Я подвёл Святую к пятерым мужчинам и толкнул её вперёд.
– Взгляните-ка, – сказал я.
– Ну-ка, ну-ка, давай посмотрим, – сказал один и с ухмылкой подошёл к Святой и взял её за подбородок, чтобы поднять голову и рассмотреть лицо.
К этому моменту я был практически окружён пятерыми повстанцами, все они держались расслабленно, каждый был от меня на расстоянии вытянутой руки.
Нож я приготовил заранее, когда только вышел из-за повозки – я спрятал его в левый рукав, как в ножны. Поэтому мне не потребовалось много времени, чтобы достать его – я подвёл правую руку к левому запястью, и через мгновение нож был в руке. Никто ничего не заметил, все были увлечены пленницей.
Удар в шею одному повстанцу! Мгновенный рывок ко второму и тоже удар в шею! Шаг к тому, что увлечённо лапал Святую, и тоже удар в шею!
– А-а! – четвёртый закричал и засуетился. Это оказался Фардэн.
Я бросился к нему и схватил за ворот, не давая сбежать. Быстро развернулся и ударил ножом в горло пятого. Затем, вернув внимание к Фардэну, рывком притянул его к себе. Тот попытался достать меч из ножен, но его повело вперёд – а в конце пути ждал удар локтем в нос. У него искры из глаз посыпались, Фардэн растерялся из-за болевого шока – а моя рука с ножом уже была возле его шеи. Удар – и горло Фардэна проткнуто ножом.
Все пятеро валялись на земле, истекая кровью и дёргаясь в конвульсиях. Я взглянул на Святую. Она испуганно таращилась то на поверженных у её ног противников, то на меня.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Д-да…
– Тогда поспешим. Нужно скорее покинуть город.
– К-конечно…
Мы двинулись вперёд.
– К-кажется, они сказали, что узнали тебя, и что ты – один из них? – неуверенно проговорила Святая.
У меня мурашки пробежали по спине, разум лихорадочно принялся придумывать ответ.
– А, это такой обманный трюк, – сказал я авторитетным тоном. – С полной уверенностью говоришь людям, что вы знакомы – особенно если там много людей – и кто-то из них обязательно начнёт тебя «припоминать», скажет, что видел раньше, что действительно тебя знает.
– П-понятно…
Улицы были пусты. Местные, вероятно, давно сбежали. Звуки сражения раздавались в отдалении. С каждым шагом мы оставляли их всё дальше позади. Мы двигались к центральной части города, на запад и северо-запад, к правительственному зданию – Разе. Войско Святой вторглось с юго-восточной стороны, пробив ворота, находившиеся там.
Я знал о тайном ходе под зданием Разы, который проходит под всем городом и ведёт наружу, за пределы городской стены, и на этом и основывался мой нынешний план отступления.
Пока мы двигались к нужному месту, мне на глаза попалась витрина пустующего полуразрушенного магазина. Это был магазин одежды, и прямо у витрины валялись несколько манекенов в женских платьях. Мне тут же пришла мысль, что Святой лучше бы переодеться во что-то, что будет максимально отличаться от балахона храмовницы – кроме того, её нынешний полуголый вид лишь будет привлекать ненужное внимание мужчин.
– Зайди туда и подбери себе что-нибудь, – сказал я ей, указывая на магазин. – Что-нибудь тёмное или серое, не броское.
– Туда? – удивилась Святая, не сразу поняв, что я от неё хочу. – С-сейчас? Ты хочешь, чтобы я переоделась?
– Да. Поспеши, – я демонстративно окинул её взглядом с ног до головы. – Тебе же не хочется и дальше бегать полуголой.
Она машинально прикрылась под моим взглядом.
– Хорошо, – сказала она, кивнув. – Попробую подобрать что-нибудь.
– Только поспеши. Помни: с каждой секундой сражение, звуки которого ты слышишь, приближается сюда.
– Хорошо! – вздрогнув, воскликнула она и решительно вбежала в магазин.
Я не собирался оставлять Святую одну, поэтому последовал за ней. Не было необходимости навязчиво следить за Святой, но держать её в поле зрения стоило. Кто знает, что может с ней произойти или что может взбрести ей в голову, когда она останется одна?
Святая услышала мои шаги и обернулась. Мы уже находились внутри магазина. Здесь было безлюдно, тихо, всюду на полу разбросаны осколки разбитых витрин и каменная крошка, манекены и стойки с одеждой повалены.
– Я буду тут, – сказал я, повернувшись лицом к дверному проёму и витрине, смотрящих на улицу снаружи. – На всякий случай. Поторопись.
– Да.
Несколько минут я стоял возле входа, глядя на пустую улицу перед собой и слушая шорох и шелест позади – Святая осматривала стойки с одеждой и подбирала себе что-то. Вскоре прозвучал её голос:
– Я готова.
Я обернулся.
Святая неуверенно взглянула на меня, потом смущённо потупилась.
– Это подойдёт?
На ней было простенькое тёмно-серое платье, совсем не праздничное, и даже какое-то трагичное. Юбка не пышная, длина подола – до щиколоток. Надеюсь, ей будет удобно бежать в этом.
– Должен быть ещё корсет, – сказала она, – но сейчас нет времени зашнуровывать его. Как тебе?
– Очень хорошо. Тебе идёт. Жаль, у нас нет времени, чтобы как следует насладиться примеркой на тебя нарядов, дорогая.
Святая слегка потупилась, смущённая.
Мы вышли из магазинчика и спешно продолжили путь на запад.
Несколько кварталов спустя мы снова наткнулись на группу людей. Стоял шум, хаос, часть людей были местными, часть – повстанцами. Вторые отбирали у горожан личные вещи, хватали женщин и даже девочек, и утаскивали куда-то в подворотню, противно хохоча и, очевидно, имея грязные намерения на их счёт.
– Ой! – пискнула Святая, заметив это.
Мы находились на углу здания, избегая чьего-либо внимания. Я оттолкнул Святую обратно за угол, случайно упершись рукой ей прямо в грудь, и сам тоже скрылся следом. Нас пока не заметили, хотя возглас Святой мог кого-нибудь привлечь.
– Тихо! – прошептал я.
– Но там… – лицо Святой скривилось как от сильной боли. – Они даже маленьких девочек хватают…
– Мы ничего не можем поделать. Я не воин, чтобы противостоять им в одиночку.
– Но ты так здорово дрался!
– Это была случайность, нам повезло. Тех ребят было мало, и они не были готовы к бою. С этими воинами я драться не смогу.
– Мы… – проговорила Святая, морща лоб и жалобно глядя на меня, – мы ничего не можем сделать? Мы не можем помочь им?
Она тяжело дышала, а на глаза вот-вот готовы были навернуться слёзы.
Я покачал головой.
Она зажмурилась и прижалась затылком к стене, весь её вид выражал муку и страдание. До нас доносился шум, жалобно вскрикивали женщины и девочки, а мужчины-повстанцы хохотали.
Мы переждали пока шумиха не закончится – на это ушло минут двадцать – и я снова осторожно выглянул из-за угла.
– Кажется, чисто. Пойдём.
Святая, всё ещё сохраняя страдальческую гримасу, последовала за мной.
– Тебе их жаль? – спросил я.
– Конечно!
– Но мы ничего не могли поделать.
– Я понимаю. Но это… мне это не нравится!
– Придётся смириться. Мы должны заботиться в первую очередь о себе.
– Кто вообще эти люди? Что происходит?
– Ты правда ничего не помнишь?! – спросил я и удивлённо посмотрел на Святую.
– Нет, говорю же, – печально ответила она.
– На город напали. Теперь захватчики разрушают всё вокруг и издеваются над местными.
– Кто они такие? Почему они напали?
– Это долгая история. Расскажу, когда выберемся отсюда, – будет здорово, если удастся настроить Святую против Храма и повстанцев.
Мы бежали по пустым улицам города, стараясь двигаться бесшумно, быстро, держась укрытий, и на ходу меня посетила идея.
Новый эксперимент!
Эксперимент над Святой и Пророчеством!
Что если заставить Святую не только возненавидеть Храм и повстанцев… Что если заставить Святую возненавидеть Святую!
Поскольку сейчас она не знает, что она и есть Святая – то если я сделаю некий абстрактный образ Святой объектом её ненависти… не вызовет ли это отторжения Пророчества?
Очень интересная задумка! Очень! Боги, я обязательно должен попробовать это!
Да! Теперь мне ясна моя следующая цель и следующий шаг в этом нелёгком деле – борьбе с Пророчеством!
Прокрутив это у себя в голове, я сразу почувствовал, как на душе посветлело и стало легко. Настроение поднялось. Даже утрата магии не так сильно расстраивала меня теперь!
В конце концов, я исследователь, учёный (маг) – так что даже без магии я остаюсь верен своему делу и увлечениям!
Миновав ещё несколько кварталов, мы вновь встретили группу людей. Это были горожане. Они спешили в том же направлении, в котором двигались и мы. Вероятно, они тоже знали о тайном проходе под зданием городского парламента.
Мы нагнали их, некоторые обернулись в нашу сторону.
– Вы бежите к Разе? – спросил я.
– Да, – ответил мне один из них.
– Мы тоже туда.
– Бедняжка, тебя ранили? – спросила полная пожилая женщина, когда заметила чумазое и в разводах запёкшейся крови лицо Святой.
– Н… не знаю, – ответила она.
– Ей в голову угодил булыжник, и теперь у неё проблемы с памятью, – сказал я.
– Бедолага!
Мы продолжили двигаться дальше уже в составе этой группы беженцев. Несколько кварталов спустя мы достигли нужного места. Здание-штаб городского парламента, Раза.
Город Graen Wilat был довольно крупным – не смотри, что находился на отшибе, на самой границе. Город имел высокую и прочную внешнюю стену, а большая часть домов в городе были многоэтажными. Здание Разы, разумеется, соответствовало этому уровню развития города, потому имело вид внушительный и величественный. Строгие формы, колонны перед входом, массивные двери и красивые арочные окна. Со стены свисал флаг Империи и стяги с символикой, один вид которых внушал чувство строгости, внушал преклонение перед величием Империи и властью имперского правительства.
Массивные главные двери, ведущие внутрь здания, сейчас были открыты нараспашку, никто Разу не защищал, ничто не мешало войти внутрь.
– Давайте поспешим, – сказал один из нас.
Когда мы уже поднялись по ступеням и оказались перед входом, позади послышался крик и топот ног.
– Вот она, Раза! Там засели имперские свиньи!
– А, может быть, и укрылись где-то в подвалах! Или сбежали через какой-то тайный проход!
Мы обернулись и увидели толпу грязных взбешённых повстанцев, несущихся в нашу сторону.
– Не уйдёте, эльсоровы собаки!
Я быстро потащил Святую внутрь, расталкивая всех на нашем пути. Ворвавшись в здание Разы, мы, вместе с другими горожанами-беженцами помчались в нужном направлении. Не знаю, откуда другие горожане знали о нём, но я заранее наводил справки, поэтому маршрут был мне знаком. Холл, коридор, ведущий направо, добежать до конца коридора, войти в кабинет секретаря мэра города…
подвернувшихся под руку. Позади звучал шум, яростные воинственные вопли и крики боли, а я продолжал крепко удерживать Святую, не позволяя ей задерживаться и оборачиваться. Дверь в кабинет секретаря открыта нараспашку, кабинет пуст, всё внутри перевёрнуто вверх дном, опрокинут письменный стол, ковёр откинут в сторону – и прямо посреди помещения находился проход в полу, люк открыт, ступеньки вели вниз, в подвал, в катакомбы. Я спешно двигался вперёд, продолжая расталкивать всех на пути.Повстанцы быстро добрались до Разы и тут же принялись сечь мечами налево и направо всех
Сзади всё раздавались крики боли, кажется, прозвучал голос полной женщины, которая ранее посочувствовала Святой – повстанцы неистовствовали и рубили всех, никого не щадя. Святая дёрнулась, услышав крики, обернулась – но я покрепче ухватил её за руку и прибавил скорости, уводя её в подвал.
Люди, которые оказались впереди нас на ступеньках, мешали нам двигаться быстро – и я принялся неистово расталкивать их, не церемонясь. Старики, дети, женщины – я грубо отпихивал всех в стороны.
Люди падали на ступени, и я просто перешагивал через них, или даже наступал на них. Святая чуть не споткнулась, случайно наступив на упавшего ребёнка. Она вскрикнула, но я не дал ей время осмыслить происходящее и быстрее потащил за собой.
