– Зато правдиво. Кто ты? – Его глаза напоминали два дула ружья, впиваясь в мягкую кожу моего виска и угрожая спустить курок. В этих глазах таилась смерть. Я гадала, что же они увидели, раз напрочь лишились души.
– Гостья.
– Я бы запомнил, если бы приглашал тебя.
– Я пришла с другим гостем.
– Назови его имя.
Он что, умрет, если уступит?
Я вспомнила имя человека, который, как мне казалось, должен присутствовать.
– Пьер Туро. – Мой клиент. Очень богатый. Ему принадлежали несколько ресторанов, торговых центров и комплекс оранжерей на северо-востоке США. Готова поспорить, что Зак пригласил его самого и его симпатичную дочь-аспирантку, Анамику.
У него на шее вздулась вена.
– Правда?
– Правда.
– Любопытно. А его жена знает?
Черт.
– Я его племянница.
– Та, что из Франции?
– Д-да.
– Из какого города?
Господи. Он не должен быть и сексуальным, и умным. И снова я не удивлена. Просто встревожена тем, что получила смертельную дозу его обаяния.
– Эм… Да?
Он покачал головой, будто я безнадежна.
– Ты не одна из нас, – заключил Зак, убрав руки в карманы брюк. Его напряженные челюсти были тверже окружающего нас гранита. Черт. А еще – пошел ты.
– Откуда ты знаешь?
– Во-первых, на тебе ночная рубашка.
Дважды черт. Это было единственное платье Реджи без перьев, кожи и прочих частей мертвых животных. Стоило знать, что так хорошо все сложиться не может.
– Не понимаю, о чем ты. – Я держала голову высоко поднятой, отступая на шаг и ощупывая все вокруг в поисках оружия. Какой срок мне дадут, если я огрею его одним из учебников по финансам, которые он наверняка даже не дочитал? – Ничего страшного, что тебе не нравится мое платье, но не надо оскорблять. Я же не говорю, что ты в этом смокинге похож на пингвина.
Он направился ко мне, невозмутимый и неумолимый.
– Брось, осьминожка. Ты в дырявых кедах.
Осьминожка? Что?
– Они удобные. Никогда не знаешь, когда вдруг придется бежать. – Я сделала еще шаг назад.
– Сейчас самое время. – Зак остановился примерно в двадцати пяти сантиметрах от меня. Так близко, что это пугало, но все же довольно далеко, чтобы не прикасаться ко мне. – Даже дам тебе фору, раз ты такая легкая добыча.
Он меня недооценивал. Как правило, мне нравилось доказывать людям, что они не правы. Но в случае с Заком Саном я сомневалась в собственных способностях. И физических, и умственных.
Я вытянула шею, чтобы посмотреть ему в глаза. При росте в метр семьдесят семь я не часто ощущала мужское превосходство, но Зак заставил меня почувствовать себя миниатюрной. Хрупкой, как нежное подростковое сердце. Он был подтянутым, высоким и мускулистым. Сложенным как римская статуя. Все в его лице было божественным. Изгиб густых бровей. Бездонные глаза – такие темные, что не видно границы зрачка и радужки. И пухлые, будто нарисованные губы, за которые любая женщина отдала бы жизнь. Все это обрамляли такая квадратная челюсть и такие высокие скулы, что он походил на получеловека-полудемона. Коллекционер предметов искусства, который и сам был произведением искусства.
– Послушай… – Я уперлась спиной в дверь. Инстинктивно схватилась за ручку, впившуюся в поясницу. Подвеска позади него так и подмигивала мне. Черт. Нужно как-то за ней вернуться. Пригласив меня снова, он преподнес мне подарок, покрытый острыми шипами и увитый ядовитым плющом. Но все же подарок. Очень жаль, что я не доверяла никому из нас его открыть. Я подняла ладонь. – Я могу объяснить.
Последний шаг – и он окончательно припер меня к стенке. Прижал телом к двери, толком ко мне не прикасаясь, но оказавшись так близко, что невидимые волоски на моих руках встали дыбом.
– Искренне в этом сомневаюсь.
– Ты ничего не можешь делать искренне. У тебя нет сердца. – Не знаю, что заставляло меня провоцировать его, но даже при всем желании я не смогла бы прекратить. Не с той движущей силой, что стояла за мной. Не с электрическим разрядом, разлившимся по венам. И, вопреки здравому смыслу, не со всеобъемлющим, продиктованным гордостью желанием оставить Закари Сану шрам.
Выражение его лица оставалось невозмутимым.
– Может, у меня и нет сердца, зато мозг компенсирует его отсутствие и сейчас велит наказать тебя за твое…
Я не стала задерживаться, чтобы дослушать. Развернулась, резко распахнула двойные двери и выбежала наружу. Зак тотчас бросился за мной. С каждым широким шагом его парадные ботинки стучали по мрамору. Я подбежала к краю лестничной площадки, запрыгнула на перила и стала съезжать по ним так быстро, как только сумела.
Зак щелкнул пальцами.
– За ней.
В одночасье появились два человека и помчались за мной по лестнице. Зак по-прежнему держался ближе всех, но даже он не мог сравниться со мной в скорости и ловкости. «Настоящий олимпиец, детка», – хотелось подразнить его мне. В другой жизни мы с Заком были бы друзьями. Возможно. Играли бы в го. Занимались устным счетом. Обменивались идеями. Я бы побеждала. По крайней мере, иногда. Не давала бы ему расслабляться.
У подножья лестницы я спрыгнула с перил, слегка покружилась и, подмигнув, бросилась к выходу. Особняк опустел. Остались только уборщицы и организатор мероприятий. Они вскрикнули от моего внезапного появления. Швабра вылетела из рук, разбрызгав мыльную воду, судя по всему, на оригинальное полотно Базелица[18 - Георг Базелиц (настоящее имя – Ханс-Георг Керн) – немецкий живописец, график и скульптор.]. Ой-ой.
Не сбавляя шага, я выскочила из парадных дверей, напугав лакея, который вышел на перекур. Свежий воздух нисколько не охладил разгоряченное тело. Я прибавила скорость, бедра горели от напряжения. Андраш пошел бы на человеческое жертвоприношение, лишь бы я так же упорно выкладывалась на каждой тренировке.
Мое тяжелое дыхание заглушало стрекот сверчков. По спине тек сладкий летний пот. С каждым шагом разрез платья становился все выше. Я до смерти перепугалась. Но в то же время давно не чувствовала себя такой живой.
Я схватила с газона брошенный шланг и, направив на сотрудников, облила их, отчего они повалились, как костяшки домино. Из горла вырвался сдавленный смех. Что ты творишь, Фэй? Веселюсь. Что почти разучилась делать.
Отбросив шланг в сторону, я ускорила шаг. К этому времени я уже оторвалась от сотрудников. Только Зак сумел за мной поспевать.
– На твоем месте я бы не стал этого делать. – Почему-то он говорил совершенно ровным голосом. Ни запыхавшись, ни поразившись моей внезапной храбростью. – Можешь убежать, но тебе не спрятаться. Я всегда получаю желаемое. И сейчас я хочу ответы.
Кеды вонзались в мягкую землю, портя аккуратно подстриженный газон. Включились дождеватели и, конечно же, не случайно. Вода брызгала со всех сторон, промачивая сорочку, пока атлас не прилип к телу. Но я отказывалась сбавлять скорость.
Мрачный смешок окутал мою мокрую кожу, словно плющ.
– С тобой очень весело, Осьминожка.
– Почему ты называешь меня Осьминожкой? – прокричала я. Не хотела показывать, как сильно он меня взбесил, но не сдержалась. Из всех прозвищ на свете я не смогла бы придумать менее лестного. Даже если бы выдумывала его десяток лет.
– Потому что ты осьминог, – непринужденно ответил он. Будто я не убегала, а он не гнался за мной. – Исключительно умная. Пронырливая. И ядовитая. А еще самки осьминогов бросают ракушки в самцов, которые им досаждают.
– Раз понимаешь, что досаждаешь мне, так прекрати.
– Как насчет пятницы? – Зак умудрялся копаться в телефоне, набирая скорость. До чего же странный человек. – Могу вписать игру между одиннадцатью часами вечера и часом ночи.
Час ночи? Ради игры в го?
Больше, чем развернуться и послать его к черту, я хотела лишь одного – пережить эту безумную встречу. Проглотив свою гордость, я помчалась так быстро, что от трения рисковала поджечь сорочку Реджи.
– Осьминожка.
Я не собиралась откликаться на это глупое прозвище. Нет уж.
– Осьминожка, ты должна остановиться. Мне бы очень не хотелось проделывать дыру в твоем черепе – у тебя в нем и впрямь не пусто, – но мы оба знаем, что я это сделаю.
– Это единственная дырка, которая тебя сегодня интересует, – процедила я и приподняла разрез платья, когда чуть не споткнулась. – Жаль, что женское население Потомака этого еще не поняло.
Он пропустил мои слова мимо ушей.
– В пятницу в одиннадцать?
– В следующий раз я добровольно окажусь в одном с тобой помещении, только когда приду на твои похороны, чтобы убедиться, что ты мертв.
Внезапный свист пронзил воздух. Ноздри обжег запах металла. На траву в нескольких сантиметрах от меня упал красивый золотой нож. Черт. Он бросил его в меня. В самом деле бросил в меня нож. Ситуация быстро накалилась. Вера всегда говорила, что мой острый язык доводит меня до беды. Но я никогда не думала, что однажды разозлю кого-то настолько, что меня попытаются убить. Я стала бежать зигзагом, зная, что это меня замедлит, но в то же время не желая покидать это место с сувениром в виде второго заднего прохода. Позади раздался мрачный и угрюмый смех Зака. Да ему это нравится! Социопат.
По легенде, Зак Сан никогда не смеялся. Почти не улыбался. Был угрюмым, бесстрастным человеком с черствым сердцем. Так вот от чего его показной облик дал трещину?
Я отомщу этому мудаку, даже если это станет последним моим поступком в жизни. От спешки один кед слетел с ноги и увяз в грязи. У меня не было времени оглянуться. Остановиться. Я понеслась дальше в одном кеде. Вода вмиг окатила мою босую ногу. Добежав до кованых ворот, я поняла, что он решил, будто загнал меня в угол. А еще поняла, что, как только окажусь за оградой, Заку хватит ума не бросать в меня нож. Сложно доказать, что действовал в рамках самообороны, когда у твоей жертвы дыра в спине, даже если сам ты пятый среди богатейших людей на Земле и все относятся к тебе так, словно у тебя позолоченный член.
Смотри и учись, сосунок.
Я с размаху закинула ногу на металлическую перекладину и взобралась на чудовищную конструкцию в три с половиной метра. На решетке не за что было зацепиться, но мне хватило разгона и силы воли, чтобы перебраться через ограду. Спрыгнув с другой стороны, я отвесила театральный поклон, на сей раз подхватив перепачканный подол платья для большей выразительности. Когда я приподняла воображаемую шляпу, Зак напряг челюсти. Эта мимолетная реакция воспринималась как победа. Осьминог: 1. Омар: 0.
Я промокла, как бродячая кошка, волосы спутались, и сердце норовило выпрыгнуть из груди, но я никогда не доставлю Закари Сану удовольствие видеть, как я даю слабину.
– Всего хорошего, Омар. И спасибо за рыбу[19 - «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!» (англ. So Long, and Thanks for all the Fish) – юмористический научно-фантастический роман британского писателя Дугласа Адамса. Четвертая часть серии книг, известных под общим названием «Автостопом по галактике».].
– Омар?
– Любимая закуска осьминогов.
Я исчезла в ночи до того, как распахнулись тяжелые ворота. Люди Зака искали меня, словно гончие, пронзая темноту лучами фонариков. В ушах стоял гул гольфкаров, но я ускользала от них, пробираясь по лесистой местности вокруг поместья.
В чем особенность осьминогов? Мы прекрасно умеем маскироваться.
Когда я вернулась домой, мне хватило сил только на то, чтобы забраться в кровать. Грязь толстым слоем засохла на моих голенях и щиколотках. Завтра я проснусь простуженной из-за промокшего платья. Но сегодня могла лишь рыдать в подушку до самого утра. Из-за подвески, которую не сумела забрать. Из-за мечтаний, которые так и остались недосягаемыми. Из-за папы.
В следующий раз, пап. Обещаю.
Глава 3
Зак Сан: «Гранд Риджент». Через полтора часа.
Олли фБ: Я пас. Вечеринка вчера была классная, Сан. Но я все еще прихожу в себя после сексуальных похождений прошлой недели.
Ромео Коста: Ты про исторический званый вечер, который проходил в твоем отеле?
Олли фБ: Ага.
Зак Сан: Тот самый, 90 % присутствовавших на котором уже на пенсии?
Олли фБ: Никто не отсасывает лучше беззубых.
Ромео Коста вышел из чата.
Зак Сан вышел из чата.
Олли фБ переименовал чат в «Управление социального обеспечения».
Глава 4
= Зак =
Я повертел в руках грязный кед, внимательно его изучая. Он был таким изношенным, что я не мог разобрать бренд. Поискав информацию в интернете, я заключил, что это либо Vans, либо Converse. С помощью дедукции (и клятой логики) я догадался, что это самый дешевый из двух вариантов. Похоже, девчонка так бедна, что ни черта не могла себе позволить.
– А потом она залезла на твои ворота, перепрыгнула на другую сторону и отвесила поклон? – Ромео нажал на кнопки на панели криокамеры. – Ты уверен, что это правда произошло, а не, ну… не приснилось тебе?
Футболка намокла от пота после нашей утренней тренировки – что примечательно, не такой изнурительной, как моя вчерашняя пробежка с Осьминожкой. Я схватился за ворот сзади, одним движением стянул ее через голову и, смяв мембранную ткань в кулаке, бросил ее в корзину.
– Я уверен, что мой разум не выдумал преступницу, которая умеет играть в го и расхаживает в прозрачном нижнем белье.
