
Они пошли в соседнюю комнату, за стол обеденный уселись. Ягда правую руку раба на него положила и начала аккуратно тыкать спицей, не протыкая кожу.
– Чувствуешь что-нибудь? – она к пальцам спицу поднесла.
– Нет.
– Чувствуешь? – подвинула ее немного повыше.
– Нет.
– Чувствуешь?
– Нет.
– Чувствуешь?…
Так она с полчаса тыкала, да только толку от этого не было.
Ягда озадаченно на его руку посмотрела. Одно дело, когда шевелить рукой не может, а другое когда совсем не чувствует… Раб на спицу зло посмотрел, а потом резко выхватил ее из рук старухи, да себе в правую кисть вонзил.
– Так тоже не чувствую, – он поднял руку, которую насквозь пронизывала спица.
Ведьма от шока рот открыла. Закрыла. Открыла. Закрыла. А потом как леща смачного рабу прописала…
– Да что же ты охальник творишь? Я тут битый час корячилась, чтобы раны залечить, а ты вздумал себя калечить?
– Какая разница, эта рука все равно бесполезна.
– А мясо и не должно быть полезным, оно должно быть вкусным! – заявила Ягда, – И между прочим, – она его же рукой у него перед носом помахала, – Я за это мясо целый серебряный отдала, включая эту руку!
– Маленькая дырочка как-то повлияет на вкус? – раб скептично поднял брови.
– Да ты себе заразу мог с этой спицей занести, а эта “маленькая дырочка” может загноиться, – возмутилась ведьма, – А если мясо запекать, то хрустящей корочки не получится и весь сок будет через нее сочиться…
– Извини, – буркнул раб, – Если хочешь, могу запечь до хрустящей корочки и с этой дыркой.
Ягда на него внимательно посмотрела – он абсолютно невозмутимо предлагает приготовить свою же руку… Явно головкой в детстве много ударялся.
– Коли захочу, дам знать.
Она проткнутую кисть в свои ладони заключила и шептать заклинание начала. Раб на нее внимательно, да чудилось ему будто по ведьме рябь идет, но как только она завершила заклинание – все прекратилось.
– Еще раз такое учудишь, под контроль каждый вздох возьму, – Ягда браслета коснулась.
– Понял, – раб мгновенно серьезным стал, да былую непринужденность убрало.
Ведьма направилась к своей кровати, а раб так за столом и остался сидеть, разглядывая руку. Следов от прокола не было, будто и спица никогда из руки не торчала.
– Спать ступай, – Ягда уже на кровать уселась, – и не вздумай меня будить утром.
Раб кивнул и заковылял в соседнюю комнату.
Глава 8. Пути раба неисповедимы
Ведьма сладко спала в кроватке, укутавшись в одеяло. Ей снился чудесный сон – в нем была Мара. Она была так же прекрасна, как и всегда.
– Ягда, ты же помнишь… – Мара хотела еще что-то сказать, вот только не успела.
Раздался грохот. Чудесный сон сразу испарился. От него не осталось ни единого следа. Ягда зажмурилась, в надежде вернуться к Маре, но все ее попытки были тщетны. Она приоткрыла глаза, а на устах было одно единственное слово:
– Прокляну.
– Прошу прощения, – где-то с боку раздался виноватый голос. Раб стоял над упавшей горой чугунков и горшков, видимо в левой руке не удержал.
– Я же говорила меня не будить… – злобно пошипела Ягда. Ох, как же она не любила, когда ее будят… Она в ярости щелкнула пальцами.
– Я хотел завтрак приго… Гав… – его глаза расширились, – Гав… Гав-гав… Гав…
Ягда даже на него не взглянула. Вскочила, да из избы вышла. Ух, какой злой она была. Она по тропинке шла, да лес проверяла. Пока все тихо было, спокойно.
– От тебя так и несет злобой, – рядом появился Ратибор.
– Меня разбудили…
– Ты путь в деревню за новыми рабом держишь?
– Он пока жив.
Ратибор на нее вопросительно посмотрел.
– Я его просто прокляла, – она пожала плечами, да тему решила перевести, – Как Мирослава?
– Как всегда, уже отошла, – махнул рукой волкодак.
В этом вся навка – порой слишком эмоциональная, но отходчивая.
– Да, она уже забыла все, – сирин пикировал к ребятам, ловко пролетая между стволами леса.
– Давеча наблюдал за нами? – не удивилась Ягда.
– Вообще наблюдал за рабом твоим, но вы тоже поле зрения попали… – не стал таить Добран.
Сирины не только эмоции с мыслями узреть могли, но и сокрытое разглядеть, неявное открытое или приоткрытое. У Добрана часто бывали видения о вещах таинственных, а к его предчувствиями все прислушивались. Это их не раз из передряг страшных выручало. Ягда даже подумывала, что сирин о все о судьбе их ведает, да спросить об этом никак не решалась.
– Узрел что-то интересное? – полюбопытствовала Ягда.
– Жизнь ему не мила… – задумчиво протянул Добран.
– Ясень пень, он же некромант, – хмыкнула ведьма.
– Да не, он смерти ищет, – поправил ее он.
– А что еще некроманты делают? – удивился Ратибор.
Добран лицо крылом прикрыл. Ягда была уверена, что за ним он глаза закатил.
– Подохнуть он хочет, – словно для детей малых пояснил сирин.
– А, вот оно что… – наконец-то понял волкодак.
