Джуди Андерс "Крылья для полета"

«Ей все равно, – подумал Фархат. – Ей все равно».

Совсем иначе улыбалась Фатима – за каждой ее эмоцией неумело пряталось разочарование. Даже когда слеза готовилась сорваться с ее темных ресниц, Фатима сглатывала, делала над собой усилие, и растягивала губы в широкой, открытой улыбке.

И выглядело это еще более ужасно, чем если бы она просто разрыдалась, обнаружив в действиях Фархата очередной обман.

– Хочешь увидеть настоящий восточный праздник? – он перевел тему, и голос его зазвучал веселее.

– А что для этого нужно?

– Ты наверняка уже знаешь, где я работаю?

– Вроде как в ночном клубе?

– Да. Я танцую в «Исиде». Хозяева немного помешаны на экзотике – и открыли заведение в арабо-египетском стиле.

– Ого! – удивилась девушка. – Я слышала, этот клуб для очень богатых людей. Как ты туда попал?

– Воля случая. Мои корни здесь пригодились. Я познакомился с человеком, который мне помог. Да, там тусуются одни богачи – они даже покупают абонементы. Я слышал от промоутера, что скоро готовится большой вечер. Кажется, в семье владельца будут что-то отмечать, глядя на танцы голых мужчин и женщин. Я могу провести тебя по черной лестнице, посмотришь из-за кулис – конечно, если не попадешься администратору.

– Не знаю. Ты тоже будешь танцевать?

– Конечно! Многим нравятся мои номера, – он демонстративно перешел на шепот и приложил ладонь к губам, – особенно мужчинам…

– Шутишь, что ли?

– Ничуть!

– А мы поместимся там все?

– Кто – все?

– Все те, кого тайно проведешь посмотреть на твои танцы…

Они рассмеялись. В компании друг друга ощущалась легкость – но легкость эта приносила пустоту. Они знали, что их отношения не продлятся дольше недели или двух… Но все равно продолжали встречаться: Фархат тайком от Фатимы, а девушка – тайком от никого. В жизни ее не было тайн, а значит, не было места и разочарованиям.

Каждое утро Эндрю просыпался на рассвете. Неважно, во сколько он засыпал вчера, чем занимался перед сном – наутро он старался покинуть постель как можно раньше. Беллер искренне считал, что нет никакой пользы валяться в кровати до самого обеда – гораздо правильнее было бы в это время сходить на пробежку или же съездить в тренажерный зал. В тот месяц погода еще позволяла по утрам заниматься на открытом воздухе, и Эндрю, просыпаясь по будильнику ровно в 4:45, отправлялся в сквер. Площадка с простыми тренажерами, доступная для всех желающих, свежий воздух, еще не пропитанный дневным зноем – кажется, даже в Хармленде можно найти бесплатные удовольствия. По крайней мере, Эндрю это удавалось.

Ранние подъемы невыносимо раздражали Джейн. Нет, она не любила спать допоздна, но вставать в пять утра ей казалось сущим издевательством. Конечно, Эндрю не звал ее с собой на турники, и даже старался не будить ее, но раздражающее «пик-пик-пик» электронных часов, шум воды в ванной, кипение чайника – все это Джейн слышала каждое утро сквозь сон, и накапливающаяся внутри нее ярость однажды вскипятила бы воду для Эндрю, не прибегая к услугам чайника.

Стараясь не скрипнуть шкафом, Эндрю аккуратно достал оттуда спортивную сумку. Конечно, приготовить ее можно было и с вечера, но почему-то все время забывал. Мимоходом он взглянул на спящую Джейн. Укрытая легким одеялом, она лежала на спине, закинув руку на лоб. Темно-русые брови нахмурились, а губы сжались в кривой линии.

– Куда ты опять? – вдруг заговорила она, когда Эндрю уже прошел к двери.

Он остановился.

– Разве ты не спишь, Джейн?

– Нет. Ты меня разбудил. Опять.

От ее тона Эндрю почувствовал себя паршиво.

– Ну можно собирать свою гребаную сумку с вечера? – возмутилась Джейн, нервным жестом отбрасывая от себя одеяло. Из-под серой майки виднелись красноватые полоски на коже, оставленные складками постели.

– Ты какая-то раздражительная в последнее время, – заметил Эндрю. – Ты не заболела?

Она промолчала. Только подошла к окнам и раздвинула плотные ночные шторы, все еще потирая лоб.

– Я устала от ежедневной головной боли. Когда я просыпаюсь не сама, а из-за твоего шума, у меня начинает ломить затылок. Лекции у меня только через пять часов. Я могла бы еще выспаться.

– Может, тебе следует ложиться раньше? – вырвалось у Эндрю.

Джейн обернулась.

– Да, – резко ответила она. – Наверное, мне стоит ложиться раньше. В соседней от тебя комнате.

Возможно, она имела в виду что-то большее, нежели просто разные режимы дня, потому что последняя фраза неприятно уколола Эндрю. Он еще немного постоял, пытаясь сообразить, что именно подразумевала Джейн, хотела ли задеть его специально, или же просто неудачно выместила раздражение. И все же нашлось в этих словах нечто, наталкивающее на весьма определенные мысли.

Джейн не хотела его.

Бросив напоследок, что потренируется до работы, Эндрю оставил ее одну. Как только за ним захлопнулась дверь, – более громко, нежели обычно, – Джейн почувствовала укол совести. Она старалась не устраивать истерик, не рыдать при ком-либо, не ругаться и не скандалить, переживать все тихо. Но с Эндрю из нее внезапно вырывались резкие слова, как в то утро, оставляя того в недоумении, а саму Джейн в сожалениях. Несложно было догадаться, что дело заключалось не в сумке или недосыпе. Всякая привычка Эндрю извращалась в глазах Джейн, доводилась до абсолюта и вызывала в ней отвращение – даже то, как он пил морковный сок, или что удовлетворяло его в постели.

Она обхватила себя руками за плечи и тревожно потерла их, словно замерзла. Время близилось к шести. Ехать куда-либо до университета ей не хотелось – в последние месяцы Джейн уже редко виделась с родителями и предпочитала не заезжать к отцу на работу. Мягкое солнце закрадывалось в спальню, и отчего-то его розовое свечение лишь навевало тоску. Она достала кассеты и включила музыку на небольшой громкости, стараясь отделаться от мысли, что ночью обязательно ляжет спать в другой комнате.

Вечер еще не начался, но «Исида» уже тонула в количестве посетителей. В основном все крутились в баре, так как танцы и выступления ждали значительно позже. Администратор приветливой улыбкой встречала на входе гостей и рентгеновским взглядом сканировала количество банкнот в их кошельках. В зале с приглушенным светом стоял тяжелый аромат благовоний, а искусственный дым создавал ощущение интимности и приватности обстановки.

Бетси, одетая в белое сценическое платье, состоящее из небольшой полоски лифа и длинной юбки, шла по залу, как взгляд ее зацепился за знакомое лицо.

– Эндрю! – воскликнула она, подходя поближе. Наряд ее сверкал от множества верхних ламп и свечей, словно сотканный из одних маленьких звездочек, а его белизна контрастировала с темной кожей танцовщицы. – Давненько ты не сидел здесь, да еще в такую рань!

Бетси и Эндрю знали друг друга еще давно. Liberian girl, как называли ее все друзья благодаря одноименной песне, встретила Эндрю, когда только перебралась в Хармленд и раздавала на улице рекламные буклеты недавно открывшегося фитнес-центра. Благодаря дружелюбному характеру и неунывающему оптимизму даже в самые трудные моменты своей непростой жизни, Бетси легко завязывала знакомства, часто весьма полезные. Дружба с Эндрю привела ее в «Исиду», и как она сама выразилась, дела пошли намного лучше – тут хотя бы не заставляли танцевать стриптиз и не принуждали к приват-встречам с оголодавшими по экзотике гостями.

Они обменялись небольшими приветствиями.

– Неужели ты бросил свои очень важные дела? Филонишь?

Эндрю рассмеялся.

– Нет. Я здесь как раз с поручением мистера Говарда. Я жду, когда освободится администратор – мне нужно с ней переговорить.

Она присела к нему за столик.

– Все шепчутся, что скоро здесь будет какое-то шоу.

– Слухи ползут быстрее слов: мы еще не успели ни о чем договориться, а уже все обо всем в курсе.

– Так что, если не секрет?

Эндрю помолчал, думая, готов ли поделиться всем накипевшим с Бетси.

– Не секрет, Бетси. Я женюсь на Джейн.

Взгляд танцовщицы заискрился, и она прижала руку к груди.

– Поздравляю! Я так рада! Наконец-то ты добился ее… Сколько лет ты ходил вокруг?.. Она полюбила тебя?

– Точнее, я только собираюсь сделать ей предложение, – хмуро пояснил Эндрю, – мистер Гарольд сказал, что Джейн любит эмоции, и просто надеть кольцо на палец не подойдет. Нужно что-то запоминающееся. А еще он хочет организовать встречу с партнерами, и…

– Совмещать помолвку с бизнес-делишками? Ужасно… – перебила Бетси. – Ты сам как на это смотришь?

Эндрю помрачнел еще больше.

– Не знаю. Я бы, наверное, хотел большей приватности… Любовь, она не терпит публичности, понимаешь? Все, что выставляется напоказ – обман, фальшь, пустота. К тому же, – он собрался с силами, – я не уверен, что Джейн вообще согласится.

– Да ладно?

– Да. Наши отношения как будто изменились, ведь она сама пошла ко мне навстречу, но в то же время все осталось по-прежнему. Все также я… на втором плане, да. Я словно запасной аэродром. Ладно, прости, что вываливаю все это на тебя. Я хочу выговориться.

– Нет, что ты, Эндрю, – понимающе ответила Бетси, – всем нам нужен слушатель. Невозможно беседовать с одним только отражением в зеркале, пока чистишь зубы. Почему ты думаешь, что Джейн тебя не любит?

– Я чувствую это.

– Ты говорил с ней об этом?

– Нет. Она избегает подобных тем. Я и так слишком много ей навязываюсь.

Бетси озадаченно вздохнула.

– Хочешь знать мое мнение? Этот старик Говард сверх меры посвящен в ваши отношения. Ему с его древними советами там нечего делать. Я бы на твоем месте так много ему не рассказывала.

– Бетси, но речь ведь идет о его дочери. Он беспокоится о Джейн.

– Поэтому лезет к вам в постель? – она жестом перебила возмущения Эндрю. – Эти Говарды – нарциссы. Он хочет, чтобы все посмотрели на помолвку его дочери и позавидовали. Да! Это делается не для вас двоих, а для него с женой.

– Возможно, ты права. Мне страшно, что Джейн откажет мне прилюдно. И все эти деловые люди будут знать, какой я болван.

Бетси печально взглянула на Эндрю и прикоснулась к его лежащей на столе руке.

– Эндрю, друг, ты ошибаешься. Это еще одна причина, почему Говард хочет устроить шоу из вашей помолвки. Если дела ваши действительно плохи, как ты говоришь, старик тем более понимает. Вряд ли Джейн откажет тебе на глазах у всех. У тебя среди них репутация «хорошего парня», а она… вряд ли захочет заработать звание «стервы». Поверь, насколько больно быть отвергнутым на публике, настолько же трудно отвергать самому…

Она заметила тревогу в глазах Эндрю.

– Я в ловушке, – невесело заключил он.

– Поговори с ней.

– Нет. Сегодня утром мы поссорились.

– Почему?

– Я, как обычно, рано проснулся и собирался на спорт. Ей это мешает, и она предложила спать в разных комнатах.

Бетси сильнее сжала его руку.

– А как ты представляешь свою жизнь с человеком, который не разделяет твоих увлечений, твоего образа жизни? Будете спать в разных комнатах?

Эндрю озадаченно смотрел по сторонам, чтобы избежать прямоты Бетси. Администратора все еще не было видно, а из-за сцены вышла девушка в сиреневом танцевальном костюме. Игнорируя присутствие мужской части посетителей, похотливо скользящей взглядом по ее телу, она сначала бросилась в сторону, затем обратно, а после просто ходила вдоль лестницы, одной рукой держась за пояс, другой нервно сжимая густые волосы на затылке.

– Эндрю, ты меня слышишь? – настойчиво повторил голос Бетси.

Он обернулся к ней.

– Да.

– Подумай обо всем, пока не поздно. Может, тебе не следует так торопиться?

– Бетси, я боюсь потерять ее.

– Невозможно потерять того, кто тебе не принадлежит.

Вдруг над ними прозвучал негромкий женский голос.

– Извините, что мешаю вам, – Эндрю поднял взгляд и увидел ту самую танцовщицу, что только что носилась по залу. Лицо ее дрожало, словно она пыталась удержаться от слез, а в речи звучал непривычный акцент. – Бетси, – чуть тише произнесла она, – ты не видела здесь Фархата?

Бетси быстро переглянулась с Эндрю и взяла Фатиму за локоть.

– Нет. А что, этот сучий пес до сих пор не пришел?

– Его нигде нет. Его не было дома, я надеялась увидеть его хотя бы в клубе… Наш номер стоит первым, скоро все начнется, а он бросил меня здесь одну…

Бетси поднялась к ней, заботливо обнимая за плечо.

– Ну, ну, не плачь, подруга. Ну даже если не придет? Скажем, чтобы поставили музыку для твоего одиночного номера. Ничего страшного…

– Дело не только в номере, Бетси, – она покачала головой, но уловив на себе взгляд Эндрю, смутилась. – Извините еще раз. Я пойду.

И быстро скрылась.

Бетси присела обратно.

– Кажется, я невольно стал лишними ушами, – произнес Эндрю. – У нее все нормально?

– Она не в порядке, но так происходит постоянно; соответственно, для нее это перешло в разряд нормального.

– Выглядит, будто сейчас разрыдается.