Швырнув искорёженный кусок в стену, он обрушил на столешницу из армированного сплава свой твёрдый, как молот, кулак. Стол жалобно прогнулся, а по его поверхности пошла сеть трещин.
– Ты не смог их сберечь! Ты не смог сберечь никого!!!
На том конце провода трусливо бросили трубку. Связь прервалась.
Айварс тяжело дышал, раздувая ноздри. Он никак не мог поверить в то, что этот ничтожный слизняк посмел так поступить. Он ведь лично звонил ему, как только узнал о трагедии. Игорь тогда с трудом говорил, хрипел что-то о нападении, о том, как он сражался, как чудом выжил и сейчас находится чуть ли не при смерти.
В дверь робко постучали.
– Господин генерал, разрешите? Прибыли из штаба…
– Все вон! – рявкнул Бьёрден, даже не оборачиваясь. – Я никого не принимаю!
Он готов был убивать. Прямо сейчас. Сорваться с места, взять с собой лучших бойцов из своего отряда, прилететь в эту проклятую Российскую Империю и сжечь всё дотла.
Но он не мог.
Как назло, именно сейчас у северян с Империей были крайне натянутые отношения. На границе проходили масштабные совместные учения, на которых присутствовал сам король. И он, генерал Бьёрден, должен был лично демонстрировать Его Величеству мощь и выучку скандинавской армии, а не мчаться на другой конец света сводить личные счёты.
Он уже пытался поговорить с королём, просил отпустить его хотя бы на пару дней. Но монарх был непреклонен. «Разберись сначала в ситуации, Айварс. Не руби сгоряча. Политика – тонкая вещь».
А потом пришли новые вести о том, что его племянниц, которых все считали погибшими, оказывается, нашли живыми. И тут же, без всяких церемоний, выдали замуж. За каких-то проходимцев.
Этот фарс, эта отвратительная комедия, которую разыграл Игорь… Айварс понял всё. Его обманули. Жестоко и цинично. И за этим стояло нечто большее, чем просто бандитский налёт.
Он не мог лететь сам. Но он мог отправить того, кто станет его глазами и руками.
Айварс подошёл к сломанному столу, поднял свой телефон. Дрожащими от ярости пальцами, которые с трудом попадали по кнопкам, он набрал номер. Его старенький кнопочный телефон трещал, но держался – ни один современный сенсорный аппарат не выдержал бы его нажатий.
После нескольких длинных гудков на том конце ответили.
– Слушаю.
– Ларс, это я.
Человек, которому он звонил, был одним из его самых ценных агентов. И самым надёжным. Потому что этот человек был обязан ему жизнью.
Когда-то Ларс был одним из лучших механиков в скандинавской армии. Но жадность его погубила. Он попытался украсть дорогой модуль с одного из вертолётов, чтобы продать его на чёрном рынке.
Затея провалилась. Его поймали, но было уже поздно. Вертолёт без этого модуля поднялся в воздух и рухнул. Никто не погиб, но четверо отличных бойцов на полгода выбыли из строя.
По законам военного времени Ларсу грозила казнь. Но те самые четверо пострадавших, которых он едва не угробил, вступились за него. Сказали, что парень оступился, но он хороший специалист. А армия северян была построена на принципе, что каждая жизнь и каждый ресурс имеет огромную ценность. Всё должно служить общей цели – победе.
Казнь заменили службой. Почти рабством. Его списали со всех официальных должностей и передали в личное распоряжение генерала Бьёрдена. Семь лет верной службы в обмен на жизнь и возможность когда-нибудь вернуться на родину свободным человеком.
– Слушаю вас, господин генерал.
– У меня для тебя новое задание. Ты бросаешь всё, чем занимался, на это я найду другого. Отправляйся в город Уссурийск. Мне нужно, чтобы ты разузнал абсолютно всё, что связано с родом Бездушных. Что там произошло на самом деле, кто за этим стоит, где мои племянницы.
– Я понял, генерал.
– Считай, что это задание засчитывается тебе за весь оставшийся срок службы. Выполнишь его – и ты свободен. Сможешь вернуться домой и заниматься чем хочешь. Я лично улажу все вопросы с твоим прошлым. Ты меня понял?
Он знал, что это сработает. Ларс был хорошим специалистом, но больше всего на свете он хотел вернуть себе свободу. А значит, он вывернет этот проклятый город наизнанку, но докопается до правды.
– Я всё сделаю, господин генерал.
– Выполняй, – глухо ответил Бьёрден и прервал связь.
Он подошёл к окну. Там, за периметром военной базы, простирались суровые северные фьорды.
Айварс не знал, что именно произошло с семьёй его сестры. Но он выяснит. И виновные пожалеют о том дне, когда родились на свет. Потому что их не спасёт ни армия, ни сам Император.
?
Я сидел на кухне и задумчиво жевал буррито. Или это был такос? Чёрт его разберёт. Неплохо, конечно. Мясо, овощи, острый соус… Но всё равно не то.
– Шавуха была лучше, – констатировал я и отправил в рот очередной кусок.
– Повелитель, – отозвался Сириус, висевший рядом, – я провёл анализ. Потребление разнообразной пищи как минимум положительно влияет на выработку эндорфинов в органических телах. Вам стоит попробовать что-нибудь ещё.
Я проигнорировал его лекцию о пользе сбалансированного питания. Мой мозг был занят другим – разбором информации, которую мы прошлой ночью выкачали с серверов князя Трофимова.
Сириус уже провёл первичную обработку, отфильтровав тонны мусора – переписки клерков, бухгалтерские отчёты, корпоративную почту – и выделил самое важное. Мусор он не удалил, просто перенёс в отдельный архив, чтобы не засорял общую картину.
И картина эта, надо сказать, вырисовывалась паршивая. Мои «паучки» сработали идеально, но, как оказалось, выкачали лишь верхушку айсберга. База данных, к которой они получили доступ, была не единственной. Трофимов – этот старый лис, явно готовился к подобным вторжениям и разнёс свои секреты по нескольким серверам, разбросанным по городу.
Но даже того, что удалось добыть, хватило с головой.
Особенно меня заинтересовал один аспект деятельности нашего «благородного» князя. А именно, детские дома. В городе и его окрестностях их насчитывалось около тридцати. И все – довольно крупные.
Князь Трофимов в народе считался чуть ли не святым, главным меценатом и покровителем сирот. Он принимал детей не только из своей губернии, но и из других областей, получал за это награды, его восхваляли в газетах. Благодетель, мать его.
Вот только у этой медали была и обратная, тёмная сторона. В каждом из этих приютов были подвальные, нигде не учтённые этажи. Настоящие подпольные цеха, где дети и подростки в три смены производили ширпотреб для рода Трофимовых. Дешёвая, практически бесплатная рабочая сила, которая приносила им колоссальную прибыль.
Меня передёрнуло от омерзения.
Я никогда не любил людей. Не в той степени, чтобы желать им смерти или страданий, как некоторые мои «коллеги» по Многомерной. Мне просто было на них всё равно. Для меня они всегда были просто… фоном. Шумным, нелогичным, но фоном. Я никогда не вмешивался в их мелочные войны и интриги, если они не затрагивали моих интересов.
Но дети…
Я всегда считал, что у детей, как минимум, должно быть детство. Шанс на нормальную жизнь, право делать собственный выбор. А Трофимов отбирал у них всё это, превращая в безликих рабов на своём конвейере.
– Сириус, – позвал я.
– Слушаю, Повелитель.
– Найди мне электронные адреса десяти самых крупных и скандальных журналистов в этом городе.
– Будет исполнено. Информацию отправлять анонимно?
Я на мгновение задумался. Анонимность – это для трусов.
– Нет. Не анонимно. Прикрепишь к себе беспроводной модем…
Сириус тут же вывел на голографический экран несколько моделей.
– …и отправишь им весь материал по этим подпольным цехам. Полный пакет, со всеми документами и схемами.
– Принято. Но меня же могут отследить по сигналу.
– В этом и суть, – кивнул я. – Тебя должны отследить. Но не до конца. Отлетишь на безопасное расстояние, чтобы сигнал не привёл прямо к нам. А вот где именно ты будешь в момент отправки… это я тебе сейчас расскажу.
Я быстро набросал на планшете схему. Сириус, просканировав её, издал звук, похожий на злобный смешок.
– Гениально, Повелитель!
Дрон вылетел в окно, а я снова включил телевизор. Нужно было узнать, как мир отреагировал на ночную «охоту» на людей Абрамовых.
Ответ был прост – никак. Ни в одном новостном выпуске, ни в криминальных хрониках не было ни слова. Полная тишина. Похоже, они решили просто замять инцидент, списав всё на несчастный случай или нападение бандитов.
Я уже собирался выключить эту бесполезную коробку, когда моё внимание привлёк экстренный выпуск новостей на одном из каналов. Тревожная музыка, мигающая красная полоса внизу экрана…
Картинка сменилась. Репортёр, стоя на фоне какого-то леса, взволнованно вещал в микрофон. За его спиной виднелись вспышки и слышались отдалённые звуки боя.
– …вооружённые силы Российской Империи ведут ожесточённый бой с поисковыми отрядами… нет, это уже не поисковые отряды, а полноценные подразделения специального назначения Китайской Технократической Республики!
На экране появились кадры, снятые с дрона. Группа бойцов в высокотехнологичной экипировке отстреливалась, отступая к стене на границе.
– Причиной конфликта, – продолжал репортёр, – стало внезапное появление аномально большой поляны редчайших цветов, стратегически важного ресурса. Обе стороны зафиксировали аномалию практически одновременно. Но китайские спецотряды, нарушив границу, первыми добрались до места и начали сбор урожая. Более того, то, что они не могут унести, они сжигают, действуя по принципу «так не доставайся же ты никому»!
В этот момент в комнату вошли сёстры.
– Что там? – спросила Эльвира, увидев на экране кадры боестолкновений.
– Похоже, у нас намечается небольшая война с соседями.
Они подошли и встали рядом, глядя на экран.
– Опять эти китайцы, – вздохнула Эльвира. – Вечно с ними проблемы.
– По последним данным, потери со стороны имперских войск составили двадцать семь человек… – донеслось из динамиков.
Я нахмурился.
– Двадцать семь солдат регулярной армии? – спросил я вслух. – Почему они? Против спецназа должны были отправить либо гвардию Трофимова, либо таких же спецов. Что там делают обычные солдаты?
Сёстры переглянулись.
– Это обычная практика, – пояснила Маргарита. – Зачем Трофимову или другим аристократам рисковать своей дорогой, хорошо обученной гвардией, когда можно бросить в мясорубку обычных армейцев? За них никто не спросит.
– Ага, такое уже было, – подтвердила Эльвира. – Год назад. Тоже был какой-то конфликт на границе, бой шёл почти неделю. Погибло больше двухсот солдат. А потом, когда всё закончилось, награды и почести получили гвардейцы Трофимова.
– Мама тогда летала в столицу, – добавила Маргарита. – Она поднимала этот вопрос. Пыталась донести, что князь использует имперских солдат как пушечное мясо, прикрывая свои тёмные дела и сберегая своих людей. Тогда был большой скандал. Мама добилась расследования. И кого-то там даже наказали, сняли с должностей…
Вот оно. Теперь всё стало на свои места.
– И вы ещё удивляетесь, почему вас решили убрать? Вы действовали неправильно. Жаловаться кому-то, искать справедливости у тех, кто сам погряз в этой грязи, – самое последнее и бесполезное дело.
– А как надо было? – не поняла Эльвира.
– Если тебе что-то не нравится в ком-то – накажи сам. И лучше наказать так, чтобы человек после твоего удара уже не смог встать. Зачем плодить врагов, давая им шанс нанести ответный удар?
– А ты… ты всегда так поступал? – с любопытством спросила Маргарита. – Как сам говоришь?
– Нет, – честно ответил я. – Я тоже любил позлить врагов, оставить их униженными, но живыми.
В моей памяти тут же вспыхнули короткие, яркие образы из прошлой жизни.
Миллионы моих дронов, чёрной тучей закрывающие небо над обречённым миром.
Бескрайние поля сражений, где моя сталь скрежетала о хитин ненавистного Роя.
Мои дредноуты, безмолвными титанами входящие в новую звёздную систему, готовые нести смерть и разрушение.
Гигантские автоматические производственные станции, разворачивающиеся на орбитах мёртвых планет, чтобы тут же начать клепать новые легионы.
Крылатые бестии, мои элитные штурмовики, пикирующие на врага из стратосферы.
И Валаранская дроновая дивизия, которая ковровой бомбардировкой особыми снарядами выжигала саму ткань реальности в секторах, захваченных Пустотой…
– Просто я мог себе это позволить, – закончил я, возвращаясь в реальность.
Я повернулся к сёстрам.
– Чем занимались?
– А мы вчера весь вечер пытались прочувствовать браслеты, – ответила Эльвира, вертя на запястье тёмный обруч. – Как ты и велел.
– Молодцы, – кивнул я, думая, что они сейчас уйдут.
Но они не уходили. Вместо этого уселись на диван, взяв в руки пульт, и уставились в телевизор.
Понятно. Значит, уйти нужно мне.
– Мы, пожалуй, тут посмотрим, ты же не против? – спросила Маргарита.
