Елена Фокс "Шестое чувство. Эмпат"

– Д-да, – громко фыркая, ответил я.

Утерев слезы рукавом старой отцовской кофты, я поднялся с колен. Рядом стоял мальчик. На вид он был старше, но я все равно решил, что мы одногодки. Для своих пяти лет я всегда был мелким и слишком худым. На лице мальчика сияла приветливая улыбка. Разрумяненные пухлые щечки, волосы густые и растрепанные. Даже мне, тогда еще мелкому пацану, было понятно насколько мы с ним отличались. Я был похож на всеми брошенного котенка, голодного, с подранным ухом. Никому не нужный и забытый. А глядя на него легко можно было понять – баловень судьбы. Скорее всего единственный сын – любимый и всеми обожаемый.

Конечно, в тот момент я думал иначе. Мне было больно и страшно, а он выглядел таким счастливым. Нет, он и был счастливым. Ведь я чувствовал это. Именно его эмоции – светлые, живые – накрыли меня куполом. И тогда это разозлило меня еще сильнее. Но последней каплей в чаше моего терпения стали его слова:

– Ты тоже особенный, да? Я так рад, что меня взяли в эту школу. Родители целый праздник дома устроили в честь того, что у меня появилась сила.

Наверное, тогда я просто позавидовал ему. Я ничего не знал про эмпатов и телепатов. В том районе, где я жил, все их ненавидели. Я часто слышал от матери и ее знакомых, какие они все монстры. Я слышал о том, что МКЭТ забирают детей из домов, и они больше никогда не видят матерей. И я завидовал этому мальчику. Тому что с ним обошлись куда лучше, чем со мной.

Я толкнул его, скидывая куртку на снег. Мальчик упал на спину, ударившись головой, и громко захныкал. На мгновение мне стало стыдно, но личный гнев перекрыл все эмоции. Кокон исчез, возвращая боль от чужих эмоций.

Я кричал, что он монстр, чудовище. Кричал, что ненавижу его. Я все кричал, а он плакал, пока не пришел Роджерс и не увел меня обратно в мед здание.

Когда мне удалось успокоиться, пришел стыд. Раньше я никогда не был злым. К тому же на собственной шкуре узнал, что такое ненависть других. Я хотел извиниться перед ним. Когда Роджерс все же устроил меня в жилом корпусе, я пошел искать того мальчика. И я нашел его. Только возможности извиниться мне не дали. Он и еще парочка его дружков просто отпинали меня, называя грязным выродком и другими словами, явно услышанными от взрослых. С того момента и началась наша взаимная ненависть.

Сейчас я бы, наверное, мог признать, что первым ударил его. Вот только за тринадцать лет слишком много воды утекло и просить прощения за грехи прошлого было попросту глупо.

Между эмпатами и телепатами не было как таковой вражды, но эмпаты всегда держались в стороне от всех. А изгоев ненавидишь интуитивно.

Я был изгоем и для тех и для других. За годы в школе я не обзавелся ни одним другом. Был лишь один парень – Бенни – эмпат уровня B, как и я. Так вышло, что мы оба были изгоями, поэтому иногда держались вместе. Но я бы не назвал это дружбой, скорее взаимовыгодное сотрудничество. Мы почти не разговаривали. Даже на выпускном мы не сказали друг другу ни слова. Зато с Вудсом мы обменялись отборными оскорблениями, пока дело не закончилось дракой.

И кто знал, что судьба столкнет нас снова? В академии ФБР не было разделения на эмпатов и телепатов по той простой причине, что эмпатов там почти не было. От Роджерса я узнал, что буду единственным на курсе и в числе четырех во всей академии. Четыре эмпата в окружении целой толпы телепатов во главе с Вудсом. Действительно, о чем еще можно мечтать?

Роджерс хотел закатить прощальную вечеринку перед моим отъездом, но я не позволил. Терпеть не мог всю эту шумиху. К счастью, его жена – эмпат уровня D – поддержала меня. Хоть ей было не понять, все же мы были в чем-то похожи.

Ночь перед отъездом прошла на удивление спокойно. Вступительный тест я прошел с блеском, хотя от меня этого даже не требовали. Как Роджерс и сказал, я был принят заочно. Он съездил со мной в торговый центр, помог купить все необходимое, а после отвез меня в аэропорт.

– У тебя же есть мой номер? – спросил Роджерс, когда я вышел из машины. – Если что будет нужно, не стесняйся – звони.

– Почему вы помогаете мне? – спросил я, хмуро глядя на Роджерса. – Все из-за моего уровня?

– Вот же, мелкий засранец, – рассмеялся он. – Я ж тебя еще пятилеткой помню. Все это время приглядывал за тобой, прикипел видимо. А ты все про уровень. Ты же эмпат, Дэвис, тебе ли не знать суть человеческих эмоций?

– Человек, который тесно связан с эмпатами и телепатами явно умеет скрывать правду. Даже от таких, как я, – девиз всей моей жизни – доверяй только себе.

– Глупый ты еще. Вроде вымахал вон как, меня уж на голову выше, а мозгов все так же, как у пятилетки, – он похлопал по крыше машины, одаривая меня одной из своих фирменных улыбок «а-ля я добрый дядька». – Бывай, парень. И постарайся хоть тут не ввязываться в неприятности.

Я махнул ему рукой на прощание, дождался, когда машина скроется за поворотом и только тогда двинулся в сторону аэропорта. Почти четыре часа полета, полчаса в поезде и я уже в Куантико штат Виргиния. На вокзале меня встретил хмурый усатый мужик. Не говоря ни слова, он махнул рукой, указывая на заднее сидение машины. Я и сам не был большим любителем поговорить, но даже для меня это было уже слишком. К счастью, дорога была быстрой.

Обычный человек поступает в академию ФБР уже имея должность в полиции и как минимум двадцать пять лет жизни за плечами. Да и обучение такого сотрудника длится всего десять недель. С такими же как я все было по другому.

Эмпаты и телепаты даже в сознательном возрасте не всегда могли контролировать свои способности. Наши силы тесно повязаны с эмоциями, и даже простому человеку порой трудно с ними совладать. Поэтому в Куантико была выделена специальная система обучения, рассчитанная на пять лет. Мне предстояло изучать стандартные науки такие как: литература, высшая математика, астрономия, психология. Помимо них было огромное количество часов физической подготовки. Так же были и специальные курсы для эмпатов и телепатов, направленные на умение держать эмоции под контролем и овладение собственной силой. Я уже достиг пика в своем уровне, но, как мне не уставали повторять еще в школе, нет предела совершенству.

Насколько мне известно, не было еще такого случая, чтобы уровень сил изменился. Это не так работает. Если ты родился с уровнем D, то никогда не достигнешь C или B. Но даже это знание не избавило бы меня от долгих часов йоги и медитаций. А ведь я правда терпеть их не мог.

– Приехали, – бросил усач, паркуя машину.

– Отлично, – я достал сумку и чемодан из багажника и повернулся к усачу. – Мне следовать за вами?

– Не маленький, сам дойдешь, – проворчал тот. – Иди по дороге к главному корпусу.

Не успел я задать ни одного вопроса, как усач уже ушел. Прекрасно, иди туда, не знаю куда. Ладно хоть не предложил идти по дороге из желтого кирпича.

– Гондон усатый. Терпеть не могу федералов.

– И че ты тогда сюда приперся, раз федералов терпеть не можешь?

Твою мать! Этот голос я даже из преисподней узнаю.

– Вудс! – прошипел я, сквозь сжатые зубы.

– Не ожидал увидеть тебя тут, Дэвис, – Вудс вылез из стоящей рядом машины, будто бы только меня и ждал.

Как всегда, одет он был, словно собирался не в академию, а на свиданку с очередной девицей. Светлые волосы в идеальном беспорядке, наглая ухмылка на лице. На столь ненавистном мне лице.

– Так что ты тут забыл, Дэвис? – он не сводил с меня насмешливого взгляда. – Только не говори, что решил в федералы податься.

– Даже если так, это тебя не касается! – рявкнул я. Держать эмоции под контролем рядом с Вудсом всегда было трудно. А сейчас я еще и дорогой был вымотан. Единственное чего я хотел, это найти свою комнату и завалиться спать часов на десять.

– Блядь, серьезно? – он расхохотался, будто ничего смешнее в жизни не слышал. – Ты и ФБР? Да ты и дня здесь не продержишься.

– Пошел к черту, Вудс, – мне надоело болтать с этим мудаком. Я прошел мимо него в сторону главного входа, не забыв при этом толкнуть плечом.

Я уже был на достаточном расстоянии от него, когда вдруг услышал:

– Эй, Дэвис! – ну, конечно, дал бы он мне так легко уйти. – Ставлю сотку, что ты сбежишь после перовой же недели.

Я пытался не реагировать. Правда пытался. Но ранний подъем, не самый приятный полет, а потом еще и усач, в конец меня доконали.

– Засунь себе эту сотку в очко, Вудс!

– Эй, Дэвис! – продолжал он. – Тысяча баксов, если выдержишь месяц.

Мое терпение лопнуло. Бросив сумку и чемодан на землю, я рванул назад. Преодолев расстояние между мной и Вудсом за считанные секунды, я схватил его за ворот рубашки, вдавливая в машину.

– Эй, Вудс! – выдохнул я в ненавистное лицо. – Ставлю сотню, если отъебешься от меня! Эй, Вудс! Тысяча баксов, если пойдешь на хуй!

– Еще ставки будут? – усмехнулся он, скаля зубы.

– Уебок! – бросил я, отпуская его.

Я вернулся к своим вещам под мерзкий хохот Вудса. Ставлю свою жизнь на то, что прикончу этого ублюдка к выпуску из академии.

Глава 4 Сосед

С моего поступления в академию прошло уже четыре года. Не хотелось бы в этом признаваться, но мне действительно было тяжело первое время. Все же я родился эмпатом и физически мое тело не было предназначено для таких тяжелых нагрузок. Еще в первый день, когда меня отвели к директору, тот предложил обучаться по облегченной программе – специально разработанной для эмпатов. Предложи он мне это сейчас, я бы согласился, но тогда я еще толком не успел остыть после стычки с Вудсом. Я отказался. Сказал, что смогу все и поблажек мне делать не надо.

– Что ж, твой выбор, – усмехнулся директор. – Останавливать тебя я точно не стану. Нам катастрофически не хватает сильных эмпатов в ФБР.

Выдав расписание на ближайший год, меня проводили до жилого корпуса. К счастью, в комнате я жил один. Видимо без поблажек не обошлось, но тут я даже возражать не стал. Жить с кем-то и находиться в постоянном напряжении – не самая хорошая идея. Особенно когда физические нагрузки настолько сильные, что порой я едва доползал до кровати.

Но я выдержал. Четыре года обучения позади, остался всего один. За это время я привык к нагрузкам, научился с легкостью контролировать эмоции, что даже паршивцу Вудсу редко удавалось вывести меня из себя.

Кстати о Вудсе. Этот гондон видимо поставил себе цель доводить меня до белого каления каждый чертов день! Повезло, что и у телепатов нагрузки были не меньше. Он точно так же уставал, как и я, хоть и выпендривался при каждой встрече. Все это чушь собачья! Я слышал, как курсантки обсуждали его. Одна из них пол ночи мазала Вудса обезболивающим гелем, чтобы он смог хотя бы с постели встать. И так было далеко не раз.

Чертов Вудс! Вечно все им восхищались. Это дико раздражало. Мало того, что он и раньше уродом не был, так за четыре года вымахал на полголовы и обзавелся потрясным телом. Общий душ и плавание – да, я оценил его тело, что с того? Я каждый день убивался на физической подготовке, часами в зале пропадал, но даже половины его мускулов не заработал. Потому что эмпат.

Эта была самая характерная внешняя черта эмпатов – худенькое, я бы даже сказал, хилое телосложение. Ничего удивительного, на контроль эмоций уходило столько сил, что никакие залы не помогут. А если прибавить к этому еще то, что большинство эмпатов были вегетарианцами, вот и получим не человека, а задохлика.

Я к мясу относился спокойно. Несмотря на всю мою эмоциональную чувствительность, для меня это была просто еда. Даже если я не съем свой стейк на ужин, корову все равно убьют. Не ради меня, так ради других. А для поддержания тела в хорошей физической форме, мне было нужно полноценное питание.

В какой-то степени я завидовал Вудсу. Он тоже много тренировался, но не так как я. Как будто сама судьба то и дело тыкала меня носом – вот, посмотри, он везунчик. Родился с серебряной ложкой во рту. А ты въябывай как проклятый, чтобы не быть ходячим скелетом.

И все же учеба в академии разительно отличалась от школы. Избавившись от груза заботы о матери, я смог взглянуть на свою жизнь под другим углом. Не скажу, что это было легко. Первое время меня преследовали кошмары. Родной дом, вонь, от которой слезятся глаза, и мать, смотрящая на меня с презрением. Но и они со временем ушли.

Роджерс сдержал свое обещание. Мать принудительно забрали в клинику. Два года лечения и год реабилитации. От того же Роджерса я узнал, что мама устроилась сиделкой в реабилитационный центр, где сама лежала. Теперь она помогала людям, оказавшимся в такой же ситуации. Я не стал расспрашивать подробности, мне было достаточно того, что с ней все в порядке.

За четыре года в академии я полностью поменял свое мнение о ФБР и МКЭТ. Раз в неделю нам зачитывали лекции по истории МКЭТ и самих эмпатов и телепатов. Хоть в школе я все это уже изучал, но избавившись от глубокой ненависти ко всему, что связано с МКЭТ, я кое-что понял. Если бы не внешний контроль, мир погряз бы в хаосе. Забавно, но на ум приходили знаменитые слова дяди Бена из «Человека Паука»: чем больше сила – тем больше ответственность. Правда я бы ее перефразировал: чем больше сила – тем больше желания воспользоваться ей.

Год назад эмпат уровня C совершил теракт. Погибло больше сотни человек. Он не был плохим человеком, просто это оказалась сильнее контроля. Он не выдержал тех эмоций, что давят с такой силой будто стоишь под прессом для переработки автомобилей. Навесив на себя взрывчатки, он пришел в офисное здание в разгар рабочего дня и, ни говоря не слова, подорвал себя и само здание.

Нас привели разгребать обломки. Эмпаты были особенно в почете и я в том числе. Мы могли определить человека по оставшимся частям тела. Это было сложно, но, если настроится на нужную волну, можно увидеть что-то вроде видений. Последние отголоски воспоминаний. Кого-то удалось опознать по документам, кого-то только с помощью меня и других эмпатов.

Дважды в тот день я уходил подальше, выблевывая все, что было в желудке. А что вы хотели? Какие эмоции будут у человека, который находился в эпицентре взрыва? Так вот я испытал все, только в сто раз сильнее.

После этой вылазки нас распустили на двухнедельные каникулы. Ну, как распустили. Меня кинули в одиночку под присмотром нескольких мозгоправов и трех агентов МКЭТ. И я не возражал. Теперь я мог понять, для чего все это делается. Чтобы такие, как я или Вудс могли существовать в этом мире не принося разрушения. Я мог понять, почему люди так ненавидели эмпатов и телепатов, потому что именно они чаще всего были замешаны в подобного рода преступлениях. Но, находясь по ту сторону человечества, понимаешь, что твоей вины в этом нет. Не знаю, как другие, но я бы хотел быть обычным. Не чувствовать всего того, что мне приходилось чувствовать. Ходить на паршивенькую работу за гроши, найти себе обычную жену и нарожать кучку обычных детей. Но я тот, кто я есть, и единственное, что мне оставалось – научиться жить с этим.

За четыре года академии многое изменилось. Я даже умудрился обзавестись парочкой друзей среди телепатов. Я уже не был тем изгоем, каким был в школе. Но все же были вещи, которые оставались неизменны…

***

– Вудс?! – заорал я, глядя на распоряжение администрации, приколотое к двери моей комнаты. – Что за хрень?

– Дэвис, ты чего разорался с утра пораньше? – сонно спросил Льюис – телепат, живущий в комнате напротив.

– Глянь сюда, – кинул ему листок, все еще не веря собственным глазам.

– Что это? – Льюис широко зевнул, одновременно почесывая задницу. Напялив на нос очки, которые обычно висели на шее, он вгляделся в листок. – О, у тебя наконец-то будет сосед. Это… Вудс? Не может быть!

– Ты тоже это видишь? – я выхватил листок из его рук, вновь перечитывая текст.

«Сообщаем о заселении жильца в комнату № 3129B с 15.01.22 Кайла Э. Вудса. Администрация.»

Я перечитывал одну единственную строчку раз за разом, все еще не веря в это. Какого хрена ко мне подселили Вудса? И почему никто не спросил моего мнения?

– Пойдешь разбираться? – спросил Льюис. – Учти, тебя слушать не станут. После вашей последней стычки с Вудсом вы оба не на хорошем счету у директора. Тут даже твой уровень тебя не спасет.

– Блядь! – выругался, комкая проклятый листок в руке. – Сука! Твою мать!

– Что, так рад меня видеть, Дэвис? – насмешливый голос Вудса ворвался сквозь пелену гнева. – Знал бы раньше, лично попросил бы старика Марти переселить меня к тебе.

– Пошел на хуй, Вудс! – прорычал я, швыряя скомканную бумагу в него. – Ты зайдешь в эту комнату только через мой труп!

– Не стану отказываться от столь заманчивого предложения, – протянул он. – Поверь, я бы лично превратил твои слова в реальность.

– Тед, успокойся, – прошептал Льюис, дергая меня за рукав. – Просто забей, год же всего остался.

– Сука! – сдерживать эмоции становилось все труднее.

Льюис был прав. Даже если я буду умолять директора Марти, он ни за что не согласится. И я и Вудс были как бельмо на его глазу. Только поселив нас вместе, не создаст ли он себе еще больше проблем? Если он надеялся, что мы с Вудсом уживемся в одной комнате, то он самый настоящий кретин.

Будто услышав мои мысли, Вудс двинулся вперед, остановившись в шаге от меня.

– Дай пройти, Дэвис. Пока по-хорошему прошу.

Все во мне буквально вопило от протеста. Кулаки то сжимались, то разжимались, челюсть ходила ходуном, сердце гневно стучало о грудную клетку, требуя выбить из ублюдка всю дурь.

– Вот и правильно, Дэвис, – Вудс растянул губы в довольной ухмылке. – Хороший мальчик.

– Завали хлебальник, уебок! – прошипел я, отступая в сторону.

Вудс стрельнул в меня презрительным взглядом, но ничего не сделал. Это означало только одно – он что-то задумал. И это что-то мне точно не понравится.

– Тед, ты как? – тихо спросил Льюис, привлекая мое внимание. – Только не влезай в неприятности. Или опять хочешь неделю в одиночке сидеть?

– Отвали, – буркнул я, заходя следом за Вудсом.

Дверь за мной с грохотом захлопнулась, отделяя меня и Вудса от внешнего мира. Я четыре года жил один, а теперь мне предстояло делить комнату с человеком, которого я ненавидел больше всего. Правильно говорят, хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Стоило только подумать, что жизнь в академии не так уж и плоха, как мне на голову свалился Вудс.

– А у тебя тут уютно, – протянул он, закидывая свою сумку на свободную кровать. – Пустовато правда, но я это исправлю.

Вудс говорил спокойно, без оскорблений и скрытой угрозы. Но я слишком хорошо его знал, чтобы вестись на такое.

– Давай сразу договоримся, – перешел я к делу. – Ты не трогаешь меня, а я тебя. Доживем этот год и разбежимся.

– Ооо, что я слышу, – Вудс обернулся ко мне, скалясь в довольной улыбке. – Ты явно пропускал лекции по дипломатии. А зря. Тогда бы ты знал, как правильно проводить переговоры. Мне плевать на тебя. Чтобы ты не делал и не говорил, меня это не трогает. Но о тебе я такого сказать не могу.

– Давай ближе к делу.

– Дэвис, предложи мне что-нибудь стоящее. Тогда я подумаю, оставить тебя в покое или нет.

Он явно провоцировал меня. Я понимал это и, если бы не перспектива жить целый год в постоянных стычках, я бы не повелся. Но на кон было поставлено слишком многое.

– Что ты хочешь?