– О нет. – Я пытаюсь сдержать нервный смех при мысли о том, что Джейми ввязался в драку в баре с приятелем Джека. Потому что предполагаю, что мужчины с габаритами Тора держатся вместе. – Ты ведь не стал с ним драться, правда?
Ли смеется, откусывая тост.
Джейми тут же встает на дыбы.
– Конечно, не стал! Я своевременно оценил ситуацию и решил, что наиболее разумный выход – довериться инстинкту самосохранения.
Я с трудом подавляю ухмылку.
– Иными словами?
– Иными словами, он заплатил приятелю Джека пятьдесят фунтов, чтобы тот не повредил его хорошенькую мордашку, – отвечает за него Ли. – То есть, по сути, он заплатил парню пятьдесят фунтов за то, что пообжимался с его девушкой.
На некоторое время все трое погружаются в спор о тонкостях финансовой дипломатии, проявленной Джейми, в ходе чего Ли поясняет, что Джейми «вполне состоятелен». В том смысле, что связан с британской аристократией. У меня на родине такая формулировка означает, что он своего рода знаменитость, а может, наследник большого состояния, сколоченного на корпорациях. Здесь же она подразумевает пафосные титулы, замки и еще бог знает что.
За завтраком нам удается растопить лед и завязать нормальный разговор – толком познакомиться, а потом у ребят возникает неизбежное желание узнать что-нибудь об американке в их рядах. И вот тут мы добираемся до самого коварного момента.
– Ну я изучаю историю Европы. Понятное дело, так здесь и оказалась. Сама я из Лос-Анджелеса, но сейчас живу рядом с Нэшвиллом. Это в Теннесси.
– Из Лос-Анджелеса? Это где Беверли-Хиллз? – оживляется Ли. В глазах его неподдельный восторг, и этот взгляд мне хорошо знаком. – Знаешь кого-нибудь из знаменитостей?
С этого всегда все и начинается. Слово в слово. А потом люди по несколько часов льстят моему папе, а я будто и человеком быть перестаю. Становлюсь сосудом для их идолопоклонничества. Проводником к своему отцу. Это неизбежно, так что я лгу. Постоянно. И это выматывает.
– Да нет, никого. Однажды мне показалось, что я видела в «Данкин Донатс» Бена Аффлека, но оказалось, это просто какой-то парень в кепке «Ред Сокс».[9 - Профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс.]
Ли перехватывает инициативу и начинает рассказывать, как однажды на дрэг-шоу в Брайтоне познакомился с парнем из шоу «Остров любви», и тем самым милостиво оставляет меня в покое. Уверена, однажды эту тему поднимут снова, но я не собираюсь торопить этот момент. Что, впрочем, в очередной раз напоминает, что я не только скрываю от них своего отца, но и их от него. Потому что до сих пор не решила, могу ли остаться.
Ли уже здорово продвинулся в перечислении всех мало-мальски знаменитых людей, которых встретил за свою жизнь, и до сих пор не осознал, что остальные давно перестали его слушать.
– Он всегда рад развлечь самого себя, – бормочет Джек мне на ухо. – А вот мне все еще интересно услышать что-нибудь о тебе.
Мне, разумеется, ни капли не удается скрыть расцветающий на щеках румянец. От его слов, от того, как его губы изгибаются в мимолетной улыбке. Ему даже стараться не надо, у меня мозг сам собой отключается. Привлекательные мужчины в этом отношении просто ужасны.
– Вы все учитесь в Пембридже? – спрашиваю я. Это первое, что приходит мне на ум в отчаянном стремлении поддержать разговор.
– Нет, только Ли. Я на третьем курсе в Сент-Джозеф. Джейми оканчивает Лондонский императорский колледж вместе с остальными мажорами и будущими премьер-министрами.
– Истинный вопрос в другом… – вклинивается в разговор Ли, облокотившись на локти и перегнувшись через стол. – Останется Эбби здесь или сбежит обратно в Штаты?
– Что, ты разве не останешься? – хмурится Джейми. – Почему?
Ли трагично вздыхает и отвечает за меня:
– У ее дражайшего папочки сложилось впечатление, что она будет жить с женщинами. А тут, о чудо…
Джейми пожимает плечами.
– Но ведь папуля за океаном, так?
Я киваю.
– Ну да.
Он снова пожимает плечами.
– Так соври.
– Врать придется по-крупному. – Я никогда не лгала отцу. По крайней мере, насчет серьезных вещей.
– Тебе ведь надо обходить этот вопрос месяц-другой, так? – замечает Джек. – А потом можно будет сказать ему. Прерывать учебу будет уже поздно, верно?
– Ты моего папу не знаешь. Он патологически беспокойный.
С другой стороны, я начинаю чувствовать себя вполне комфортно. Ребята сделали все, чтобы я почувствовала себя как дома, чтобы поняла, что мне рады. Я боялась, что из-за нашего колоссального недопонимания возникнет неловкость, натянутость, но ничего подобного.
Кроме того, я несколько месяцев ждала, когда представится такая возможность. Мне выпал шанс изучить Лондон, его историю и архитектуру. Добраться до первоклассной библиотеки Пембриджа. А главное – шанс пожить без постоянного пристального наблюдения со стороны отца. Знаю, он действует из наилучших побуждений, но жить в его тени бывает душновато.
А здесь, даже под сумрачным английским небом, какое бывает на закате лета, все равно чувствуется дневной свет.
Так что, когда парни пытаются осторожно выведать у меня ответ, я на мгновение задерживаю дыхание и решаю, что последствия могут идти куда подальше.
– Ладно. Я остаюсь.
Ли моментально светлеет.
– Да-а-а! Жду не дождусь, когда…
Он резко замолкает. На лестнице, а затем в коридоре раздаются торопливые шаги, что-то мелькает, а потом громко хлопает входная дверь. Мы все поворачиваемся к Джейми, но он только в очередной раз пожимает плечами.
– Гигантские мыши.
3
После завтрака я пишу папе. В Нэшвилле в это время только солнце поднимается над кронами деревьев, но он все равно сразу же отвечает.
Папа: Минуточку, я сейчас позвоню по видеосвязи.
Я не уверена, смогу ли врать, глядя ему в глаза, так что пытаюсь увильнуть.
Я: Я тут по локоть в вещах. Чемоданы распаковываю. Просто хотела сказать, что все хорошо.
Папа: Нормально долетела? Как дом? Такой же красивый, как на снимках? У тебя ведь отдельная комната, да?
С последнего нашего разговора он себя до предела накрутил. Как обычно.
Я: Ага. Все хорошо.
Папа: Как тебе соседки? Приятные девочки?
Ненавижу всю эту ситуацию. Я уже знаю, что сделаю, и от этого внутри все скручивается в узел.
Я: Ага, отличные. Утром вместе позавтракали. Думаю, мне здесь понравится.
К слову, я совершенно не горжусь тем, что делаю. Ложь бросает тень на невероятную возможность, которая мне представилась, на шанс расширить горизонты, а заодно вывести свое образование на новый уровень.
Если папа узнает правду, и без того обострившаяся сепарационная тревога целиком поглотит его. А вот через несколько недель – через месяц или два – все изменится. Он к этому времени адаптируется, привыкнет к опустевшему гнезду. Тогда я ему все и расскажу. Уверена, к этому моменту он поймет, почему мне пришлось подтасовать кое-какие факты.
Папа: Постарайся, чтобы понравилось не слишком сильно. Считаю дни до твоего возвращения.
Вот размазня.
Я: Не успеешь оглянуться, как настанет Рождество. Не украшай без меня елку.
Папа: Договорились. Позвони попозже. В любое время. Слишком поздно и слишком рано не бывает.
Может, найти ему кролика для эмоциональной поддержки или еще что.
Я: Идет. Люблю тебя. Пока.
Раздается стук в дверь, и ко мне заглядывает Ли – сказать, что через десять минут у нас общий сбор. Стало быть, есть время ответить Элизе, которая ночью прислала мне несколько сообщений.
Я: Угадай, кто в итоге оказался в одном доме с тремя парнями?
К моему изумлению, она не спит.
Элиза: Горячие штучки?
Я: Думаю, один из них гей, но да.
Элиза: Шлюшка.
Я: Один, Джек, автралиец и играет в регби.
Элиза: И ты уже хочешь от него 10 000 играющих в регби детишек.
Я: Почти уверена, что он сможет сделать жим лежа с моей лошадью.
Элиза: Супершлюшка.
Я: Я не сказала папе. Он до сих пор считает, что они девушки. Так что сохрани это в тайне, ладно?
Элиза: Ржу. Ладно, не говори ему. По крайней мере до тех пор, пока не случится [подставь любой пошлый намек] с Горячим Джеком.
Мне действительно надо хоть что-то узнать о регби.
Внизу, в гостиной, в кресле у камина сидит Ли. Джейк и Джейми устроились на противоположных концах дивана, пальцы Джейми нервно набирают что-то в телефоне.
Когда я вхожу, Ли кивает, чтобы я села между его друзьями, и даже не пытается это скрыть. Я устраиваюсь где велено и пытаюсь внушить себе, что меня совершенно не разочаровывает, что Джек надел рубашку.
– Итак, – Ли поглядывает на часы. – Я созвал вас всех, чтобы повторить правила, установленные в этом доме.
– А нельзя слегка поторопиться? – ворчит Джек. – Я качаться собирался.
Джейми стонет.
– Да ты вечно качаешься.
– Вот именно. И тебе стоит попробовать. Добавишь мышц своим ручонкам, а то они на карандаши похожи.
– Зачем? – презрительно фыркает Джейми. – Я так выгляжу, не прикладывая никаких усилий.
– Знаю. В том и смысл.
Ли сжимает переносицу и тяжело вздыхает.
– Вы, двое, закончили или ждете, что мы с Эбби подтвердим, что каждый из вас мужественный по-своему, и заверим, что вы оба ошеломительно красивы?
