– Еще не успели. Если вы не знакомы с ним, я могу представить вас, когда подойдет мой сын.
– О, это было бы так благородно с вашей стороны, Арслан Рустамович!
После пары минут фальшивого обмена любезностями, когда мне уже хочется выдохнуть и уползти, я все же отодвигаюсь к туалетам как к спасительному шлюзу. Мачеха считает, что я вернусь вовремя, чтобы познакомиться с семьей Шах, но она ошибается.
Нахрен Шахов! И всю эту тусовку…
Я предупреждала Вику, что будет, если она попытается меня продать!
Дверь в женский туалет пахнет ароматами чужого успеха, но сегодня мне все равно. Главное – сбежать!
Я запираю ее за собой и встаю у зеркала, глядя на свое отражение. Черное платье, длинные кружевные рукава – платье сидит на мне как влитое. Стрелки подчеркнули глаза, губы чуть блестят. Я выгляжу словно бунтаркой от кутюр, и мне чертовски нравится эта картинка.
Но сейчас она давит. Мне хочется просто быть собой!
Внутри туалета есть небольшое окно – служебного размера, в верхней части стены, почти под потолком. Его можно открыть. Оно маленькое, но из него, возможно, получится протиснуться и спрыгнуть вниз. Я точно помню, что здесь невысоко…
Я замираю и прислушиваюсь: в коридоре слышны голоса, смех и как чей-то бокал разбился – хорошо, шум прикроет мое исчезновение.
Адреналин жарит кровь.
Я быстро открываю окно, ловко забираюсь в него (спасибо танцам за мою пластичность) и начинаю сползать наружу, вниз. На улице пахнет дождем, и все поверхности оказываются слегка скользкими… Но вот одна моя нога уже на крышке карниза. Сначала все идет гладко: я аккуратно подтягиваю вторую ногу и колено не больно скользит по штукатурке.
Но затем я смотрю вниз и понимаю, что до земли, оказывается, еще приличное расстояние! Видимо, окно расположено выше, чем я рассчитывала.
Господи.
Я снова подтягиваюсь – и тут туфелька соскальзывает по камню, падая прямо на землю. Приходится опустить босую ногу на острый угол, ойкая от боли, как вдруг платье цепляется за фасад здания и рвется прямо на моих глазах…
– Черт, – шепчу я.
Вся моя ловкость, воспитанная марсельской юностью и танцами улиц, сейчас как-то не помогает. Нога свисает, вторая туфля висит на одном ремешке, а платье натянуто и держит меня словно на петле.
Если мачеха объявит тревогу, мне отсюда не сбежать!
Я пытаюсь подтянуться, но руки скользят по сырой поверхности… чертов дождь! Внизу – пустота, но оказывается, что это не самое страшное.
Страшное начинается, когда в этой пустоте вдруг слышится чей-то глубокий, хриплый смех и насмешливый вопрос:
– Далеко собралась, Златовласка?
Глава 4
Златовласка?!
Услышав голос снизу, я замираю.
Это кто меня так назвал? И кто такой смелый?
Сердце прыгает к горлу, заставляя острый язык прилипнуть к небу. Я слегка приподнимаюсь и вижу в туалетном зеркале, которое занимает место от пола до потолка, свое отражение.
Отражение, скажу я вам, такое себе…
В нем я вижу свою собственную паническую гримасу: глаза широко выпучены, губы открыты, щеки пылают.
Кто-то увидел мой побег. Это позор, и мне впервые не все равно на мой позор…
Особенно, когда этот «кто-то» повторяет свой вопрос, далеко ли я собралась, и мне приходится отодрать свой взгляд от зеркала и прошевелить острым языком в ответ:
– Видимо, вам на лицо!
Снизу слышится хриплый смех, и он… на удивление… разбавляет эту комичную ситуацию, хотя и жутко бесит!
Мне вообще-то помощь нужна, но просить о ней я не привыкла и не буду! Чертов гордый характер…
Я пытаюсь подтянуться выше, собрать лицо в маску «у меня все супер» и вернуться в туалет, но руки отказываются это делать. Моя побеговая комедия превращается в настоящий фарс, и это, похоже, только начало.
– Если вы продолжите смеяться, я на вас плюну! – бросаю со злорадством.
В ответ – слышу насмешку:
– А снизу ты кажешься более беззащитной, Златовласка.
Ненавижу!
Я чувствую, как руки начинают гореть, а пальцы уже соскальзывают вниз по сырому камню. Платье зажато где-то в створке окна, и я будто жвачка, неловко прилипшая к фасаду.
Я – жвачка!
Босая. Почти голая. И совершенно точно – полная дура.
И чем дольше я здесь вишу, тем глупее выглядят мои мысли о побеге, подружках и о веселье! Никогда бы не подумала, что побег с приема может оказаться настолько идиотским…
И тут снова раздается этот голос – ровный, спокойный, с ленивой усмешкой:
– Значит, у тебя все нормально? Помощь не нужна?
Я зажмуриваюсь и почти рычу:
– Ты издеваешься?! Все нормально? Да, я просто решила повисеть здесь для развлечения! Вид из окна – просто бомба! На туалеты…
Снизу слышен тихий смешок.
Снова!
Такой… не громкий, но очень наглый… наглющий!
– Неожиданное хобби. Обычно девушки предпочитают танцпол, а не туалетное окно, – пауза, – но ты необычная, Златовласка.
Я готова вцепиться в этот камень зубами, лишь бы не разговаривать с ним, но объективно – этот хам сейчас мое единственное спасение! Который почему-то не предлагает свою помощь…
Я дергаюсь, пытаясь подняться обратно, но платье… чертово платье застряло, а вместе с ним – и я.
И теперь единственный путь – это вниз.
– Твою мать… – шепчу я, чувствуя, как ладони становятся скользкими. – Так, либо спасай меня, либо проваливай!
– Это так девушки просят о помощи?
– Это такие теперь у нас джентельмены? – парирую в ответ.
– Где ты нашла джентельмена? Я в них не записывался. Когда раздавали благородство, я стоял в очереди за юмором, Златовласка.
– Тебе, видимо, и в этой очереди ничего не досталось… – бормочу, чертыхаясь.
– Какой у тебя длинный язык, – слышу тихое предупреждение. – Проси или я ухожу, Златовласка.
– Ты… просто… ублюдок!
– Приятно познакомиться, – отвечает он невозмутимо. – Какая дерзость от беззащитной девушки. Мне нравится. Оставлю тебя висеть дальше, посмотрим, как запоешь.
Чтооо?
Я готова не просто петь, а орать! Горло уже першит, лицо горит и пылает… Я и так уже почти вишу на честном слове, а он еще и троллит.
Я понимаю, что это все. Секунды – и я сорвусь.
И впервые за вечер упрямство отступает. Я выдыхаю и, кусая губу, выдавливаю:
– Ладно… помоги мне, пожалуйста.
«Мудак…», – добавляю мысленно.
– Повтори. Я должен точно понять, о чем именно ты просишь.
Я кладу все остатки гордости на каменную плиту и кричу почти умоляюще:
– Помоги мне! Пожалуйста. И проси, что хочешь… в рамках разумного…
Наконец, незнакомец двигается. Я слышу шаги и звук цепких рук по стене. Что-то тянет меня вниз, и в следующий миг его ладони обхватывают мои бедра, крепко, не давая упасть.
А это… сильный мужчина…
Его руки крепкие, жесткие, и, черт возьми, слишком надежные.
– Эй, только не надо меня лапать! – предупреждаю сразу.
– Было бы что здесь лапать… – слышу тихий шепот возле уха. – Держись за мою шею.
– О, это несложно. Я привыкла сидеть на шее…
– И не болтай глупостей.
Я хватаюсь за него, как последняя соломинка. Его пальцы крепко врезаются в кожу, но это не больно, зато я слышу его вдох и его дыхание – мужское, ровное, в нем запах табака и чего-то тяжелого – словно запах власти.
В следующее мгновение я чувствую, как сильные руки подхватывают меня и тянут вниз. Резкий рывок, треск моего многострадального платья, и я оказываюсь на земле и в крепких объятиях. Тело сотрясает дрожь – то ли от страха, то ли от того, что все кончилось.
– Поймал, – шепчет он у моего уха, и в голосе – наглое удовлетворение.
Он слегка наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза, в итоге я сдаюсь и пялюсь на него в ответ.
Наглый незнакомец оказывается высоким, широкоплечим и в темном костюме, который сидит на нем как влитой. Под воротником рубашки – легкий загар, а его скулы и черты лица – четкие и резкие, будто вырезанные из камня. Темная щетина обрамляет сильную челюсть… рядом с привлекательными губами, по которым я скольжу взглядом…
Но самое опасное – глаза.
В этих глазах есть и насмешка, и спокойствие хищника. От них невозможно оторваться, даже если очень стараешься, а я стараюсь…
Он выглядит молодо, лет на двадцать восемь, но в его взгляде столько уверенности, будто он знает этот мир наизусть и не боится никого и ничего…
– Хватит пялиться! – шепчу я сквозь зубы, пряча свое лицо от его чрезмерно пристального взгляда. – А не то жениться на мне придется…
Его глаза темно-серые, и теперь в них нет насмешки, только холод и интерес. Он стоит и будто бы оценивает, как я себя поведу дальше и что еще острого выплюнет мой язык…
А у меня ощущение такое, что между нами искрит. И, судя по его пальцам, впившимся в мою талию, отпускать он меня вовсе не намерен.
Вот только моей свободолюбивой колючке это совсем не нравится!
Глава 4.1
– Куда пропала твоя дерзость? – говорит он тихо, почти бесстрастно.
– А что, тебе понравилась?
– Пока не понял…
Я чувствую, как от слов незнакомца пробегает легкий холодок. С таким, как он, наверняка цена за спасение может быть запредельно высокой!
Хотя, конечно, высокую цену я платить не стану. Только не такому наглецу, да…
