– Хорошо, – Ваня мысленно обругал себя, поняв, что вообще к нему не обращался и это даже по его меркам было не вежливо. – Я понял. Давид.
Хватка на его руке разжалась и Ваня ускорился, скользнув за дверь и едва ли не бегом спустившись по лестнице. Щеки горели, а в голове появился непонятный сумбур. Короткая встреча и легкое прикосновение заставили его занервничать. В этом простом жесте он разглядел больше опасности, чем если бы Морозов, то есть Давид, напрямую ему угрожал. Он разделся и забрался под одеяло. В комнате снова было холодно, и даже свернувшись клубком, он не смог согреться.
Давид
Давид стоял на крыше, глядя на россыпь звезд на небе. В городе такого не встретишь, да и воздух здесь был гораздо лучше. За постоянными встречами и сделками, которые после отмечались в шумных клубах или до боли в зубах вычурных ресторанах, он забывал, как может быть прекрасна простая тихая ночь. Не быстрые тесные обжимания с любовницей или любовником, лиц которых он даже не вспомнит на утро, а ночь, проведенная в одиночестве. Вот что ему было по-настоящему нужно сейчас. Он посмотрел на руку, которой пару минут назад удержал Ивана. Он привык действовать так. Давить, при этом не высказывая ни капли агрессии, но его жертвы прекрасно понимали, что лучше вести себя послушно.
Этот парнишка тоже был как глоток свежего воздуха, как эта осенняя ночь. Такой живой и простой, но показавшийся интересным. Возможно, ему следовало остаться здесь на более долгий срок, чтобы посмотреть, как такое знакомство может повлиять на Милана. Ребенок подрастал и нельзя было упускать последнюю возможность оказать на него влияние. Давид не собирался стать одним из тех толстых потеющих мужиков, которым тычут в лицо телекамерой и расспрашивают о героине в крови его ребенка, которого он не видел последние полгода.
Он достал из кармана пачку сигарет и закурил, усмехнувшись своему замыслу.
Иван
На следующее утро Ваня проснулся с четким желанием откосить от своих обязанностей. Он повертелся, высунул нос из-под одеяла и поняв, что снаружи жуткий холод, накрылся с головой. Морозов пусть сам нянчится со своим жеребенком, а он проваляется пару деньков в постели, мастерски изображая простуду. В детстве это ему хорошо удавалось. Мама верила, оставляла ему морс, лекарства, и уходила на работу. Весь день можно было лежать перед телевизором, а уж когда друг одолжил ему приставку…
Но вставать было все равно нужно. Он мог сказать, что плохо себя чувствует и попросить один день отдыха, ведь не заставят же его нянчиться с чадом, которое он может заразить. Иван посмотрел на часы и простонал от досады. Он пропустил завтрак, предаваясь мечтам о том, как проведет освободившееся время.
Стук в дверь заставил его встрепенуться.
– Открыто! – гаркнул Ваня, забыв о своем замысле.
Должно быть, Аллу послали дать ему пинка для ускорения. Иван сел на постели, поморщившись. Пол был просто ледяным, а пушистый ковер лежал только в центре комнаты. Конечно, это вам не бабушкин дом, где все застелено половиками.
– Я уже встал, – буркнул Ваня.
– Я вижу, – произнес низкий мужской голос.
Ваня схватил одеяло, прикрыв им ту часть тела, которая поднялась утром вместе с ним и явно выделялась.
– Давид, – сдавленно прохрипел он, уставившись на мужчину, который стоял всего в двух шагах от него, одетый с иголочки и причесанный волосок к волоску. Вот что значит порода. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, что Ване такого никогда не достичь.
– Все верно.
– Простите, я немного проспал. Горло, – Ваня коснулся пальцами своего кадыка, краснея и понимая, что под взглядом Морозова просто не способен соврать. – Болит.
Морозов приблизился к нему и не спрашивая, положил руку на лоб.
– Температуры нет, – нахмурившись, проговорил он.
– Да, просто немного охрип, наверно, – Ваня покраснел еще сильнее. Такого с ним еще не было и он чувствовал себя как красна девица в первую брачную ночь. Рядом мужчина, который лишь легонько его задел, а он уже дымится, готовый вскочить с места и броситься наутек. Кровь сильнее прилила к нижней части тела, давая понять, что просто холодной водой обойтись будет нельзя.
– Тогда я бы рекомендовал вам больше не пропускать приемы пищи. Вы здесь не для того, чтобы лежать в кровати.
– Простите, – Ваня поднял глаза на Давида, который по прежнему стоял так близко, что можно было уловить запах одеколона после бритья. Ваня опустил взгляд на пуговицы белой рубашки и тяжело сглотнул. Должно быть, он действительно заболел, иначе почему так реагировал? Ведь рядом с ним постоянно были какие-то парни или мужчины. В общаге, да и на работе. Но вот провонявший сигаретами потный грузчик с пузом, будто вот-вот разродится, не вызывал у него никаких чувств, разве что отвращение.
– Иван, – собственное имя вырвало Ваню из тревожных размышлений. – Вы собираетесь подняться или предпочитаете остаться в постели? Если плохо себя чувствуете, я вызову врача.
– Не надо, – Ваня торопливо облизал губы. Еще не хватало, чтобы у него начали требовать полис. – Я сейчас оденусь и пойду к Милану.
– Хорошо. У него не много уроков на сегодня, поэтому я хочу, чтобы вы были собраны и свежи.
“Я тоже”, – хотелось буркнуть в ответ, но Ваня промолчал.
– И если вы так легко можете простудиться, – Морозов указал на приоткрытое окно. – Не следует вести себя столь беспечно.
– Это не я, – ляпнул Ваня. – То есть, я его не открываю специально. Может, оно сломано.
По хмурому взгляду он понял, что следовало промолчать. Но лучше так, чем валить вину на малого, который пытался выжить его из этого дома всеми доступными девятилетке способами.
– Послушайте, – Ваня встал, по прежнему прижимая к себе одеяло. – Я сейчас спущусь. И разберусь с окном позже. Но у меня есть просьба.
– Слушаю, – Давид скрестил руки на груди.
– Не называйте меня на вы.
– Не привык к такому? – моментально исполнил его просьбу Морозов.
Ваня понял, что чуть не прокололся.
– Привык, но с малышней.
– Если так будет удобнее. Урок Милана закончится через три минуты, – Давид сверился с часами на руке. – Рекомендую быть внизу к тому времени.
Морозов развернулся и вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Конечно, это же не общага, где по скрипучему полу издалека слышно, что кто-то идет. Поэтому Давид подкрался к нему так незаметно.
– Ах ты, – процедил сквозь зубы Ваня.
Он точно сделал это специально. Видел же его стояк! А теперь на это нет времени. Осталось только материться и собираться так быстро, как он только мог, попутно представляя писклявый голос Аньки из продуктового, чтобы напряжение внизу исчезло.
Давид
Давид прошел по коридору и свернул в свой кабинет. Ему не нравилось, когда кто-то исполнял недобросовестно свою работу. Поэтому он быстро избавлялся от ленивых, некомпетентных сотрудников, и от тех, кто надеялся получать деньги просто так. Поэтому, когда утром к ним за завтраком не присоединился Иван, Давид решил, что, возможно, не стоит рассчитывать на этого человека. Но что он не готов был увидеть, так это голого гувернера своего сына, да еще и с утренним стояком.
Когда же тот пожаловался на недомогание, это было больше похоже на плохую, отчаянную попытку флирта. Давид тряхнул головой. Почему он продолжал прокручивать в голове их короткий разговор? Из-за холодного воздуха в комнате соски Ивана были похожи на маленькие горошины, но кожа оказалась горячей, когда он прикоснулся к его лбу.
– Проклятье, – процедил сквозь зубы Давид, усаживаясь за стол.
Из-за работы у него давно никого не было, должно быть, поэтому он с таким интересом посмотрел на парня, поселившегося под его крышей. Следовало сбросить напряжение и не мешать работе последнего.
За окном моросил мелкий дождь, но не такой, который нарушит планы двух упертых мальчишек. Мальчишек, не иначе. Потому что два ярких пятна, являвшихся дождевиками, принялись носиться по дорогущему газону и пинать неизвестно откуда взявшийся мяч. Вскоре крики и смех стали такими громкими, что цифры на экране компьютера заплясали перед глазами. Давид несколько раз перечитал отчет и плюнув на него, выключил компьютер. Он повернулся к окну, наблюдая за тем, как его сын носится за Иваном. Милан так громко заливался смехом и возмущался, что Давил начал сомневаться, его ли это ребенок. Тот всегда вел себя сдержанно, ведь любая попытка его капризов немедленно пресекалась.
– Дурак! – крикнул Милан, запыхавшись.
Ваня остановился в паре метров от него и принялся набивать мяч. Они неплохо побегали вместе, что можно было считать успехом. Но стоило Милану устать, как он снова стал вредничать.
– С чего это? – хмыкнул Иван.
– Ты должен мне поддаваться.
Ваня рассмеялся, проглотив колкий ответ. Маленький паршивец. Возможно, следовало пойти ему на уступок, но не ждет же Милан, что каждый человек будет перед ним стелиться всю жизнь. Или ждет? Из-за раздумий Ваня пропустил тот момент, когда ребенок отдышался и бросился в его сторону, пнув мяч, который Ваня придавил к земле ногой.
– Лузер!
– Боже, надоест ли ему когда-нибудь? – проворчал Иван, которого за всю жизнь столько не обзывали.
Вроде и не обидно, понятно, что малой просто его выжить хочет, но с другой стороны, это же ни в какие рамки! Была бы его воля, отстегал бы паршивца крапивой. По лицу поползла злорадная ухмылка, как у похитителя рождества, который задумал пакость. Конечно, он не станет так делать, но помечтать было можно. Ваня повернулся к дому, когда ему показалось, будто кто-то сверлит дыру в его затылке. Он устремил взгляд на окна второго этажа и замер, заметив Морозова. Тот наблюдал за ними и от его пронизывающего взгляда стало не по себе.
– Давай закругляться, – махнул рукой Ваня Милану, который добежал до высокого забора и забил мяч в “ворота” из двух небольших елей.
– Не хочу! – насупился малой и побежал от Вани, забыв про мяч.
– Что значит не хочу? – возмутился Ваня. – Ты вспотел, а на улице дождь. Заболеешь!
– Нет!
Ваня зарычал, сжав руки в кулаки. Ну почему нельзя быть нормальным и послушным? Ведь не может же он уйти, оставив паршивца одного. Ваня побежал за Миланом, который вздумал обогнуть огромный дом. Дерн вылетал из под подошв, морось усилилась, превратившись в настоящий дождь. Впереди маячил ребенок, в своем пугающем желтом дождевике и Ванино сердце дрогнуло. Он догнал подопечного, схватив его за капюшон.
– Почему ты убегаешь, когда взрослый тебя зовет? – выкрикнул Ваня, едва не встряхнув Милана.
– Отпусти! – тот уперся своими ручонками, попытавшись отцепить Ванину руку.
Ваня подхватил малого и держа его под мышкой, так, что тот больше походил на мешок, понес его к дому.
– Вечно ты все портишь, – пыхтел Милан.
Он еще что-то говорил, но Ваня его не слушал. Из-за бега или тревоги, которая волной накрыла его, пока он догонял ребенка, Иван слышал только шум крови в ушах. Они находились на закрытой территории и беспокоиться было не о чем, но он знал, что подобная беготня на улице, где кругом полно машин или незнакомых людей, ничем хорошим не заканчивается.
Он занес Милана в дом и поставил на пол только после того, как за ними закрылась дверь.
– Как погуляли? – Алла встретила их дежурной улыбкой.
– Нормально, – буркнул Ваня. – Мяч где-то во дворе оставили.
– Ничего страшного, его заберут, – она присела на корточки перед насупившимся ребенком. – Проголодался?
– Да, – закивал Милан. – Только ему не давайте. Он вредный.
Ваня даже не стал закатывать глаза в ответ на это заявление, или спорить.
– Почему? – удивилась Алла. – Ваня ведь с тобой играет. Давай и его покормим.
– Ладно. Только не вкусным.
Алла выпрямилась и помогла Милану снять дождевик. Она обернулась к Ване и шепнула ему, что у него есть пара минут, на что Ваня ответил ломаной, но благодарной улыбкой. Он быстро скинул дождевик и промокшие кроссовки и побежал умываться. Немного времени в одиночестве было именно то, что нужно.
Глава 7
Давид
Давид спустился вниз, когда заметил, как Иван тащит его ребенка в дом. Он едва заметно усмехнулся, вспомнив, что и сам так делал пару раз, когда Милан был значительно младше. Но сейчас он не мог бы представить, чтобы они бегали вместе, бесились и играли. Он все же решил спуститься и узнать, в чем причина такого их возвращения.
Милан уже сидел в столовой. Переодетый, причесанный, с раскрасневшимися щеками. Он болтал ложкой в кружке с какао и хмурил светлые брови.
– Приятного аппетита, – Давид сел рядом, придвинув заварные пирожные, приготовленные специально для перекуса. Милан взял одно пирожное и молча кивнув, принялся его понемногу надкусывать.
Давид остался не слишком доволен молчанием, но давить не стал. Он дождался, когда Милан доест.
– Что-то случилось?
– Иван-дурак не дает мне играть.
– Как это?
– Только становится весело, как он все портит. Скучный.
– Должно быть, он о тебе беспокоится. Ты не промок на улице?
– Нет.
Милан увидел едва ли не влетевшего в столовую Ивана и схватил еще одно пирожное. Должно быть, решил слопать все из вредности. Давид повернулся к гувернеру и у него едва не дернулся глаз. Встрепанный, с лихорадочно горящими щеками и красными пятнами на шее, он быстрым шагом добрался до стола и взяв приготовленную чашку чая, сел как можно дальше от Давида и Милана.
В глаза бросилась расстегнутая ширинка и босые ноги Ивана.
– У вас все в порядке?
– Да, только ноги промочил, – быстро ответил Иван, спрятавшись за чашкой и не глядя на Давида. Это было неприятно.
