Сердце Алана. Книга 2
Юлия Обрывина
Эмма отправляется на светлую планету Эйтал, чтоб возродить любовь в сердцах ее жителей, но сама того не зная, взращивает ее в существе, что отчаянно желает ее смерти. События второй книги раскроют все тайны планеты Эйтал, расскажут историю любви и ненависти Богини Айны и ее супруга Демиана и погрузит в темные лабиринты души Бога Оша.Героям предстоит нелегкий выбор между чувствами и долгом , и тот, кто не сделает его, поставит под удар сердце Алана.
Юлия Обрывина
Сердце Алана. Книга 2
Глава 1. Ош
Этот разговор до сих пор в моей голове. Слезливый юнец вывернул душу перед своими тюремщицами и обрадовался их прощению! Но старуха не дождется этого от меня! Я лучше проглочу язык и стану немым, чем сделаю это!
Как только я исчез из комнаты, оказался в глухом лесу. Я рассчитывал появиться в доме Алана, а вместо этого иду по болотной жиже и не могу телепортироваться! Невидимость тоже не работает! Старуха отняла у меня все: мои способности, ум и даже личность!
Я иду, сам не зная куда, и долго ищу нужные слова, чтобы обрушить на нее, но не нахожу!
Скудный словарь этого недоумка не может выразить и доли того, что кипит во мне! Похоже, мамочка решила убить меня его косноязычием! Ведь это один из самых горячих котлов в моем личном аду!
Ничего, я справлюсь. Я доберусь до его дома и заберу льентерис, а дальше подкину мамочке проблем, чтобы не мешалась под ногами, пока я буду рушить ее идеальный мир!
– Я вижу, тебе неуютно, мерзавец, – говорит Айна и наблюдает, как я в очередной раз оступаюсь и падаю в канаву.
Не удивлен! Она все это время шла за мной, чтобы увидеть, как я купаюсь в грязи. А может, сама подстраивает эти падения. Старуха способна на все, чтобы смешать меня с дерьмом!
– Ты решила остановить меня, старая ведьма? Не выйдет! – огрызаюсь я, быстро перебирая ногами, чтобы встать.
– Разве, я сделала из Алана фантом? Ты был слишком занят местью, чтобы убедиться в безопасности своего плана. У Высшего Сознания есть одно олицетворение, и, кроме него, оно не может принадлежать никому, как и его способности. Ты и так слишком долго пользовался ими, выжидал и строил козни. Признайся, тебе и в голову не приходило, что ты не сможешь поменять облик, – язвительно говорит старуха с гордо поднятой головой, – Это твоя плата за предательство.
Я смеюсь над ее детской попыткой принизить меня. Вся ситуация просто кричит об этом, как и моя рожа, вымазанная грязью. Но у меня есть то, чего никогда не было в ее любимчике – достоинство, и я сохраняю его в любой ситуации!
– Если Алан остановит папашу, то выиграет время, и что дальше? Он так и останется фантомом, и будет скитаться по миру, пока его тело живо! – заявляю я, смахивая грязь со щеки. – Ты нарочно оставила ему надежду на легкую смерть в книге, чтобы он не стал искать другие варианты, и не сломал твою игру. Должен признать, это было ловко. Но я не он! Меня не обманешь, старая ведьма, и я не собираюсь давать тебе ни малейшего шанса остановить меня. Никто не пожертвует своей жизнью ради Алана! Запомни! Кроме тебя, никто!
Айна появляется рядом, но слишком боится замарать красивое платье, поэтому парит над грязью:
– Мне не придется долго искать, ведь это сделаешь ты…– старуха останавливается, чтобы насладиться моей скривившейся от шока физиономией, и вскоре продолжает. – Ты захочешь все исправить, как и Алан сегодня.
Очередной шаг заканчивается падением. Ведьма незримо макает меня рожей в жижу и с удовлетворением наблюдает, как я все больше зарываюсь в нее. Наблюдение за чужими ошибками – любимое хобби светлых. Этой садистической наукой мамочка владеет мастерски, и регулярно отрабатывает ее приемы на мне.
Пусть смотрит, мне плевать! История знает немало случаев, когда уверенный в своем превосходстве диктатор допускал фатальную ошибку и погибал от руки вчерашнего ничтожества. И ее час обязательно настанет!
Опираюсь на руки и приподнимаю голову, чтобы видеть ее лицо:
– Забери нахрен свои занудные уроки! Ты думаешь, что все посчитала и знаешь меня? Нет! Я никогда не отдам свою жизнь за этого слюнтяя! Пусть страдает так, как я все эти годы, а еще лучше…– рычу и бросаю в старуху ком земли, – пусть убирается назад в реальность и еще лет пятьдесят пялится в потолок!
Ком, как всегда, отскакивает от ее светлого лика мне под ноги, но я не меняю тактику.
Она не должна забывать, что я думаю о ней!
Обычно старуха вспыхивает в ответ на мою язвительность, а я очень люблю смотреть на нее в такие моменты, но сейчас, назло мне, она спокойно протягивает руку:
– Я создала тебя таким, чтобы Алан взглянул на все свои недостатки: тщеславие, гордыню и позерство, но ты возвел их в культ и думаешь, что, поступая мне назло, станешь свободным? Всему этому грош цена, если он не справится, а ты не помогаешь ему своим бессмысленным упрямством!
Мамочка знает, что я в гробу видел ее помощь, поэтому опускает руку и позволяет мне встать самому без ее фокусов:
– Убирайся! Он не смог поставить всех вас на место, но я не Алан, я все решу сам! Сам! – ору я.
Осматриваюсь и вижу прозрачную стену – это защита вокруг дома. Старуха сама создала ее, чтобы никто, включая ее саму, не мог появиться в доме. Она хотела, чтобы этот слабак имел место, где может расслабиться и побыть наедине с собой, а теперь пожинает плоды своего благородства.
Без сомнений, это была очередная проверка, с которой юнец не справился бы!
Бегу к границе, ломая кусты и ветки деревьев. Я не уверен, что старуха пропустит меня внутрь, но я готов проверить ее нервы на прочность!
Посмотрим, как она обрадуется удару тока или ожогу на личике ее любимчика!
Не смотря на налипшую грязь, я преодолеваю еще сотню метров и вплотную подбираюсь к границе. Я хочу видеть глаза мамочки, поэтому поворачиваюсь спиной к преграде и делаю шаг внутрь.
Ничего не происходит! Айна снисходительно улыбается и позволяет мне пройти без каких-либо проблем, что еще больше меня раздражает. К счастью для нее, я вовремя вспоминаю, что ей тоже нужен льентерис, и не в ее интересах чинить мне препятствия, поэтому быстро остываю.
Останавливаюсь спиной к ней и слегка поворачиваю голову:
– Тебе придется поступиться сводом светлых правил и говорить со мной на равных, если хочешь выжить.
Айна приближается к границе и, с видом всепрощающей монахини, просит:
– Отдай мне льентерис. Его место на Эйтале.
– Я скитался по миру и изучал его не для того, чтобы отдать тебе льентерис. Я обязательно нанесу ответный удар, не сомневайся!
Больше не смотрю на старуху и направляюсь к дому, если так можно назвать эту серую бетонную коробку! Сквозь панорамное окно, я вижу обстановку в гостиной, и меня охватывает чувство отвращения.
У этого слабака совсем нет вкуса! Его дом, как и он, только имитация! Это сарай для ночлежки бедняков с однотонной мебелью и картинами бездарных халтурщиков! Алан не отличался манерами и фантазией, и только присутствие Ханин рядом придавало его кислой роже хотя бы каплю достоинства. И он погубил ее!
Создаю из энергосгустка железную кувалду и несколько раз бью по окну.
Эта способность единственная, что осталось от Алана, и я буду использовать ее против него!
Со второго удара стекло трескается и миллионом осколков высыпается под ноги. Теперь некогда целое выглядит так же, как моя душа при виде бездыханного тела самой прекрасной женщины на свете.
Я не хочу, чтобы что-то напоминало об этом подонке, поэтому вхожу в гостиную и превращаю ее в роскошный зал для приемов. Здесь все, как я люблю: тяжелые шторы с драпировкой и ламбрекеном, округлая мягкая мебель из красного дерева, а на потолке шикарная люстра с цепями кабошонов. Но это все меркнет в сравнении с Ханин. Она сидит на диване с бокалом шампанского, а на ней длинное черное платье с россыпью бриллиантов на лифе. Ее волосы собраны в высокую прическу, а несколько волнистых прядей спереди подчеркивают ее прекрасное лицо и неземные серые глаза.
В зале играет классическая музыка. Я меняю грязную одежду на фрак, беру Ханин за руку и приглашаю на танец. Она улыбается, грациозно ставит бокал на столик и тонет в моих объятиях. Ханин не начинает первая, не торопит меня, только томно смотрит в глаза и ждет, пока я сам поведу ее. Мои руки скользят по ее талии, но я почти не чувствую ее прикосновений, потому что все это мои иллюзии. Я могу только сделать вид, что она рядом, и притвориться, что мне достаточно и этого!
Это все ложь! Мне всегда было мало ее дыхания рядом, а этот выродок гладил ее обнаженную спину и отводил усталый взгляд. Ханин всегда чувствовала его безразличие, но никогда не подавала вида. В эти моменты я разрывался от боли, но не мог повлиять на Алана, и она так и не узнала, что в этом равнодушном ублюдке в такт ее пульсу бьется мое сердце.
Мы делаем несколько витков по залу, и она исчезает, я даже не успеваю поцеловать ее на прощание.
Из-за этого выродка у меня мало сил на создание иллюзий, но никто не отнимет у меня память! Я все бы отдал, чтобы встретить утро в ее объятиях и каждую минуту чувствовать ее бесконечную любовь! Но она умерла, а я ничего не смог сделать!
Останавливаюсь и разрываюсь от тоски. Я снова один в той самой серой гостиной, и только зеркало в золотой раме напоминает мне о былом великолепии, но это не моих рук дело. Это старуха пытается достучаться до меня! Я вижу ее за стеклом, и она с укором наблюдает за мной.
Подхожу к зеркалу и молча смотрю в отражение.
Она могла спасти Ханин, но не вмешалась, как и всегда! И я буду бесконечно мстить им обоим за это!
Резким движением смахиваю зеркало со стены, но оно не падает. Вместо него появляется уродливая репродукция картины Рене Магритта с изображением разделенного надвое лица.
Я знаю, что она говорит мне! Для нее я всего лишь жалкая часть Алана, назойливая муха, что мешает жить ее любимчику! Я покажу тебе, что я сам по себе, мерзкая старуха! Я все тебе докажу…
Срываю картину и снова выхожу во внутренний двор.
Нужно найти льентерис. Айна отдала его Алану, ввергнув Эйтал в безвременье. И все ради фокуса с другим миром. За то время, пока мы были там, старуха просчитала все ходы, возможные союзы и увидела наши слабости. Только в ее гениальном плане есть брешь: достаточно изменить хотя бы одну вводную, исправить поступок или внушить пустяковую мысль, как вся ее выдуманная стабильность превратится в прах!
Обхожу дом со всех сторон, каждую комнату, и снова возвращаюсь на то же место.
Где же ты спрятал переростка? Он нужен мне для моего плана.
Наверное, я задел его зеленое самолюбие, раз земля сразу же начинает ходить ходуном, фундамент дома поднимается и из-под него вылезает огромный корень дерева.
– Зачем ты хотел сжечь меня? – хрипит растение и хватает меня за шею.
Этот идиот хотел избавиться от подпитки или с тех пор, как переросток здесь, он научился действовать на нервы?
Делаю вид, что сочувствую ему, и решаю признаться:
– Алан всегда был неблагодарным, и особенно к тем, кто сделал для него больше остальных, но я – не он. Я только на время взял его тело, пока он разбирается с проблемами в реальности.
– Ош? – спрашивает дерево и еще пара корней, как щупальца спрута, обвивают мою спину.
– Верно, – хриплю я. – Я пришел, чтобы вернуть тебя на Эйтал, и только я могу сделать это.
Повисает молчание. Дерево явно обдумывает свои шансы выбраться и быстро приходит к выводу, что без меня ему конец. Переросток отпускает меня и из корней создает подобие стула. Сажусь на него и играю благодарность так искренне, что сам начинаю верить себе.
– Что случилось с Аланом?
– Он понес заслуженное наказание. Ты ведь чудом избежал смерти и перестал подпитывать его, а мерзавец… – останавливаюсь, потому что ловлю себя на мысли, что вторю старухе, – так привык к бесконечным силам, что стал фантомом под упругими бедрами суккуба. Теперь он не опасен для нас, и я помогу тебе добраться до дома.
Я использую именно это слово, потому что знаю, что Эйтал никогда не был для льентерисов домом.
Как я и рассчитывал, переросток реагирует на это. Корни дерева вылезают вдоль всей границы и заполняют собой весь двор, а в середине прорастает ствол и укрывает меня густой листвой.
– Эйтал не мой дом! – ревет льентерис. – Это моя тюрьма, как и это ужасное закрытое место. И все из-за Алана!
У льентериса не меньше причин ненавидеть его, чем у меня. Из-за того, что Алан не мог контролировать эмоции, Демиан окончательно спятил и уничтожил расу переростков в кровопролитной войне. Их осталось двое. Чтобы сохранить подпитку Эйтала, один из них утащили светлые, а второй оставили здесь, на Ниссэале. Так вышло, что именно эта планета единственная, что производит энергию, равную Эльдану. Светлым было плевать на остальные планеты, и те быстро пришли в запустение. По слухам, их дела настолько плохи, что их народы вот-во устроят бунт против светлых, воспользовавшись их слабостью, и моя задача ускорить этот процесс. Нет, я не собираюсь уничтожать их Обитель, я просто отвлеку кислую физиономию Айны от вечного наблюдения за мной.
Продолжаю наступать на раненые щупальца в душе переростка:
– Мы с тобой похожи. Оба безродные и используемые светлыми! Но ты обязан вернуться и запустить время, иначе, начнется хаос и мы погибнем быстрее, чем об этом позаботится Алан. Однако мы с тобой хотим не просто выжить, а добиться своего, значит, должны работать вместе. И тогда ты сможешь вернуться в светлый город.
Льентерис склоняет ствол и качает ветками. От его листьев исходят белые огоньки, кружатся над домом и меняют вокруг нас реальность. Переросток тоже умеет творить иллюзии, но гораздо хуже, чем я. Тем не менее, его поступок еще раз убеждает меня в том, что дерево тоскует по дому не меньше, чем я по Ханин.
Большой корень взмывает в воздух и с грохотом обрушивается на землю. В месте, где он упал, появляется белая стена древнего города. За воротами виднеются своды башен и высокого дворца из камня, похожего на слюду, а вокруг вырастает густая роща из льентерисов и других сказочных деревьев.
Дерево приближается к своей иллюзии и делает вид, что находится дома, а я вспоминаю тот день, когда впервые увидел тот город в живую. Сейчас там ничего нет, и редкая сущность может добраться до стены.
Мощный поток воздуха качает ветки деревьев. Он исходит из под крыльев огромной восьмикрылой птицы с острым клювом и золотистыми перьями – это эйрис. Когда-то их было трое, но катаклизмы и войны унесли жизни двоих, и теперь остался один, последний из рода.
Эйрис внимательно смотрит на меня, делает круг и садится на высокую башню. На город опускаются сумерки, и рощу окутывает музыка, похожая на мелодию арфы. Так поют анрисы. Эти гибриды женщин и птиц вили свои дома на ветках переростков и заботились о том, чтобы у эйриса и светлых фантомов всегда была энергия на ужин. Не вдавался в подробности их личной жизни, но знаю, что последний эйрис выбрал в жены только одну птичку, а потом отправился на Эйтал, чем прервал род анрисов.
– Светлый город запечатан, и его охраняют визэрианцы, – говорит дерево.
По роще прокатывается шорох. Несколько мужчин в светящейся кольчуге приближаются к стенам города, перепрыгивая с одного ствола на другой. В их руках белые шары, а у одного из них – золотое копье с раздвоенным наконечником. Этот самодовольный мужлан отличается от остальных надменным взглядом, и я точно знаю, что это – Визэр! Самая большая ошибка старухи.
Подхожу к нему и смотрю в упор.
Старуха учит нас добродетели и ответственности за ошибки, а сама с головой пустилась в разрушающую связь с предводителем этой своры!
– Их мало, и они не соперники нам! – говорю я. – Силы Айны иссякают, она так слаба, что ее чары тают на глазах.
