Анна Кладова "Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла"

Марианна смущенно потупилась. До сих пор она не смогла перейти на поименное обращение к графу, и тот уже начал подшучивать над её излишней вежливостью.

Вечер выдался прохладным. Зажженные фонари отражались в речной глади, вода с тихим влажным шелестом ласкала гранитные уступы набережной. В парке на противоположной стороне канала ресторанный оркестр играл какой-то вальс, в просветах между деревьями видны были пары, кружащиеся на ярко освещенной террасе.

Они остановились посредине моста. Граф с интересом рассматривал приближающуюся лодку с развеселой компанией студентов, судя по их форме, курсантов какого-то военного училища. Переполненное суденышко опасно раскачивалась, норовя искупать подвыпивших парней. Марианна же снова украдкой глянула на мужа, потом на вальсирующих.

– Господин Родимир, на празднике баронессы будут танцы?

– Да, конечно, – рассеянно ответил тот. Лодка всё же перевернулась, и горе-плаватели с хохотом и руганью попадали в воду. Когда стало понятно, что никто из них не утонет, граф подал руку девушке и они двинулись дальше по направлению к парку.

– Насколько я знаю Изабеллу, она очень любит это дело. Танцы и скачки – две её страсти.

– Господин граф, я не умею танцевать.

– Не переживай, я тоже не умею, – он улыбнулся и, внезапно подхватив Марианну, закружил, сделал несколько грациозных движений, заставляя девушку следовать за собою, отступил на шаг и поклонился, – Но, насколько я знаю, современный танец не предусматривает особых умений, главное – не наступать на ноги партнеру и стараться избегать столкновений с другими парами. И ещё желательно попадать в такт музыке.

Он снова обхватил её за талию и начал кружить в такт вальсу. Набережная был пустынна, потому девушка смогла немного расслабиться и изгнать чувство стыда от неприличия всего происходящего. Музыка закончилась, граф завершил танец очередным поклоном, коснулся губами руки партнерши. Из -под моста донеслись аплодисменты и свист, мокрые курсанты скандировали “браво вашблагродие!” Марианна зарделась, граф коснулся шляпы, широко улыбаясь.

– Марианна, ты переживаешь по поводу таких мелочей, что я удивляюсь. Ты вряд ли когда-то ещё раз встретишься со всеми этими людьми. Скоро мы покинем и этот город и эту страну. Какая тебе разница, что они о тебе подумают? Более того, я тебя уверяю, пройдет пара месяцев, ну может год, и они забудут о нас. Так что наслаждайся! Всем этим, – он обвел рукою вокруг себя, – ну не знаю, блеском, высшим обществом, комфортом. Наслаждайся всей этой человеческой обыденностью. И не усложняй то, что по природе своей просто. Быть человеком очень просто.

Марианна первой заметила его, замершего, словно тень, у поворота в темную аллею, и потянула графа за локоть, но тот и сам остановился. Девушка почувствовала, как напряглись его мышцы под тканью рукава, как подобралось тело, словно готовясь к прыжку, как вышел сокрытый масками Сокол. Незнакомец ступил на свет и коротко кивнул графу. Марианна сдавленно пискнула и спряталась за спиною мужа, с трудом преодолевая желание кинуться наутек. Это был надзиратель.

Откуда она это знала? Знала и всё. Какое-то животное чутье подсказывало ей: это смерть, беги! Граф же наоборот расслабился, настороженное выражение лица сменилось недовольным.

– Приветствую тебя, живорожденный, – голос у надзирателя был неприятный, больше похожий на глухое рычание, чем на человеческую речь.

– Ты напугал мою спутницу! Видел, что я не один и всё равно посмел приблизиться. Я решил, что ты хочешь напасть. А ты прекрасно знаешь последствия таких решений. К чему такой риск?

– Прошу простить меня, но риск оправдан. Срочно нужна твоя помощь. Я боюсь, что и без того потеряли много времени, разыскивая тебя.

– Сейчас не самый подходящий момент.

– Прошу, живорожденный! – йок сделал ещё шаг, свет уличного фонаря проявил его лицо, и Марианна наконец увидела, что это был совсем ещё мальчишка, наподобие тех студентов в лодке, и что он ранен: кровь пропитала его кожанку, и не переставала сочится из широкой раны поперек груди. Граф быстро огляделся по сторонам и шагнул навстречу надзирателю, оттесняя его в темноту, Марианна неуверенно последовала за мужем.

– Кто, где и когда это с тобою сделал? – он помог надзирателю опуститься на землю.

– Я не знаю, кто это был, скорее всего один из наших, но я не смог опознать его. Он был в маске. Примерно час назад. На севере в угодьях Липсберга. Он напал на моего Наставника и убил его. И самое главное он забрал его духа. Понятия не имею зачем…Меня он ранил, но я слишком быстро бегаю, – лающий смех йока перешел в надсадный кашель, на губах выступила кровавая пена. Марианну замутило.

– Короче, я успел удрать. Но похоже он идёт по моему следу. Если бы не эта странная рана, я бы не просил помощи. Он слишком силен, я не хочу чтобы и мой зверь достался этому убийце. Помоги мне, живорожденный.

Родимир, присев на корточки, внимательно осмотрел рану.

– Я – не моя мать, и не обладаю навыком исцелять.

На лице надзирателя появилось вполне человеческое выражение отчаяния.

– Враг задел место слияния зверя и человека, потому рана так долго кровоточит. Нужно время и покой.

– Ни того ни другого у меня к сожалению нет.

Граф задумчиво почесал кончик носа.

– Можно было бы конечно попробовать выследить убийцу, но не думаю, что он настолько силён, что захочет драться со мною один на один. Если это конечно не Лис.

Йок хмыкнул.

– Если бы это был Предатель, я бы с тобою сейчас не разговаривал.

Родимир некоторое время задумчиво смотрел на йока.

– Ты же знаешь, что здесь живёт страж?

– Слышал бы ты, что он мне сказал. Не уверен, что он захочет меня терпеть здесь и уж тем более защищать.

– Есть кто-то в городе из ваших, кто может взять тебя под свою опеку?

– Думаешь, я стал бы рисковать и обращаться к тебе, если бы мог пойти к своим?

– Резонно. Хорошо, я позабочусь о тебе. Но ты лично и твой клан будете должны мне услугу.

Йок помрачнел, но согласно кивнул.

– Даже если я погибну от чужой руки, долг оплатит тот, кто придёт следом, – без особой охоты пробубнил он, и сплюнул кровавую слюну. Девушке показалось, что фраза имеет какой-то ритуальный характер. Граф ухмыльнулся, явно удовлетворенный услышанным, повернулся к жене и протянул ей бумажник.

– Милая, извини, но мне придётся провести вечер с этим упырем. Я провожу тебя до ресторана, позвони оттуда домой, пусть Никола пришлет за тобою машину, либо если у них не окажется телефона, попроси метродателя нанять тебе экипаж. Главное, не ходи по темным улицам одна. Обещаешь?

– А как же вы, господин Родимир? – взволнованно прошептала она, испуганно озираясь по сторонам. Граф весело рассмеялся.

– Марианна, конечно очень приятно, что ты беспокоишься обо мне, но, поверь, со мною не случится ничего непоправимого. Сегодня точно. Не переживай.

Дальше всё происходило по плану графа. Марианна чувствовала его пристальный взгляд до того момента, покуда не захлопнулась дверь экипажа и извозчик не тронул вожжи, направляя лошадь по указанному адресу. Дома её встретил Никола и, не скрывая своего удивления, поинтересовался, где граф. Марианна вкратце рассказала, и увидев реакцию дворецкого – тот побледнел и опустился на стул – не на шутку испугалась. До этого она не знала, стоит или нет волноваться за мужа, ведь он был так уверен и азартен в момент расставания. Девушка подумала, что подобное происшествие – обыденность для него.

– Никола, скажите честно, Родимиру угрожает что-то серьезное?

– Не думаю, ваше сиятельство. Просто вся эта история с надзирателями…Скажите мне, что вы знаете о сынах смерти?

– Моя бабушка собирала истории, связанные с Великим Змеем. О йоках я знаю почти всё.

– Тогда вам известно, как они чтят свой кодекс. То, что среди них появился убийца – плохой знак. И это не первый случай. За последние несколько лет подобные убийства происходят с завидной регулярностью. Кто-то ворует духов у кланов.

Марианна недоуменно пожала плечами. О внутриклановых проблемах нелюдей она ничего не знала, и, если честно, знать не хотела. Эта тема её пугала. Удивление вызывало то, как сильно озабочен этим Никола, о чем она ему и сообщила. Дворецкий озадаченно посмотрел на графиню, потом сдержанно улыбнулся.

– Ваше сиятельство, я понимаю ваше недоумение. Вы совсем недавно знакомы с графом, и скорее всего у вас было слишком мало времени, чтобы принять одну его особенную черту. Он прежде всего живорожденный дух зверя, и больше принадлежит к миру сынов смерти, нежели к привычному вам. Его сиятельство бережет вас, потому что видит: вы ещё не готовы к тому, чтобы войти в его реальность полностью.

Марианна задумалась. Дворецкий был прав. К тому же стало понятно, что имел в виду Родимир, говоря о наслаждение обыденностью и простотой человеческой жизни. Никола подал горячий какао, как он сказал, для успокоения нервов и умиротворения тревог. Но какао мало помогло девушке умиротворится. Чем больше она размышляла над произошедшим, чем больше осознавала увиденное, тем страшнее ей становилось. В тени парковых деревьев прямо в центре города перед ней приоткрылась дверца тайного, нечеловеческого и очень опасного мира, где странные, почти волшебные существа, некогда бывшие людьми, жили и умирали, дрались и убивали друг друга. Смерть там была повсюду, ходила по пятам нелюдей, сидела внутри каждого и каждый являлся ею. Тот мальчик -, кстати, сколько на самом деле ему лет?– весь был в крови. Марианна ни разу не видела таких ран наяву. Как она не свалилась в обморок, загадка. Наверное ему было очень больно, или может он не испытывает боли? А Родимир! Он вел себя, как обычно. Рассудительный спокойный, бесстрашный. Золотые глаза сверкали в темноте, нечеловеческие глаза. Сокол прекрасно разбирается в законах своего мира, но понимание этого почему-то не успокаивало Марианну. Граф обещал вернуться к полуночи, и чем дольше длилось ожидание, тем тревожнее становилось на сердце у девушки. Она не ложилась спать, зная, что не уснет, бродила по дому, не понимая чем себя занять. Любое дело валилось из рук. В конце концов она села в кресло и принялась рассматривать альбом, найденный графом в гардеробе сестры. Это был обычный салонный альбом, где гости оставляли свои небольшие и в основном милые приветы хозяйке: стихи, зарисовки, анекдоты, глубокомысленные высказывания, – в общем что-то, напоминающее о писавшем. Марианна таких альбомов никогда не видела, потому на некоторое время забавная вещица отвлекла её. Она рассеянно перелистывала пожелтевшие страницы: стихи были хорошие, в духе прошлого века, картинки нарисованы мастерски, шутки смешные, – видимо графиня не давала кому попала заполнять свой альбом, да и люди, посещавшие её салон, были не лишены вкуса и таланта. Внимание девушки привлекло одно короткое высказывание.

Познавший смерть да не возропщет, познавший любовь да не забудет. Подпись: Верный .

Она пригляделась и вздрогнула. Знакомый размашистый почерк. Опять он, человек-загадка, неизвестный благожелатель. Верный помощник прекрасной оперной дивы. Познавший смерть… Марианну вдруг осенило: а что если он не человек? Додумать эту мысль она не успела, часы в гостиной пробили двенадцать. Девушка вскочила и заметалась по комнатам, проверяя, вернулся ли граф. Не обнаружив мужа, она разбудила Николу. Пижама выглядела на нём столь же безукоризненно как и сюртук, голос был так спокоен а речи вразумительны и ободряющи, что Марианна сразу поверила: волноваться не стоит. Никола сделал ей горячего мятного чаю, проводил девушку до спальни, и, как не странно, стоило её голове коснутся подушки, Марианна сразу провалилась в сон. Видимо он что-то подмешал в чай! Только и успела подумать девушка.

День пятый.

Интересно, что именно?

Резкий и громкий звук вырвал Марианну из забытья. Она открыла глаза и села. Уже рассвело. За окном, громыхая пустыми бидонами, катилась тележка молочника. Это она, подскакивая на неровностях мостовой, издавала грохот, разбудивший девушку. Марианна окончательно проснулась и, вспомнив вчерашние события, бросилась в комнату графа.

Родимир спал, по своему обыкновению уткнувшись лицом в подушку. Руки его были раскинуты в стороны, будто он упал на кровать и тут же уснул, не раздеваясь. Одежда на нём была изодранная и грязная, как у последнего нищего из трущоб. Марианна приблизилась, склонившись над мужем, прислушалась к его спокойному размеренному дыханию, и наконец убедившись, что с Соколом всё в порядке, облегченно вздохнула. Кто-то вторил ей. Девушка обернулась и закричала.

Родимир тут же подскочил, переметнувшись через кровать, оказался рядом с Марианной, оттеснил ее к стене и закрыл собою от возможной опасности.

– Что?…Что случилась? – он тряхнул головою и дико заозирался по сторонам невидящими спросонья глазами. Марианна трясущейся рукою указала в дальний угол, где у шкафа неподвижно стоял незнакомый человек. Граф наконец сфокусировал взгляд и боевое напряжение вышло из его тела, зато брови нахмурились. Он досадливо ругнулся, и провел рукою по всклокоченной шевелюре.

– Я уж подумал, что чутье меня подвело…– Родимир приблизился к незнакомцу, и, взяв за руку, вывел из тени женщину, не старую ещё, но с сединою в темных длинных волосах, высокую и худую, в неопрятном платье из грубого домотканого полотна. Она следовала за графом покорно, и взгляд её…да именно взгляд – отсутствующий, замкнутый в себя, – выдавал её ненормальность.

– Господин граф, кто это?

– Это шептун, двоедушец… по-вашему. Не бойся, она совершенно безвредна, – граф устало вздохнул, потирая переносицу, глянул на часы и дернул шнур звонка, вызывая Николу. Марианна с опаской приблизилась к женщине. Она знала кто такие шептуны – хранилища душ сынов смерти, но ни разу не встречала.

– А что она здесь делает?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – граф, стянув рубашку, пытался разглядеть свою спину в зеркало, – наверное увязалась за мною.

Вошел дворецкий удивленно приподнял бровь, глядя на нежданного гостя.

– Ваше сиятельство, вызывали?

– Послушай Никола, ты знал что в угодьях Липсберга находится приют для шептунов?

Вторая бровь дворецкого поползла вверх, выражая тем самым крайнюю степень удивления.

– Но это невозможно. Рядом нет ни одного поселения надзирателей. Там монастырь, но ведь не могут же монахи…

– То-то и оно, что оказывается и монастырь – не монастырь и монахи – не монахи. Когда я пришел туда, было уже пусто, ни оракула, ни йоков, лишь дюжина этих несчастных, – граф кивнул в сторону женщины, так и стоявшей неподвижно в центре комнаты, – Не даром на ту парочку напали в лесу, не хотели быть обнаруженными. Позвони в Варшаву, узнай, там ли ещё Вольга. Если застанешь его, скажи, что у нас тут никому не известное поселение духов зверя и похоже ворованных. Пусть передаст Ставру. Не застанешь, узнай как можно с ним связаться.

– Будут ли распоряжения насчет нашей гостьи?

– Пока нет. Хотя, знаешь, найди ей какую-нибудь одежду сменную. И на завтрак чего-нибудь существенного для меня закажи. Мяса или птицы какой-нибудь.

Никола с поклоном удалился.

Граф сел в кресло, откинувшись, прикрыл глаза. Марианна неуверенно подошла к мужу, косясь на женщину-шептуна.

– Господин граф, с вами всё впорядке?

Он улыбнулся, не открывая глаз.

– Да, Марианна, я в порядке, просто очень устал. Ты наверное сильно переживала, когда я не явился к обещанному времени? Николе пришлось дать тебе успокоительное.

– Да, а как вы догадались?

– Ты им пахнешь.

Она опустилась на банкетку рядом с креслом.

– А с тем надзирателем…всё нормально?

– Да он остался жив. Правда судьба его неясна, быть одиночкой в мире йоков трудно и опасно, особенно если ты молод и неопытен.

– Ясно.

Помолчали.

– Господин Родимир, а эта…женшина так и будет здесь стоять?

– Думаю, да, пока ей не дашь приказ. Все двоедушцы крайне безвольные. И не удивительно. Йоками становятся самые отчаянные люди, которым нечего терять, с безумной жаждой к жизни, а шептунами наоборот – склонные к депрессии, как модно сейчас выражаться. Утратившие эту жажду. Часто они – несостоявшиеся самоубийцы. Возникает эффект магнита, два разнозаряженных полюса притягиваются друг к другу, образуя невероятно крепкую связь.

– Это так…печально.

Родимир открыла глаза и внимательно посмотрел на жену.

– Почему же?

– Не знаю, грустная какая-то связь. “И только смерть разлучит их” но нет в этом союзе ни капли счастья. И всё предрешено, навсегда.

– Не предрешено. Это свободный выбор каждого человека. Есть такое понятие – ответственность за свою жизнь. Никто никого не заставляет совершать те или иные поступки, а ситуации в которых мы оказываемся… чтож – это тоже следствия нашего выбора, а не происки высших сил.

– Вы хотите сказать, что эта женщина сама выбрала быть сосудом для чужой души?

Марианна с сомнением глядела на мужа. Граф некоторое время задумчиво почесывал кончик носа, затем внезапно встал и подошел к шептуну.

– Давай её об этом и спросим.

Женщина не шелохнулась, не проявила сопротивления, когда он взял её за руку и погладил тыльную сторону ладони, взгляд её по прежнему был опущен и замкнут внутрь себя. Родимир закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов-выдохов и посмотрел на женщину искристо-золотым взором Сокола.

– Как тебя зовут?

Перемена была разительной – будто кто-то вдохнул жизнь в куклу, и та задвигалась, улыбаясь. Глаза её ожили, но Марианне показалось, что они слепы.

– Иренка, мой господин, великий дух.

– Моя жена интересуется, сама ли ты захотела быть двоедушцем, или тебя кто-то заставил?

Иренка погрустнела.

– Сама, мой господин. Он пришел ко мне во сне, и попросился чтобы я его приютила. Мне было так грустно и одиноко. Никто меня не любил. Никому не было до меня дела, никто во мне не нуждался. А он… он был такой горячий, пылкий, страстный, интересный. Я позволила.