Блондин промолчал и начальник полиции повернулся к вахтеру:
– Во сколько, вы сказали, приехала машина за телами?
– В половине восьмого, – ответил ночной охранник, указывая на полицейских. Те кивнули, подтверждая, что ранее записали те же слова свидетеля.
– Что это был за автомобиль?
– Фургон специальный какой-то, белый.
– Вы не запомнили?
– Я не всматривался.
– Почему?
– Боялся заразиться.
–Заразиться?
– Ну да, они же заразные.
– Кто, похитители?!
– Похитители прибыли под видом санитарной службы, – пояснил полицейский начальнику полиции. – Мы выяснили, что лиц похитителей свидетель не видел, они были одеты в противочумные комбинезоны с капюшонами и масками.
– Что они сказали, когда приехали?
– Что в морге хранятся тела, зараженные опасной инфекцией, и они должны немедленно их изъять в рамках проекта «Санитарный щит».
– Есть такой федеральный проект, – подтвердил Журов. – По мониторингу и борьбе с опасными патогенами и инфекциями.
– Но эпидемиологи оказались фальшивыми?
– Да, мы связались с соответствующими инстанциями, к нам никого не отправляли.
– Вернемся к событиям утра, связаться с начальством вам в голову не пришло? – обратился начальник полиции к вахтеру.
– Все произошло так быстро, – растерянно ответил тот, – они сказали, что тела лежали рядом со скотомогильником и может разразиться эпидемия сибирской язвы, если медлить. Или какой-то древней чумы.
– Так чумы или язвы?
– Забыл, – развел руками вахтер. – Что-то очень страшное. Они и постановление главного санитарного врача показали и документы всякие. Все с печатями, штампами…
– В данном случае не имеет значения вид придуманной инфекции, – встрял Райенвальд.
– Допустим, – недовольно поморщился начальник полиции. – Что было дальше?
– Они зашли, сверились с журналом регистрации трупов…
– Знали, где лежит журнал?
– У нас все знают, где он лежит – на самом виду. Он не секретный, – отозвался Журов.
– Дальше что было?
– Вынули из ячеек нужные тела, погрузили в фургон и уехали. Тут как раз все стали на работу приходить и афера вскрылась.
– И мы вызвали полицию, – отчитался Журов.
– А мы вызвали вас, – добавил полицейский, обращаясь к Туманову.
– А господина Райенвальда кто вызвал? – поинтересовался начальник полиции у всех сразу.
– Я здесь случайно оказался, – невозмутимо сообщил следователь. – Приехал и попал в гущу событий.
– Как-то часто вы везде оказываетесь по воле случая, – не поверил Туманов.
– Сам поражаюсь, – серьезно заметил Райенвальд.
– А есть вероятность, что трупы на самом деле чумные? – спросил начальник полиции.
– Ну это вряд ли, – усомнился Журов. – Руслан, ты их принимал, как думаешь?
– Вы их принимали? Осматривали? – Райенвальд внимательно посмотрел на судмедэксперта и тот снова почувствовал обжигающий холод, исходящий из ледяных глаз следователя.
– Да, посмотрел, надо же знать, кого получаешь, – глядя в кружку, пробубнил Антонов. Кофе, конечно, совсем остыл, но он все равно отпил глоток. – Тела выглядели, насколько это возможно, обычными, не чумными.
– Ну мало ли чем болели люди века назад, – продолжал настаивать Туманов, – тела-то древние.
Судмедэксперт подавился кофе, но сдержал кашель.
– Ничем они не болели, – сдавленно произнес он.
Реакция Антонова не укрылась от внимания Райенвальда, но следователь промолчал.
– Сейчас заходим все внутрь и каждый дает подробные показания нашим оперативным уполномоченным, – скомандовал начальник полиции. – Придется возбуждать дело о краже исторических экспонатов.
– Почему исторических экспонатов? – удивился Антонов.
Райенвальд бросил взгляд на судмедэксперта и снова ничего не сказал.
– А каких еще? – Туманов зашел в дверь последним.
Через двадцать минут Антонов вернулся к себе, взбудораженный и ошеломленный. Невероятно! Тела пропали. Только дурак поверит, что их украла банда ипохондриков, опасающихся древней чумы. Он порылся в ящике стола и нашел дежурную пачку сигарет, валявшуюся там годами. Судмедэксперт не был курильщиком и затягивался от силы несколько раз в году, в минуту сильных душевных потрясений или не менее сильного опьянения, но пил он тоже не чаще пары раз в год, по праздникам. Сейчас был как раз такой момент, когда для успокоения организм требовал никотина. Покопавшись в ящике, Антонов нашел и зажигалку. Прихватив сигарету, он отправился на лестницу, где в пролете между этажами было оборудовано место для курения, но остановился, не дойдя до цели. Разговор, невольным свидетелем которого он стал, заставил Антонова замереть. На лестнице курили двое, начальник полиции и следователь.
– Я не смогу завершить доследственную проверку, пока не будет точных данных, что эти тела не являются жертвами убийства, – говорил следователь.
Антонов понял, что именно этот человек – как его, Райенвальд? – тот самый представитель Следственного комитета, тормозящий официальную экспертизу трупов.
– Точные данные давно бы уже были, если бы ваше ведомство не оспаривало право первой ночи, – возражал Туманов. – Но запрос на диагностику тел нами отправлялся и результаты должны быть.
– Тела пропали, – уведомил Райенвальд. В его тоне Антонов уловил сарказм.
– Их изучили до пропажи, – заявил начальник полиции.
Что?! Антонов прижал руку ко рту. Неужели всплыл тот факт, что он всю ночь изучал тела? Ну нет. При этом Антонов был готов поклясться, что ни один посторонний скальпель не прикасался к болотным мумиям, а значит, полицейский врет. Но с какой целью? Судмедэксперт похолодел: а вдруг все же стало известно о его самонадеянной ночной выходке? В свете всего произошедшего она уже не казалась безобидной. Люди, решившиеся на дерзкое похищение тел фактически среди бела дня и практически из-под носа полиции, явно многое поставили на кон. Можно только предположить, что… Антонов, досконально изучивший трупы, попробовал предположить и похолодел еще больше.
Подозрения, похоже, возникли и у следователя, он уточнил:
– Изучили в смысле: посмотрели, или была комплексная патологоанатомическая экспертиза? Когда вы успели ее заказать?
– Успели, – сказал Туманов. – Вы же тоже не просто так приехали, а с запросом на аутопсию.
Антонов не услышал от следователя ни подтверждения, ни возражений.
– И вы, конечно, поделитесь результатами? – вместо этого попросил Райенвальд. – В рамках межведомственного взаимодействия.
– Исключительно ради того, чтобы помочь вам разобраться с проверкой. В самом деле, если эти мумии и были жертвами, то срок давности истек лет семьсот назад, – хохотнул Туманов.
– Вполне вероятно, – согласился следователь.
Невероятно! Антонов был возмущен. У него в холодильнике стоит целый кофр великолепных образцов и срезов, лабораторная диагностика которых может пролить свет на происхождение мумий, и то у него большие сомнения насчет их возраста. А у этих следователей все предрешено. И все-таки странно…
О подоконник звякнула пепельница: кто-то затушил окурок. Пора делать ноги, понял Антонов и, стараясь ступать бесшумно, поторопился убраться подальше.
Райенвальд перегнулся через перила, чтобы увидеть, как удаляется судмедэксперт, чей белый халат мелькнул в пролете лестницы секундой ранее. Метнув быстрый взгляд на ничего не заметившего начальника полиции, следователь принял решение наведаться сюда позже еще раз. Что-то подсказывало Райенвальду, что судмедэксперту Антонову будет чем его удивить.
Припарковавшись на противоположной стороне улицы, Игорь Колчин дождался, когда разъедутся полицейские автомобили и стоянка перед бюро судмедэкспертизы окончательно опустеет, и насвистывая направился к учреждению.
10
Несмотря на раннее утро было тепло и солнечно. Игорь Колчин стоял, прислонившись спиной к стволу раскидистого дерева, чья резная юная листва отбрасывала на лицо журналиста ненадежную кружевную тень, заставляя периодически жмуриться. Дерево росло в стороне от входа в полицейский участок, перед которым, несмотря на неурочный час, уже успела собраться довольно внушительная толпа. Колчин сделал несколько снимков пестрого собрания на смартфон. Толпа была чрезвычайно разнородной: присутствовали и блогеры, среди них Колчин узнал довольно популярных, и профессиональные журналисты, сопровождаемые операторами телеканалов, и натуральные городские сумасшедшие, выделяющиеся среди прочих весьма эксцентричным обликом. Изредка подходили новые люди, смыкаясь во все более плотные ряды. В воздухе висело ожидание.
Колчин похлопал себя по карманам, добывая сигареты и зажигалку, прикурил, неспешно затянулся и продолжил наблюдать.
Отойдя в сторону от толпы, записывала подводку молодая девушка-корреспондент. Оператор снял панораму улицы и нацелил камеру на журналистку.
– Мы находимся у полицейского участка Шушмора, города, в предместьях которого был найдено уникальное захоронение исторического масштаба, – вполголоса тараторила корреспондент. – Сейчас мы ожидаем первых комментариев от правоохранительных органов: кто эти люди, были ли они убиты, какие тайны и секреты Шушмора могут раскрыть нам доселе молчащие, возможно столетиями, шушморские мумии?
Журналистка замолчала и на секунду залипла в статичной позе, оператор поднял вверх большой палец, рапортуя, что запись идет по плану.
Колчин втянул в грудь порцию сигаретного дыма и выпустил его обратно, стараясь придать облачку форму кольца. Завиток повисел в воздухе и растворился. Журналист повторил все с начала. По людскому скоплению пробежала рябь. Колчин отделился от дерева, затушил окурок, бросил его в уличную пепельницу и медленно двинулся вдоль толпы, обходя ее сбоку.
Управление полиции Шушмора располагалось в типовом здании из стекла и бетона. Расположенное в центре города, оно не в свою пользу контрастировало с нарядной исторической застройкой ранних эпох, разбегающейся вверх и вниз по улице. Полицейская дверь была сплошь стеклянной и сквозь нее было видно происходящее внутри. С той стороны от двери появились какие-то люди, это и стало, понял Колчин, причиной волнения толпы. Шевеление внутри участка прекратилось и группа людей, наконец, вышла наружу. Журналист узнал начальника городской полиции Феликса Туманова, окруженного заместителями и патрульными. Толпа ожидающих в едином порыве подалась вперед.
– Что здесь происходит? – недовольно поинтересовался начальник полиции, останавливаясь на пороге. Замерла и его свита.
Толпа заколыхалась и зашумела: «Ответьте на вопросы!..», «Болотные мумии…», «Что известно на текущий момент?..» – неслось со всех концов.
– Тихо все! – гаркнул Туманов. Он обреченно вздохнул, понимая неотвратимость этой несанкционированной пресс-конференции. «Чего их всех сюда принесло?». Начальник полиции прочистил горло и повелел: – Давайте по одному!
Толпа притихла. Защелкали затворы фотоаппаратов. Камеры и смартфоны нацелились на начальника полиции. Сопровождающие шефа полицейские обступили его, взяв в полукольцо, не позволяя собравшимся подступить к Туманову ближе определенного расстояния. Начальник полиции пригладил усы.
– Давайте вы, – разрешил он корреспонденту федерального телеканала из первых рядов.
К лицу Туманова молниеносно прилетел микрофон в поролоновой ветрозащитной насадке с логотипом канала. Секунда – и к микрофону присоединились полдюжины его собратьев.
– Как продвигается расследование? – прозвучал вопрос.
– Какое? – сыронизировал начальник полиции. – Они ведутся нами во множестве.
– Дела болотных мумий, – не смутился и уточнил корреспондент. Объектив видеокамеры его оператора сфокусировался на крупном плане Туманова.
– Уже лучше, – похвалил начальник полиции. – Всегда надо четко конкретизировать вопросы. Кто ясно мыслит, тот ясно формулирует. Что до расследования, оно… продвигается.
– Это жертвы убийства?
– Откуда у вас такая информация? – удивился Туманов.
– На месте происшествия присутствовал представитель Следственного комитета.
– Мы его не вызывали, – фыркнул начальник полиции и ткнул рукой в противоположный край, откуда тянул руку человек со смартфоном: – Вы.
Освещенное солнцем море голов развернулось в сторону вопрошающего, выкрикнувшего:
– Все найденные погибли в одно время или это тела разных эпох?
– Следствие пока не располагает данными на этот счет.
– Можно ли говорить о жертвах массового преступления?
– Говорить можно все, что угодно, – поморщился Туманов, – факт совершения преступления требует доказательств, равно как и массовый характер преступления, если его факт, повторю, получит доказательства.
– Но их выловили…
– Вот именно, – оборвал начальник полиции, – тела выловили. Точнее, тщательно извлекли из торфяно-иловой взвеси с места захоронения. Это все, о чем я могу на данный момент сообщить с полной уверенностью.
– Нельзя!
Резкий крик в самое ухо заставил Колчина подскочить от неожиданности. Странное существо, которое журналист определил все-таки как женщину, подняло вверх руки и потрясало кулаками. Торчащие во все стороны седые клочья волос, одежда, утепленная не по сезону: странная дама была одета в зимние сапоги и осенний длинный плащ. Наряд черного цвета придавал женщине сходство с вороной. Бледное лицо с изменчивой как ртуть мимикой не позволяло понять, сколько ей лет, с определенной долей вероятности ей могло быть и сорок и семьдесят.
– Нельзя! Нельзя! – резко прокаркала дама, простирая руки. Ее голос сорвался и зазвучал как трение пенопласта о стекло. – Нельзя вылавливать! Место заложному покойнику в болоте, трясине, мочажине!
– Могли ли покойники стать жертвами какого-либо ритуала? – воспользовался Колчин тем, что женщина привлекла внимание к этой части толпы.
