– Мам, а куда ты дела тяжёлое одеяло?
– В каком смысле? – не поняла я.
– Ну, было же тяжёлое!
– Так оно и есть, я только пододеяльники меняю.
– Да? А я к нему привыкла, и теперь оно кажется лёгким.
Вот так мы и к тяжёлой жизни привыкаем и она кажется обычной. И к острому стрессу, которым я укрыта, как тяжёлым одеялом, и уверена, что это подарит мне хороший сон, потому что это иллюзия надёжности и защищённости.
Но в случае с одеялом – так и есть, а в случае со стрессом – нет.
Я поняла, что это ненормально, что нахождение в постоянном остром стрессе требует от меня более щадящего и бережного отношения к самой себе, иначе здоровье, которое и так звонит во все колокола, совсем зачахнет и я закончусь.
Надо замечать себя, давать себе выдыхать, баюкать и лелеять – это и есть фундамент любви к себе.
И такие вещи нельзя перенести на потом, на старость, на «когда будет время и не будет других более важных дел». Нет более важных дел, кроме собственного спасения.
Это как… как костёр.
В бизнес-клубе, где я состою, есть основной чат единомышленников, где участники оставляют свои запросы, а бизнес-среда помогает искать решения.
Если нужен адвокат, консультация или просто совет по ситуации, то человек пишет в основной чатик проблему, – и все остальные соклубники стараются предложить варианты её решения.
А ещё есть отдельный чат для обсуждения всяких сторонних тем – «Чат для бесед», как я шучу, чат для рецептов.
Потому что там как раз можно и не про бизнес, а про что угодно, хоть про кабачки.
И вот однажды совершенно случайно яркая дискуссия разгорелась у нас в основном чате, где запрещено флудить (писать не по теме).
Но там так полыхнуло, что много людей подключилось и случился очень яркий разговор, хотя назначение чата совсем другое – чисто деловое.
И вот в разгар дискуссии в самое пекло приходит модератор и говорит: «Ребята, вы спутали чат. Вам в другой надо перейти – в тот, где болтают».
И мы все прямо врезались в эту просьбу, а я, если честно, даже разозлилась. Ну как так, думаю, мы же так увлечённо болтали? Зачем нас перемещать?
Ну и итог: в другой чат никто не перешёл.
Беседа врезалась в сообщение модератора и рассыпалась на осколки.
Я грустила и считала, что можно было бы сделать исключение для той беседы, а не гасить её. И даже пошла к модераторам: мол, ребят, ну вот зачем?
А модераторы пояснили, что правила едины для всех и они бесперебойно работают уже много лет.
Если менять их под каждого участника, то будет анархия.
А в чатике в тот момент, может, кто-то хотел запрос написать, но не смог, ибо там полыхала дискуссия.
– Ясно, – вздохнула я, и мне было жаль почившей беседы, которая так внезапно закончилась.
– А почему вы не перешли в другой чат, раз было так интересно? В чём проблема, как думаешь? – спросили модераторы.
– Понимаете, беседа как костёр.
Это огненная энергия. Костер нельзя перенести. Взять в ладошки и перенести. Его можно потушить в одном месте и развести в другом. Но чтобы развести в другом, нужна новая энергия.
Вот есть в жизни такие вещи, которые нельзя перенести и отложить, – они могут быть только прямо сейчас.
Я вернулась к тому врачу и говорю:
– Запишите, пожалуйста, в карту: у меня острый растянутый во времени стресс.
– Вот прямо за дверью случился? – пошутил врач.
– Нет, просто я к нему привыкла и поэтому не заметила. Но он есть.
– Вы наблюдательная, – подколол он. – Но анализы всё равно сдайте, не откладывайте.
– Сдам, – кивнула я и побежала в свой острый стресс: там столько дел!
Не игрушки
«Как вы решились на развод? Когда вы поняли, что пора?
Как понять, что всё?»
Мне часто задают такие вопросы в личных сообщениях моего блога.
Я сначала не могла понять, почему такое спрашивают у меня.
Кажется, я вообще не произвожу впечатление человека, который сильно счастлив после развода.
Но я точно похожа на того, кто выжил и вполне сносно справляется.
Честно пишу, что иногда накрывает, про рефлексию, про боль, про то, как в качестве компенсации бросилась после развода сразу во все проекты, чтобы только не было времени на слёзы.
Но потом я поняла.
Часто женщины не понимают, как распорядиться остатком ресурса. Не ресурсом, а именно остатком, потому что ресурс – это когда много.
Но когда ты долго живёшь в несчастливом браке, ресурс растрачивается и остаётся чуть-чуть.
И вот в этой точке они приходят в личку и спрашивают: «Что делать? Надо ли спасать брак или надо подкопить ресурса и уйти? Как понять, что пора уходить?»
Я вообще не эксперт в этом, ну вот совсем.
Я просто в какой-то момент увидела, что мы с мужем – два сломанных человека, а изначально такими мы совсем не были. А тут ломаемся друг о друга, и это совсем не похоже на былое счастье.
Однажды в фильме я видела эпизод, где психолог проводил эксперимент с коллективом и попросил подчинённых в лицо сказать начальнику то, что они о нём думают.
Несмотря на то что начальник был крут, истинное мнение о нём было не таким уж безоблачным. И люди растерялись: с одной стороны, их просят сказать правду, с другой – они боятся последствий, если скажут её начальнику в лицо.
И тогда они придумали говорить не эпитетами, а расплывчато.
Например: «Все смотрят только на вас», а дальше дело доделывало эго начальника.
Я как будто тоже участвовала в этом эксперименте.
Когда меня на интервью спрашивали про мужа, я всегда говорила хорошее, но без эпитетов. Говорила: «Он любит детей» или «Все от него в восторге». Я не могла сказать: «Он хороший», «Он любимый».
Я не говорила прямо, обходила правду, и не потому, что врала на интервью, а потому, что врала себе.
Сейчас если посмотреть те интервью, мне кажется, видно, что я говорю одно, но как будто чувствую другое.
Это называется «конгруэнтность», когда совпадает внутреннее и внешнее.
А у меня как раз не было этой конгруэнтности, а был сильный диссонанс ощущений.
Я держала лицо, улыбалась, а внутри маскировала холод и дыру в сердце.
Я насмотрелась видео о женской энергии, о том, что если она правильная, то женщина усиливает мужчину – он становится крутым и успешным.
А если неправильная, то не становится.
Муж заболел депрессией после жизненного испытания инвалидностью ребёнка, очень изменился, долго не мог восстановиться.
Всё это было вполне оправданно: после пережитых событий не так просто не потерять жизненного темпа, но я взяла часть ответственности на себя.
Решила, что, наверное, у меня какая-то неправильная энергия: я никак не могу вдохновить человека и направить в успех.
Однажды в магазине видела маму с девочкой, которая взяла с полки игрушку, повертела её в руках и… сломала. И девочка заплакала. А мама говорит: «Что ты плачешь?» А девочка: «Теперь нам придётся её купить».
Девочка хотела игрушку, но целую, не сломанную.
А сломанную – не хотела.
Вот я – как та девочка. Сломала – покупаю.
Плачу своими «лучшими годами».
Я решила, что это я ответственна за сломанность мужа, и не прощала себя за это и платила тем, что не уходила и чинила, чинила, чинила.
Так удивительно нелепо это звучит в написанном виде. А когда я это проживала, всё казалось логичным.
Нельзя никого сломать и починить. Человек не игрушка. Он ломается, если не может что-то пережить, а потом сам себя чинит. Или нет. Это его выбор.
Восемь лет я взрослела до мысли, что так больше нельзя. Ресурса больше нет.
Нисколько.
Этот брак меня разрушал и обесточивал.
Сложно признать, что тебя не выбирают, но ещё сложнее закрывать на это глаза.
Нельзя находиться в среде, которая не просто не напитывает вас, а вообще не понимает вашей ценности. Я всё время делала вид, что всё в порядке, врала сама себе, сжималась до размеров своего вранья, потому что только вот такую – сжатую, ссутуленную, виноватую – принимала меня среда.
Я ушла, когда однажды поняла, что сломана.
Пока я чинила другого, сломалась сама. И тут я поняла важное – это моя ответственность. Я же не виню никого, что это они меня сломали – это я сломалась.
Тогда почему я взяла ответственность и за чужие поломки?
Почему чинить всё опять мне?
Нет никаких подсказок в этом мире.
Остаток ресурса я бы собрала в туесок и потратила бы на то, чтобы убедить себя, что я справлюсь при любом сценарии.
Мне дороги мои поломки, я буду их чинить вдумчиво, у меня на это целая жизнь, настоящая, не игрушечная.
Принцесса
У моей подруги в семье горе: погиб Филя. Филя – это собака, большая собака.
Это член семьи.
Он прожил двенадцать лет, был весел и бодр, ничем не болел.
И в одну минуту был сбит пьяным водителем – и… всё.
Проблема была ещё и в том, что трагедия случилась на глазах её 12-летней дочери, которая с ним гуляла.
Дочь позвонила ей на работу. Она не плакала – она была будто заморожена.
